— Это было известно и раньше. И я считаю ваше предложение отличным. Но мы не хотим, чтобы наш противник подумал, будто вы кокетка или проститутка. Парень предпочитает женщин высшей пробы, у него слабость к девушкам с рыжими волосами.

— Ладно. Как насчет такого варианта? «Длинноногая, фигуристая, рыжеволосая девушка, стройная и довольно умная, хочет заманить доверчивого злодея в свою паутину». Ну как?

— Уже ближе. А теперь давайте серьезнее.

Они провели следующие полчаса, придумывая слова и фразы, жонглируя ими, отбрасывая и снова возвращаясь к ним. В конце концов они составили простое объявление, заманчивое, как они надеялись, для мужчины, которого искали. «Деловая женщина с огненными волосами, около тридцати, ищет заботливого, чуткого мужчину для духовного дружеского общения».

Они поспорили насчет слова «заботливый». Изабелла сочла его совсем не подходящим, но Макс возразил, что тот мужчина, на которого они охотятся, вероятнее всего, считает себя именно таким. Ведь он прилагает много усилий для запугивания своих жертв. «Заботливый» — в смысле педантичный.

Ответы следовало направлять на адрес почтового ящика. Макс будет их вынимать. Он и его люди отберут наиболее вероятных кандидатов и обсудят их с Изабеллой, а она потом свяжется со «счастливчиками».

— Мы дадим вам новый мобильный телефон, специально для этого, — успокоил ее Макс. — Вы будете полностью анонимны, вас нельзя будет выследить.

— Господи, помоги! — прошептала Изабелла, кладя ручку. Прилив искрометной уверенности в себе внезапно иссяк. Она знала, что Макс скоро уйдет, и впереди ее ждет еще одна одинокая, полная страха ночь. Снаружи дежурит полицейская машина, но Изабеллу все равно не покидало нервное напряжение.

Хоторн надел пальто и поднял воротник. Его губы уже готовы были произнести: «Спокойной ночи».

— Вы действительно обо мне тревожитесь? — спросила Изабелла тихо, прежде чем он попрощался.

— Да.

— Обо мне как о человеке, не просто как о жертве?

— Ох, Изабелла, — вздохнул он.

Она почувствовала, как его душа отозвалась на ее страх и одиночество. Она протянула левую руку и нарочито замедленным движением поправила левый уголок его воротника. Рука замерла, ощущая тепло его шеи.

Изабелле показалось, будто ока растворяется, когда его ладони обхватили ее лицо, пальцы скользнули в волосы и погладили их бережно, как некую драгоценность. Она услышала тихий стон, не осознавая, у кого из них он вырвался. Потом Хоторн провел пальцем по ее губам, очень медленно, очень нежно. Она закрыла глаза.

— Поцелуйте меня, Макс, — прошептала она, прильнув к нему, ощущая биение его сердца.

Он медленно наклонился к ней. Поцеловал лоб, брови, глаза, наконец губы, сперва нежно, неуверенно. А потом впился в них ртом, словно они могли слиться, преодолеть все преграды из кожи и плоти. Он обнимал ее так, словно они оба тонули, а он ее спасал. Он прильнул к ней, как умирающий от жажды — к источнику.

Когда она наконец открыла глаза, он смотрел на нее сверху вниз так, будто прекраснее ничего в жизни не видел.

Изабелла дрожала, обессиленная. Ей хотелось, чтобы Хоторн никогда не покидал ее, хотелось погрузиться в глубокий сон в его крепких объятиях. Но в то же время она понимала, что он должен уйти. К тому же то, что произошло в эти несколько минут, не должно было случиться.

— Вам пора, — сказала она. — Ничего не говорите. Это я во всем виновата. Просто уходите.

И только когда он поднялся по лестнице, она поняла, что, вероятно, он ушел навсегда.

Глава 8

На следующее утро Изабелла проснулась рано и позвонила своему врачу, чтобы договориться о приеме. Потом вызвала такси, которое должно было везти ее туда, и попросила шофера подождать, чтобы потом он доставил ее в офис.

Изабелла только один раз была в этом кабинете — когда записывалась в пациентки. Она еще никогда не видела врача, который бинтовал ее руку, поэтому ей было легче утаить от него часть правды в ответ на его расспросы. Она придумала, что наводила порядок в ящиках письменного стола отца и неожиданно наткнулась на одну из старых бритв. Это вполне могло бы быть правдой, если не знать, что ее отец находился за много миль отсюда, в Эдинбурге. Но доктор не знал этого; он сообщил, что порезы хорошо затягиваются, наложил повязку только на два поврежденных пальца, и руке сразу стало свободнее, почти как раньше.

