— А что вы, профессор, могли бы сказать о шпанской мушке? — немного смущаясь, спросила мадам де Шуази. — Говорят, это чудодейственное средство…

— Говорят? — с сарказмом переспросил маркиз де Кавуа.

— Да, говорят, — упрямо вскинув подбородок, ответила она.

— Шпанская мушка, — медленно проговорил Чжоу Си, — это насекомое, содержащее в себе так называемый кантрадин — препарат, вызывающий сильнейшее любовное возбуждение. Я бы не советовал прибегать к шпанской мушке, потому что она отнюдь не помогает нашему телу войти в состояние гармонии с телом избранницы, а лишь принуждает действовать определенным образом, не проявляя и малейшей заботы о его душевном состоянии, что ведет к истощению организма… Мне известна не одна печальная история, — продолжал ровным голосом профессор, — связанная с применением шпанской мушки… Но я не думаю, что такие истории уместны в данном случае…

Зал ответил настойчивыми просьбами рассказать хотя бы одну из подобных историй.

— Хорошо, — кивнул китаец. — История о юноше, который надеялся достичь вершин благополучия при помощи своей мужской силы… Этот юноша вырос в добропорядочной семье, небогатой, но при этом не имеющей позорных тайн, что гораздо дороже любого богатства…

Юноша был помолвлен с очаровательной девушкой, дочерью друга его отца, и оба семейства уже готовились к скорой свадьбе, которая должна была превратить их дружеские узы в родственные, так что будущая свадьба была желанным праздником для каждого из членов этих благородных семей.

И вот, примерно за десять дней до венчания, юноша отправился в соседний город, чтобы вручить приглашение на свою свадьбу родственнице, с которой его семья уже долгое время не поддерживала отношений, потому что она, став обладательницей огромного состояния, начала относиться к своей скромной родне крайне пренебрежительно и грубо.

Никто не рассчитывал на то, — да и не желал того, — что она приедет на эту свадьбу, но все же решено было на семейном совете вручить ей формальное приглашение, чтобы избежать возможных упреков в нарушении старых обычаев.

И вот юноша приехал в тот город и вошел в роскошный особняк, скорее, дворец младшей сестры своей бабушки, которую он видел в последний раз только в отрочестве, когда она, овдовев и получив огромное наследство, приезжала в его отчий дом единственно затем, чтобы похвастать свалившимся на нее богатством и насладиться унижением своих близких.

Он вручил свадебное приглашение высокой тощей старухе с надменным лицом, на котором сверкали двумя угольками глубоко запавшие глаза и брезгливо выпячивалась узкая нижняя губа, и собрался было сразу же откланяться, но она остановила его…

Юноша не вернулся домой ни на следующий день, ни через неделю, ни ко времени своего венчания. Польстившись на земные блага, он стал сожителем богатой старухи, составившей завещание в его пользу.

Вы, наверное, решили, что я забыл о шпанской мушке как о действующем лице этой истории… Нет, высокородные дамы и кавалеры, я не забыл…

Как просто произносятся слова «сожитель старухи», но вдумайтесь в них, представьте себе девятнадцатилетнего молодого красавца, который должен… заметьте, должен каждую ночь заниматься любовью с похотливой старухой, должен входить в ее дряблое, изможденное тело… А — чем входить? Для этого либо нужно быть законченным мерзавцем с крайне примитивным сознанием, либо больной, извращенной натурой, либо… требуется возбуждать свое желание сильнейшими средствами, одним из которых и является шпанская мушка.

Юноша, конечно, был мерзавцем, но не обладал сознанием того типа, которое предусматривает полную неразборчивость, и он не был извращенной натурой, так что шпанская мушка стала его постоянным спутником в спальных покоях старухи.

Изо дня в день дозы приема этого афродизиака все увеличивались, и через полгода юноша умер, так и не дождавшись вожделенного наследства.

Говорили, что старуха завела себе нового… наследника…

В зале некоторое время царило молчание, а затем оттуда посыпались вопросы, на которые Чжоу Си отвечал со свойственными ему серьезностью и обстоятельностью.

