Но сегодня всё было по-другому. Та внезапно появившаяся мысль не давала Тане покоя. "А что если?.." – думала она. Что было бы с ней, если бы она не уехала так поспешно из родного города? Что бы произошло, встреться она напоследок со своими одноклассниками? Некоторых она и правда встречала случайно перед отъездом. Некоторых, но не всех. Со Славиком, правда, она общалась чуть дольше и, конечно, с Женей – своей школьной подругой. С ними она виделась вплоть до самого отъезда. Правда, Славику она позвонила где-то за неделю. Он предложил прийти помочь с вещами, но ей было неудобно. Она отказалась, и что-то недосказанное повисло тогда в воздухе. Может, именно с таким задумчивым выражением, как на той фотографии, Славик сидел в тот день дома?

Лёша тоже уловил на её лице оживление, которое породили эти новые мысли. Он сразу же заметил, что этим вечером Танино внимание не полностью уделяется ему. А так не должно было быть.

– И что ты всё прыгаешь сегодня? – поморщившись поинтересовался он.

И добавил:

– А я вот принёс тебе кое-что.

«Принёс кое-что» – это наверняка заслуживало внимания. Лёша редко что-то дарил Тане без повода. Он и так считал, что содержит её. Правда, это было не совсем верно. Таня хотела устроиться на работу в переводческую контору, когда поняла, что учёба подходит к концу.

Вместе с Лёшей они приехали на встречу с директором. Как помнится Тане, на ней тогда была белая юбка до колен и розовая блузка без рукавов – приближалось лето. Таня все равно захватила с собой лёгкий прозрачный шарф с бабочками на случай если будет прохладно в офисе. Она уже знала, что местный народ обожает холод и включает кондиционер ещё до наступления лета на низкую температуру.

Шарф не пригодился. В помещении было тепло. Директор встретил их на пороге своего кабинета и протянул Лёше руку. Лёша был серьёзен. Лицо его было, как всегда, непроницаемо.

– Минимальная зарплата, говорите? – усмехнулся он краешком рта, и Таня забеспокоилась.

Она уже рассказала директору, что знает русский, английский, подтягивает иврит, со словарём переводит с испанского и французского, и может даже помочь с переводом документов с узбекского языка. Она пока не может работать на полную ставку, так как ей осталось ещё доучиться, но будет приходить на полных четыре дня. Она может предложить свои услуги корректора русского языка. Её особенно интересовали переводы художественной литературы – ведь это всё равно что написать заново книжку, заранее зная сюжет!

Директор взглянул на Лёшу с любопытством:

– Видите ли, Татьяна, конечно, обладает обширными знаниями языков, но у неё пока нет опыта в переводческой сфере, – начал он.

– Большое спасибо, – кратко ответил Лёша и встал.

Таня тоже встала, сама не зная зачем, и схватила свой шарф. В мыслях она уже представляла, как будет приходить сюда по утрам пешком – контора находилась в четверти часа ходьбы от дома.

Они вышли на улицу. Таня всё ещё крутила в руках свой шарф. Разноцветные бабочки – синяя, зелёная, оранжевая – мелькали перед ней.

– Я не позволю, чтобы ты получала минимальную зарплату! – глухо сказал Лёша, не глядя на неё.

Таня едва поспевала за ним – так поспешно он удалялся от неё.

– Но мне совсем не нужно много денег, ведь ты так хорошо зарабатываешь, – говорила она. – И потом, это же только для начала.

– Не важно, ты найдешь работу получше.

Таня сомневалась в этом судя по количеству объявлений, хоть как-то связанных с её специальностью. Она вздыхала каждый раз, просматривая коротенькую ленту объявлений о трудоустройстве в Хайфе. В центре было намного больше предложений. И ей ближе было бы ездить в университет. Но Лёша был непреклонен. Он не намеревался тратить на дорогу от дома до работы больше чем полчаса. А работал он как раз в Хайфе.

Прямо на въезде в город, у железнодорожной станции Хоф а-Кармель расположился целый городок хайтека Матам со зданиями самых знаменитых компаний мира, таких как Интел и Майкрософт, не считая большого количества местных фирм. Лёша был программистом. Место, где он работал, было, конечно, не так знаменито, как мировые гиганты, расположившиеся по соседству, но зарплата и условия работы были на хорошем уровне.

Итак, намерение начать работать так и осталось не осуществлённым. При этом Таня догадывалась, что Лёша не одобряет того факта, что у неё нет стабильного дохода. Она подрабатывала случайными переводами и частными уроками, но это было не то. Ей хотелось быть более самостоятельной и самодостаточной.

