Гийом Мюссо - Бумажная девушка

Мы обнялись на прощание. Мило обернулся уже с порога:

– Так новый роман… Ты сможешь его написать? Я считал, что ты не в состоянии соединить и трех слов.

Я посмотрел через окно на небо. Большие серые облака закрывали горизонт, придавая этому месту сходство с английской деревней.

– Есть ли у меня выбор? – спросил я, закрывая блокнот.

Аэропорт Шарль де Голль. Воскресенье, 12 сентября

Водитель такси подхватил сумку Билли и уверенно поставил ее в багажник, по дороге раздавив мешок с моим компьютером. В салоне «Приуса-гибрида» радио орало с такой силой, что мне пришлось трижды повторить адрес таксисту.

Машина выехала из терминала и очень быстро застряла в пробке на внешних бульварах.

– Добро пожаловать во Францию, – сказал я, подмигнув Билли.

Она пожала плечами:

– Тебе не удастся испортить мне удовольствие. Я мечтала увидеть Париж!

После нескольких километров пробок такси выехало к воротам Майо, а потом свернуло на авеню Де ля Гранд-Арме и проехало до круглой площади на Елисейских полях. Билли словно ребенок сидела с открытым ртом, по очереди открывая для себя Триумфальную арку, «самую красивую улицу в мире» и прекрасную до головокружения площадь Согласия.

Хотя я много раз бывал в Париже с Авророй, нельзя сказать, что я знал его хорошо. Всегда между двумя концертами и двумя самолетами Аврора была кочевницей, и у нее так и не нашлось времени, чтобы показать мне город, в котором она родилась. Мои визиты никогда не длились больше двух-трех дней подряд, которые мы обычно проводили, запершись в ее прекрасной квартире на улице Лас Касес около базилики Святой Клотильды. Поэтому в столице Франции я знал только улицы шестого и седьмого округов и с десяток ресторанов и модных галерей, куда меня водила Аврора.

Такси пересекло Сену, оказалось на левом берегу и свернуло на уровне набережной Орсэ. Заметив колокольню и контрфорсы церкви Сен-Жермен-де-Пре, я догадался, что мы уже не так далеко от меблированной квартиры, которую я арендовал через интернет из Мексики. В самом деле, повернув еще несколько раз, водитель высадил нас у дома номер пять на площади Фюрстемберг, маленькой и совершенно круглой. Окруженная старинными магазинчиками, она определенно была прелестнейшей из тех, что мне доводилось видеть.

В центре площади на небольшом возвышении четыре высокие павлонии окружали фонарный столб с пятью круглыми светильниками. Солнце отражалось от голубых крыш из кровельного сланца. Затерянное среди узких улочек, вдали от суеты бульвара, место было романтичным островком вне времени, сошедшим прямиком с рисунков Пейне.

* * *

Когда я пишу эти строки, прошло уже больше года после того утра, но воспоминание о Билли, выходящей из такси и смотрящей вокруг широко распахнутыми восхищенными глазами, все еще живо в моей памяти. Тогда я еще не знал, что недели, которые мы собирались прожить вместе, будут одновременно самыми болезненными и самыми прекрасными в нашей жизни.

* * *

Женское общежитие. Кампус университета Беркли. Калифорния

– Тебе посылка! – закричала Ю Чан, входя в комнату, которую она делила с Бонни Дель Амико с начала занятий в университете.

Сидевшая за своим письменным столом Бонни подняла глаза от компьютера, поблагодарила свою соседку по комнате и снова погрузилась в шахматную партию.

Это была совсем еще юная девушка с темными, коротко стриженными волосами и открытым лицом, еще сохранившим детскую округлость. Но по сосредоточенному и серьезному взгляду было понятно, что, несмотря на юный возраст, ее жизнь не всегда была легкой.

Осеннее солнце проникало через окно, освещая стены комнатушки, завешанные разнообразными афишами, выдававшими страсть обеих девушек: Роберт Паттинсон, Кристен Стюарт, Альбер Эйнштейн, Обама и далай-лама.

– Ты не откроешь? – спросила китаянка через несколько минут.

– Угу… – рассеянно пробормотала Бонни. – Сейчас, только задам взбучку этой машине.

Бонни сделала рискованный ход, передвинув своего офицера на D4 в надежде взять слона своего противника.

– А вдруг это подарок от Тимоти? – предположила Ю Чан, рассматривая пакет. – Этот парень просто без ума от тебя.

– Угу… – повторила Бонни. – Мне на Тимоти наплевать.

