- Ро-о-н, - стонет Вероника в очередной раз; темп только нарастает, теперь секс еще и сопровождается лаской ее сосков и языка.

Я тереблю ее клитор пальцем. Двигаюсь то в бешеном, то в медленном ритме. Кусаю розовые соски большой груди. Как же я люблю эти сиськи! Обласкиваю их полностью, даря нежность каждой. Как же они хороши!

- Я обожаю твою грудь, - говорю, прижимаясь к губам, теперь зарываясь пальцами в ее длинных волосах.

Полностью вхожу в нее, наблюдая, как она сходит с ума, изгибается, извивается. Возвращаю внимание к соскам, и, поддерживая скорый темп, захватываю левый, играясь с ним языком.

- Даа, Боже! – кричит Ники подо мной. – О, Боже! Быстрее! Боже! Рон! – задыхается. – Боже! Пожалуйста… - Стоны превращаются в возгласы. Возгласы превращаются в стоны.

Но вдруг Ник начинает дрожать, она запрокидывает голову и стонет так громко, что я готов кончить сам. Но я держусь для нее. Она кончает; я держу ее за округлые бедра, пока она делает это. И после тихий всхлип вырывается из нее, когда девушка вновь спиной соприкасается с темной кожей. Я наклоняюсь, твердо уверенный, что не смогу удержаться от невероятно страстного поцелуя, от которого Ники получит еще один оргазм.

***

Агнес

Людей нереально много. В этом большом зале гостиничного ресторана сегодня собрано столько народу, и практически никого из них я не знаю. Выискиваю глазами в толпе Аарона, который пошел за шампанским для нас. Хотя официанты уже шагают не спеша по залу с разносами и предлагают напитки гостям. Но я все же дождусь Аарона. Он принесет мне бокал розового, я такого еще не пробовала.

Специально для такого важного мероприятия, как юбилей мистера Джона Честера Галлахера, круглые столы передвинули в другой конец зала, освободили место для танцпола рядом с невысокой сценой, на которой джазовая певица исполняет песню великого Луи Армстронга. Ее музыканты прекрасно справляются с работой. Вечер однозначно удался.

Мой отец и друг Джона хорошо общаются, поэтому папа, конечно же, приглашен сюда. А в комплекте идут – моя мать и сестра. Сэм запивает свое высокомерие за столиком. А мама и папа только что вошли в двери, услужливо открытые швейцарами. Сегодня мне придется нелегко.

Джереми поглядывает на Саманту. Он сидит за столом позади нее, но мне со своего места видно, что он глаз с нее не спускает. Обернувшись к зеркальной стене, осматриваю свой сегодняшний вид: на мне черное платье, доходящее до колен, с золотистыми линиями из дорогих камней на нем. Аарон купил мне его, а так же эти дорогущие босоножки. Волосы заплетены в длинную элегантную косу, которую я перекинула через плечо вперед. Маме точно понравится то, как я выгляжу.

Наконец, я замечаю Рона, идущего мне на встречу. Он подает мне бокал розового шампанского и целует в щеку. А после, не отрывая взгляда, отпивает из своего бокала.

- Ты очень красива, - повторяет Рон снова.

Фуршет еще не закончился, а я услышала эту фразу от него, наверное, уже в сотый раз. Улыбаюсь, отведя шампанское.

- Спасибо, и мне нравится твой сегодняшний вид, - я кладу ладонь на темную ткань его пиджака.

Очень люблю, когда Аарон надевает галстук-бабочку. Сегодня он у него голубого цвета, и это прекрасно сочетается с черным костюмом-тройкой и белой рубашкой.

- Ты могла бы сказать, что я великолепен, - напыщенно заявляет парень и я, смеясь, закатываю глаза.

Немного помолчав, Рон изображает удивление на лице.

- Что? – разводит руками. – Ты же так считаешь! Разве нет?

Я не успеваю ответить ему, чтобы катился к черту, потому что нас прерывает Эмили. Она встревает в наш разговор, вмиг оказываясь рядом. Я даже вздрагиваю от неожиданности.

- Ты уже видела, что твои предки тут? – говорит синеволосая красотка, размахивая рукой, в которой держит бокал с красным вином.

Аарон оглядывается, вертит головой из стороны в сторону. С высоты его роста очень легко рассмотреть каждого присутствующего человека.

- Я в курсе, - говорю, мысленно отмечая, что мне очень нравится это ее темно-зеленое короткое платье.

