— Не говори так, — сказал он неожиданно ледяным тоном.

Боже. Я точно схожу с ума.

Как? Как ему удается выводить меня из себя, даже не прилагая к этому усилий?

— Я сожалею, что это произошло между нами, — вспыхнувшая злость не позволила мне заткнуться, и я продолжила изливать все самое плохое, что крутилось в моей голове, на Зака. — Я. Очень. Сожалею. Об этом, — повторила я, буквально проговаривая каждое слово по буквам. — Я чувствую себя паршиво оттого, что теперь нас то-то связывает. Ты мне не нравишься, Зак. Та ночь была чудесной, но я не хочу, чтобы это всплывало в будущем. Потому что это ничто для меня.

— Не надо, Наоми…

Его беззащитный вид и робкий голос заставили мое сердце дрогнуть.

— Чего ты этим добиваешься? — спросила я. — Я не понимаю.

— Я честен с тобой, — процедил Зак, опустив голову. — Я хочу, чтобы и ты была честна со мной.

Он просил о невозможном.

Он вообще не должен сейчас просить меня быть честной с ним, потому что между нами пропасть. И она никогда не исчезнет.

— Я вел себя, как осел, я знаю, — сказал Зак. — И сейчас мне очень стыдно…

Мое сердце екнуло в груди.

Он говорит неправду.

— Я не верю тебе, — прошептала я очень тихо и не была уверена, что Зак услышал меня.

— Прости меня, — громче произнес он, и внутри меня что-то оборвалось.

— Остановись! — неожиданно для себя и для него выкрикнула я. — Прекрати так говорить! Мы ненавидим друг друга! И между нами ничего не может быть. Никогда, Зак. Никогда. Ты ведь… О господи, — я закрыла лицо руками.

Я, должно быть, сплю. Мой бедный разум не готов принять такие изменения. Зак Роджерс сейчас пытается извиниться? Пытается быть… человеком? Нет. Это что-то из ряда вон выходящее.

И я не верю в это.

Я не видела, что делал Зак. Но он молчал, и воцарившаяся тишина душила меня. Стало нечем дышать, и я раскрыла рот, жадно ловя раскаленный воздух.

— Ничего не изменилось, — сказала я.

Я крепко зажмурила глаза, и в сознании всплыли картинки всех тех моментов, когда я и Зак проявляли свою ненависть друг к другу. Но вслед за ними понеслись образы наших поцелуев и близости. Мое сознание отлично помнило все прикосновения и сейчас вырисовывало на коже призрачно-пламенные следы, оставленные когда-то руками и губами Зака.

Я резко убрала руки от лица и посмотрела на Роджерса, который был похож на статую. Он не двигался, его взгляд был устремлен куда-то вдаль. На восковом лице застыло вдумчиво-огорченное выражение. Светлые глаза выглядели печальными, и это возродило во мне чувство вины.

Но я не виновата перед ним. Ни в чем.

Это он все начал. Это он сказал, что не желает видеть меня и мою маму в этом доме. Это он поливал меня грязью, издевался надо мной и смеялся. Не я.

Не я.

И он вправду думает, что одна ночь, один секс способен все изменить? Он думает, что после этого я должна кинуться ему на шею и желать быть с ним? Нет, черт подери. Да. Я дала своим чувствам волю. Да. В этом моя оплошность. Но это не повторится. Зак Роджерс внес в мою жизнь слишком много дерьма, и я не могу просто взять и забыть об этом.

— Значит, сделаем вид, что ничего не было? — наконец, вопросил Зак.

Он по-прежнему не шевелился, только его губы и плечи, когда он вдыхал и выдыхал.

Я коротко кивнула, но Зак не смотрел на меня, поэтому я произнесла свой ответ вслух:

— Да.

Его глаза безошибочно впились в мои, и я слабо вздрогнула — они были холоднее арктических льдов.

— Хорошо, — спокойно сказал Роджерс.

— Хорошо, — повторила я, не знаю, почему.


Глава двадцать первая


Этот день не заслужил бы почетное звание: «Самый сумасшедший денек из жизни Наоми Питерсон», если бы не случилось кое-что. Точнее, кое-кто.

Я до последнего не хотела открывать входную дверь, в которую так настойчиво и громко колотились, что слышно было даже в моей комнате, но эти раздражающие звуки отдавались в голове с большей силой, отчего я была готова выброситься с балкона.

Мне пришлось оторвать свою задницу от мягкой постели, которая казалась невероятно уютной в минуты абсолютной потерянности, и идти вниз.

