Бэт Риклз - Бросок наудачу

– Что? – оправдывается тот. – Просто захотелось экстрасладкого.

Я смеюсь. Не как обычно, а фыркая, запрокидывая голову, громко и долго, помимо своей воли. В конце концов это переходит в беспомощное хихиканье, а затем я успокаиваюсь и просто глупо улыбаюсь.

– Мне нравится твой смех, – заявляет Брайс.

– А мне нравишься ты, – отвечаю я, и он ухмыляется. Затем отодвигает еду и похлопывает по месту рядом с собой; когда я подползаю ближе, Брайс хватает меня за талию и подтягивает к себе.

Мы целуемся долго, неторопливо. Его губы нежно и мягко касаются моих. Я придвигаюсь к нему чуть ближе, и в какой-то момент он усаживает меня к себе на колени, а затем мы под воздействием гравитации опрокидываемся на траву. Половиной тела я лежу на Брайсе, и наши ноги переплетаются.

Я прекращаю поцелуй, но наши носы соприкасаются. Брайс отводит с моего лица челку и снова обнимает меня.

Все это время я смотрю в его теплые, пронзительные карие глаза и думаю, как прекрасен этот день, как он чудесен, как…

– Я люблю тебя, – произносит Брайс.

Все вокруг меня на мгновение замирает. По крайней мере, так мне кажется. Словно даже сердце перестает биться, дыхание замирает в легких, птицы перестают петь, а вон то полупрозрачное белое облако больше не движется по небу.

Затем жизнь вокруг возобновляется, и я в изумлении смотрю на Брайса. Наше дыхание перемешивается, и мое сердце на удивление спокойно бьется в груди.

И я говорю Брайсу: «Я тоже тебя люблю», поскольку не знаю, что еще сказать.

Мне кажется, я люблю его. Уже не в первый раз размышляю об этом. Иногда я лежу без сна по ночам, думая о Брайсе и улыбаясь чему-то, а потом гадаю: может быть, это и есть любовь. Но полной уверенности у меня нет. Нельзя просто взять и решить однажды, что я его люблю.

Может быть, и не люблю. Может быть, не люблю и зря сказала обратное.

Но он заставляет меня улыбаться и делает меня счастливой. И он любит меня. И поэтому я ответила так, и на спокойном прежде лице Брайса отражается смесь облегчения и ликования, и он целует меня.

Пока мы целуемся, я гоню прочь из головы все мысли и позволяю себе чувствовать: чувствовать траву, покалывающую мои обнаженные голени, и тепло шеи Брайса под моей ладонью; чувствовать солнечный свет на моем затылке и руках; чувствовать его губы, так мягко касающиеся моих. И я даже не сосредотачиваюсь мысленно на наших простейших действиях в поцелуе, как обычно со мной происходит; вместо этого просто наслаждаюсь им.

Иногда в жизни наступают моменты, которые хочется законсервировать, чтобы дождливым днем прижать к груди и предаться ностальгии.

И настоящий момент, полагаю, станет одним из таких.

Ближе к вечеру мы начинаем собираться домой.

– Можно пойти ко мне, если хочешь, – предлагает Брайс. – Я имею в виду, что мои родители оба будут на работе…

– Конечно, – соглашаюсь я.

Помолчав, он откашлялся.

– Мэдисон, я имел в виду… ну, дом будет в нашем полном распоряжении, и… – Брайс слегка приподнимает брови, а потом до меня доходит смысл того, что он пытается сказать, и мои собственные брови взлетают вверх.

– А. Ясно.

Опять молчание. Я ничего не добавляю, поскольку не знаю, что еще на это ответить. Словно язык отнимается. Затем Брайс прижимается ко мне сзади, обнимает за талию и начинает целовать мою шею. Я слышу над ухом его тяжелое дыхание. Его рука начинает двигаться вверх от моей талии, забирается под майку и еще выше…

Я возвращаю его руку обратно на талию.

И слышу, как он вздыхает:

– Мэдисон, я думал…

Немного отстраняюсь, ровно настолько, чтобы повернуться к Брайсу лицом. Мои щеки все еще горят, но я смотрю ему в глаза и качаю головой.

– Я не могу, – говорю ему. – Я… я еще не готова ни к чему подобному, понимаешь? Разве ты не понял это на вечеринке?

Мне видится вспышка раздражения в его глазах, но, возможно, мне просто показалось.

– Я думал, тебе не понравилась обстановка. Потому что я выпил. И там было много людей.

– Дело не только в этом, – пытаюсь объяснить я. – Я просто… не хочу.