Только туфли чрезвычайно вызывающие. Высокий каблук, темно-фиолетовый цвет, немереное количество декоративных молний на них, украшенных металлическими черепами. Ее татуировки обнажены. И, быть может, пирсинг не является частью дресс-кода этой вечеринки, но ей безумно идет ее прикид.

- А твоя сестра беседует со старым товарищем, - замечает, зло улыбаясь, Эмили.

В ответ на ее изречение Аарон просто хмыкает и обращает взгляд в сторону набитых едой столов. Его голубые глаза сощуриваются, когда он находит то, что искал. И снова он хмыкает. Недовольно.

Саманта сидит в одиночестве, и я не сразу понимаю, о каком старом товарище идет речь. Только через минуту до меня доходит. Виски в стакане.

- Джек Дэниэлс? – негромко смеясь, спрашиваю.

Эмили уверенно кивает головой.

После того, как мы с Аароном вернулись в Палм-Бей, прошло всего несколько дней. Мистер и миссис Галлахер были, мягко говоря, немного удивлены выбором их сына, однако, несмотря на их статус, возражать не стали. По крайней мере, так мне сказал сам Аарон.

- Мой друг – такой идиот, - вдруг выпаливает он, и тут же пьет до дна спиртное из своего бокала.

Эмили морщит носом. А я… не могу не согласиться.

- Почему ты так говоришь про Джереми? Мне нравится Джереми, - заявляет Эми.

Аарон кривит губы и отвечает ей, как истинный подлец:

- Как жаль, что ему не нравятся татуированные девчонки с проколотым лицом.

Его голос наполнен ехидством и нотками издевательства.

- Какой же ты подонок, - качнув головой, презрительно фыркает Эмили.

Она, не посмотрев на меня, шагает прочь. Выходит из зала через боковую дверь. Я сразу же нападаю на Рона:

- Галлахер, ты придурок! Почему ты ведешь себя, как…?

- Как кто? – отдав пустой бокал официанту, вякает парень. – Как сволочь? Ну, возможно, потому что я и есть сволочь?! Не задумывалась об этом?!

Я решаю ничего не говорить в ответ. Просто так же, как и Эмили, выхожу из банкетного зала. Боковая дверь ведет в большой белый холл. На стенах – множество известных картин талантливейших художников Флориды. В холле не так много людей, конечно, как в самом ресторане, но и здесь наберется чуть больше десятка зевак.

Французские двери ведут в персиковый сад. На лавочке под одним из деревьев сидит Эмили. Я, стуча каблуками, направляюсь туда и присаживаюсь рядом с ней.

- Эй, - плечом касаюсь плеча подруги, - не обижайся на него. Он иногда, и правда, мудак.

Девушка отрывает взгляд от экрана мобильного телефона и поднимает голову. Она усмехается и сама несильно ударяет меня плечом.

- Ты же не серьезно думаешь, что я обиделась на твоего бойфренда?

Поджимаю губы и не знаю, что сказать, но, уверена, ей видна моя слабая неуверенная улыбка.

- Если бы он ответил так моей лучшей подруге Вивьен, она бы ему врезала… наверное.

Эмили посмеивается.

- Ну, не знаю, не хотела его бить при всех, однако я уже написала своему хорошему другу, и мы договорились вместе надрать Аарону зад, - Эмили указывает на свой мобильный.

Теперь хихикаю я.

- За меня тоже пару раз врежь.

- Обязательно, - подмигивает мне Тирсет. – Кстати, твоя Вивьен не собирается приезжать в Палм-Бей?

Летний вечер идеален, если не считать нескольких сотен мошек, которые собрались у маленького пруда перед нами.

- Я ее уже пригласила. Вив будет здесь через неделю, и мне плевать, что Саманте эта идея пришлась не по душе.

Эмили хлопает в ладоши.

- Звучит как тост!

Музыка прекращается и через полминуты ведущий объявляет виновника торжества. Мистер Галлахер наверняка уже вышел на сцену. Нужно пойти в зал.

- Пойдем-ка, - поднимается с места Эмили. – Отец рассердится, если я не буду стоять рядом с ним, пока достопочтенный Джон Честер произносит свою речь.

Она раздраженно цокает языком, и я приподнимаюсь вслед за ней.

- Люк – отличный парень, - высказываю смело свое предположение.

Но в этот раз мысль Эмили, которую она радостно собиралась мне озвучить, прерывает внезапно появившийся Аарон. Пришел ли он сюда только что? Или стоял за нашими спинами? Но это вряд ли: я бы заметила его тень, благодаря свету луны и искусственному свету вокруг.

- Мы можем поговорить? – робко спрашивает Рон.