Она приобретала одежду по скидкам, не позволяла себе покупать еду на улице, а вместо этого возила с собой бутерброды в университет. Лёша же одевался в хороших магазинах качественной одежды и не отказывал себе ни в чём. Вот и сейчас, как только вошёл, он поставил на стол коробку с новеньким ноутбуком.

– Сама не знаю, всякие мысли приходят мне в голову, – медленно проговорила Таня, отводя взгляд от этой коробки.

– Какие же например?

– Да ерунда, наверно.

Таня решила, что сейчас не время для таких разговоров. Тем более, что сама ещё во всём не разобралась. Какие-то новые чувства волной охватывали её. Новые и в то же время неуловимо знакомые, как будто она вспоминала что-то, и эти чувства возвращались к ней исподволь, следуя за старыми воспоминаниями. Так как при этих словах Лёша вопросительно посмотрел на неё, Таня все же решилась открыться и сказала:

– Думаю, как могла бы пойти моя жизнь, если бы обстоятельства сложились по-другому.

– Какие обстоятельства? Не так-то просто поменять свою судьбу.

Он опёрся спиной о косяк и сложил руки, готовясь, кажется, выслушать её. Может, этот разговор и правда был ему интересен? Лёша посмотрел на неё как-то странно, как будто только что задумался о её словах всерьёз, и сказал:

– Ты же не можешь быть кем-то ещё.

– Это я понимаю, дело не в этом. Наоборот, я хочу быть собой.

– Какой? Маленькой и некрасивой? – он криво улыбнулся при этих словах и покачал головой.

Эта его фраза сразу же остановила все её мысли, и Таня застыла глядя на него.

– Так вот как, значит, ты обо мне думаешь?

– Не обижайся, Таня. Ведь не всем красавицами быть! Это было бы даже неинтересно. К тому же, ведь именно такой ты мне и нравишься!

– Маленькой и некрасивой? – медленно повторила Таня.

Казалось, она не могла поверить в то, что правильно услышала и поняла его слова.

– Ну, не в этом счастье! – сказал Лёша поспешно, видимо, начиная понимать по Таниному лицу, что, возможно, сказал что-то не то.

Вдруг может так случиться, что в этот раз ему не сойдут просто так с рук его колкости.

– Да я вот сам… – неуверенно начал он.

– Да, верно, и ты не Аполлон!

Так начинался этот разговор, который позже перерос в ссору. И хотя Лёша приходил потом мириться, он не мог уже ничего изменить. Даже купленный ноутбук не повлиял на ситуацию. Изначально Лёша хотел взять новый компьютер себе, а старый отдать Тане, но сейчас он был готов довольствоваться своим старым, а новый предложить ей. Она же всё равно откажется! Она знает, что ему компьютер нужней. Зато это будет хороший повод помириться.

Но Таня никак не отреагировала на предложение, которое раньше оценила бы по достоинству. Она сидела в тёмном салоне с ногами на диване и думала, даже уже и не о Лёше, а о чём-то более важном. Или о ком-то?

Как всегда, внезапно стемнело, как будто нажали на кнопку и выключили свет. В Израиле вообще не бывает сумерек. И это волшебное время дня, которое так любила Таня, когда жила в Ташкенте, теперь отсутствовало в её жизни.

Она вспомнила, как там должно было быть сейчас. Летом до наступления темноты свет постепенно становился мягким, растушёвывая контуры предметов и силуэты людей. Начинала спадать жара. Можно было выйти на улицу и сидеть долго, никуда не торопясь.

Весной же в сумерки воздух приобретал невообразимый, розовый свет, и всё было освещено этим светом, как будто голубой купол неба меняли на розовый абажур. Этот воздух пах сиренью, вишней, акацией. Идёшь вдоль дворов – и всё цветёт. Лепестки опадают и стелются вдоль дороги белым ковром с самыми разнообразными оттенками – жёлтым с персиковых деревьев, розовым – с вишнёвых.

Зимой сумерки приобретали синий морозный цвет. Он сгущался, и рано темнело. На улицах зажигались фонари, и когда начинал идти снег, то город превращался в настоящую зимнюю сказку. Снег оседал на лапах елей и покрывал всё вокруг пушистыми белыми шапками.

Осенью свет сумерек казался золотистым от рассыпанной повсюду опавшей листвы. Малыши собирали из листьев букеты, подбирая красные, оранжевые и жёлтые цвета.

