— Твоя сестра не будет разочарована. Мадам Дениз — весьма талантливый модельер.

— Превосходно. — Кэмден сделал шаг по направлению комнаты для игры в карты. — Ах да. На прошлой неделе я видел твою пропавшую черную овцу. Кажется, в четверг, у Рейчел Поттс. Теперь она зовется Рашель Пуатье. Если ты не знаешь, это последняя любовница Джека Эндикотта. Когда он ее бросил, она решила открыть салон, претенциозный бордель. Заведение не стало последним криком моды, так что ей пришлось опустить прицел. Сейчас туда приходят клиенты вроде твоего зятя.

— И ты?

Кэмден пожал плечами:

— Я ведь пока не женат.


* * *


Хеллен вышла из дамской комнаты первой, ее круглое лицо было мрачным от раздражения. Многообещающий вечер не оправдал ее надежд, она только что выслушала очередную лекцию, указания, как надо достойно себя вести, и кучу вопросов от других женщин о ее эффектной подруге. А за дверью, словно верный пес, ждал мистер Браун.

Конечно, парень довольно мил, обращается с ней так, как, по словам Куини, должен обращаться с леди молодой человек. Но все же он не вызывает завистливых взглядов девушек и, главное, не богат.

Зато джентльмен, разговаривающий с лордом Хэркингом, — совсем иное дело. С таким бриллиантом на шее, в таком шикарном голубом костюме он никогда не затеряется среди толпы швали, одетой в черное. Не говоря уже о том, что незнакомец красивее Хэркинга и Брауна, вместе взятых. Лицо Хеллен просветлело, на щеках появились ямочки. А вместе с ними и жадный блеск в зеленых глазах. Она снова оттянула вниз лиф розового платья.

— А вот и мы, джентльмены.

Остановившись между лордом Хэркингом и мистером Брауном, она улыбнулась незнакомцу. Кэмден улыбнулся в ответ, и Гарри вынужден был представить ее. Он бросил взгляд на дверь туалетной комнаты, надеясь, что мадам Лекарт не появится именно сейчас и не увидит, как его друг смотрит на ее подругу. Кэм напоминал школьника перед коробкой конфет. Не имело значения, какие он съест первыми, главное, чтобы он съел все прежде, чем кто-либо попросит его поделиться.

— Мисс Петтигру, верно? — Он коснулся губами руки Хеллен, а затем стал просто ее держать. — И намного более красивая, чем ваша известная мать.

После этого Кэмден пригласил Хеллен на танец, но его мурлыкающий голос просил о большем.

— Прости, Кэм, но мы собираемся уходить.

Это все, что Гарри мог придумать в ответ. Мадам Лекарт его убьет, если он позволит ее молодой подруге уйти с записным распутником. Хуже того, она решит, что он такой же безнравственный, как и лорд Кэмден.

— Вы же можете задержаться всего на один танец? — Кэм обращался кХеллен, а не к другу. — Или же позвольте навестить вас дома, моя дорогая.

Хеллен хихикнула. Это даже сверх ее ожиданий. Лорд Кэмден был ответом на молитвы каждой девушки… или потенциальной любовницы. Хотя Хеллен не собиралась принимать первое же предложение, не в первый вечер и не от первого сына герцога. Но это всего лишь один танец.

Выйдя из туалетной комнаты, Куини увидела спину Хеллен, юбку с оборками, которые она так старательно пришивала, рядом — желтые панталоны богатого распутника. Что он богат, она поняла по сверканию бриллиантов. А что распутник — по тому, как он склонил голову к Хеллен, как поднес ее руку к губам, как что-то сказал, заставив смеяться. И еще по тому, как пылали щеки лорда Хэркинга.

— Я не мог этому помешать, — быстро произнес он. — Я знаю Кэма много лет…

— И вы не могли остановить своего друга? — с презрением спросила она.

— Я не мог остановить вашу подругу.

Куини вздохнула. Она понимала, что Хеллен ушла по собственному желанию, маленькая дурочка. Она только начала верить, что мистер Браун сумеет показать ей другой путь. А теперь ей остается лишь надеяться, что мистер Браун сумеет пережить эту ночь, бедняга. Лицо у него позеленело, глаза стали косить за стеклами очков.

— Давайте поищем, где сервирован чай, — предложила Куини.

Никто больше не хотел пунша. Браун с признательностью воспользовался ее предложением, чтобы уйти и не видеть Хеллен в объятиях энергичного, богатого, титулованного джентльмена, каким не был он сам.