Мы с Эмили переглядываемся. Она кладет руку мне на предплечье, без слов желая удачи, а после удаляется. Я остаюсь с Галлахером один на один.

- Твоя мама подходила ко мне, - говорит парень, и я теряю дар речи.

- Что… что она тебе сказала?

Рон прячет ладони в карманах изысканных брюк. Прямо таки рыцарь в доспехах от знаменитых кутюрье.

- Она сказала, что они с твоим отцом принимают твой выбор, и она попросила меня найти тебя, - отзывается Аарон.

Я киваю понятливо.

- А-а-а, так вот, почему ты пришел…

Но парень тут же рассеивает мои догадки.

- Нет, не поэтому. Не только поэтому. – Он замолкает, и я тоже. Жду, что же он скажет дальше, но каждый из нас, следуя примеру другого, молчит достаточно долго.

Наконец, Рон произносит:

- Извини меня.

Так нечасто можно услышать от Галлахера младшего подобную фразу. Всего лишь два слова, а так много для меня значат. Я облегченно выдыхаю. Его лазурные глаза светятся в ночной полутьме.

- Я бываю очень плохим, не тактичным. Могу не следить за тем, что вылетает у меня изо рта. Признаю это, - объясняется парень. – Но не перед кем я раньше не оправдывался. А тебе я хочу доказывать, что могу быть хорошим.

Вместо ответа прижимаюсь к нему губами, закинув руки ему на шею. Аарон притягивает к себе за талию.

- Мы с тобой ненавидели друг друга с самого начала. В частности, я тебя. И до сих пор недолюбливаю твою сестру. Я был не прав, когда тащил тебя за волосы, повалил на траву, оскорблял тебя, унижал, бросал в лицо деньги, а потом… потом пытался тебя спасти. То ли от себя самого, то ли от жестокого мира, в котором твоя невинность – словно порция невероятно вкусного и дорогого мороженого. Я был гадким, им же и остаюсь. Разница лишь в том, что сейчас я хочу меняться.

Рон шепчет после секундного молчания:

- Это благодаря тебе, Ники.

Я не могу говорить что-либо. Лишь целую его. Мы целуемся непрерывно в течение целой минуты, а потом я вспоминаю, что голос вдалеке – это голос его отца. Хватаю Аарона за руку, и вместе со мной он бежит через весь сад и длинный холл. Остановившись у боковой двери, делаем паузу, чтобы отдышаться. Смеемся, переглядываемся, словно подростки. Приводим себя в порядок. Аарон нежно заводит выбившуюся из косы прядь мне за ухо, целует меня в краешек губы, заглядывает в глаза, и когда уже мы оба восстановили дыхание, поворачивает ручку двери.

- После вас, миссис Галлахер, - вежливо произносит он, вытягивая руку вперед, пропуская меня.

Стоп!

Что?

Резко поворачиваю голову, готовая зареветь, от страха ошибиться, от страха, что это мне послышалось, или что это его неудачная шутка.

- Что? – удается мне воспроизвести вслух вопрос.

Аарон счастливо улыбается мне, переплетает пальцы наших рук, а свободной ладонью указывает на сцену. Сотни пар глаз устремлены на нас с Роном. На сцене его отец тоже смотрит на сына и на меня, а в руке у него открытая коробочка, в которой сверкает камень кольца. Обручального ли…?

Я готова выпасть из реальности! Серьезно! Слезы подступают к глазам. Не плакать. Еще рано. Не казаться дурой. Только не это.

Наклонившись, Аарон шепотом спрашивает у меня:

- Ты станешь моей женой?

Почему-то в этот момент я смотрю на Джона, который тоже ждет моего ответа, словно он знает, что только что спросил у меня его ребенок. Мистер Галлахер так же растянул губы в улыбке. Такой искренней, что сдерживать слезы становится все трудней. Хотя, я думаю, что уже можно плакать. Прикрыв рот ладонью, именно это я и делаю, а потом кидаюсь Аарону на шею.

- Да! Конечно же, да!

Зал взрывается аплодисментами, но дороже всего мне – смех любимого человека у меня над ухом.

- Теперь мы с тобой точно квиты, - провозглашает негромко Аарон. – Я тебя возненавидел, а ты меня в себя влюбила.

Вытирая слезы, отстраняюсь, чтобы поцеловать его в губы.

- Я не умею готовить, - признаюсь, а мы все так же стоим в дверях.

Рон гогочет.

- Ничего страшного, - он подхватывает меня на руки, выходя вперед. – Зато я умею.