Патриция Райс - Бумажный тигр

От долгого и неподвижного сидения нога все еще ныла. Закинув ее на здоровую и легонько массируя, Дэниел Маллони рассеянно смотрел на мелькавшие за окном кукурузные поля Огайо. Он теперь жалел, что прислушался к совету Эви и не поехал верхом на лошади. Нога болела бы меньше, и вообще он чувствовал бы себя гораздо комфортнее. А сейчас Дэниела раздражал даже его костюм, в особенности галстук и тугой воротничок.

С другой стороны, он понимал, что на поезде доберется до места быстрее и даже с известным шиком. Тут Эви была права. Правда, она не учла, что Дэниела не будут встречать, и поэтому не имеет значения, на чем он въедет в город. О своем прибытии он никого не поставил в известность.

Дэниел представил себе, как отреагировала бы Эви, если бы он сказал ей об этом, и… улыбнулся, глядя на свое отражение в окне. О, сестра вцепилась бы в него и настояла бы на том, чтобы поехать вместе с ним. Интересно, как отнеслись бы добропорядочные обитатели Катлервилла к появлению Эви и ее мужа Тайлера? На Эви, конечно, было бы одно из ее последних парижских платьев и перо в волосах, а на Тайлере — его знаменитые сапоги, ковбойская широкополая шляпа и обезоруживающая улыбка. Уже к исходу дня они стали бы самыми популярными в городе людьми, Дэниел не сомневался в этом.

И тогда на него самого просто никто не обратил бы внимания. Он затерялся бы в тени Эви и Тайлера. Все последние годы такое положение его вполне устраивало, но нынче пришло другое время. Дэниел решил вести новую жизнь и начать со знакомства со своими родными, которых никогда не видел. Он сознавал, что, прежде чем заглядывать в будущее, необходимо снять все вопросы относительно своего прошлого.

Вроде бы странные мысли для двадцативосьмилетнего молодого человека, но Дэниела Маллони нельзя было сравнивать с «нормальными» людьми, так как вся жизнь его до сих пор складывалась необычно. Начать хотя бы с того, что он вообще не должен был жить.

Устав любоваться на свое отражение в стекле и бесконечные поля, перемежаемые аккуратными фермами, Дэниел перевел глаза на других пассажиров вагона. Среди них была девушка, которая привлекла его внимание с той самой минуты, как только села на поезд в Цинциннати. Она изо всех сил пыталась завязать разговор с проводником, который помог занести ее вещи и устроить их на багажной полке. Вообще живость ее и непосредственность сразу обращали на себя внимание. По платью и шляпке было видно, что это леди, и однако же она болтала с цветным проводником так, как будто они были закадычные друзья. От Дэниела не укрылось, что ей даже в голову не пришло дать проводнику на чай, тем не менее тот ушел, улыбаясь. Новая пассажирка, очевидно, относилась к той категории женщин, на которых нельзя обижаться и которым всегда хочется делать что-то хорошее.

Расставшись с проводником и устроившись на своем месте, она сразу же обратилась с вопросом к соседке. Однако та явно была не расположена к разговору, и девушка вскоре оставила свои попытки.

Когда Дэниелу надоело смотреть в окно на однообразные пейзажи, он скосил глаза именно на новую пассажирку, чтобы узнать, что она делает. Каково же было его удивление, когда он понял, что она смотрит на него. Едва глаза их встретились, как на ее лице засветилась радостная улыбка. Писаной красавицей Дэниел ее, пожалуй, не назвал бы — слишком маленькая, светленькая и кругленькая, — но своей улыбкой она могла очаровать кого угодно, а оторвать взгляд от ее голубых смеющихся глаз было поистине невозможно.

Дэниел улыбнулся в ответ и стал ждать, что за этим последует. И юная пассажирка не разочаровала его.

— Я так надеялась, что вы посмотрите в мою сторону! — громко шепнула она и, кивнув на свою задремавшую соседку, весело фыркнула. — Ужасно хочется с кем-нибудь поговорить, а вам?

Дэниел рос в Миссури, Техасе и Миссисипи, и хотя Юг славился открытыми и гостеприимными людьми, среди знакомых девушек Дэниела не нашлось бы ни одной, которая посмела бы заговорить в вагоне поезда с совершенно незнакомым мужчиной вот так просто. Даже у Эви на это, пожалуй, не хватило бы смелости.

Дэниел галантно коснулся своей шляпы и кивнул на пустующее рядом с ним место:

С удовольствием.

Одарив его еще одной лучезарной улыбкой, она захватила свой зонтик от солнца, саквояж, подобрала полы юбки и перешла к нему.