Пока дамы и кавалеры знакомились с целебными свойствами женьшеня, имбиря, аниса, марципана и фиников, я думал об одном знаменитом французе, в судьбе которого шпанская мушка тоже сыграла свою провокационную роль…

В июне 1772 года маркиза де Сада вызвали в суд, где ему предъявили обвинение в попытке отравления некоей Маргариты Кост, которую он будто бы угостил отравленными конфетами.

В действительности же конфеты, которыми полакомилась истица, содержали в себе не яд, а шпанскую мушку, при помощи которой экстравагантный маркиз намеревался убедить закомплексованную девицу в тщетности сопротивления элементарным законам природы.

Кроме того, де Саду предъявили еще одно обвинение: попытка совершения акта содомии с тремя девицами.

Как выяснилось в ходе судебного заседания, эти девицы не имели ничего против сеанса группового секса с элегантным маркизом, но вот когда он предложил еще и анальный его вариант, их целомудрие восстало…

Однако попытка — это всего лишь попытка, и дело было прекращено за недостатком улик, однако вскоре выплыла еще одна скандальная история…

Маркиз устроил в своем замке бал, на который пригласил вполне благонамеренных и ортодоксально настроенных дам и господ. Бал проходил в том же духе, в каком традиционно проходят празднества подобного уровня — в меру скучно, чопорно, чинно и благопристойно. И вот на десерт гостям предлагают великолепные шоколадные конфеты, как оказалось, начиненные шпанской мушкой…

И тут происходит забавнейшая метаморфоза: благонамеренные дамы и господа вдруг сбрасывают с себя маски светскости и устраивают оргию, которой, наверное, могли бы позавидовать Тиберий или Нерон.

Скандал был настолько громким, что маркиз де Сад бежал от его последствий в Италию, а когда все же вернулся через некоторое время, был взят под стражу и заключен в Бастилию.

Там он и начал писать свои эпатирующие романы…

…Тем временем лекция закончилась. Дамы и кавалеры наградили профессора науки любви долгими благодарными аплодисментами, а сцена заполнилась дюжиной деловитых слуг, одни из которых унесли стол, другие поставили по бокам площадки декорации, изображающие перспективу городской улицы, а третьи установили в глубине сцены жесткий задник с несколько размытым городским пейзажем, после чего они удалились так же быстро и бесшумно, как и появились.

Небольшой оркестр, расположившийся справа от сцены, исполнил короткую увертюру, после которой из глубины сцены навстречу зрителям двинулись двое мужчин, продолжая ранее начатый диалог.

С первых же его слов я понял, что это «Школа жен», а приглядевшись к одному из мужчин, упитанному эпикурейцу средних лет с живым взглядом и чувственными губами, узнал мсье Мольера!

Да, это был, конечно же, он и никто другой, блистательный, искрометный Мольер, играющий в своей пьесе Арнольфа, совсем недавно получившего возможность подписываться как де ла Суш, что вызывает пересуды окружающих и безмерную гордость новоявленного дворянина, который решил жениться.

Кризальд, его рассудительный друг и сосед, всячески отговаривает Арнольфа от опрометчивого шага, тем более, что он, завоевав себе прочную репутацию критикана и насмешника, постоянно издевающегося над обманутыми мужьями, теперь сам хочет занять весьма уязвимое положение.

Искренне желая Арнольфу добра, Кризальд пытается предостеречь:

Вы собираетесь чертовски рисковать;

Вы столько раз мужей несчастных укоряли

И едкий язычок над ними изощряли,

Прослыли до того страшилищем для всех,

Что чуть оступитесь, поднимут вас на смех…

Но Арнольф, он же де ла Суш, преисполнен непоколебимой уверенности в своей неуязвимости.

Мольер великолепно передает его самодовольную снисходительность, его желание поучать, оценивать, выносить безапелляционные вердикты. Видно, что автор достаточно насмотрелся на таких людей в окружающей жизни и они вызывают у него устойчивое отвращение.

Его Арнольф в ответ на справедливые замечания Кризальда произносит с непередаваемо покровительственным видом:

Кто глупую берет, тот не лишен ума!

Да, он считает, что нашел единственно верное решение проблемы брачных неурядиц, касающихся женских измен!