В такси по дороге в офис Изабелла гадала, почему ей так хочется скрыть то, что с ней происходит, сохранить это в тайне от всех, кроме полиции.

Она понимала, что ей почему-то стыдно признавать себя мишенью преследователя-извращенца. Словно она нарочно привлекала к себе внимание безумца с темными намерениями, каким-то образом была соучастницей его порочных устремлений. Ей казалось, что она прочла эти мысли в глазах Джека Чини и Эммы Хейс, но не в глазах Макса. Он не заставлял ее чувствовать себя опозоренной или запятнанной.

— Макс, — тихо шепнула Изабелла, и сам звук этого имени вызвал приятные мысли, напоминая о том, что произошло между ними вчера ночью. Она старалась прогнать эти воспоминания, ведь ей предстояло работать.

Оказавшись у себя в кабинете, она позвонила личной секретарше шефа и попросила о срочной конфиденциальной встрече с ним. Та сначала сопротивлялась, ссылаясь на его плотное расписание, но настойчивость Изабеллы в конце концов заставила секретаршу найти для нее окошко в четверть одиннадцатого утра.

Изабелла вошла в кабинет шефа с уверенной улыбкой. Он приветливо махнул ей рукой, приглашая присесть к его огромному блестящему письменному столу.

— Мне необходимо объяснить, почему полицейский приходил вчера ко мне в офис, — начала Изабелла.

— О, я уверен, что этому есть очень простое объяснение, — любезно ответил он. — Хотя, должен сказать, инспектор Хоторн Бел себя довольно самоуверенно, требуя немедленной встречи с вами. — Он слегка усмехнулся. — Уже очень давно никто не разговаривал со мной столь повелительным тоном. Полагаю, я сам так давно привык командовать, что меня раздражает, если кто-то пытается присвоить мои функции.

Его откровенность располагала, и Изабелла прониклась к нему таким доверием, что готова была рассказать всю правду… Но все же сдержалась.

— По юридическим причинам я не могу посвятить вас во все подробности своих отношений с полицией, — заявила она, решив, что это звучит подходящим оправданием. — Но мне бы хотелось вас заверить, что меня саму не подозревают ни в какой криминальной деятельности.

— Хорошо, — сказал шеф, и глаза его блеснули.

— Я помогаю полицейским поймать человека, который недавно совершил нападение на двух женщин. Они опрашивали дом за домом, и когда пришли ко мне, то решили, что я сумею им помочь.

Шеф провел пальцем по краю пресс-папье.

— Надеюсь, вы не собираетесь стать добровольцем для выполнения опасного задания, — заметил он, и его слова заставили ее осознать, насколько он проницателен.

— Нет, — покачала головой Изабелла. — Конечно, нет. И моя работа никак не пострадает, могу обещать со всей уверенностью.

— Рад это слышать, — улыбнулся он, хотя в его голосе послышались скептические нотки. — Ну, спасибо, что пришли и поделились со мной, — сказал он и встал, давая понять, что прием окончен. — А также за вашу откровенность. Я ценю ее.

«О черт!» — думала Изабелла, возвращаясь в свой кабинет. Она поняла, что ее объяснение звучало, вероятно, довольно фальшиво. Ей следовало либо рассказать всю правду, либо придумать вескую и убедительную ложь. Проклятие! Она все только испортила. Сегодня утром она проснулась, решительно настроенная посмотреть на все это со стороны. Ей хотелось доказать себе, что она способна выполнять свою работу и держать руку на пульсе событий, несмотря на этот опустошающий страх, который внезапно вошел в ее жизнь, а теперь постоянно преследовал ее. Но кажется, единственное, чего она добилась, — это продемонстрировала старшему партнеру свою уязвимость и неискренность.

— Еще слишком рано для кофе? — спросила она у Эстер.

— Для кофе слишком рано не бывает, — заверила ее секретарша и включила кофеварку. Сегодня на Эстер был короткий вязаный топик ярко-розового цвета. Похоже, его связали из обрезков шланга. Крохотная юбочка спереди едва доставала до бедер и заканчивалась полоской черной бахромы, пришитой к подолу.

Изабелла улыбнулась.

— Ты сегодня хорошо выглядишь, — сказала она, пересекая кабинет и усаживаясь за стол. Она включила компьютер и начала просматривать утреннюю почту. Ей мешал образ Макса Хоторна. Снова ожили воспоминания о тех ощущениях, которые вызвали его прикосновения. Она закрыла глаза, словно могла отгородиться от него, но сердце глухо стучало под блузкой, а щеки внезапно раскраснелись. Изабелла чувствовала себя неустойчивой и хрупкой, как будто могла разбиться, если кто-нибудь скажет ей хоть слово.