— И уйдем сразу после окончания танца.

Гарри вел их к бальному залу, желая убедиться, что Кэмден не увлек Хеллен на балкон или в какой-нибудь темный уголок.

— Нет, мы останемся, — возразила Куини, оглядевшись.

Вечер терял маску приличия. Мужчины шатались и потели, женщины едва стояли на ногах, краска стекала с их лиц. Пары теперь без зазрения совести целовались и позволяли себе недопустимые вольности прямо на танцевальной площадке. Не говоря уже о тех, кто удовлетворял страсть в темных уголках.

— Вы уверены? — спросил Гарри.

Ему было неловко смотреть на мужчин своего класса, членов правительства или промышленных магнатов, которые развлекались, полностью забыв о собственном достоинстве. Низшие классы могли погрузиться в блуд и пьянство, но от пэров Гарри ожидал другого. Видимо, он все-таки был ханжой.

Желание мадам Лекарт остаться показалось ему странным, ведь она явно не одобряла творившегося вокруг… если только ее желание не продиктовано другими соображениями. В таком случае он согласен не быть ханжой.

— Значит, вы хотите потанцевать? — с надеждой спросил Гарри.

— Нет, мы останемся здесь и подождем, если вы не против. Тогда мы сумеем перехватить Хеллен, когда закончится танец. Если глупая девчонка желает вести такой образ жизни, я не могу остановить ее. Но я должна убедиться, что она понимает, какой выбор сделала. Пусть сама увидит, как дешево здесь ценят женщину, как мало интересует мужчин что-либо иное, кроме собственных удовольствий. Милорд, с вашего позволения мы останемся и убережем ее сегодня вечером. А дальше пусть выбирает сама.

Гарри кивнул, чувствуя себя одновременно рыцарем на посылках и мальчиком, сунувшим палец в дамбу, чтобы удержать поток воды. Он что, должен теперь отгонять каждого распутника — то есть всех находившихся тут мужчин, кроме него и Брауна, — которому Хеллен улыбнется? Кэмдена он устранил, указав ему кивком в сторону игральной комнаты и сжав кулаки, после того как тот, закончив танец, вернул Хеллен.

Кэм поднял бровь.

— Я еще могу понять, если караулят одну цыпочку. Но двух?

— Эта еще не оперилась, — бросил Гарри.

Сегодня вечером и десяти офицерам из отряда местной обороны было бы трудно сохранить невинность Хеллен, как физическую, так и моральную, чего, как понял Гарри, хотела мадам Лекарт. Ее подруга видела пары, совокупляющиеся в креслах или прижавшись к стене. Один мужчина ущипнул Хеллен за ягодицы, другой схватил за грудь, прежде чем Гарри успел отбросить его руку. Многие распускали слюни над ее рукой, еще несколько человек поцеловали ее в щеку, пока Гарри не двинул их кулаком в живот.

Он мог поклясться, что видел, как не раз сверкнула игла мадам Лекарт. Слава Богу, хоть она способна защитить себя.

Какой-то пьяница забрызгал вином платье Хеллен, другой чуть не изверг ей на подол содержимое желудка.

Направляясь к буфету, они видели женщин, бегущих по коридору, кого в слезах, кого в разорванной одежде. Они видели женщин с бутылками, женщин с синяками.

Когда Гарри заметил девушек моложе Хеллен, стоявших на коленях меж ног у мужчин за столами, он повернулся, закрыв обзор.

— Достаточно.

Куини больше не могла выпить ни глотка.

— Достаточно, — согласилась она.

Хеллен, мертвенно-бледная, стала похожа на куклу с ярко-красными щеками и широко открытыми глазами. Ее восхитительное платье испорчено, туфли не подлежат ремонту. Завтра у нее будут черно-синие отметины в местах, не предназначенных для постороннего взгляда, не говоря уже о болезненности прикосновений. Она пришла в ужас от того, что могло случиться, не будь рядом с ней лорда Хэркинга и мистера Брауна.

— Достаточно, — согласилась она.

Браун дошел до предела еще несколько часов назад. Он схватил Хеллен за руку, выволок ее на улицу и, пока они ждали карету лорда Хэркинга, поцеловал.

— Вот теперь достаточно.

Поэтому Гарри тоже поцеловал Куини.


Глава 8


Но прежде он спросил позволения. Не словами, а взглядом, поднятием бровей, тем, как медленно склонился к ее губам.

