Гийом Мюссо - Бумажная девушка

– Мы хотели бы поговорить с Бонни Дель Амико, – сообщил Мило.

– Вы с ней чуть-чуть разминулись, – с облегчением ответила Ю Чан. – Она только что уехала в аэропорт. Бонни участвует в шахматном турнире в Риме.

В Риме! Вот дерьмо!

– У вас есть номер ее мобильного телефона? – спросил Мило.

* * *

Парковка больницы «Ленокс». 19 часов 43 минуты

На заднем сиденье такси в глубине сумки из лоскутов раздался звонок телефона Бонни. Он звонил весьма настойчиво, но таксист его даже не услышал. Дожидаясь пассажирку, он включил на полную мощность радио и слушал трансляцию бейсбольного матча.

В здании больницы Бонни вышла из лифта и неслышно пошла по коридору.

– Часы посещений давно закончились, мисс! – остановила ее медсестра.

– Я… я хотела повидать миссис Кауфман перед отъездом за границу.

– Гм… Вы же волонтер, верно?

Бонни кивнула.

– Этель Кауфман уснула, но она оставила кое-что для вас.

Немного разочарованная, Бонни прошла за женщиной в белом до поста медсестры и получила пакет, в котором была книга.

Вернувшись в такси, по дороге в аэропорт, девушка с удивлением рассматривала фотографии и пояснения, написанные старой женщиной. Эмоции переполняли Бонни, и ей даже в голову не пришло проверить свой телефон.

* * *

Международный аэропорт Сан-Франциско. Взлетная полоса № 3. Рейс 0966. 21 час 27 минут

«Добрый вечер, дамы и господа.

Говорит старший стюард. Я рад приветствовать вас на борту нашего самолета «Боинг 767», направляющегося в Рим. Время в полете тринадцать часов и пятьдесят пять минут. Посадка закончена. На спинке сиденья перед вами вы найдете инструкцию по безопасности, которую мы просим вас внимательно прочесть. А сейчас стюардессы и стюарды продемонстрируют вам…»

* * *

Международный аэропорт Сан-Франциско. Зал вылетов. 21 час 28 минут

– Рейс в Рим? Сожалею, но мы только что закончили посадку, – объявила служащая авиакомпании за стойкой регистрации, глядя на экран.

– Не может быть! – вышла из себя Кароль. – Мы никогда не получим эту проклятую книжку. Попробуй позвонить этой девушке!

– Я уже оставил ей два сообщения, – буркнул Мило. – Она наверняка отключила звук на своем телефоне.

– Пожалуйста, попробуй еще раз.

* * *

Взлетная полоса № 3. Рейс 0966. 21 час 29 минут

«Самолет готовится к взлету. Просим вас пристегнуть ремни безопасности, поднять спинки сидений и отключить мобильные устройства. Напоминаем вам, что это рейс для некурящих и что курить в туалетах строго запрещается».

Бонни застегнула ремень безопасности и порылась в сумке, чтобы достать подушку, маску для сна и книгу. Выключая телефон, она заметила, что мигает красный сигнал, сообщая о полученных голосовых или СМС-сообщениях. Девушка хотела уже их проверить, но неодобрительный взгляд стюардессы заставил ее передумать.

* * *

Париж. Полночь

Гостиную нашей квартиры освещал приглушенный свет десяти свечей. Вечер прошел спокойно, и Билли заснула на диване. А я с волнением включил ноутбук и запустил старую программу с текстовым редактором. Страшная белая страница появилась на экране, а следом за ней – тошнота, тревога и паника, которые, к несчастью, были мне хорошо знакомы.

Заставь себя!

Заставь себя!

Нет.

Я встал со стула, подошел к дивану и поднял Билли на руки, чтобы отнести в спальню. В полусне она пробормотала, что слишком тяжелая, но не стала сопротивляться. Ночь была прохладной, от радиатора отопления шло лишь слабое тепло. Я нашел в шкафу еще одно одеяло и укутал Бонни словно ребенка.

Я собирался закрыть дверь, когда услышал, как она сказала мне:

– Спасибо.

Я закрыл шторы, чтобы защитить ее сон от уличного освещения, и мы оказались в темноте.

– Спасибо, что заботишься обо мне. До тебя этого никто никогда не делал.

* * *

«До тебя этого никто никогда не делал».