Утро закончилось. Она пошла на собрание менеджеров в отделе управления, посвященное установке новой компьютерной системы. Было очень важно, чтобы менеджеры осознали последствия внедрения новой технологии, но она не могла сосредоточиться ни на одном слове. Ее участие свелось к тому, что она опрокинула графин с водой, пытаясь наполнить стакан. На нее глазели с любопытством.

В час дня она позвонила в клинику, где Луизе должны были делать аборт. Отрывистый вежливый голос сообщил, что ее сестра пока еще в операционной и вернется к себе в палату через полчаса. Изабелла может навестить ее в любое время после полудня.

— Я приеду, как только смогу. Передайте ей это, пожалуйста, — попросила Изабелла столь же вежливо и кратко.

Эстер принесла ей подогретый круассан с морепродуктами. Изабелла заставила себя съесть его целиком, прожевывая каждый кусочек медленно и тщательно. Она где-то читала, что рыба очень полезна для мыслительных процессов. А в таком состоянии это просто необходимо.

Она пыталась усилием воли вызвать в себе прилив жизненных сил. Прочла электронную почту, в ней накопилось почти шестьдесят писем за время ее вчерашнего отсутствия. Затем сделала около десятка деловых телефонных звонков, стараясь не отвлекаться на светскую болтовню. Отправила сообщения кое-кому из сотрудников, а потом разобрала бумаги на письменном столе.

— Ох, я за вами не успеваю! — со смехом воскликнула Эстер, увидев стопку, которую нужно было разложить по папкам.

— Приходится наверстывать упущенное вчера, — заметила Изабелла, пытаясь не обращать внимания на усталость, которая постепенно захлестывала ее.

— Как ваша рука? — спросила секретарша.

— Гораздо лучше.

Эстер задумчиво посмотрела на нее.

— Отлично, — сказала она, схватила папки и убежала, покачиваясь на высоченных шпильках.

Около пяти Макс позвонил Изабелле по мобильному телефону.

— Мы напечатали объявления, — коротко сообщил он без всякого вступления. — Два в бесплатных местных газетах и три в центральных, они выйдут завтра утром. — Его голос звучал холодно.

— Хорошо.

— Еще мы получили результаты анализа ДНК по образцам волос. Та прядь, которую вам прислали, и те, что вы выдернули у себя, совпадают.

Ее внезапно окатил ледяной холод.

— Нет! Не могу поверить!

— Боюсь, это так. — Последовала короткая пауза. — Изабелла, — теперь в его голосе появились теплота и настойчивость, — я понимаю, как все это вам неприятно. И поэтому, если вы передумали, только скажите. Здесь нечего стыдиться.

— Почему я должна отказаться? Этот человек столкнул меня в ужасную темную яму, и мне не терпится засадить его за решетку. — Изабелла сильно закусила губу, чувствуя, что у нее голова раскалывается при мысли об этом мучителе, который уже избил двух ни в чем не повинных женщин. — Если он появится, это ему понадобится защита, а не мне.

— Изабелла, с вами все в порядке? — Теперь в голосе Хоторна слышалось беспокойство.

— Да, — резко ответила она. — Я знаю, что произвожу впечатление сумасшедшей, но во всей этой истории есть нечто такое, от чего обычная вежливая уклончивость выглядит просто потерей времени.

— Да, понимаю, — осторожно произнес он, снова возвращаясь к своей обычной официальной, осторожной манере общения. Ну, этого следовало ожидать, Она ведь, в сущности, дала ему от ворот поворот вчера вечером.

— И, хотите верьте, хотите нет, Макс, — продолжила она, — когда вы поцеловали меня вчера вечером, это было лучшее из всего, что случилось в моей жизни за последние годы. Так что не тратьте ни секунды своего времени на чувство вины.

Она нажала на рычаг и прервала разговор. Почти тотчас же телефон зазвонил снова, но она не взяла трубку.

Изабелла рано ушла из офиса и доехала на такси до клиники, где Луиза приходила в себя после операции. Она помнила высказанное Максом предположение, что общественный транспорт — самый безопасный способ передвижения, и она с ним согласилась. Однако попытка доехать до клиники Луизы из центра Лондона на метро или на автобусе отняла бы вдвое больше времени, и она долго не выдержала бы в толпе незнакомых людей. Ведь этот негодяй мог ехать вместе с ней! Изабелла рассудила, что в такси вполне безопасно, раз она поймала его на улице, да к тому же из него как раз выходил другой пассажир.