Куини ответила «да». Не словами, а подняв лицо и закрыв глаза. Она говорила себе, что хочет лишь выразить лорду Хэркингу свою благодарность. Одному Богу известно, что могло случиться, если бы не он. Хеллен могла принять оскорбительное предложение. Хуже того, ее мог утащить какой-нибудь хам, не принимающий отказа на свое предложение. Штопальная игла Куини не могла служить особо действенным оружием против решительного пьяницы или распутника. Плохо уже то, что их с Хеллен оскорбляли, даже щупали, несмотря на доблестные усилия лорда Хэркинга и Брауна. Его сиятельство не предполагал, что ему придется исполнять обязанности телохранителя, когда предлагал сопровождать их на бал. Так что Куини просто благодарна ему, вот и все.

Нет, далеко не все. После такого вечера ей хотелось чего-нибудь приятного и незапятнанного, чего-нибудь хорошего и настоящего. Виконт Хэркинг оказался самым приличным из всех ее знакомых. Он действительно искал своего зятя и не смотрел во время танца на полуобнаженных женщин. Невзирая на его очевидное неприятие распущенности, виконт остался, чтобы услужить ей.

Кого она старается обмануть? Да, она благодарна, да, он истинный джентльмен. Но больше всего на свете она хотела поцеловать лорда Хэркинга. Что и сделала.

Земля не дрогнула под ногами. Молния не пронзила ни темное небо, ни ее сердце. Не раздались ни звон колоколов, ни пение небесного хора.

Губы у него были теплыми и нежными. Лимонный запах свежим и чистым. Сильная рука на ее спине ни к чему не принуждала. Куини могла в любой момент отступить, но, сама того не сознавая, ждала этого. Пусть он лорд, а она незаконнорожденная, притворяющаяся деловой женщиной, это мгновение принадлежало ей, и оно было прекрасным.

Кто-то деликатно кашлянул.

Они стояли на улице, у всех на виду, в неприличном объятии. Хуже того, они почти незнакомы, из разного круга и никогда больше не встретятся. Куини подняла руку ко рту, словно желая стереть тепло его губ, память о нем.

Гарри знал, что должен извиниться, хотя не чувствовавал какого сожаления. Да и мадам Лекарт… черт побери, он уже не мог ее так называть… да и Дениз это понравилось, судя но ее тихому вздоху. Кстати, Браун тоже не извинился перед Хеллен. Разумеется, Гарри и не думал брать уроки поведения у новоиспеченного учителя. В чем он действительно нуждался, так это в холодной ванне.

Должно быть, он хотел поцеловать эту женщину с того момента, как увидел ее, поэтому безумно рад, что наконец сделал это. С подобными делами лучше покончить сразу, как с визитом к зубодеру. Если бы еще не это желание поцеловать ее снова. И снова.

Проклятие!

— Благодарю вас, — сказал он, надеясь, что голос у него не будет дрожать так, как дрожит все естество.

— Благодарите меня? — глупо переспросила Куини.

Ее способность соображать улетела на крыльях страсти. Он благодарит ее за короткий, неопытный, как у школьницы, поцелуй?

— За то, что вы не укололи меня своей иглой.

— О!

Конечно, Гарри бы не ограничился единственным поцелуем, но они стояли на улице, их ждала карета, а один из грумов тихо покашливал, делая вид, что проверяет упряжь. Хеллен с Брауном уже садились, пока второй грум придерживал дверцу. Гарри понимал, что на глазах у остальных не стоит находиться так близко к Дениз, однако не мог вынести мысли, что все его надежды рухнут с конном этого вечера.

— Может, вы поужинаете со мной? Предложение касается всех. Очень не хочется, чтобы вечер закончился так скверно. — Увидев, что Куини вытирает рот, Гарри поспешил прибавить: — Нет, я имею в виду не поцелуй, а бал. Хотелось бы вспоминать нечто более приятное.

Более приятное, чем его поцелуй? Куини считала это невозможным, но согласно кивнула.

Хеллен беспокоило ее запачканное платье.

— Можно поужинать в моем отеле. Шеф-повар там просто волшебник, на столах свечи, никто даже не заметит, Или, если хотите, можете завернуться в свою шаль. Пожалуйста, я буду очень рад вашему обществу.

— Знаете, я никогда еще не ужинала после танцев. — И в первоклассном отеле Хеллен тоже никогда не ужинала.

Браун тоже проголодался, а в «Красном и черном» уже наверняка не было ни персонала, ни еды.

Они поехали в «Гранд-отель», портье которого испытал облегчение, поняв, что Гарри не поведет женщин в свой номер. В конце концов, у них респектабельная гостиница.