Надежда Духовная - Бугенвиллея цвета фуксии

Славику вдруг показалось, что она сейчас заплачет. Он видел, как нелегко ей было признаться в том, что она могла что-то перепутать – она, такая собранная и обязательная.

– Всё бывает, – мягко и примиряюще сказал Славик.

Он вспомнил, как по дороге на работу увидел этот цветочный магазин. Яркая вывеска над зелёно-белым полосатым козырьком-маркизой возвещала о том, что магазин занимается доставкой букетов, в том числе и за границу. Заинтересовавшись, Славик толкнул тяжёлую стеклянную дверь. Приближался Танин день рождения, и ему очень хотелось её чем-нибудь удивить. Из-за прилавка выглянула девушка. В руках она держала длинные стебли роз с едва раскрывшимися бутонами.

– Чем могу помочь? – доброжелательно спросила она.

– Я хотел бы заказать букет, – сказал Славик.

И добавил помолчав:

– В Израиль.

– Да, пожалуйста. На какой адрес?

– А вот этого я не могу так сразу сказать.

– Не беспокойтесь, – ответила на это девушка. – Вот наша визитка. Вы сможете оформить заказ по телефону или на сайте.

Славик поблагодарил и вышел. Он вошёл в приемную своего отдела окрылённый. Он придумал, что подарить Тане! Алина с улыбкой кивнула на его приветствие, обращённое к ней, и Славик, под впечатлением собственной сообразительности, пожалуй впервые за время их знакомства, перегнулся за её стойку и спросил о чём-то не имеющем прямого отношения к работе:

– Как ты думаешь, это хорошая идея – послать девушке цветы на день рождения?

Алина замерла от неожиданности, не сразу ответив:

– Я думаю, что это прекрасная идея!

Славик улыбнулся ещё шире и сказал:

– Только вот никогда этим не занимался.

– Я могу чем-то помочь?

– Да, если тебе не трудно!

Алина молча кивнула, и он от переполняющей его радости не заметил, как она сразу сникла и стала серьёзнее. Он отдал ей визитку, а через четверть часа вышел из кабинета с клочком бумаги, на котором было написано что-то его прямым крупным почерком.

– Это текст открытки, – пояснил он, всё так же улыбаясь.

Алина снова кивнула. Она лишь спросила своим обычным деловым тоном, на какое число сделать заказ.

Это было за неделю до дня рождения Тани. Потом был их злополучный поход в кафе, а теперь, спустя столько времени, Славик пытался выяснить, что же произошло.

Он готов был простить Алину. В конце концов, такими делами нужно заниматься самостоятельно, а не поручать их секретарше. Он получил хороший урок.

Алина кивнула и вышла, расстроенная. Она села обратно за свой компьютер и бросила тоскливый взгляд в окно. Она ругала себя за то, что произошло, но больше всего за то, что, она знала, никогда не сможет рассказать Славику – о том, как она сидела, глотая слезы, понимая, что он дарит цветы какой-то другой девушке и посылает ей такую красивую открытку.

Она наизусть помнила слова, которые он написал на клочке бумаги и принёс ей: “Дорогая Таня! Поздравляю тебя с днём рождения и желаю счастья рядом со мной!”. Это было выше её сил. Мечты рушились на глазах, а Алина должна была сидеть в этих руинах и продолжать работать.

Она отложила заказ на потом и вспомнила о нём в тот день, когда они уже были на вечеринке. Её голова, обычно такая рассудительная, запоминающая каждую мелочь, отказывалась ей повиноваться и просто упустила, то, что так тяжело было сделать морально.

Но было ещё не так поздно, и всё можно было исправить. Алина поспешно вернулась в офис и, как ошпаренная, кинулась к компьютеру. Сделала заказ и впопыхах не заметила, как робот-автомат предупредительно всё принял и выдал сообщение о том, что доставка будет сделана уже утром следующего дня.

Когда на следующий день она позвонила в контору, то ей доложили, что цветы были доставлены в срок. Так что в представлении Алины она выполнила задание.

Славик улетал в командировку через три дня, в течение которых никак не дал знать о том, что с заказом были какие-то проблемы. До сегодняшнего дня, когда он вошел непривычно серьёзный и строгий, сразу же вызвал Алину в свой кабинет и стал спокойно расспрашивать о судьбе того заказа. Лишь тогда она поняла, что не приложила открытку.

