— Слишком поздно для аборта. — потрясенно выдохнула Марго. Ей казалось, что с каждым словом Ди из нее по капельке уходит жизнь.

— Я могу остановиться сейчас. — сказала Диана дрогнувшим голосом.

— Нет. Продолжай.

— Об аборте никто и не думал. Мы понимали, что ребенок ни в чем не виноват. Ты появилась не по ошибке. Слава очень любила тебя. И я люблю тебя, как дочь.

— Ди, что было дальше?

— В больнице она вела себя ужасно. Лекарства не помогали. Она умоляла нас забрать ее, боялась врачей. Но мы не могли рисковать. Там за ней присматривали. Твоя бабушка умерла от внезапного приступа, не справившись с постоянным стрессом, и я осталась одна. Как я могла позаботиться о Мирославе?

— Я родилась в психбольнице? — ужас застыл в глазах Маргариты.

— Да. — выдохнула Ди. — Но я сразу забрала тебя домой. А потом и Слава пошла на поправку. Она по тебе скучала. И именно благодаря тебе продержалась еще три года. Я работала, а она заботилась о тебе. А потом наступил новый кризис. И она больше не была собой. Пару месяцев в больнице на мощных транквилизаторах, чтобы снять обострение и полгода дома. Слава обманывала меня, пряча таблетки под язык, и все начиналось вновь. Последний раз я забрала ее в мае, тебе было четыре годика. Она не узнавала нас. Красивая и равнодушная, словно восковая кукла. Никаких эмоций. Она умерла гораздо раньше, чем… Марго… Я не могу. — отчаянно всхлипнула Ди.

— Говори! — девушка яростно схватила руки женщины.

— Она почти не двигалась, не могла обслуживать себя. У меня на руках оказалось двое детей. Ты и Слава. А мне было столько же, как тебе сейчас. Я не справлялась, Гош. Я тоже проглядела ее. Когда мне нужно было уходить на работу, я оставляла тебя с соседкой, которая потом переехала в другой район. Но в тот день к ней нагрянули родственники, и тетя Маша пришла к нам. Она рассказала, что вы находились в большой комнате, когда из спальни Славы донесся странный звук. Она зашла, чтобы посмотреть… Твоя мама. Она была мертва.

— Как? Как она умерла! — глаза Марго прожигали Дианы насквозь. Она вскочила на ноги, почти грубо поднимая тетю вслед за собой. Девушка требовала ответа каждой клеточкой тела и всеми фибрами души.

— Она убила себя ножницами. — выдохнула Диана, устав сражаться и обессилено опустив лицо в ладони.

Маргарита хрипло втянула воздух, словно задыхаясь, обхватывая пальцами свое горло. Глаза заполнила страшная боль. Сердце рвалось из груди, билось о ребра, посылая спазмы по всему телу. Она на мгновение покинула реальность. И вспомнила то, что пятилетняя девочка стерла из своей памяти.

Белое сломанное тело на полу в кровавой жиже. Забрызганная бардовыми пятнами ночнушка, голые согнутые ноги и раскинутые руки. Мертвенное бледное лицо в обрамление рассыпанных по плечам черных волос, распахнутые спокойные глаза и стальные колечки ножниц, торчащие из шеи. На обкусанных посиневших губах застыла улыбка. Она обрела покой, так и не познав его при жизни.

Маргарита горько заплакала, чувствуя, как Ди осторожно расцепляет ее пальцы. В приступе отчаянья, она не осознавала, что только что пыталась на себе зажать рану, которую нанесла Мирослава. В глазах все еще стояло лицо матери. И толчками вытекающая кровь из горла, пронзенного ножницами.

— Я помню ее. — рыдала Марго. — Я помню свою маму.

В тот страшный день соседка была настолько испугана и ошарашена увиденным, что не заметила, как за ее спиной возникла фигурка маленькой девочки. Девочки, увидевшей тело своей матери.

— Маргарита… Милая, поговори со мной. — далекий глухой голос звал из темноты, в которой заблудилась душа Марго. И та, что звала ее к свету, победила, вырвала из оков отчаянья.

В комнате было светло и прохладно. Работал кондиционер и сквозь чистые оконные стекла пробивались неподкупные солнечные лучи. Золотистые искры рассыпались перед глазами Маргариты Казанцевой, пока одно за другим к ней возвращались чувства. Осязание, обоняние, слух, но первым было зрение. И теперь девушке казалось, что она способна видеть даже с закрытыми глазами.

