Сестра — будь она неладна — хранила молчание. Каро прекрасно понимала, что такие неловкие паузы были для Прю невыносимы, поскольку именно ей всегда приходилось их заполнять.

— Разве дело того не стоит, если Грааль действительно находится здесь?

Прю имела в виду не только собственное благо, но и благо всего мира.

— Только в том случае, если легенда говорит правду. — Кэролайн покачала головой, медные волосы так и вспыхнули в ярком свете солнца. — Прю, этот Грааль так же неуловим, как и Ноев ковчег! Не кажется ли тебе, что если бы он существовал на самом деле, то к этому времени кто-нибудь непременно нашел бы его?

Да. Нет.

— Возможно, еще никто не пытался искать его в нужном месте.

Наверное, она и впрямь хваталась за соломинку, но что еще ей оставалось делать?

Зеленые глаза Кэролайн светились беспокойством.

— Я так волнуюсь за тебя.

И дело было не только в охоте за Святым Граалем. Конечно, сестра волновалась за нее, как, впрочем, и вся семья. И им придется жить в постоянном волнении до тех пор, пока… пока Прю не станет и у них уже не останется повода для тревоги.

С самой жизнерадостной улыбкой на лице Прю обернулась к сестре:

— Я прекрасно себя чувствую, Каро.

Та вдруг отпрянула, словно от плевка.

— Нет! Это невозможно. Ты же… — Каро остановилась, как будто слова застревали у нее в горле. О нет… не собирается же она расплакаться, в самом деле? Из всей семьи бедная Кэролайн была самой чувствительной, а также самой добродушной и самой мягкосердечной. Каро часто плакала без видимой причины, и всякий раз это разбивало Прю сердце.

Улыбка исчезла с лица Прю. Рискуя свалиться на землю прямо между лошадьми, она наклонилась и коснулась руки сестры.

— Я в порядке, Каро. И что бы там ни случилось, со мной все будет хорошо.

Однако, как бы искренне она в это ни верила, легче от этого не становилось.

Кэролайн кивнула, подавив слезы. Прюденс выпрямилась в седле, и они свернули на тропинку между живыми изгородями к усадьбе отца. Остаток пути сестры болтали о разных пустяках — по большей части о прочтенных книгах и о новой пишущей машинке, которую только что привез Кэролайн ее муж Уолтер. Однако недавний разговор по-прежнему висел над ними мрачной тенью.

Небольшая группа джентльменов собралась на подъездной аллее в форме подковы. В этой картине не было ничего удивительного: Томас Райленд любил общество и часто наносил визиты друзьям или принимал их у себя. Помимо членов семьи, которые нередко останавливались в усадьбе на месяц или больше, джентльмены со всей округи охотно присоединялись к устраиваемым им развлечениям под открытым небом. Судя по размеру группы, а также предмету, вокруг которого столпились мужчины, речь шла о чем-то большем, чем просто любовь к общению.

На сей раз отец собирался совершить прогулку на автомобиле — настоящей гоночной машине фирмы «Даймлер». По-видимому, остальные джентльмены находились здесь, чтобы собственными глазами убедиться в возможностях нового самодвижущегося экипажа. Даже Прюденс знала, что такая машина могла развивать скорость до пятидесяти миль в час — однако лишь со слов отца, ведь он никогда не ездил так быстро, если дочь находилась в салоне.

С тех пор как этим летом Томасу Райленду довелось посетить автомобильное шоу в Ричмонде, он страстно увлекся новым видом транспорта и стал одним из очень немногих людей в округе, кто мог похвастаться такой диковиной. Сестра Прю, Джорджия, считала очередную забаву Томаса опасной и не подходящей для джентльмена столь почтенного возраста, однако сама Прю обожала щеголеватый маленький экипаж с красной обивкой внутри и черным кожаным сиденьем. Отец не разрешал ей управлять автомобилем, объясняя это заботой о ее безопасности.

Наблюдая за тем, как Томас гонял словно безумный по округе, Прю подумала, что вряд ли у нее это получится хуже, чем у него. Пожалуй, стоило обсудить это с отцом, потому что Прю не хотела, чтобы остаток ее жизни он обращался с ней как со стеклянной.

