А Жигунов был в этот момент в тренажерном зале и с усердием вымещал злость на боксерской груше. Все подчиненные старались держаться от него как можно дальше, только Григорий не испугался и, переодевшись в спортивный костюм, присоединился к Диме.

— Может, тебе нужен реальный противник? — предложил он. Дима мазнул по нему взгляду и резко выдохнул.

— Нет! — Григорий пожал плечами и с интересом следил, как Дима истязал грушу. Через пять минут он с обманчивой ленцой спросил у него.

— Дима, вот скажи, ты правда думал, что сможешь легко успокоить Лину после всего? Что за пару часов добьешься её симпатии и все вновь будет как прежде? — Гриша даже фыркнул от такого глупого предположения. Жигунов с особой силой ударил по груше несколько раз и только тогда посмотрел на Григория.

— Нет, — выдохнул он. — Но и представить себе такого я не мог… — он развел руками, даже не зная как описать сегодняшние события. Помолчав, он все же сказал. — Она переспала с другим… Нашла себе кого-то за эти дни… — Гриша ошеломленно хмыкнул и после минутной заминки с сомнением уточнил.

— Это она тебе так сказала?

— Нет! Что ты… — с горькой усмешкой сказал он. — Кто я такой, чтобы она со мной разговаривала?! — взгляд Гриши стал ещё более удивленным, и Дима пояснил. — Лина не разговаривает со мной, смотрит как на пустое место…

— Подожди, а с чего ты тогда взял что она кого-то нашла себе?

— У неё засос на шее… — поморщившись, сказал Дима. Гриша присвистнул: молодец, Лина, что ещё скажешь?

— Ты не думал, что она могла попросить кого-то его поставить? Чтобы просто позлить тебя, ведь ты бы его в любом случае заметил. — Дмитрий с сомнением посмотрел на друга. — Неужели ты до сих пор не понял, что Лина не из тех, кто будет бросаться в постель с первым встречным.

— Я подумал, что это Олег… — он пожал плечами, обдумывая услышанное. С одной стороны, её не было 11 дней, а этого вполне достаточно, чтобы сменить несколько любовников. С другой, с её неприятием «чужих» прикосновений… Дима чертыхнулся, не в силах решить эту задачу.

— Сомневаюсь. — протянул Григорий. Подойдя к Жигунову, он положил руку на его плечо. — Но можно я дам тебе совет? Отпусти её. Отпусти, пока окончательно не потерял. — Жигунов покачал головой, они уже обсуждали этот вопрос, и он ответил так же, как и прежде. Гриша покачал головой, осуждая. — Тогда наберись терпения: Лина не уступит тебе в этот раз.

— Понимаю, — уверенно сказал Дима. — Но я сумею все исправить.

Григорий снова покачал головой, отходя в сторону, так как Жиганов вновь стал истязать грушу.


Не давая себя времени для ненужного нытья, Лина подорвалась с постели и направилась в ванную. И первым делом заглянула в шкафчик, где хранила таблетки. Там оставалась всего одна таблетка в памятное утро, а сейчас лежали ещё две упаковки, то есть кто-то предположил… Зарычав, Лина захлопнула дверцу.

Приняв душ, Лина принялась рассматривать свой гардероб. Так Дима любит сарафаны и платья, кофточки на бретельках или с вырезом, значит все это можно спокойно отвести домой в понедельник. После недолгих колебаний она остановилась на старых джинсах и водолазке с коротким рукавом. Все ещё влажные волосы собрала в хвост, тщательно прилизав непослушные пряди, и была готова к новым свершением. По крайней мере пыталась убедить себя в этом. Но в кухню пробиралась короткими перебежками, изо всех сил стараясь избежать столкновения с Димой. Есть особо не хотелось, но так как ужинать в обществе хозяина дома она не собиралась… Вот-вот подкрепиться не мешало бы. Ольга Михайловна, добрая душа, не отказала Лине, подогрела и первое, и второе, и компот. Девушка ограничилась вторым, а вместо компота — чай с плюшками. И когда она уже допивала, в кухню пожаловал Дима. Чудом не поперхнувшись, Лина быстро перевела взгляд на домохозяйку, игнорируя присевшего рядом с ней Жигунова. Внешне ни одна эмоция не проскользнула на её лице, даже когда он попросил и себе чаю. А вот когда попытался обнять за талию, точнее обнял, Лина молча встала, положив плюшку на тарелку и поспешила уйти. Точнее намеревалась уйти, но Дима удержал её за руку.