Конечно, я же одна здесь живу. Зачем еще кому-то шевелиться и открывать дверь (это я о Заке, которого не видела с момента нашего разговора днем)…

Я просто онемела и утратила дар речи, когда увидела перед носом огромный шикарный букет красных роз. Через секунду из-за него показалась светлая макушка, а следом за ней — виноватая улыбка и ярко-зеленые глаза, в которых застыла щенячья мольба.

— Я очень сильно перед тобой виноват, — сходу начал Джейсон, и я едва успевала следить за его неудержимым словесным потоком. — Я набрался наглости и смелости, чтобы прийти к тебе. Я звонил тебе сорок шесть раз и написал тринадцать сообщений, но ты не отвечала и не откликалась. Поэтому я здесь, с этими замечательными цветами, чтобы вымаливать у тебя прощение за свой ужасный поступок, за который мне всю жизнь будет непреодолимо стыдно, — в конце своей эмоциональной яркой речи Джейсон издал глубокий громкий вдох.

Я все еще отходила от сильнейшего шока, вызванного неожиданностью и бешеным волнением.

Джейсон ожидающе смотрел на меня, а потом вдруг встрепенулся, вытянув вперед руки, в которых крепко держал букет.

— О, прости, — он приглушенно ухмыльнулся. — Это тебе.

Я автоматически потянула руки навстречу, хоть и не сразу, и приняла цветы. Они пахли потрясающе.

— Спасибо, — глухо отозвалась я, пялясь на букет.

Мне хотелось улыбнуться, и при других обстоятельствах я бы обезумела от счастья, потому что мне еще никто и никогда не дарил таких красивых букетов. Но сейчас я чисто физически не была способна хоть как-нибудь проявить свою радость.

— Прости меня, — сказал Джейсон. — Правда. Я не думал, что все так затянется… Я не мог оставить Зака, потому что… — он сделал глубокий вдох и опустил глаза. — Зак и Марти, — тот парень, к которому мы приехали, — в общем, они не поладили, — зеленые глаза вновь вернулись к моему лицу. — Я не должен втягивать тебя в эти проблемы, поэтому просто хочу сказать, что мне бесконечно жаль о том, что я испортил тебе вечер. Испортил нам вечер.

Я едва сдерживала слезы.

Мне было невероятно тяжело смотреть на искреннее раскаяние Джейсона и понимать, что это не он виноват, а я, и только я. Ведь не он переспал с Заком Роджерсом…

Как я могла потерять такого парня? Джейсон идеален, и все, что мне нужно было сделать, — просто послать куда подальше его лучшего несносного друга. Я такая сволочь. И я так себя ненавижу за это.

Это не Джейсону должно быть стыдно, а мне.

Я медленно выдохнула и опустила глаза к букету. Нос щипало от подступающих слез. Но я не буду плакать. Хотя бы сейчас я должна быть сильной и смелой, чтобы во всем признаться Джейсону и навсегда оттолкнуть его от себя. Я просто не могу лгать такому замечательному человеку. Он заслуживает правды, хоть она жестока. Но я уверена, Джейсон возненавидел бы меня сильнее, если бы я утаивала от него свою самую большую ошибку в жизни под названием Зак Роджерс.

— Наоми, ты облегчишь мне жизнь, если скажешь, что прощаешь меня, — раздался тихий голос Джейсона. Я вздрогнула и подняла на него глаза. Боже, боже, боже мой! Я не могла передать словами то, каким было его лицо. Отчаянным, виноватым, грустным. Это смертельное сочетание эмоций для моего напортачившего сердца. — Клянусь, я все исправлю, — Джейсон сделал несколько шагов вперед, оказавшись прямо передо мной. Он склонил голову, чтобы посмотреть в мои глаза.

«Только не плач» приказывала я себе в мыслях.

Господи, ну почему нельзя отмотать время назад и пережить тот вечер по-другому? Я бы не напивалась, я бы не позволяла своим чувствам брать над собой вверх и отвечать Заку Роджерсу. Не было бы той ночи. Не было бы сожалений.

Джейсон — тот, кто мне нужен.

Джейсон — тот, кого у меня никогда не будет, потому что я самая большая в мире идиотка.

Я поспешила отвести взгляд в сторону, потому что не могла спокойно смотреть ему в глаза. Мне не позволяла совесть.