Брайс снова обнимает меня и притягивает к себе, целуя в лоб.

– Хорошо. Хорошо, – успокаивает он меня. – Я подожду. Ладно.

– Спасибо, – вздыхаю я с облегчением.

– Я люблю тебя.

И я отвечаю:

– Я тоже тебя люблю.

Стоило произнести это в первый раз, и теперь, похоже, признаниями в любви мы заканчиваем все разговоры. Брайс говорит это, когда нечего больше сказать.

А я все еще пытаюсь разобраться в себе и понять, действительно ли люблю его. Думаю, да. Я не знаю, каково это – быть по-настоящему влюбленной. Об этом можно прочесть в книгах и посмотреть на игру актеров в фильмах – и даже в реальной жизни можно встретить влюбленные пары. Но для самой себя это чувство сложно определить.

Вернувшись домой, звоню Тиффани и все ей рассказываю. Ну, почти все. Я умалчиваю о том, что не уверена в своих истинных чувствах к Брайсу.

Звоню Саммер и ей рассказываю тоже. Подумываю о том, чтобы поведать ей абсолютно все, но опасаюсь, как бы потом она не проговорилась Тиффани. И тогда я звоню Дженне, и именно ей выкладываю всю правду.

– Ну… – Дженна замолкает, и я представляю, как ее губы сжимаются в тонкую линию, как это всегда бывает, когда она думает. Она тоже не знает, что сказать. К счастью, я не одна такая. – Это сложно описать. Не знаю… наверное, это просто становится понятно. Может быть, и не понятно, если ты не уверена в себе.

– Дело не только в том, что я не уверена в себе, – пытаюсь объяснить я. – Я вообще не могу в себе разобраться.

– Справедливое замечание, – соглашается она. – Но он тебе нравится?

– Да. Да, правда нравится.

– Утро вечера мудренее, – напоминает Дженна. – Дай время, может быть, все само разложится по полочкам в твоей голове.

– Ладно.

– Ну вот и хорошо.

– Как у тебя дела с Генри? – спрашиваю я.

И Дженна в своей игривой манере рассказывает мне о том, как все замечательно с Генри, как он ей нравится и какой он чудесный. Я счастлива за нее, честное слово.

– А вы уже говорили друг другу слово на букву «Л»? – перебиваю ее я.

– Да.

Дженна так уверена в себе и так искренне счастлива, когда говорит это. Я киваю, хотя она меня не видит.

И впервые за всю свою жизнь понимаю: я завидую старшей сестре. И не потому, что она красивая, популярная, знает, чего хочет от жизни, и у нее есть друзья, и все такое. А потому, что она знает, когда влюблена, и ей не приходится в этом сомневаться.

– О боже мой! – Тиффани хлопает себя ладонью по лбу. – Я была так занята мыслями о вечеринке Брайса, что совершенно забыла об этом!

– Похоже, нам скоро снова нужно идти по магазинам, – смеется Саммер.

– Без шуток. Если мы не хотим, чтобы наши платья шили в спешке… Например, Элисон рассказывала мне пару недель назад о свадьбе своей кузины. Когда до торжества оставался практически месяц, они стали подгонять платья подружек невесты, а их было четверо, и начался полный хаос. На одном из платьев неаккуратно подшили подол. А если представить, что во всех школах в округе тоже планируются танцы…

Они обсуждают Зимний Бал. В течение последней пары недель мне то и дело попадаются на глаза объявления о нем, но я не обращаю на них особого внимания. По какой-то причине мне кажется, что я туда все равно не попаду.

Я не совсем уверена в своем желании идти на бал, ведь я не очень люблю вечеринки, но понимаю, что придется. Наверняка все девчонки начнут меня уговаривать, а еще, конечно же, я должна составить пару Брайсу.

– Вот дерьмо, – произносит затем Тиффани. – Мне еще нужно найти пару для бала.

– Вряд ли это будет трудно, – говорю я, не подумав. – Парни из шкуры вон лезут, стремясь привлечь твое внимание.

– Ты преувеличиваешь, Мэдисон, – смеется она.

– Нет, – возражаю я, потому что это правда. – Ты без труда подыщешь себе пару.

– Ну… – Она произносит это с сомнением, но мы все знаем – я права, даже Тиффани. Она просто скромничает. – Ох. Последний раз я ходила на танцы в прошлом году со Стивом. Наверное, мне следует найти какого-нибудь бедняжку, который согласится провести со мной вечер, как считаете? – смеется Тиффани.

И тут раздается звонок.