Было время, когда отец охотно пошел бы навстречу желанию младшей дочери прокатиться за рулем «даймлера». Было время, когда главным предметом его беспокойства стал бы автомобиль, а не сама Прюденс…

Конюхи заметили их приближение и уже поджидали возле дома. Спешившись, Прю и Кэролайн приветствовали отца и его гостей. Томас окинул Прю взглядом с ног до головы, задержавшись на ее лице, словно высматривая какие-либо признаки усталости или боли. Дорогой папа, он так старался ее защитить. Прю улыбнулась, пожелав отцу и его спутникам прекрасно провести день.

Как только они вошли в прохладный вестибюль усадьбы, Прю сняла перчатки. Она так любила этот дом! Он был светлым, но не слишком, и по ночам изобиловал заманчивыми тенями. Еще ребенком она обожала всевозможные темные углы и щели, которых ее сестры старались избегать, и мать сходила с ума, разыскивая ее повсюду. Никому, по-видимому, не приходило в голову, что ей вовсе не хотелось быть обнаруженной.

Как странно, однако, что теперь Прю становилось страшно при мысли об уходе во тьму, которая так привлекала в детстве. Наверное, потому, что в те детские годы она и не представляла, что эта тьма может длиться вечно.

Вынув из волос шпильку, Прю не без облегчения стащила с головы шапочку в форме ладьи.

— Чаю, Каро?

В ответ сестра чуть слышно фыркнула — звук, который всегда вызывал у Прю улыбку.

— Конечно. Зачем ты все время задаешь мне один и тот же глупый вопрос?

Прю тоже усмехнулась в ответ, и они вместе проследовали по мраморному полу итальянской работы, каблучки их башмаков задорно щелкали по тщательно отполированным плитам персикового и кремового оттенка.

— Потому, что в один прекрасный день ты можешь ответить отказом.

— Отказаться от чая? Никогда!

По пути в гостиную Прю с наслаждением вдыхала привычный воздух Роузкорта. Свежие цветы, воск, лимон и гвоздики. Эти запахи окружали ее всю жизнь, принося покой и утешение, даже когда все остальное оказывалось бессильно.

Принадлежа к одной из богатейших семей Англии, отец Прю являлся наследником целого состояния, однако Роузкорт-Мэнор достался их семье благодаря одному из друзей деда Томаса. По-видимому, покойный граф Карновер питал сердечную привязанность к младшему из сыновей Девлина Райленда и преподнес ему усадьбу в качестве свадебного подарка. А поскольку родители Прю произвели на свет четырех дочерей, то усадьба впоследствии должна была перейти к старшему сыну одной из этих дочерей. Впрочем, Прю в ее нынешнем положении не приходилось беспокоиться о наследстве…

Они с Кэролайн вместе вошли в гостиную.

— Как насчет того молодого человека, Грея? — осведомилась Кэролайн, грациозно расположившись в одном из кресел.

— Маркуса? — Прю нахмурилась и взяла колокольчик, чтобы распорядиться о чае. Неужели она что-то пропустила в их разговоре? — При чем тут Маркус?

— Он кажется мне весьма достойным.

— О да.

Прю впервые познакомилась с Маркусом Греем на лекции, которую тот давал однажды вечером в Лондоне около года назад. Устав от бесконечных приемов и страстно желая погрузиться во что-то более привычное, она случайно напала на объявление о его предстоящем выступлении на тему Святого Грааля. Поскольку Прю выросла в легендарном месте рождения короля Артура, она считала себя хорошо знакомой с преданиями о Граале. Одно время она даже грезила стать историком или, возможно, археологом, однако от этой мечты, как и от многих других, пришлось отказаться.

Маркус вновь вызвал к жизни волнение, которое Прю всегда испытывала, когда речь шла о Чаше Христовой. Он предлагал своим слушателям факты, подтвержденные документами, а не просто идеи или теории, дав им основание думать, что Грааль действительно существовал. Прю же он дал нечто большее. Он вернул ей надежду. Именно тогда простое увлечение историей превратилось в настоящую страсть.

После лекции Прюденс подошла к Маркусу, и они долго беседовали о короле Артуре, Граале и Тинтагеле. Когда же девушка упомянула о руинах неподалеку от усадьбы ее отца, где она и сестры играли еще детьми, Маркус Грей проявил неподдельный интерес — особенно когда она сообщила, что еще до обрушения подземного коридора обнаружила там нечто, что показалось ей артефактами давно минувших времен. В течение нескольких последующих дней все время, которое Прю не проводила в обществе кого-либо из почтенных джентльменов, нанятых ее отцом, она находилась с Маркусом, и к концу недели оба пришли к убеждению, что руины заслуживают дальнейшего исследования.