— Все в порядке, Джейсон, — пробормотала я слегка охрипшим голосом. Я прочистила горло и нервно улыбнулась, немного подняв голову. На лице парня застыло волнительное ожидание. — Я не злюсь на тебя. Ты ни в чем не виноват. Серьезно. И… спасибо за цветы, — я притянула их к лицу и еще раз вдохнула запах роз. — Они чудесные.

— Мне хочется улыбнуться, потому что я очень счастлив слышать эти слова, — быстро проговорил Джейсон, — но мне чертовски мешает это сделать грусть в твоем голосе… Я понимаю, что поступил отвратительно, и мне нет оправдания, но…

— Хватит, Джейсон, — вдруг оборвала я его.

Он решил меня убить? Своей невинностью в этой ситуации? Ведь только я должна страдать от чувства вины! Я должна лезть от этого гложущего чувства вины на стены и ползать на коленях перед Джейсоном, потому что Я так ужасно поступила с ним….

Не он со мной.

Не он.

Джейсон оторопел и слегка округлил глаза.

— Извини, — тихо произнес он и поджал губы. — Извини меня, Наоми.

Я стиснула зубы, так как боль в сердце была невыносимой.

— Это ты меня прости, — сказал я, встряхнув головой. — Просто… я действительно не обижаюсь на тебя. Ты ни в чем не виноват, ведь мы даже не начали встречаться, — я прикусила нижнюю губу. Мне не стоило говорить об этом.

Неожиданно на губах Джейсона расцвела теплая улыбка.

— Я собираюсь немедленно это исправить.

И он поцеловал меня.

Его рука легла на мою щеку, а вторая притянула к себе ближе за талию. На секунду я потерялась в головокружительном мягком поцелуе, но очень скоро мне пришлось спуститься с небес на землю. И дело было не в том, что я не могу позволять Джейсону целовать себя, потому что провинилась перед ним и должна рассказать ему об этом.

Причина заключалась в Заке Роджерсе. Меня целовал Джейсон, а я думала о его лучшем друге.

— Остановись, — прошептала я, в какой-то момент прервав поцелуй.

Джейсон немного отстранился и недоуменно посмотрел на меня.

— Что-то не так? — испуганно спросил он.

Все не так.

Я заставила его поверить в ложь. И теперь я должна заставить его пройти через боль и разочарования.

Но не сейчас. Только не сейчас… не на пороге этого дома, где нас может услышать Зак (если он вообще здесь). Мне нужно подготовиться и собраться с мыслями.

— Я… просто… я… — замямлила я, не зная, куда деть свои глаза. — Давай прогуляемся? Нам надо поговорить.

Джейсон нахмурился и мрачно усмехнулся.

— Меня всегда пугали подобные фразы, — сказал он.

Я напряженно улыбнулась, но не ответила.

— Я поставлю цветы, и мы можем ехать.

— Хорошо. Я жду тебя, — Джейсон погладил меня по плечу, и под его пристальным взглядом я развернулась и потопала к лестнице.

Поднявшись наверх, я дошла до своей комнаты и собиралась открыть дверь, как за своей спиной услышала слабый скрип.

— Внизу Джейсон? — раздался угрюмый голос Роджерса.

Мое тело превратилось в камень, и букет чуть не выпал из рук.

— Да, — я постаралась сделать свой голос равнодушным.

Я услышала тяжелый вздох.

— Ты ему еще не сказала? — спросил Зак.

Я медленно выдохнула и повернулась к нему лицом. Он стоял, опершись о дверной косяк, и сверлил меня пристальным, с легкими оттенками грусти взглядом.

— Нет, — ответила я.

Зак кратко кивнул и посмотрел вниз.

— Мы должны сказать, — едва слышно проговорил он.

Мое сердце застучало в сумасшедшем ритме.

— Должны, — призрачно повторила я, а затем сказала громче: — И сейчас я собираюсь сделать это.

Голубые глаза Роджерса вонзились в мои. Он открыл рот, собираясь что-то сказать мне. Зак простоял с неопределенностью на красивом лице около минуты, и он не шевелился. Хоть этот парень и был сволочью, но я знала, что он тоже чувствует вину перед Джейсоном. Более того для меня было странно увидеть проблески сочувствия (ко мне?).

— Хорошо, — наконец, вымолвил Зак, сведя брови вместе. — Я поговорю с ним позже.

И он скрылся в своей комнате, аккуратно закрыв за собой дверь.

Я поставила цветы в вазу и спустилась к Джейсону. Он встретил меня широкой улыбкой.