Повисло молчание.

– Но ты знаешь, что никогда этого не забудешь, и должна понимать, что Джейкоб ошибается.

Вздохнув, я смотрела, как Молния доедает овес.

– В том-то все и дело, что он сказал правду.

– Нет…

– Да. Я была одной из тех глупых девчонок, которые позволяют парням поднимать на них руку. – Я засмеялась, но смех резанул ухо. – И я едва не погубила своего брата, потому что позволила ситуации зайти так далеко. Поверь мне, я знаю.

– Ни черта ты не знаешь. – Джейс взял меня за руку, смахивая с ладони крошки овса. – Не ты виновата в том, что произошло с Кэмом. Он сам принял решение надрать задницу этому отморозку. Не ты. И я не могу винить его за это. Будь я на его месте, я бы закопал эту гниду.

Я подняла на него взгляд и увидела искренность в глазах цвета вороненой стали.

– Нет. Ты бы этого не сделал, Джейс.

Он вскинул брови.

– О, даже не сомневайся. И знаешь что: хоть и чертовски неправильно так говорить, но это был бы мой выбор. Так же, как это был выбор Кэма. Ты ни в чем не виновата. Что бы ни произошло между тобой и этим ублюдком, – он произнес это с отвращением, – в случившемся на День благодарения нет твоей вины.

Я смотрела ему прямо в глаза, и – о боже – мне захотелось поверить ему. Отвратительный груз вины давил на меня больше, чем рухнувшие надежды на будущее. Впрочем, мне действительно стало легче. Он снял с меня часть ответственности, но я все равно потупила взгляд, наблюдая за тем, как уходит Молния. Ему явно не хватало внимания, и он последовал за Громом.

Джейс по-прежнему держал меня за руку, обхватывая запястье.

– И ты не глупая.

Я выдавила из себя смешок и подняла на него взгляд.

– Ладно. Почему ты говоришь мне все это? Почему пытаешься заставить меня успокоиться?

– Я просто говорю правду. – Его губы сжались, и тревога промелькнула на красивом лице. – Сколько тебе было, когда ты начала встречаться с этим парнем?

Я пожала плечом.

– Сколько лет тебе было, Тесс? – решительно повторил он.

Качая головой, я попыталась отдернуть руку, но Джейс крепко держал ее. Мне захотелось спрятаться от этого разговора, забившись в огромный стог сена, что возвышался за нашими спинами.

– Мне было четырнадцать, когда мы начали встречаться – летом, когда я перешла в старшую школу. Устраивает ответ?

Он выглядел расстроенным.

– Ты была такой юной.

Мои пальцы сами сжались в кулак.

– Да, была, но он…

– Он не распускал тогда руки? – Джейс произнес это так резко, что я вздрогнула. Линия его рта сразу смягчилась. – Когда он в первый раз ударил тебя?

Вспомнить это не составило труда. Такое не забывается.

– Мне только что исполнилось шестнадцать. Я случайно наступил на его новые «найки».

Джейс отвел взгляд. Мышца задергалась на скуле. Почти десять месяцев я терпела побои Джереми. Десять месяцев держала это в секрете, скрывала синяки и все спрашивала себя, что я такого сделала, что заслужила это.

Десять месяцев, которые мне хотелось вычеркнуть из жизни.

– Даже в шестнадцать ты еще была слишком юной. Ты и сейчас юная, – произнес он спокойно, но твердо. – Я и представить себе не могу, что тебе пришлось пережить, но ты была всего лишь ребенком, Тесс. Не глупой девчонкой. Просто испуганной.

Ком, уже перекрывавший мне воздух, стал еще больше. И когда я заговорила, мой голос прозвучал хрипло.

– Я думала, что в чем-то виновата.

– Ты ни в чем не виновата. – В его глазах сверкнуло серебро. – Пожалуйста, скажи мне, что ты это понимаешь.

– Теперь понимаю. – Быстро моргая, я откашлялась. – В том, что он делал, не было моей вины, но своим молчанием я все испортила.

– Тесс…

– Я знаю, о чем ты, но мне надо было рассказать кому-то. С этим не поспоришь. Молчание – дьявольская добродетель. Это болезнь – рак, который разъедает тебя и твои мозги. Теперь я это знаю. Но тогда… – Мой голос снова дрогнул, и я покачала головой, судорожно глотнув воздух. Я подумала о Дебби. – Впрочем, сейчас все по-другому.

– Да, это так, но все равно тебе не в чем себя винить. Я так сказал, значит, так оно и есть. Разговор окончен.

Я выгнула бровь.

– Разговор окончен?

Он кивнул, и уголок его губ дернулся вверх.

– Ага. Мое слово – закон.

– Да ты что?

Улыбка стала шире, когда он нежно сжал мою руку. Его глаза приобрели нежный оттенок серого.