Итак, Прю с увлечением принялась за проект, вложив в него, как и в любое другое дело, всю энергию и решимость, какие у нее еще оставались. Ей не пришлось долго уговаривать отца купить землю. Он всегда охотно шел навстречу ее желаниям и, возможно, даже в какой-то степени разделял ее энтузиазм.

Прю так же всерьез увлеклась Маркусом, по ошибке приняв их дружбу за нечто большее. Однако Маркус был слишком джентльменом, чтобы воспользоваться ее слабостью после одного страстного поцелуя. Еще долго после этого Прю спрашивала себя, не было ли ее «состояние» причиной его отказа. Однако теперь она понимала то, что для него стало ясно еще раньше: они прекрасно подходили друг другу как друзья, но не как любовники. Маркус заменил ей брата, которого у нее никогда не было. Слава Богу, что он оказался куда рассудительнее в своих поступках, нежели она сама.

Кроме того, Маркус разрешил деликатный вопрос с католической церковью с большим успехом, чем это могла бы сделать Прю. Маркусу не больше ее нравилась мысль о том, что посторонние люди будут сновать вокруг, вмешиваясь в их работу, однако, по его мнению, было разумнее проявить великодушие и готовность к сотрудничеству. Все, чего хотела от них церковь — по крайней мере на первый взгляд, — был доступ к любым артефактам, которые им удастся найти в руинах. И без сомнения, будет только лучше, если предмет такой исключительной важности и силы, как Святой Грааль, попадет в руки людей, которые станут почитать и бережно хранить его. Прю не возражала против того, чтобы допустить церковников к Граалю, но лишь после того, как она сама им воспользуется. Все, что ей было нужно, — это сделать один-единственный глоток, после чего они вольны будут забрать его и спрятать под замок. Вместе с тем невольно занимал вопрос, каким образом Ватикан узнал об этом проекте. В конце концов, Прю отнюдь не афишировала тот факт, что разыскивала чашу, способную исцелить любую болезнь и даровать вечную жизнь.

— Ну и?

Взгляд Прю переметнулся на сестру.

— И что?

— Нравится он тебе или нет?

— Только не в том смысле, в каком ты думаешь. — Прю могла утверждать это без малейшего чувства вины, ибо это было чистой правдой.

Кэролайн приоткрыла рот, собираясь что-то добавить, однако не успела, так как в дверь постучали. Горничная принесла им чай, а за ней по пятам следовал тот самый человек, о котором шла речь, — Маркус Грей.

В свои двадцать восемь лет Маркус представлял собой чарующее сочетание поэта, ученого и искателя приключений. Он был высоким и весьма приятным на вид молодым человеком с широкими плечами, узкими бедрами и длинными ногами. Его густые темные волосы были, как обычно, взъерошены ветром, щеки порозовели оттого, что большую часть времени он проводил под открытым небом. Невзирая на все попытки, солнце не смогло его состарить, а лишь придало коже здоровый румянец. Широко открытые глаза, ярко-синие, как драгоценные камни, вспыхнули радостью, когда Маркус увидел Прю.

— Надеюсь, я вам не помешал?

— Конечно, нет, — с обворожительной улыбкой ответила Кэролайн. — Присаживайтесь, мистер Грей, и выпейте с нами чаю.

В дальнейших приглашениях не было нужды. Маркус пристроился на противоположном от Прю краешке дивана и слегка наклонился в ее сторону с невозмутимым видом мужчины, которого она ни в малейшей степени не интересовала как женщина. Наверное, тщеславие могло породить в ней обиду на подобное невнимание к себе… а, впрочем, почему это вообще должно было ее заботить?

— Чем вы сегодня занимались, Маркус? — осведомилась Прю, наливая ему чаю.

— Ваш отец показал мне развалины крошечной часовни, которая когда-то находилась здесь, в усадьбе. По его словам, я могу проводить в ней исследования и раскопки, сколько моей душе угодно. — Лицо его озарилось широкой улыбкой. — И само собой разумеется, я так и сделал.

Прю тоже улыбнулась. Трудно было не чувствовать себя довольной, видя, как доволен Маркус. Кэролайн выглядела совершенно захваченной его рассказом.

— Мне казалось, мы уже договорились о том, что вы не станете вести раскопки без меня. — Укор в голосе Прю прозвучал в лучшем случае неубедительно. — Вам что-нибудь удалось найти?