Фраза еще звучала в моей голове, когда я снова сел за письменный стол. С экрана мне презрительно подмигивал курсор.

Откуда берется вдохновение? Классический вопрос, который чаще всего задавали читатели и журналисты, и, честно сказать, я никогда не мог ответить на него серьезно. Писательство предполагает аскетическую жизнь: на то, чтобы написать четыре страницы в день, у меня уходило пятнадцать часов. Никакого волшебства, никакого секрета, никакого рецепта. Мне просто нужно было отрезать себя от мира, сесть за письменный стол, надеть наушники, включить классическую музыку или джаз и запастись немалым количеством капсул для кофемашины. Иногда в хорошие дни все складывалось, и я мог сразу написать десяток страниц. В такие благословенные периоды мне удавалось убедить себя, что истории уже существовали где-то на небесах, и голос ангела диктовал мне, что я должен написать. Но такие моменты случались редко, и задача написать пятьсот страниц за несколько недель казалась мне просто-напросто невозможной.

«Спасибо, что заботишься обо мне».

Тошнота прошла. Тревога сменилась волнением. Волнением актера перед выходом на сцену.

Я положил пальцы на клавиатуру, и они пришли в движение почти помимо моей воли. Первые строчки появились словно по волшебству.

«Глава 1

Сколько бостонцы себя помнили, никогда еще не было такой холодной зимы. Уже больше месяца город сгибался под снегом и инеем. В кафе разговоры все чаще вертелись вокруг якобы потепления климата, о котором средства массовой информации прожужжали нам все уши. «Рассказывай! Вранье это все!»

В своей маленькой квартирке в Южном Бостоне Билли Донелли спала неспокойным сном. До этого момента жизнь никогда не была добра к ней. Билли пока еще об этом не знала, но все должно было вот-вот измениться».

Есть, начало положено.

Я сразу понял, что чувства, которые я испытывал к Билли, сняли с меня проклятие. Появившись в реальности, она сумела найти ключ к замку, который запирал мой мозг.

Чистая страница больше не пугала меня.

Я принялся печатать и проработал всю ночь.

* * *

Рим. Аэропорт Фьюмичино. Следующий день

«Дамы и господа, говорит командир корабля. Наш самолет только что приземлился в аэропорту Фьюмичино в Риме. Температура за бортом плюс шестнадцать градусов Цельсия. Просим извинить нас за небольшое опоздание. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах и не расстегивайте ремни безопасности до полной остановки самолета. Следите, пожалуйста, чтобы ваши вещи не упали, когда вы будете открывать ящики для багажа. Проверьте, все ли свои вещи вы взяли. От имени всего экипажа авиакомпании «Юнайтед Эйрлайнз» мы желаем вам хорошего дня и надеемся снова увидеть вас на наших рейсах».

Бонни Дель Амико с огромным трудом очнулась от сна. Она проспала весь полет сном прерывистым и полным кошмаров и сейчас никак не могла стряхнуть его с себя.

Она вышла из самолета еще совсем сонная, не заметив, что забыла в сетке сиденья книгу, которую ей передала Этель Кауфман.

Понедельник, 13 сентября. 15-й округ Парижа. 9 часов утра

Мы вышли на станции «Балар», конечной остановке восьмой линии метро. В Париже было тепло, как бывает в самом начале осени, и казалось, что в воздухе витает аромат начала школьных занятий.

Европейская больница Марии Кюри оказалась огромным зданием на берегу Сены на окраине парка Андре Ситроена. Ее главный фасад, весь одетый в стекло, повторял изгиб улицы и создавал эффект зеркала, в котором отражались окружающие деревья.

Судя по тому, что я прочел в брошюре, она объединила отделения старых столичных больниц и считалась самой результативной в Европе, особенно в области сердечно-сосудистых заболеваний. Именно в этой сфере работал профессор Клузо.

Трижды ошибившись с подъездом и заблудившись в дельте огромного центрального патио, мы обратились к служащему, который направил нас к лифтам. Кабина вознесла нас на предпоследний этаж.

Несмотря на то, что профессор сам назначил нам время, пришлось ждать его три четверти часа. Секретарь профессора по имени Коринна рассказала нам, что он живет в том же здании, где находятся его больные, и только этим утром вернулся из Нью-Йорка, где он два раза в месяц читает лекции в престижной Медицинской школе Гарварда.