Марго лежала на кровати под пушистым пледом. На языке вкус лекарств, а в руке Дианы — стакан с водой. Девушка со страхом подумала, что может случиться, если она откажется регулярно пить таблетки. Следующая, долгая мысль была посвящена матери и вернувшимся воспоминаниям о страшном дне, когда она умерла. Скорбь, боль, страдание. Но не страх, не желание скрыться, забыть, притвориться, что Диана ничего ей не рассказала. Правда и принятие правды, какой бы пугающей и ужасной она не была, неожиданно принесла успокоение, смирение и понимание. Мир перестал раскачиваться, поезд судьбы больше не путал пути и встал на одни единственные рельсы. Истина многоликая и неуловимая. Могущественна и немилосердная. Она спряталась в уголке ее подсознания на долгие годы, но в эту жуткую минуту вышла на шатающихся кривых ногах и предстала во всем своем отвратительном лике, смотрела пустыми черными глазницами и с тяжелой холодной улыбкой кивала головой. «Прими меня и освободись». — шептала страшная тень. «Или отринь и сломайся». Маргарита знала, что у нее есть выбор.

— Диана. — прошептала она одними губами. Женщина склонилась над ней, запечатлев на холодном лбу поцелуй. Марго порывисто обняла тетку и та прилегла рядом с ней. — Я думала, что ты мотылек. Я ошиблась. Ты — крепость с непробиваемыми стенами, ты озеро боли и забвения. Ты самая смелая женщина на свете. Ты бесстрашна. Я восхищаюсь тобой. Как же ты пережила все и сохранила разум и желание идти дальше?

— Я не имела права опускать руки. У меня была ты, Гоша. Ты держала меня на плаву, придавала смысл всему хаосу, который творился вокруг. И однажды все изменилось. Жизнь наладилась, или нам так показалось. Но пока я спасала других, я пропустила что-то важное. Не научилась строить отношения, любить и быть любимой. Бросалась с головой в самые неперспективные романы, словно в омут, а на самом деле искала лишь облегчения и забвения. Меня тоже мучают призраки прошлого. И пока моя жизнь заполнена новыми чувствами, вспышками счастья и горькими утратами, я не вспоминаю. Чувство вины способно разрушить самые крепкие стены, от него нет спасения и укрытия. Только миг, тонкая грань отделяет нас от пропасти, за которой нет ничего, кроме безумия.

— Тебе не в чем себя винить, Ди. Ты сделала все, что смогла. — возразила Марго. — Ты спасла меня и до сих пор спасаешь. А я недостойна твоей доброты и великодушия.

— Не говори так. Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя. Сейчас мне кажется, что я зря открыла тебе правду. Ты так же ранима, как Мирослава, но в тебе есть сила и сопротивление, которых в ней не было.

— Я боюсь, Ди. Боюсь, что болезнь однажды начнет прогрессировать. Она дремлет во мне, выжидает удобного часа, чтобы нанести сокрушительный удар. Я видела итог. Я не хочу так. Не хочу. — Марго снова заплакала, уткнувшись в плечо Дианы. Женщины обнялись. Теперь плакали обе. Море, целое море слез.

— Ты — другая, Гош. — успокоившись, произнесла Диана. — Сильная и смелая. Ты справишься. Твоя мама с детства проявляла все признаки заболевания.

— И я унаследовала этот страшный ген. Не спорь. Это так. Не в полной мере, но кто знает, какой я буду завтра? Через год? Надолго ли хватит сдерживающего действия лекарств и моего сопротивления.

— Береги сердце от боли, милая. Стресс опасен для тебя. Счастливому человеку не страшны никакие болезни. Поверь мне. Будь самой счастливой, Гош. А я порадуюсь за тебя.

— Даже, если мое счастье причинит боль тебе самой? — подняв голову, Маргарита взглянула в глаза тети. Диана удивленно улыбнулась.

— Твое благополучие не может причинить мне боль. — ответила она.

Если бы это было так… Марго понимала, что сейчас ей представился шанс, самый удобный и правильный момент для признания, но не решилась. Такой сумасшедший день. И у нее еще оставались вопросы. Но не к Диане. Эта маленькая женщина с огромным сердцем не заслужила дальнейших расспросов. И у Марго не было сомнений, что Ди сделала для нее и Мирославы все, что могла, больше, чем могла. Теперь Маргариту интересовало, где был Даниил, где был старший брат, пока младшая сестра спасала среднюю, взвалив на свои детские плечи не только опеку над душевнобольной, но и вырастила ее дочь, поставила на ноги. Сама, одна, без помощи и подсказок. Без защиты и поддержки.