Вы, конечно, техасец! Только у техасцев такие шляпы! А все мои знакомые мужчины носят исключи тельно цилиндры. Даже у лавочников котелки. Как это называется?

Дэниел снял свою широкополую шляпу и положил ее на колени. Он с трудом удерживался от смеха и одновременно вдыхал тонкий аромат, исходивший от девушки. Он позволил себе осторожно скользнуть взглядом по ее свободному шелковому платью, под ним, похоже, не было жесткого корсета, без которого не обходилось большинство женщин. По крайней мере жесткие корсеты подчеркивали фигуру, высвечивая ее достоинства и недостатки. Глядя же на эту девушку, Дэниелу оставалось лишь гадать о том, как она сложена.

Это называется шляпой, мэм. А у вас на голове, простите, что за штука?

У Дэниела не было привычки грубить незнакомым людям, но сейчас он вынужден был как-то защищаться.

Она развязала ленточки своей старомодной дамской шляпки, открыв взору Дэниела густые вьющиеся волосы, собранные сзади шелковым шарфом в греческом стиле, сняла ее и потянулась к шляпе Дэниела. Аккуратно водрузив ее на голову, она попыталась поймать свое отражение в запыленном стекле.

Вам отлично известно, что это обычная дамская шляпка. Я считаю, что одежда во многом формирует своего хозяина, вы не находите? Вот взять, к примеру, вас. Стоило мне лишь бросить взгляд на вашу шляпу, как я сразу поняла, что вы из Техаса, что вы удивительный человек, чуждый условностей, и можете рассказать мне кучу увлекательных историй из вашей жизни. Вам нравится мое платье? Это своего рода дань эстетике. Оскар Уайльд и его лондонские друзья призывают людей вернуться к простоте. Лично я полагаю, что они подразумевают под этим греческий стиль в одежде. А сами, кстати говоря, носят бриджи и считают это неким вызовом. Мне кажется, что бриджи — это глупость, но я согласна с тем, что надо носить более свободную одежду. Корсеты так сильно стесняют…

У Дэниела едва челюсть не отвисла, когда он услышал от нее такое. Девушка взялась обсуждать с ним особенности дамских туалетов… Поразительно! Впрочем, долгое общение с Эви научило его быть готовым ко всему. Протянув руку и сдвинув свою шляпу на ее голове несколько набок, он проговорил:

То же самое я могу вам сказать о галстуках, фраках и накрахмаленных воротничках. Но какими глазами вы посмотрели бы на меня, если бы я сейчас снял с себя все, что мне не нравится?

Пропустив мимо ушей его скрытый упрек, она вновь улыбнулась. В волшебных голубых глазах затанцевали чертики, и Дэниел снова поймал себя на том, что не может отвести от них взгляд.

— А вы попробуйте!

— Да вы неисправимы! Нарочно это все говорите, чтобы позабавиться.

Дэниел постарался сказать это осуждающе, но на самом деле еле удерживался от того, чтобы не рассмеяться вместе с ней.

О, как вы проницательны, сэр! — Она вернула ему шляпу. — Меня зовут Джорджина Мередит Хановер, и если вы едете в Катлервилл, то несомненно услышите там обо мне. Между прочим, за глаза меня так и называют: «неисправимая». И это еще одно из самых мягких прозвищ. А у вас есть имя?

«Сколько угодно, дорогая», — захотелось ответить ему.

Именно над этим вопросом он и ломал голову с той самой минуты, как приобрел билет на поезд. Сам собой напрашивался честный ответ: Дэниел Маллони. А почему бы и нет? Вряд ли кто-то о чем-нибудь догадается. Но поразмыслив, он решил проявить осторожность и не раскрывать своих секретов, поэтому выбрал псевдоним.

Меня зовут Пекос Мартин, мэм. Рад нашему знакомству.

Джорджина улыбнулась. Имя, предложенное Дэниелом, ей понравилось, но, похоже, ему не удалось полностью обмануть ее. Однако она не стала пытать его дальше и весело продолжила:

Пекос Мартин? Прекрасно! О, я с нетерпением жду той минуты, когда смогу представить вас своим знакомым! Вы будете приходить на мои вечера? Их будет очень много!

Уклонившись от ответа на ее приглашение, Дэниел спросил:

Много? В честь чего, позвольте полюбопытствовать? Вам исполняется шестнадцать лет?

Джорджина шлепнула его по руке веером, которым за минуту до этого обмахивалась.