— Сядь, — абсолютно спокойным тоном сказал он. И кто ж его так успокоил? — сердито подумала она, мысленно напоминая себе, что сопротивляться ему нельзя. Все остальное можно, а сопротивление строго под запретом. А то Жигунов может в понедельник днем её домой не отпустить. Поэтому она просто замерла, не в силах определиться что ей делать. Как бы решая непосильную для неё задачу, Дима подошел к ней со спины и, аккуратно обняв её за плечи, подтолкнул её к стулу. Когда она садилась, его руки скользнули по обнаженным рукам и задержались на уже начинающих синеть отметинах от его пальцев. — Прости, я не хотел причинить тебе боль. — прошептал Дима и отпустил её плечи. Лина продолжала молчать, смотря прямо перед собой. Он сел рядом и сделал глоток чая, неотрывно следя за девушкой. — Лиииин, я повторюсь: я тебя не отпущу. Так что все твое сопротивление бесполезно… — так как Лина продолжала смотреть в стену, он осторожно развернул её к себе вместе со стулом и дотронулся до её щеки. Лина сжала кулаки, сдерживая желание оттолкнуть его. — Абсолютно бесполезно. Ты — моя… — он поцеловал её легко, но не добившись реакции на свои слова, решил «поддеть» её. — Хммм, молчание — признак согласия… Ну вот мы с тобой и добились согласия по главному вопросу. Остальное всё приложится. — закончил он притворно бодрым тоном.

Лина не поддалась на провокацию, продолжая игнорировать его. Так начался новый виток их борьбы.

Глава 20

К концу следующей недели никто из них двоих не был уже уверен в исходе этой битвы желаний. Лина устала изображать из себя молчаливую статую, по совместительству первостатейную стерву…

Нет, сначала её даже немного веселила его попытка быть смиренным перед её гневом. Дима старался, она видела, очень старался быть терпеливым и ласковым. Даже больше ни разу не заикался про засос на шее, и вообще перестал от неё что- либо требовать. Дарил цветы, которые она даже не брала в руки, возил вместе с Машей в кино, в парк развлечений. Пытался если не разговорить её, то хотя бы рассмешить. А она?.. Она вспоминала органическую химию, чтобы не видеть и не слышать его и малышку в эти моменты. Иногда просто сбегала подальше от них, отказываясь играть в детские игры. Да и в постели Дима был нежным-нежным, и только добиваясь от неё ответа, овладевал ею. Она злилась на себя, на свое тело, что таяло под его прикосновениями, но ничего не могла поделать с этим. И хотя тело отвечало на его ласки, Лина сдерживала желание прижаться к нему, ответить на поцелуи, с трудом, но сдерживала. После девушка заставляла себя выбираться из его объятий и направляться в душ. Иногда он удерживал её силой (тогда она просто пережидала время, усыпляя бдительность, и уходила позже), иногда присоединялся в душе, иногда повторял все заново. Спустя неделю она поняла что превращается в чистюлю: принимать душ несколько раз в день, это сила! Мойдодыр от неё был бы в восторге. Жигунов же с каждым днем злился все больше. Он взрывался, мог повысить на неё голос, но больше никогда не причинял ей физическую боль, даже неосознанно И это и злило, и удивляло, и было в чем-то приятно одновременно