Марго вернулась в светлый и уютный дом Никиты Скворцова в сумерках. Она сильно задержалась, позволив Диане залечить ее раны и успокоить боль. Не хотела, чтобы Ник видел ее такой. Удивительно, но еще утром, девушка была твердо уверена, что хочет узнать правду о матери, не ради себя, а ради счастливого будущего с Никитой. Все оказалось страшнее, много страшнее, чем она представляла. И упасть на его грудь с подобной исповедью теперь казалось не естественным поступком, а глупостью и самоубийством. Какой нормальный мужчина решиться завести семью с женщиной, осознавая, что существует риск психологического заболевания для их совместных детей? Испорченный ген. Ошибка.

Марго замерла на последней ступеньке. Опустила глаза на ключи в своей руке. Еще не поздно развернуться и уйти. Дать ему шанс на нормальное будущее со здоровой и любящей его женщиной. Имеет ли она право решать за Ника? Скрывая правду и возвращаясь к нему, не оставляя выбора, подвергая риску… Обманывая, притворяясь здоровой, обещая любовь, которая однажды причинит ему страшную боль. Эгоистичное желание быть рядом с любимым пересилило все доводы разума. Шаг вперед и снова…

Сомнения… Оставить ключи на крыльце, убежать и спрятаться.

Тоже нечестно.

Страдание в любом случае.

Разбить его сердце уходом.

Это выше ее сил.

«Прошу тебя, дай мне шанс. Всего один». — прошептала в отчаянье девушка, обращаясь в невидимому слушателю.

Она верила, что справиться.

Она надеялась, что не подведет Никиту.

Она нуждалась в нем больше, чем в лекарствах.

Она искала спасение и знак.

Дрожащими пальцами девушка развернула связку ключей и открыла дверь.

Глава 10

Ник с самого утра ждал окончания рабочего дня. Трудовой процесс протекал все так же сумбурно, как и обычно. Встречи, переговоры на повышенных тонах, эмоциональные планерки, непредвиденные обстоятельства и расходы, осмотр объектов и выговор бригадирам за грубые нарушения, бесконечные манипуляции со сметами, в последнее время подозрительно растущими в цене, обед впопыхах и грандиозное событие — сдача двухлетнего проекта. После пяти сорвавшихся попыток на этот раз заказчик выглядел удовлетворенным, и не предъявлял претензий, ни по качеству, ни по цене.

Марк Стоянов и другие заместители долго уговаривали руководителя отметить вместе столь важное событие, но он вежливо, но решительно отказался. Его мысли уже неслись домой, туда, где его ждала самая прекрасная девушка на планете. Он думал, что ждала…

Ник по дороге просил Диму заехать в ювелирный и долго выбирал для Марго подарок. Вчера они не успели, а после случайной встречи с дядей Маргариты и вовсе забыли, что хотели выбрать к обновкам украшения. Ник купил изумительной красоты комплект с изумрудами. Колье, серьги и брошь. Сверкающие камни, блеск белого золота. Она затмит всех женщин на самом фешенебельном приеме. Уже в машине, Никита бережно держал на коленях завернутый в подарочную бумагу футляр и предвкушал радость Марго, когда она откроет подарок. Не удержавшись, Ник в очередной раз набрал номер ее телефона. В течение дня он многократно пытался дозвониться до любимой девушки, но ее номер молчал. Отгоняя мрачные мысли и опасения, Никита успокаивал себя и практически убедил в том, что Марго, по натуре человек рассеянный, могла попросту забыть телефон дома и отправиться к Диане без него. Но и в этот раз ему никто не ответил. Ник взглянул на часы. Семь вечера. Улыбка и хорошее настроение померкли. Подозрение и дурное предчувствие отравили кровь. Слишком затянулся визит к тете. О чем можно разговаривать так долго? Марго не могла не заметить, что забыла и телефон и планшет, и не могла не знать, как сильно он станет беспокоиться, когда она ему не ответит. Что это, если не пренебрежение? Неужели так трудно выполнить единственную просьбу? Разве ему много нужно? Просто знать, где она, и что с ней.

— Ник. Приехали. — окликнул Дима, заметив, что шеф сидит неподвижно и смотрит в одну точку. Машина въехала во двор несколько минут, а он и не собирался выходить. Услышав голос шофера, мужчина мгновенно собрался, выражение глаза стало осмысленным. Открыв дверцу, Никита покинул автомобиль.

— Я могу ехать? Завтра, как обычно? — поинтересовался Дмитрий.