Шестнадцать?! Боже мой, мужчины все такие! Я только что вернулась из путешествия, за время которого объехала всю Европу, а вы говорите — шестнадцать! Сэр, да будет вам известно, мне почти двадцать один год и я собираюсь замуж, — оскорбленным тоном проговорила она, но тут же лукаво улыбнулась. — Ну как вам моя отповедь? Впечатляет? Я учусь вести себя и разговаривать как добропорядочная женщина, мать семейства.

Дэниела прорвало. Он захохотал во весь голос, ударяя себя по коленке и одновременно пытаясь справиться с собой. Но из этого ничего не вышло, а когда девушка непонимающе нахмурилась, остановиться стало еще труднее. «Честное слово, она переплюнула даже Эви!» Джорджина Мередит Хановер, судя по всему, не относилась к числу серьезных женщин, каких предпочитал Дэниел, но была смелая и веселая, а это ему, во-первых, нравилось, а во-вторых, благодаря длительному общению с Эви он знал, как себя нужно вести с такими.

Не понимаю, что смешного вы нашли в моих словах, сэр? Неужели то, что я выхожу замуж? Или что я пытаюсь научиться стать матерью семейства?

Дэниел наконец пришел в себя и, покачав головой, проговорил:

Молю Бога о том, чтобы у вашего будущего мужа оказалось чувство юмора. Оно ему пригодится. Кстати, он знает, что вы имеете обыкновение кокетничать с не знакомыми мужчинами?

Джорджина надула губки и бросила на Дэниела сердитый взгляд, но в глазах ее не погасли смешинки. Раскрыв веер, она отвернулась в сторону.

— У него совершенно нет чувства юмора, и узнай он о том, что я кокетничаю, наверное, заковал бы меня в кандалы. Зачем, по-вашему, я провела два последних года в Европе?

— Кстати, зачем?

— А затем, чтобы расстаться наконец с детством, стать взрослым человеком и подготовить себя к роли хорошей жены.

Все, что она говорила до этой минуты, было глупо и смешно. А ее легкий флирт лишь укрепил Дэниела в его первоначальной оценке этой девушки. Поэтому он оказался совершенно не готов услышать то, что она сказала. Решив, что это ее очередная уловка, он стал подыгрывать:

И вы в этом преуспели. Предрекаю вам, что недели не пройдет, как вы превратитесь в образцовую мать семейства, которая будет наливать своему мужу чай по утрам из серебряного чайника.

Джорджина усмехнулась:

Только не в чашку, а ему на колени!

Дэниел уловил в ее голосе дрожь отчаяния и насторожился. Неужели перед ним сидит обыкновенная истеричка, которая сейчас, чего доброго, еще разрыдается? Только этого ему не хватало!

С минуту они молчали, а потом Джорджина вдруг достала из своего саквояжа этюдный альбом. Увидев его, Дэниел даже вздрогнул.

«Бог ты мой, Эви! Вылитая Эви!»

Я решила заняться рисованием. Вы в этом случайно не разбираетесь, мистер Мартин?

Сам Дэниел никогда не рисовал, но зато рисовала Эви. Молча взяв у девушки альбом, он раскрыл его и стал листать, узнавая очертания известных архитектурных сооружений и памятников. Впрочем, портреты Эви выглядели гораздо живее.

Он пожал плечами и признался:

— Не так чтобы очень. Рисунки хорошие, но у меня ощущение, что я где-то уже все это видел. — Он ткнул пальцем в собор Парижской Богоматери.

— Конечно, все правильно! — Джорджина сердито захлопнула альбом и кинула его обратно в сумку. — Мне все так говорят. У меня нет воображения. И боюсь, за мужество вряд ли даст толчок к его развитию.

Только теперь Дэниел понял, что именно не дает ей покоя, и решил подать разумный совет:

— В чем же дело? Если вы пока не горите желанием выходить замуж, не давайте своего согласия. А если уже дали, то скажите своему молодому человеку, что передумали.

— Попробовали бы вы сами сказать это Питеру! Или моему отцу! Они уже все между собой решили, и их не сдвинуть с места никакими разговорами. В конце концов, кто я в их глазах? Обыкновенная глупая женщина, которая сама не знает, чего хочет. И они правы! Я действительно не знаю, чего хочу. А замужество — это все-таки какая-то определенность.

На это Дэниелу нечего было ответить. До сих пор семейную жизнь ему приходилось наблюдать лишь со стороны. На примере Эви и Тайлера. А их союз был необычен с самого начала, и на нем нельзя было строить общие оценки. Однажды Дэниел уже совершил ошибку в отношении самого себя, но судя по всему, те аргументы в пользу брака, которые казались ему убедительными, не выглядели таковыми в глазах его избранницы.