– Не сомневайся в моей власти.

Я засмеялась и сама удивилась тому, что смогла это сделать после такого серьезного и грустного разговора.

– Нет у тебя никакой власти.

Он ухмыльнулся.

– О, ты ошибаешься. Она повсюду. Просто это скрытая власть. Ты даже не замечаешь, как она работает.

Я закатила глаза, но первоначальная неловкость исчезла, и я прониклась смыслом его слов. Даже притом что мне было трудно отказаться от чувства вины, я знала, что Джейс твердо верит в то, что говорит. И это дорогого стоило. Черт возьми, для меня это значило очень много.

– Ну, и как тебе понравилось знакомство с лошадьми? – спросил он, и густые облака прошлого мигом рассеялись. Мы вернулись на безопасную территорию. – Не так уж плохо?

– Нет. – Я улыбнулась. – Совсем не плохо.

– Тогда, может, в следующий раз оседлаешь кого-нибудь? Молнию?

Сердце замерло.

– Э-э…

– Я буду с тобой, – добавил он, наклоняя ко мне голову. – Все время.

Я представила, как сижу практически у него на коленях, его рука обвивается вокруг моей талии, он крепко прижимает меня к себе, и… меня бросило в жар. Надо было срочно тормозить этот порнопоезд, пока он не свернул на колею тройного икса.

У него вырвался смешок, глубокий и сексуальный, и он встал почти вплотную ко мне. Мы стояли так близко, что мне пришлось задрать голову, чтобы заглянуть в его глаза.

– Вижу, тебе нравится эта идея.

– Что? – Я нахмурилась, втайне надеясь, что это не выглядит чересчур театрально или глупо. – Нет. Я подумала о завтрашнем музыкальном классе. Кажется, мы сейчас проходим барокко? Там очень много вдохновляющей музыки. Меня возбуждает этот период.

Ухмылка тронула его губы.

– Я не думаю, что тебя возбуждает именно это.

– Но уж точно не ты.

– Как скажешь. – В его взгляде блеснули дразнящие искорки. – Но ты думала обо мне.

От неожиданности я издала какой-то хрюкающий звук.

– Еще чего! Я вообще о тебе не думаю.

– Ты ужасная врушка.

– А у тебя ужасное эго. Хуже, чем у моего брата, и это что-то да значит.

– Ты можешь говорить что угодно. Мне лучше знать. – Он наклонился, и его губы коснулись моей щеки, зажигая на ней костерок. – Вот видишь? Я еще ничего не сделал, а ты уже пылаешь.

– Это солнце, – ответила я, пытаясь отстраниться, пока не наделала глупостей. Вроде того, чтобы зажать его лицо мертвой хваткой и впиться поцелуем. – У меня тепловой удар.

Он хохотнул.

– Солнце еще даже не вышло.

Я насупилась.

– Как будто это имеет значение.

– Знаешь что?

Склонив голову набок, я ждала продолжения.

Ухмылка, приводящая меня в бешенство, казалось, навсегда приклеилась к его лицу.

– Это мило.

– Что именно? – Я надеялась, что это относится не ко мне, потому что не хотела быть для него всего лишь «милой».

– Ты. – Он подхватил прядку моих волос и пощекотал мне шею, а я боролась с желанием зажмуриться от удовольствия. – Весь этот спектакль – когда ты притворяешься, будто не думаешь обо мне днем и ночью. А сама, наверное, сидишь у себя в комнате и выписываешь мое имя на стираемой дощечке.

– О боже. – Я засмеялась.

– И мечтаешь обо мне, верно? Ложишься спать и не можешь уснуть и…

Мой смех прервал поток его красноречия, и я замахнулась на него свободной рукой, целясь в грудь. Все, что он нес, попахивало бредом. Ладно – может, за исключением моих фантазий. Он действительно был звездой в некоторых из них. Но моя рука так и не достигла цели. С поразительной ловкостью он перехватил ее в воздухе и в следующий миг крепко прижал меня к груди.

Впечатляет.

– Драться нехорошо, – сказал он с усмешкой. – И обманывать себя – тоже.

Продолжать этот разговор, когда мои пылающие груди вжимались в его тело и соски покалывало от боли, становилось все труднее.

– Ты сам-то себя слышишь? Ты же сказал, что жалеешь о том поцелуе, так с чего вдруг мне сидеть и думать о тебе? У меня теперь своя жизнь, приятель.

Как только эти слова слетели с моих губ и наши глаза встретились, я поняла, что совершила ошибку. Не знаю, о чем он думал, но меня пронзила глубина и сила его взгляда. Так незаметно мы вдруг перешли от безобидных поддразниваний и колкостей – а все, что я наговорила ему, было ложью от начала и до конца – к этому… я даже не знала, какое подобрать слово, чтобы описать то, что происходило сейчас с нами.