Подводя краткие итоги прошедшей недели, Лина перевернулась на спину и уставилась в потолок. Был уже второй час ночи, но Дима ещё не приходил. Григорий сказал, что Жигунов звонил и просил передать ей, чтоб она спокойно ложилась спать, он будет поздно. Кстати, об его людях… все они безоговорочно приняли сторону Димы, и каждый старался «ненавязчиво» подтолкнуть её к Жигунову, даже няня и домработница. Впрочем, это не удивительно. Гораздо более странно, что Юля тоже попыталась незаметно склонить её к примирению. Только Маша неосознанно приняла нейтральную сторону, видно тот разговор на качелях хорошо повлиял на неё. Когда дома был её отец, малышка не пыталась настаивать на участии Лины в играх, а вот когда его не было… Лина отдувалась по полной. В принципе, девушка не была против, её больше заботили другие вещи, например: КОГДА ДИМА ЕЁ, НАКОНЕЦ, ОТПУСТИТ? На потолке ответа на этот вопрос не было. А жаль!

Вздохнув, Лина перевернулась на бок и свернулась калачиком. И даже уже начала дремать, когда услышала шум на лестнице. Через пару минут дверь открылась и в спальню вошел (вломился?) предмет её размышлений. Так она думала, открывать глаза, чтобы убедиться в своей правоте категорически не хотелось. В принципе, никем другим вошедший быть не мог, поэтому она благоразумно решила притвориться спящей. Просто не хотелось начинать опять надоевшее противостояние, а так глядишь и пронесет.

Дима подошел к Лине и присел рядом с ней на кровать. Осторожно, чтобы не разбудить, дотронулся до её щеки, убирая мешающийся локон, и нежно провел большим пальцем по щеке, по нижней губе. Замерев, Дмитрий впитывал её такой умиротворенный образ, стараясь не думать о прошедшей неделе бесконечной борьбы с ней. Её нежелание общаться с ним просто выводило его из себя. Но больше всего задевало её полное безразличие к нему и его попыткам примирения. Он знал, что будет трудно, знал, но сейчас ему казалось что это не просто сложно, это невозможно. Лина не сдастся, не уступит ему в этот раз. Но отступить он не мог, ибо это означало самое страшное: ПОТЕРЯТЬ ЕЁ. Он вновь провел большим пальцем по нижней губе и прошептал.

— Что же ты со мной делаешь, котенок? — не удержавшись, все же быстро поцеловал её. Лина сквозь сон поморщилась, отворачиваясь, и что-то неразборчиво пробормотала. Он отпустил её, не желая будить. Со вздохом встал и направился в ванную.

Вернувшись после душа, он забрался в кровать и осторожно притянул к себе девушку. Лина вновь что-то протестующе забормотала, но не проснулась, а поворочавшись, утихла в его объятиях.

Лина буквально заставляла себя дышать ровно и, главное, не напрягаться. Иначе бы она выдала себя с головой. А судя по состоянию и настроению Димы, в противном случае их секс опять, как в самом начале, продлился бы до рассвета. Жигунов опять был пьяным и воспоминания о его шепоте в аналогичных обстоятельствах: ты нужна мне, и последующей за этим ночи, заставляли её ещё более рьяно продолжать «спать». Слушая его размеренное дыхание, она сама не заметила, как заснула, не чувствуя никакого неудобства от его слишком крепких объятий.

А проснулась она от своего собственного громкого стона удовольствия. Спустя всего пару мгновений её тело сотряслось от невероятного оргазма. И снова стоны удовольствия и пальцы в волосах Жигунова…