Он не был расстроен, как показалось ей, но ведь он так хорошо умел скрывать свои чувства! Алина всегда была уверена, что Славик не встречается ни с кем. Он сидел в своем кабинете допоздна, улетал в частые командировки и на их совместных вечеринках всегда неизменно появлялся один. Она и представить себе не могла, что у него есть девушка, к тому же в другой стране!

Они сидели с родителями весь вечер у овального стола и обсуждали планы на будущее. Оказывается, Славик забронировал два билета в Петербург. Они должны были улетать через два дня.

Таня сразу же согласилась. Ей все равно нужно было ехать. Она должна была исполнить одно обещание.

Это было уже перед самым концом. В отдельной палате, где лежал Николай, Таня сидела, низко склонясь к нему и держа его за руку. Он бредил от боли и всех тех лекарств, которые постоянно давали ему через капельницу, чтобы облегчить его состояние.

– Таня… – слабым голосом говорил Николай, поминутно останавливаясь и закрывая глаза.

Когда он их открывал, то в них читалось удивление, как будто он не верил, что она всё ещё здесь.

– Я никогда ни о чём тебя не просил… – продолжал он.

– Всё что угодно, – поспешно отвечала Таня, чтобы сохранить ему силы для того, о чём он хотел попросить.

Голос падал до шёпота, но Таня внимательно вслушивалась и подавала Николаю воды.

– Таня, пожалуйста, расскажи всё Маше. Я сам так и не смог этого сделать. Я не хотел звонить, а приехать не получилось.

– Конечно, конечно, – отвечала Таня, сжимая вместо его руки пластиковый стаканчик с водой. – Не беспокойся ни о чём.

Ей казалось, что его уход все искупляет, но понимала, что Николай был очень щепетильным человеком, и его мучило то, что он не смог сделать этого сам. Значит, она сделает это за него. Нет, не так. Она сделает это для него. Она всё решила.

Они прилетели в Петербург, такой же дождливый, как и Тель-Авив, только страдающий от холода и заморозков. Снега ещё не было в этом году, только иногда по вечерам в свете уличных фонарей можно было увидеть в воздухе лёгкую изморозь. Она смешивалась с облачками пара от снующих повсюду пешеходов и горячих пирожков на углу в закусочной. Не самая приятная погода, но Тане она помогла. Свежий холодный воздух не оставлял места для тяжёлых мыслей.

Смена обстановки явно шла ей на пользу. С утра Таня провожала Славика на работу, ближе к полудню выходила гулять. Она всё подготавливала себя к разговору с Машей. Вероника уже давно передала номер её телефона. Оставалось только позвонить и договориться о встрече. Такие новости не сообщают по телефону. Славик даже предлагал поехать вместе. Но Таня отказалась, мягко, но решительно. Она должна была сделать это сама. Она обещала.

Наконец, когда немного спокойнее стало на душе и даже слегка распогодилось, Таня набрала номер. Маша ответила практически сразу же.

– Я Вас слушаю.

– Маша, привет. Это Таня. Я в Питере. Мне нужно встретиться с тобой и поговорить.

– Хорошо, – нисколько не удивившись, ответила Маша, – где и когда?

– Не важно. Как тебе удобно.

И они условились о том, что Таня приедет в Машин офис на следующий день после обеда.

Таня приехала и была приятно удивлена тому, как выглядит само место. Расположенное в небольшом здании, со входом прямо с улицы, оно не казалось каким-то вычурным и кричащим, как ожидала увидеть его Таня. Наоборот, стены были выкрашены в светло-серый цвет, серая мебель заполняла небольшую комнату ожидания, где сидела верная помощница Настя.

Маша сразу же появилась на пороге своего кабинета, как только Настя оповестила её о приходе гостьи звонком по внутреннему телефону. Она была не в красном, как обычно, в лодочках без каблуков, и даже рыжая её копна волос была уже не такого яркого оттенка. Или это только показалось Тане?

Лишь глаза остались прежними. Эти глаза выжидали. Видимо, Маше было любопытно узнать, зачем Таня снова оказалась здесь и с чем пожаловала к ней. Таня не собиралась томить её нетерпением. Она устроилась по другую сторону длинного, широкого стола красного дерева, за который, медленно обойдя его, села Маша.

– Я приехала по просьбе Николая, – сказала Таня. – Он приезжал пожить какое-то время в Израиле, – пояснила она.

– Да, я знаю, он говорил, что может уехать.

Маша была абсолютно невозмутима. Видимо, расставание с Николаем не оставило неприятных воспоминаний. Тем лучше, возможно, если она не любила его, то легче перенесёт известие о том, что Николая больше нет в живых.