Под бдительным оком Коринны мы терпеливо сидели в роскошном кабинете профессора, в обстановке которого чередовались дерево и металл и откуда открывался великолепный вид на Сену и крыши Парижа. Если встать перед стеклянной стеной, то можно было рассмотреть баржи, лениво скользившие по реке, мост Мирабо и копию статуи Свободы на стрелке Лебяжьего острова.

Мужчина, вошедший в комнату, больше походил на инспектора Коломбо, чем на выдающегося профессора медицины. Со спутанной шевелюрой, одутловатым и плохо выбритым лицом, месье Клузо было одет в мятый плащ, брошенный на плечи словно накидка. Его рубашка в клетку вылезала из-под зеленоватого пуловера и прикрывала верх брюк из рубчатого вельвета с весьма сомнительными пятнами. Если бы я встретил этого типа на улице, я бы, вероятно, подал ему монету. Трудно поверить, что помимо работы в больнице он еще руководил группой врачей и инженеров, которые пятнадцать лет трудились над созданием автономного искусственного сердца.

Клузо пробормотал что-то, извиняясь за свое опоздание, сменил свой тренчкот на пожелтевший халат и рухнул в свое кресло, явно страдая от смены часовых поясов.

Я где-то вычитал, что во время первой встречи с новым лицом наш мозг за десятую доли секунды решает, можно ли доверять этому человеку. Процесс настолько стремительный, что наши способности к размышлению просто не успевают повлиять на первую «инстинктивную» реакцию.

И этим утром, несмотря на неухоженный вид профессора, именно впечатление доверия отпечаталось в моем мозгу.

Билли тоже не попалась на удочку его внешнего вида и подробно описала все симптомы: потеря сознания, сильная усталость, одышка при малейшем усилии, тошнота, жар, потеря веса и жжение в желудке.

Пока профессор внимательно слушал эту информацию, еле слышно бормоча «гм, гм», я протянул ему папку с анализами Билли, которые провел Мортимер Филипсон. Клузо надел очки с двойными линзами, какие носили в 1970-х годах, и с выражением сомнения на лице просмотрел эти документы. Но его сверкающий взгляд за стеклами очков выдавал живой и острый ум.

– Анализы надо переделать, – отрезал он, властным жестом отправляя картонную папку в корзину для мусора. – Все эти исследования, проведенные в медпункте экзотического отеля, и эта история о «бумажной девушке», чернилах и целлюлозе, не выдерживают никакой критики.

– С чем же тогда связаны мои обмороки? – встревожилась Билли. – И мои вол…

Профессор бесцеремонно прервал ее:

– Для меня ваши повторяющиеся обмороки связаны с резким нарушением мозгового кровообращения. Они определенно связаны с сердечной или сосудистой патологией. Вы обратились по адресу: это и моя специализация, и профиль отделения, которым я руковожу.

Он нацарапал на рецептурном бланке список необходимых исследований и предложил нам встретиться этим же вечером.

* * *

Рим. Аэропорт Фьюмичино

«Боинг 767», прилетевший из Сан-Франциско, стоял на парковке. Пассажиры покинули его уже около получаса назад, и уборщики уже начали приводить в порядок салон самолета.

Майк Портой, пилот гражданской авиации, закончил отчет о полете и закрыл свой ноутбук.

«Достала эта бумажная работа!» – подумал он, зевая.

Доклад по возвращении с задания летчик написал довольно халтурно, но пятнадцатичасовой перелет вымотал его до предела. Майк посмотрел на экран телефона. Жена оставила ему нежное и заботливое сообщение. Чтобы не звонить ей, он отправил одно из «черновых» эсэмэс-сообщений, которые держал на такой случай. Сегодня ему предстояло куда более интересное дело, чем болтовня со своей второй половиной. Вечером ему обязательно надо встретиться с Франческой. Каждый раз, бывая в Риме, он устраивал так, чтобы попытать счастья с этой красивой служащей, работавшей в бюро находок. Двадцать лет, свежая, сексуальная, аппетитная, с пышными формами, Франческа сводила его с ума. До этого момента она все время отвергала его ухаживания, но Майк чувствовал, что девушка вот-вот должна сдаться.

Он вышел из кабины, причесался и застегнул форменный китель.

Никогда не стоит недооценивать престиж формы.