Ещё не до конца осознав, что произошло, Лина почувствовала, как губы Димы стали подниматься выше к животу, обведя языком пупок, он продолжил движение вверх. Не давая времени прийти в себя, его пальцы продолжили ласкать центр её чувственности, как всего минуту назад ласкал язык. Подняв взгляд, Жигунов отметил, какой страстью горят её глаза, а руки против воли обнимают его, но только услышав ещё один стон не выдержал и резким движением овладел ею. Резкие глубокие проникновения, и её движения навстречу быстро подвели их к оргазму. Стоны слились в единый выдох, когда они одновременно достигли пика наслаждения. Дмитрий наслаждался этим мгновением полного единения, когда почувствовал, как Лина приходит в себя и медленно, но верно отстраняется от него. На мгновение он поддался давлению её рук, чтобы тут же резко притянуть её обратно. И от этого невольного движения, он почувствовал как желание вновь начинает просыпаться в нем. Он все ещё был в ней, удерживая свой вес на одной руке, и её близость возбуждала его невероятно. Теперь торопиться он не будет, а будет наслаждаться каждым мгновением близости, — решил он, и в этот момент почувствовал, как Лина пытается отодвинуться от него. Взглянув на её лицо, он убедился, что она окончательно проснулась и решила продолжить надоевшую битву. Её глаза изучали потолок, в то время как зубы прикусили нижнюю губу. Зажав её лицо в ладонях, он наклонился и собирался поцеловать её. И в этот момент она посмотрела на него с таким презрением, что это невольно заставило его остановиться. Он видел, что она с ещё большей силой прикусила нижнюю губу, как будто пыталась сдержать слова, рвущиеся с языка. Пыталась, но не смогла.

— В следующий раз можешь вообще меня не будить, — с сарказмом выпалила она. Воспользовавшись его растерянностью, она резко оттолкнула его и подлетела с кровати. И даже успела сделать пару шагов, когда Дима догнал её и, схватив за плечо, развернул к себе. Его лицо, весь его вид кричал об его бешенстве, но он старался говорить спокойно.

— Вот скажи: в чем ты обвиняешь меня?! Что тебя так злит? Я виноват в том, что хочу доставить тебе удовольствие? Или в том, что несмотря на все твое нежелание и твое сопротивление ты получаешь наслаждение от нашей близости? — Дима дотронулся до её щеки, приподнимая лицо Лины. На миг их взгляды встретились, и девушка тут же отвела глаза, принимаясь изучать стенку за его спиной. Она уже пожалела о своей минутной слабости, когда все же высказалась: надо было как обычно промолчать. Дима сжал её подбородок, привлекая к себе внимание. — Или ты злишься, что не смогла сдержать стоны удовольствия?.. Молчишь? Не желаешь разговаривать? Но ведь ты знаешь, что я и сейчас могу довести тебя до оргазма. И разница будет только в том, что сейчас ты будешь до последнего цепляться за простынь, не желая меня обнимать и до последнего прикусывать губу, чтобы не застонать. А смысл в этом? — Дима ждал ответа, уже понимая, что его не будет. И от этого злость его только нарастала. — Черт возьми, Лина!!! Перестань уже все так драматизировать! Что такого ужасного я сделал? Доставил удовольствие? Не дал тебе сдерживаться? — ещё сильнее сжав подбородок, он буквально заставил её взглянуть на него. Презрение, что опять горело в её взгляде, теперь только подлило масло в огонь. — Хорошо. Ладно. В чем я в принципе виноват перед тобой? Заставил вернуться сюда? Похитил сестру? Так я ничего плохого ей не сделал. Моя вина, в том что хочу быть с тобой? В том, что ты свела меня с ума? Но ты сама привязала меня к себе! — с трудом, но Лине удалось сохранить спокойствие и не фыркнуть в ответ. Дима схватил её за плечи и встряхнул. — Что ты хочешь от меня? Мне что теперь умолять тебя, чтобы ты хотя бы посмотрела на меня? Заговорила со мной? Улыбнулась? Ты хочешь, чтобы я на коленях просил тебя об этом? — осознав, что опять причиняет ей боль, Дима заставил себя ослабить хватку. Притянув её к себе, он прошептал почти ей на ухо. — Этого не будет. — он поцеловал её в шею, после чего, отстранившись, задумчиво посмотрел ей в глаза. — А может, мне стоит снова пригрозить? Что если ты не будешь со мной разговаривать, то… тогда я не буду отпускать тебя домой. — Лина, наконец, посмотрела на него далеко неласковым взглядом. Дима деланно безразлично пожал плечами и продолжил мысль. — А что? Ты же итак нарушаешь наш уговор про не сопротивление… Каждый раз противишься близости. — И Лина опять не сдержалась. Очень тихо, но четко сказала.