— Ну, а теперь, когда ты каждому раздала по подарку, может, расскажешь, зачем звала? — как всегда бесцеремонно спросила мама.

Бабушка тихо рассмеялась.

— Замуж тебе надо, Маша, — сказала она с непонятным сочувствием.

— Умоляю, меня не трогай, — сухо попросила мать, и бабушка ее послушалась. Оглядела остальных родственников, разгладила на коленях и без того безукоризненно отглаженное платье.

— Я очень рада, что вы нашли время и приехали, — заговорила хозяйка суховато и официально. — Визитами вы меня не балуете… Знаю, знаю! — властно прервала она Альбину Яковлевну, подскочившую на месте, — вы очень заняты! Работа, дети… и все остальное, правда, Аля? Поэтому и благодарю. Кроме того, хорошие вы родственники или плохие, других у меня все равно нет.

Бабушка помолчала, оглядела гостей и добавила сокрушительное слово:

— Пока…

Минуту длилась изумленная тишина. Потом Сергей Владимирович, забывший о том, что у него нет времени, откашлялся и осторожно уточнил:

— Что значит «пока»?

— Это значит, — невозмутимо ответила бабушка, — что я снова выхожу замуж.

Молчание, воцарившееся вслед за сказанным, казалось, можно было пощупать, такое напряжение сгустилось в воздухе.

— Извини, конечно, за любопытство — начала мама. — Я правильно подозреваю за кого?

И бросила короткий взгляд куда-то за спину дочери.

Валька обернулась. Молодой человек, пришедший с бабушкой, освободился от куртки и остался в облегающей водолазке, демонстрируя рельефные мышцы красивого тела. Поймал взгляд, брошенный на него, насмешливо скрестил руки на груди и подмигнул девушке. Ну и тип! Валька в негодовании отвернулась.

— Правильно, — подтвердила бабушка. — Познакомьтесь. Это Андрей.

Тот встал, вышел вперед и отвесил гостям низкий шутовской поклон. После чего вернулся на прежнее место за Валькиной спиной, по дороге попытавшись снова поймать ее взгляд.

Но Валька смотрела не на него, а на потрясенных родственников.

«Только не скандал! — заклинала она мысленно. Только не сейчас!»

— Боже! — простонала Екатерина Алексеевна, с трудом обретая прежний цвет лица. — НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

— Отчего же, Катя? — кротко спросила бабушка. — Ты считаешь, я уже списана в архив?

По лицу тети Кати было заметно, что именно так она и считает, но гостья шумно выдохнула воздух сквозь стиснутые зубы и промолчала.

— А ты, Маша, почему молчишь? — спросила бабушка Валькину мать.

— Потому, что чужие личные дела меня не касаются, — сухо ответила та. Слава богу, достойно ответила. Показалось Вальке, или бабушка действительно покраснела?

— Нет, что же это? — вступила в беседу Альбина Яковлевна, до сих пор растерянно озиравшая лица родственников. — Как это, не касаются? А зачем ты тогда сюда приехала?

— Аля! — попытался остановить жену Евгений Павлович.

— Ты, что, не рассчитывала отхватить кусок для доченьки? — уже срываясь на визг, перешла в атаку тетя Аля, не обратив на мужа ни малейшего внимания. — Все благородную изображаешь?!

Мама чуть заметно сморщила нос и отвернулась.

— А вы что молчите? — обращаясь к остальным, страстно вопрошала Альбина Яковлевна. — Сергей! Катя! Нельзя же так! Ее же нужно освидетельствовать в психушке! Она же ненормальная!

— А ну, хватит орать! — прикрикнула бабушка так сурово, что тетя Аля подавилась собственной злостью. — Еще раз голос повысишь — Андрей тебя отсюда пинками вытолкает!

— С удовольствием, — подал голос жених из-за Валькиного плеча. Она не смотрела в его сторону, но могла поклясться, что он наслаждается представлением.

Тетя Аля вскочила с кресла.

— Это кто говорит? — закричала она, уже не владея собой. Такой Валька видела ее впервые, и зрелище было страшненьким. — Дешевка! Стриптизер поганый!

— Ну, не такой уж и поганый, если ты мне каждый раз по сотне баксов за резинку суешь, — спокойно ответил тот, ничуть не испугавшись и не повышая голоса.

— Ах, ты, сволочь!

Теперь на ноги вскочил Евгений Павлович. Впрочем, в драку вступать не спешил, обозрев рост и габариты противника. Так и остался стоять, набычившись и сжимая кулаки. На его лице замерцали красные лихорадочные пятна.