– Тогда пошли, Тифф, я думаю, нам лучше заняться географией. Сегодня опять будет тест. Я еще никогда в жизни так не волновалась, – невозмутимо говорит Саммер, и мы все смеемся. Она поворачивается ко мне. – А у тебя какой урок?

– Физкультура, – отвечаю я, и они сочувственно бормочут. Я пожимаю плечами, зная, что снова спрячусь под трибунами вместе с Энди. Нас до сих пор учат играть в «контактный» футбол; мне это не интересно. Я рада разным преподавателям физкультуры и легкой атлетики – иначе бы чувствовала себя виноватой, пропуская урок.

В коридоре я задерживаюсь у доски объявлений, пока остальные ученики спешат мимо меня на урок. Смотрю на афишу Зимнего Бала.

Она красивая и довольно искусно выполнена. Просто и симпатично, с оформлением в различных оттенках синего, белого и серебристого, с изображением арки из воздушных шаров, через которую виден бальный зал. Я читаю, что танцы назначены на одиннадцатое декабря. Впереди больше месяца; у нас еще куча времени для подготовки нарядов.

Интересно, на что это будет похоже. Я видела фотографии с разных балов, которые Дженна посещала в Пайнфорде. Все девушки как на подбор в ярких платьях, а у каждого парня в смокинге галстук или рубашка обязательно подходят по цвету к наряду его пары. Иногда все скидываются и нанимают лимузин. На танцах все фотографируются, танцуют, едят и, похоже, отлично проводят время, но мне интересно, будет ли со мной так же.

В такие моменты, как сейчас, я жалею о своей новой популярности. Конечно, мне нравятся мои друзья, и я очень благодарна им за теплое отношение ко мне, но мы с ними разные. В такие моменты, как сейчас, я чувствую, что не вписываюсь в их тусовку.

Мысленно встряхиваюсь. Ты ведешь себя глупо, Мэдисон. Ты отлично проведешь время на танцах. Беспокойство никому не приносит пользы! Сейчас тебе нужно волноваться лишь о том, где достать платье. А это не так уж сложно, на самом деле. Так что перестань так много думать и иди в спортзал.

Я бросаю еще один взгляд на афишу, а затем отправляюсь в раздевалку для девочек, чтобы переодеться перед долгим сидением под трибунами с айподом.

К четвергу я уже столько всего слышу о предстоящем бале, что и сама начинаю испытывать смесь нетерпеливого предвкушения и волнения от предстоящих поисков платья.

Перед уроками Тиффани и Мелисса обсуждают поход по магазинам. Завтра мы все идем в торговый центр.

– Я, наверное, выберу себе длинное платье, – заявляет Тиффани. – Летом и прошлой зимой у нас были короткие платья. Опять же, в этом сезоне модно именно длинное.

– Совершенно верно, – соглашается Мелисса. – А какой хочешь цвет? Я подумываю о розовом. Скорее, пастельно-розовом. Не слишком ярком.

– Хм, да, – бормочет Тиффани в знак согласия, или, может быть, одобрения, учитывая то, как Мелисса смотрит на нее – словно бы в ожидании решения. – А я хочу что-то серебристое. Ну, знаешь, в зимнем стиле и все такое. Саммер остановила выбор на темно-фиолетовом. Сначала хотела выбрать лиловый, но ведь он совсем не подходит к цвету ее волос!

– О, черт, да. Хорошо, что она одумалась.

– Да, я знаю.

Они обе переводят взгляд на меня, но, только когда Мелисса спрашивает: «А как насчет тебя и Брайса?» – я осознаю: и мне нужно сообщить им выбранный цвет наряда.

– Понятия не имею, – пожимаю я плечами. – Может быть, синий? Я еще не думала об этом.

– Брайс хорошо смотрится в синем, – замечает Мелисса.

Как будто это должно мне помочь.

– Да, это так, – снова пожимаю я плечами. – Не знаю. Я решила выбрать то платье, которое мне больше понравится.

– Но ты же должна понимать, чего примерно хочешь, – поражается Тиффани. – Вырез сердечком? Юбка «рыбий хвост»? Со шлейфом? На бретельках?

Я даже не до конца уверена, что знаю, как выглядит юбка «рыбий хвост». Снова пожимаю плечами – это и есть мой ответ.

Тиффани изумленно смотрит на меня, прежде чем подтянуть отвисшую челюсть, а Мелисса просто уставилась, выпучив глаза. Мне хочется поерзать на стуле; сейчас я выгляжу очень странной, поскольку не так предвкушаю бал, как они.