Его лицо стало серьезным, в нем не осталось и тени усмешки.

– Я никогда не говорил, что жалею о том поцелуе.

– Сдается мне, что говорил.

Его глаза полыхнули, и в них растеклась ртуть.

– Я уверен, что не говорил.

Я медленно покачала головой. Меня охватило смятение, мысли путались, и я не знала, что сказать.

– И я не жалею о том, что поцеловал тебя.

Мое сердце исполнило тройное сальто.

– Не жалеешь?

– Нет. – Он на миг отвел взгляд, и его скулы задергались, прежде чем он снова впился в меня глазами. – Мне бы хотелось, чтобы это было не так.

– Я не жалею, – прошептала я, прежде чем успела заткнуть себе рот. – Нисколечко.

Он пристально смотрел на меня, и я чувствовала, как напряглись его руки, сжимающие мои запястья. Он сделал неуловимое движение, как будто отстраняясь от меня. Черт, опять я ляпнула лишнего.

– Проклятье, – хрипло произнес он и снова притянул меня к себе.

Джейс опустил голову, и прежде чем я успела что-то понять, его губы накрыли мой рот. Мой мозг явно тормозил, отставая от происходящего, а между тем он целовал меня – целовал. Он завладел моим ртом, и в этом поцелуе не было ни нежности, ни сладости.

Я вмиг оказалась в огне.

Не отрываясь от меня, он обхватил мои щеки ладонями, запрокидывая мою голову назад. Я встала на цыпочки и прижалась руками к его груди. Под ладонью его сердце колотилось так же быстро, как мое. Он вздрогнул, раскидывая веером пальцы на моих щеках, а я, кажется, и вовсе перестала дышать.

Три года я сохла по нему, и вот, спустя год после того как наши губы впервые встретились, Джейс… о боже, он наконец-то целовал меня.

Мои мысли и чувства кружились в водовороте страсти, и я задрожала, когда он начал покусывать мою нижнюю губу, как когда-то шею, а потом кончиком языка очертил контур моих губ, словно уговаривая их раскрыться. Он углубил поцелуй, пробуя меня на вкус – овладевая мной и в то же время освобождая. Этот поцелуй затмил все, что я хранила в своей памяти о том, давнем и мимолетном. Меня захлестнуло жаркой волной, когда грубый, почти животный рык поднялся из его груди.

Он упивался мною.

На какой-то миг меня охватило беспокойство – вдруг нас увидит его отец? Вот это был бы конфуз. Но страх улетучился, когда его руки скользнули вниз по горлу, легли на плечи, спустились на бедра. Застукают? Да плевать.

Мое сердце распирало так, что казалось, я больше не выдержу, но тут он еще крепче сжал мои бедра, а потом оторвал от земли, не прерывая поцелуя. Инстинкт взял верх. Я обвила ногами его талию, мои руки сплелись вокруг его шеи, и пальцы зарылись в мягкие волосы на затылке.

Он сделал несколько шагов, и я понятия не имела, куда он направляется, но меня привело в восторг его мастерство, когда он, хозяйничая у меня во рту, впиваясь руками в мои ягодицы, уверенно шел вперед, ни разу не споткнувшись и не останавливаясь для раздумий.

Сумасшедший прилив ощущений накрыл меня с головой, когда Джейс опустился на колени, укладывая меня в стог сена. Его мощное тело нависло надо мной, запирая в этом плену. Тонкие колкие соломинки впивались мне в руки, но его губы снова отыскали мои, и я едва не задохнулась, когда он накрыл меня собой. Сено провалилось под нашей тяжестью, увлекая нас в бездонную пропасть, когда Джейс схватил меня за бедро и завел мою ногу себе за спину. Это не могло сравниться даже с тем, что я испытала в ту ночь, когда он был пьян. Мы оба знали, что он полностью осознает, что делает. Мы оба были здесь и сейчас.

Его твердая плоть давила на мое самое чувствительное место, и ощущения уже не оставляли места мыслям. Я чувствовала его желание, и, когда наши нижние половины сомкнулись, застонала от сладкой боли, пронзившей меня. Я приподняла бедра, следуя его движениям, и ответный стон прогрохотал во мне громом.

– Проклятье, – прорычал он в мои распухшие губы. – О, черт, Тесс, я…

Наши рты снова слились, но поцелуй стал более глубоким и медленным. Почти нежным. Мне показалось, что я чувствую, как дрожит его рука, скользнувшая мне под рубашку. У меня руки уж точно тряслись, запутавшись в его волосах. Шероховатая ладонь коснулась моего живота, и я выгнула спину, вжимаясь в него, желая и требуя гораздо большего.