Я тяготился бы женой из тех, ученых,

Которая блистать старалась бы в салонах,

Писала б вороха и прозы, и стихов,

И принимала бы вельмож и остряков…

И далее, как истина в последней инстанции:

Жену не многому мне надо обучить:

Всегда любить меня, молиться, прясть и шить.

Кризальд

По-вашему, жена тем лучше, чем глупее?

Арнольф

Да и дурнушка мне и глупая милее,

Чем та, что чересчур красива и умна.

Кризальд

Но ум и красота…

Арнольф

               Была бы лишь честна!

Кризальд

Но как вы можете, скажите, поручиться,

Что дура честностью сумеет отличиться?

Не говоря уже о том, что скуки не избыть,

Бок о бок с дурою век целый проводить,

Но я не разделю и ваше убежденье,

Что этим вы свой лоб спасли от украшенья.

И тут Арнольф с видом миссионера, просвещающего дикаря-аборигена, сообщает, что нашел кандидатку в жены, идеально отвечающую всем его требованиям, так что напрасны все возможные сомнения, предостережения и увещевания.

Его теория обрела свое блистательное воплощение в образе Агнессы, воспитанницы, которой он сегодня же сообщит свое решение осчастливить ее супружеством с таким незаурядным человеком!

Мольер так тонко, так мастерски выявляет суть натуры своего героя, что зрители загораются азартным желанием насладиться как можно более полным и позорным провалом всех его планов.

Далее Арнольф допрашивает слуг, Алена и Жоржетту, которые должны были во время его деловой поездки оберегать Агнессу от каких бы то ни было контактов с внешним миром.

Алена, как я понял из реплик зрителей, играет актер Брекур, прекрасный комик, о котором Людовик XIV сказал, что при одном лишь взгляде на него смеются даже камни, Жоржетту — актриса по фамилии Маро, полная, круглолицая, классическая простушка.

Оба персонажа — отъявленные плуты, которые за деньги могут впустить кого и куда угодно, что они и сделали в отсутствие Арнольфа, поспособствовав знакомству некоего Opaca с охраняемой ими Агнессой.

Вот характерный момент этого допроса.


Арнольф

Пришлось ей без меня скучать?

Жоржетта

Скучать? Ну, нет.

Арнольф

          Нет?

Жоржетта

               Нет.

Арнольф

Что ж так?

Жоржетта

          Даю вам слово!

Не раз казалось ей, что вы вернулись снова:

Пройдет ли мул, осел иль лошадь мимо нас,

Она готова всех была принять за вас.

Слуги в меру комичны, в меру хитры и лживы, что доставляет немалое удовольствие публике, предвкушающей, как с их помощью будет жестоко посрамлен самодовольный Арнольф.

Выход Агнессы вызывает в зале бурное оживление и восторженный шепоток: «Мадемуазель де Бри! Сегодня играет де Бри!»

Я читал о ней в истории «Дома Мольера», где де Бри представлена как лучшая актриса труппы. Она играла Агнессу много лет подряд, вызывая неизменные восторги зала, а когда в преддверии своего шестидесятилетия отказалась от этой роли, публика освистала заменившую ее юную дю Парк и потребовала возвращения «настоящей Агнессы»…

Она действительно блестяще играет наивность, которую способен принять за глупость только очень недалекий человек, и это само по себе срабатывает против ее опекуна, у которого текут слюни при виде ее юных прелестей.

Между прочим, в данный момент де Бри уже за сорок…

Опекун еще не делает ей формального предложения, но ее согласие не вызывает у него сомнений, и это обстоятельство еще более распаляет в зрителях злорадное ожидание крушения всех его надежд.

А тут на сцену выходит Орас, молодой вертопрах, который познакомился с Агнессой во время деловой поездки Арнольфа. Мало того, он — сын его давнего друга, и опекун Агнессы, еще не зная о том, что молодые люди уже успели полюбить друг друга, просвещает, по своему обыкновению, юношу относительно удовольствий парижской жизни и советует, не теряя зря времени, пуститься во все тяжкие, оставив без внимания такое понятие, как честь «кротких мужей».