Компьютер ответил на ее ход королевой.

– Тогда я его открываю! – решила китаянка.

Не дожидаясь согласия соседки, она разорвала пакет и увидела большую книгу в обложке из зерненой кожи: «Том Бойд «Трилогия ангелов» – Второй том».

– Это роман, который ты по случаю купила в интернете, – с некоторым разочарованием протянула она.

– Угу… Угу… – отозвалась Бонни.

Теперь ей нужно было защитить офицера, но при этом не отступить. Она кликнула «мышкой», чтобы сделать ход пешкой, но, увлеченная игрой, слишком быстро отпустила фигуру.

Все кончено…

Слова «ШАХ» и «МАТ»! замигали на экране. Снова эта проклятая железяка ее обыграла!

«Не слишком хорошее предзнаменование», – подумала Бонни, выключая компьютер.

На следующей неделе ей предстояло защищать честь своего университета на чемпионате мира для игроков моложе восемнадцати лет. Соревнования должны были пройти в Риме, это ее радовало и одновременно пугало.

Девушка бросила взгляд на настенные часы в виде солнца и поторопилась собрать вещи. Схватив роман, только что полученный по почте, она сунула его в свой рюкзак. Чемодан для поездки в Рим она соберет позже.

– Addio, amica mia![70] – бросила она Ю Чан, выходя из комнаты.

Она сбежала по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и понеслась на вокзал, чтобы успеть на BART, местную скоростную электричку, которая соединяла Беркли с Сан-Франциско, пересекая залив в сорока метрах над водой. В поезде она прочла первые три главы романа, потом вышла на станции Эмбаркадеро и пересела в трамвай на Калифорния-стрит. Забитый туристами трамвай пересек Ноб-Хилл и миновал собор Милости господней. Девушка вышла из деревянного вагона через два квартала и направилась в отделение онкологии больницы «Ленокс», где она работала волонтером два раза в неделю. Она входила в состав ассоциации, которая развлекала пациентов трудовой или художественной деятельностью. Бонни с душой относилась к этой работе, так как два года была рядом со своей матерью Мэллори, умершей от рака несколькими годами ранее. Бонни уже училась в университете, но ей было всего лишь шестнадцать лет. Обычно молодых людей этого возраста не допускают к подобной работе. К счастью, Эллиотт Купер, врач, наблюдавший ее мать в последние дни, закрывал глаза на присутствие Бонни в больнице.

– Здравствуйте, миссис Кауфман! – весело поздоровалась Бонни, входя в одну из палат на третьем этаже.

При одном только появлении девушки лицо Этель Кауфман просветлело. Пожилая женщина постоянно отказывалась от участия в сеансах рисования, живописи или салонных игр, которые устраивала ассоциация. Не приходила она и на выступления клоунов или кукольников, которые она считала глупыми и отупляющими. Этель Кауфман хотела, чтобы ей дали спокойно умереть, и больше ничего. Но Бонни была другой. У этой юной девушки был характер, в ней сочетались искренность и ум, и это не оставило Этель равнодушной. Женщины несколько недель приручали друг друга, но теперь их встречи два раза в неделю стали необходимыми для них обеих. Как это уже вошло у них в привычку, они сначала поболтали несколько минут. Этель спросила Бонни об учебе в университете и предстоящем шахматном турнире, потом девушка вынула из рюкзака книгу.

– Сюрприз! – пропела она, показывая красивый том. У Этель было неважное зрение, и Бонни с удовольствием ей читала. За прошедшие несколько недель они обе увлеклись интригой «Трилогии ангелов».

– Я не смогла устоять и прочла первые главы, – призналась Бонни. – Сейчас я вам кратко перескажу их содержание и начну читать дальше, согласны?

* * *

«The Coffee Bean & Tea Leaf»[71]. Маленькое кафе в Санта-Монике. 10 часов утра

– По-моему, я что-то нашла! – воскликнула Кароль.

Склонившись над своим ноутбуком, молодая женщина-полицейский подключилась к интернету через вай-фай в кафе.

С кружкой карамельного латте в руке, Мило придвинулся к экрану.

Имея коды доступа к различным поисковым ресурсам, Кароль в конце концов нашла страницу на eBay, где был выставлен на продажу тот единственный экземпляр, который они искали.

– Невероятно! – воскликнул Мило, выливая половину кофе себе на рубашку.

– Ты в самом деле думаешь, что этот тот самый?

– Никаких сомнений, – отрезал он, разглядывая фото. – После уничтожения тиража такая обложка из кожи существует в единственном экземпляре.