Таня вздохнула и ушла на кухню. Лёше в этот вечер пришлось остаться без её привычного внимания. Невидимый механизм судьбы был запущен. Неведомая, новая жизнь закрутила ими, расставляя всё по своим местам.

В тот вечер перед сном Таня непривычно долго смотрелась в зеркало. И правда, какая она? Никогда ещё эта мысль так не волновала её. Она видела своё лицо с задумчивыми глазами. Мама всегда говорила, что у неё с самого детства были эти не по возрасту пытливые глаза. Конечно, не красавица. Однако, и Леша мог бы показаться кому-то несимпатичным и нелюдимым.

Уже даже когда они близко общались, она часто ловила на себе его холодный, незнакомый взгляд. Особенно часто она натыкалась на него, когда чувствовала, что он смотрит ей в спину, и действительно, оборачиваясь, находила Лёшу, смотрящим на неё исподлобья в упор, как будто он что-то взвешивал в уме.

Но в хорошей компании друзей он оживлялся и становился совсем другим. Таким он ей и понравился. Она вспомнила, как впервые поймала себя на мысли, что он интересен ей, именно когда он что-то энергично рассказывал.

Но любила ли она его? И что значит, любить? Когда-то услышав выражение, что отношения – это работа, она поверила в то, что всю себя без остатка нужно отдавать тому другому, кто вошёл в твою жизнь. Так и начинались эти отношения с Лёшей – трудные, полные эмоций и напряжения. Женя же, Танина школьная подружка, вышедшая замуж сразу же после техникума, когда они с ней обсуждали этот вопрос, безапелляционно утверждала, что в браке должно быть удобно.

Много новых, непривычных мыслей роилось у Тани в голове в тот день. Ей было о чём подумать.

На следующее утро, дождавшись, когда Лёша ушел на работу, Таня собрала вещи и переехала к Лизе.

Лёша приходил вечером и пытался с ней поговорить, вернее, пытался убедить Лизу позвать Таню. Но та не показывалась. Она как бы отгородилась от своей недавней жизни плотным кольцом Лизиной заботы.

Лиза Гольц была с Таней и Лёшей на программе изучения языка. Она приехала в страну без родителей. Но это не мешало ей успешно адаптироваться и помогать в этом Тане. Может, сказывалась разница в возрасте – Лиза была старше на пять лет – но что-то снисходительно-милое было в том, как Лиза на неё смотрела. Так старшая сестра пытается понять и принять поступки своей младшей сестры, оставленной на её попечение родителями.

И теперь Лиза, ни слова не сказав, помогла Тане перебраться к себе. И хоть в Лизиной съёмной квартире было всего две комнаты, Таня устроилась в салоне, а немногочисленные Танины одёжки перекочевали из сумок и пакетов в Лизин видавший виды шкаф. Они вместе перебирали эти вещи, и Лиза была внимательна и заботлива, как никогда.

Даже Ленни не особо возражал против Таниного переезда, хотя никогда не отличался особым гостеприимством. Ленни был Лизиным рыжим котом, и они обе – Таня и Лиза – сходились во мнении, что никакой другой кот не мог сравниваться с Ленни рыжестью и замечательностью. Он умел дать почувствовать свою значимость, гордо возлегая на Лизиных коленях, прищурившись и изредка взглядывая на гостей светлыми, почти серыми глазами с зеленцой.

Вот и теперь, когда суматоха переезда была позади, Таня с Лизой устроились на Лизиной кухоньке, чтобы Таня могла за чашкой чая объяснить всё наконец-то и рассказать в подробностях о ссоре.

– Так и сказал, что ты маленькая и некрасивая? – не веря своим ушам и поднимая вопросительно брови, повторила Лиза, одной рукой гладя рыжую шёрстку Ленни, а другой ставя чашку чая на стол.

Таня подозревала, что Лёша никогда не пользовался авторитетом у Лизы, хотя та ни разу не сказала ни слова, слушая Танины рассказы об их отношениях. Она только иногда поднимала брови, как бы удивляясь чему-то, как, например, тому рассказу о том, как Таня с Лёшей были в магазине и уже стояли на кассе, как новенькая рыжая кассирша стала улыбаться Лёше, проводя шоколад, и он вдруг предложил купить и ей плитку.

Несколько раз потом попадая в этот магазин без Лёши, Таня встречала эту кассиршу, и беспокойная мысль заставляла её останавливаться и наблюдать за этой девушкой, как будто бы её поведение о чём-то могло рассказать. Таня гнала от себя мысль о возможной измене, тем более что Лёша всегда сам заявлял, что никогда не пользовался успехом у дам. При этом он невесело усмехался.