– Да, – продолжала Таня, медленно и осторожно, будто нащупывая тропинку босыми ногами в темноте, – он приехал и какое-то время пожил в Израиле. А затем он заболел.

Таня остановилась и посмотрела на Машу. Та тоже выжидающе смотрела на неё.

– Надеюсь, ему уже лучше? – спросила Маша, видя, что её собеседница не торопится с повествованием. – У него были проблемы то ли с камнями в желчном пузыре, то ли с почками. Он ходил по врачам, но им не удалось установить точной причины недомогания. Он говорил, что в Израиле ему могут помочь.

– Нет, ему стало только хуже со временем.

– Так чем же я могу помочь? – в Машином голосе читалось лёгкое удивление.

– Да уже ничем. К сожалению, Николая больше нет.

– Что?!

На этот раз эмоции были сильными и явно неподдельными. Таня видела, как Маша пришла в ужас от её новостей. Она наклонилась вперёд, как будто внезапно поперхнувшись, и обхватила горло рукой.

– Как это произошло?

– У него был рак.

Казалось, Маша не верила её словам. Она убрала руку от горла, но тут же другой прикрыла рот и смотрела на Таню всё ещё расширенными от страха глазами. И как будто её прорвало, стала говорить, быстро, не всегда разборчиво, так, что Тане приходилось вслушиваться в эту бессвязную речь и ловить обрывки мыслей, сказанных вслух.

– Это я во всём виновата! – Маша обводила комнату невидящим взглядом. – Это из-за меня!

– Маша, успокойся, – попробовала остановить её Таня. – хочешь, я тебе воды принесу?

– Что? – как будто только что увидев её, нахмурившись сказала Маша. – Нет, не надо. Здесь есть вода. Это я желала ему смерти.

И сказав такие страшные слова, она, не глядя, протянула руку и взяла графин с водой. Затем схватила стоявшие тут же два высоких стакана, плеснула в них воды и стала жадно пить, глядя Тане прямо в глаза, напряжённым взглядом из-под нахмуренных бровей. Второй стакан она придвинула своей посетительнице.

Таня тоже сделала пару глотков и осторожно опустила стакан обратно на гладкую поверхность стола. Она ждала продолжения этих нереальных слов. Маша тоже поставила стакан и, замолчав, глядела теперь на Таню каким-то безумным взглядом.

– Маша, я понимаю, тебе было тяжело после того, что случилось с вашим ребёнком, – неуверенно начала та, поняв, что нужно что-то сказать.

– Нет, – быстро перебила её Маша и устремила бессмысленный взгляд в угол кабинета, – ты ничего не знаешь. Обещай, что не скажешь никому.

Она снова смотрела на Таню, но теперь это был прежний, узнаваемый взгляд. В нем сквозило что-то – расчёт? Таня не могла угадать.

– Мне нужно сказать кому-то, – спокойно и твёрдо говорила Маша. – Но сначала обещай, что никому не проговоришься.

– Я обещаю, – так же тихо ответила ей Таня.

Но на сердце у неё не было спокойствия. Почему-то она знала, что может пожалеть об этом разговоре и о данном ею обещании. Может, потому что уже достаточно знала Машу?

– Это был не его ребёнок, – сказала Маша. – Я встретила другого человека.

Теперь её взгляд был цепок и колюч. Казалось, она полностью пришла в себя от потрясения.

Таня смотрела на неё, не в силах что-либо сказать.

– И он не умер, – добавила Маша. – Он отдан на воспитание в хорошую семью.

И так как Таня все ещё продолжала молчать, то снова заговорила быстро, как будто оправдываясь.

– Я поняла, что это не моё, что я не могу быть матерью. На мне и так столько ответственности.

И она всплеснула руками, одновременно обводя взглядом свой кабинет, как будто демонстрируя его перед посетительницей. Но Таня не хотела смотреть по сторонам. Она вдруг отчётливо поняла, что это к лучшему, что Николай так и не решился позвонить Маше. Ведь скажи он ей, в каком состоянии находится, мог бы получить такой же откровенный ответ, как и сейчас. Жаль только, что он винил себя в происшедшем, чувствуя, что что-то было не так. Только что именно, он не успел узнать. И хорошо, что никогда уже не узнает.

Таня кивнула и медленно встала со своего места.

– Я никому не скажу, – тихо, не глядя на Машу, сказала она.

Потом так же тихо вышла из её кабинета и закрыла за собой медленно дверь.