– К сожалению, книга уже продана, – расстроилась Кароль.

Роман выставили на продажу на eBay.com несколькими днями раньше, и за смехотворную сумму в 14 долларов на него мгновенно нашелся покупатель.

– Но мы можем все же попытаться связаться с продавцом, чтобы узнать имя покупателя, – продолжила она.

Сопровождая слова действием, Кароль кликнула «мышкой», чтобы увидеть профиль продавца: annaboro73 зарегистрировалась полгода назад и имела положительную оценку.

Кароль отправила электронное письмо, в котором объяснила, что ей необходимо установить контакт с человеком, купившим эту книгу. Они прождали добрых пять минут, надеясь на мгновенный ответ и не веря в такое везение, пока Мило не потерял терпение и не отправил еще одно письмо, более подробное и включавшее в себя обещание вознаграждения в тысячу долларов.

– Я должна вернуться на службу, – сказала Кароль, посмотрев на часы.

– А где твой напарник?

– Он болен, – ответила она, выходя из кафе.

Мило последовал за ней и уселся рядом в полицейской машине.

– Ты не имеешь права находиться здесь! Я на службе, и это патрульная машина.

Мило сделал вид, что не слышит, и продолжил разговор:

– Какой псевдоним у продавца?

– annaboro73, – ответила Кароль, заводя мотор.

– Так, Анна – это ее имя, согласна?

– Это кажется логичным.

– Боро – это фамилия. Она написала просто Боро, не Бор, что довольно обычно. И это наводит на мысль о сокращенной немецкой фамилии.

– Скорее польской… Что-то вроде Боровски, нет?

– Да, точно.

– А цифра? Думаешь, она соответствует году рождения?

– Вполне вероятно, – сказал Мило.

На своем телефоне он уже открыл сайт справочника, но только в районе Лос-Анджелеса нашлось больше десятка Анн Боровски.

– Передай мне рацию, – потребовала Кароль, выполняя вираж.

Мило снял микрофон и не смог удержаться от небольшой импровизации:

– Алло, Земля, говорит капитан Кирк с борта корабля «Энтерпрайз»[72], прошу разрешения сесть на базе.

Кароль потрясенно посмотрела на него:

– Ты что? Это же смешно!

– Да, Мило, когда тебе восемь лет – это смешно…

Она отобрала у него микрофон и заговорила спокойно и уверенно:

– Алло, центральная, говорит сержант Альварес, личный номер 364В1231. Необходим адрес некой Анны Боровски семьдесят третьего года рождения.

– ОК, сержант, считайте, что он уже у вас в кармане.

* * *

Париж. Сен-Жермен-де-Пре

Наша двухкомнатная меблированная квартира располагалась на последнем этаже небольшого белого здания, выходившего на тенистую маленькую площадь. Мы сразу почувствовали себя «дома».

– Прогуляемся? – предложила Билли.

Воздух Парижа явно пошел ей на пользу. Конечно, ее волосы оставались седыми, а лицо было бледным, но она как будто чувствовала себя крепче.

– Позволь тебе напомнить, что мне нужно написать пятьсот страниц…

– Какой пустяк! – пошутила она, подходя к окну и подставляя лицо солнечным лучам.

– Что ж, тогда прогуляемся, но быстро. Только чтобы показать тебе квартал.

Пока я надевал пиджак, Билли немного припудрилась.

И мы отправились.

Как туристы, какими мы, собственно, и были, мы сначала прошлись по узким улицам Сен-Жермена, останавливаясь перед каждой витриной книжного или антикварного магазина, читали меню возле каждого кафе, рылись в металлических ящиках букинистов на берегу Сены.

Роскошные бутики мало-помалу вытесняли из квартала культуру, но его дух сохранял нечто магическое. В этом лабиринте улочек воздух был особым, все дышало любовью к книгам, поэзии и живописи. Каждая улица, каждый дом на нашем пути свидетельствовали о богатом культурном прошлом. В «Прокопе»[73] работал Вольтер, Верлен приходил туда выпить абсента. Мастерская Делакруа находилась на площади Фюрстемберг. Расин жил на улице Висконти. Бальзак разорился, открыв здесь типографию. Оскар Уайльд умер в одиночестве и нищете в жалкой гостинице на улице Бозар. Пикассо написал «Гернику» на улице Гранз-Огюстен. Майлз Дэвис играл на улице Сен-Бенуа, а Джим Моррисон жил на улице Сены…