— Как ты смеешь ей тыкать, подонок?! Ты что не видишь, что моя жена тебе в матери годится?!

— Господи, ну конечно, вижу, — немного удивился Андрей, — вы думаете, это можно скрыть? Я хотел ей приятное сделать…

Валька в отчаянии закрыла глаза. Действительность превосходила самые неприятные ее ожидания. Скандал выходил не просто гнусным, нет. Это было зрелище обманутых корыстолюбивых надежд, вдвойне отвратительное оттого, что его разыгрывали ее родные. Хорошо, что мама не участвует в шоу. Хотя и так умереть от стыда хочется.

Бабушка негромко хлопнула в ладоши и рассмеялась.

— Браво, — сказала она, повернувшись к Андрею.

— Спасибо, Дока, — ответил тот, и присутствующие содрогнулись. Евгения Павлович быстро обернулся к тетке. Седые волосы, прикрывающие лысину, растрепались, и от бывшего благообразия не осталось и следа.

— Дока? — переспросил он, словно не веря своим ушам. — Это ты?

— Я, — с вызовом подтвердила бабушка.

— Дока, — повторил дядя Женя, болезненно закатив глаза. Потом взял жену под руку и сказал:

— Я стыжусь того, что ты моя тетка.

— Просто удивительно, какими взаимными иногда бывают чувства, — не осталась в долгу бабушка.

Евгений Павлович поволок супругу к двери.

— Нет, ну почему Дока? — спросил он, обернувшись перед тем, как выйти.

— Потому, что Дока на все руки Фока, — закричала его жена, мгновенно сотворив пошлый каламбур. — А что ей еще остается?!

— Хватит!

Валька вскочила с места, чувствуя, что больше не может выносить этот позор.

— Как вам не стыдно! — выкрикнула она смешное детское предложение. Альбина засмеялась, не разжимая губ, и Евгений Павлович быстро вытолкнул жену в коридор. С силой хлопнула закрытая дверь, и в комнате наконец стало тихо.

— Ну? — спросила бабушка как ни в чем ни бывало. — Кто еще желает высказаться?

Сергей Владимирович отчетливо хрустнул пальцами.

— Умоляю, только не это! — попросила бабушка. — Лучше уж выругайся, если хочешь.

— Отговаривать тебя, как я понимаю, бесполезно? — деловито спросила Екатерина Алексеевна.

— Бесполезно.

— И рассказывать о молодых проходимцах, нацелившихся на богатое наследство, тоже?

Бабушка окинула собеседницу отважным молодым взглядом.

— Видишь ли, Катя, — объяснила она мягко, — проходимцы, нацелившиеся на наследство, бывают молодые и не очень молодые. Лично я предпочитаю молодых.

Позади Вальки громко фыркнул Андрей и, в свою очередь, зааплодировал невесте.

— Ай, браво!

Бабушка слегка кивнула головой. Не говоря ни слова, дядя с теткой одновременно поднялись с места и молча удалились.

— Дверью не хлопайте! — крикнул Андрей им вслед и получил в ответ сокрушительный удар по косяку.

— Ай!

Валька оглянулась. Проходимец съежился в кресле, прикрывая ладонями уши.

— Господи, какие все нервные, — пробормотал он себе под нос и снова подмигнул Вальке. Шут гороховый.

— Подойди сюда, — позвала бабушка, и Валька послушно встала с мягкого пуфика. Приблизилась к ней и опустилась на пол. Бабушка взяла ее руки, стиснула их между своими ладонями и тихо спросила, заглядывая внучке в глаза:

— Ты тоже сердишься?

— Нет-нет, — быстро ответила Валька.

— Я не так спросила. Ты тоже разочарована?

— Мне плевать на твои деньги, — честно ответила внучка. — У меня зарплата хорошая, нам хватает.

Из глубины комнаты вновь донеслось насмешливое фырканье.

— Помолчи! — прикрикнула бабушка бешеным голосом, и фырканье смолкло.

Евдокия Михайловна повернулась к Валькиной матери, не принимавшей никакого участия в происходящем.

— Странно, что ты молчишь, — сказала она. И мягко пригласила: — Ну, давай, обматери меня…

— С какой стати? — ответила мать, пожимая плечами, — каждый развлекается, как ему нравится… Имеешь право.

— Да? — удивилась бабушка. — Как интересно… Обычно ты со мной нахальней всех разговариваешь.

— Это потому, что мне лично от тебя ничего не надо, — объяснила мама. — Хотя ты, наверное, не поверишь.

— Отчего же, поверю. Тебе поверю, — ответила бабушка, подчеркнув слово «тебе». И снова посмотрела на Вальку ласково и грустно.

— Бросишь меня теперь? — спросила она внучку.

— Ни за что! — твердо ответила та.

Бабушка на мгновение закрыла глаза, потом открыла их и оттолкнула Вальку.

— Идите, — сказала она отрывисто, не глядя на женщин. — Потом договорим.

— Будь осторожна, — предупредила мама, поднимаясь с кресла. И сказала это без обычной небрежной издевки. — Береги себя.

Бабушка кивнула и откинулась на спинку дивана, глядя в огонь.

— Я провожу, — вызвался альфонс, вытекая из кресла в глубине комнаты.

— Обойдемся, — ответила мама, но он словно не услышал. Учтиво распахнул дверь, пропустил дам и двинулся следом.

В холодной прихожей мать, не обращая внимания на попытки проходимца быть галантным, достала из шкафа свое пальто и набросила его на плечи. Открыла дверь и побежала по слякотной земле к машине, скромной старой «Ниве», купленной Валькой по случаю очень дешево. Валька завозилась с молнией на сапогах, проклиная заедающий замок и стараясь не смотреть вправо от себя, где стоял проходимец, держа наготове ее распахнутую куртку. Наконец справилась с замком, распрямилась и сделала безуспешную попытку отобрать одежду.

— Я не кусаюсь, — сказал проходимец с усмешкой. Глаза его мягко мерцали в полутьме прихожей, улыбка из ехидной трансформировалась в нежную и завлекательную. Хорош, ничего не скажешь.

Валька молча влезла в рукава и запахнула полы, затягивая пояс.

— Может, встретимся? — предложил женишок без зазрения совести. — Пообщаемся? А то у тебя, как мне кажется, сложилось обо мне превратное впечатление.

— Я с альфонсами не общаюсь, — грубо ответила Валька.

— А ты попробуй, — посоветовал собеседник. — Вдруг понравится…

Валька не нашлась, что ответить, схватила сумку и быстро выскочила на улицу. Хлопнула дверью, и только после этого спохватилась, что в точности повторила завершающие действия родственников, покинувших дом несколько раньше нее.


Утро следующего дня началось с неприятности: у Вальки вырубился компьютерный монитор. В принципе, ничего неожиданного, он честно отпахал восемь лет без отпусков и профилактики. Впрочем, учитывая то, что гонорар за четыре месяца пребывания в Лионе еще не успел раствориться в вихре хозяйственных нужд, неприятность выглядела мелкой. Всего-то и дел, что пойти в ближайший к дому магазин и выбрать замену. Валька немного поколебалась, прикидывая, стоит ли разоряться на плоский плазменный монитор, и со вздохом решила, что не стоит. Красивая игрушка, но всего лишь игрушка. Дорогая, к тому же. Минимум — четыреста-пятьсот долларов.

Валька быстро оделась, скрутила волосы на затылке в банальный «кукиш» и запечатала его красивой французской заколкой. Конечно, такая заколка требовала некоторой изысканности в прическе, но одним из женских качеств, которое Валька считала положительным, а бабушка отрицательным, было умение мгновенно собраться на выход. Вот и сейчас она потратила на себя неприлично мало времени: никакой косметики на лице, «кукиш» на затылке, старые джинсы, старый свитер и дутая китайская куртка. Не на бал ехать.

А по бабушкиной теории, девушка должна в любой момент выглядеть так, как будто она едет именно в этом направлении. Поэтому Евдокия Михайловна крайне неодобрительно воспринимала пионерскую манеру внучки быть всегда готовой. Валька с ней не спорила. В конце концов, они — женщины разных поколений.

Валька выскочила из квартиры и захлопнула дверь. Повернула в замке ключ и, не вызывая лифт, понеслась вниз.

Улица встретила ее неприветливо. Мелкий холодный дождь, уже второй день отравляющий настроение самым оптимистичным горожанам, уколол щеку. Валька набросила на голову капюшон и устремилась к автобусной остановке. Машину забрала мама, ей она сегодня нужней.

Магазин находился всего в двух остановках от дома. Маленький, но не очень нахальный — сделала вывод Валька, посетив его неделей раньше. Цены не слишком крутые, но и ассортимент не слишком богатый… Впрочем, ей нужен всего лишь компьютерный монитор, так что нечего отвлекаться.

Валька толкнула стеклянную дверь от себя, и негромко звякнул серебряным звуком колокольчик, оповещая о ее приходе. «Какая безвкусица, — подумала Валька, слегка поморщившись. — Колокольчик в магазине оргтехники! Нелепица…»