Патриция Райс - Бумажный тигр

«Если бы это было возможно…» — с тоской подумал Дэниел.

Отрицательно покачав головой, он глотнул еще виски. Алкоголь не добавлял ясности в мыслях, но, с другой стороны, ему казалось, что уже ничто не способно добавить ясности.

— Внизу обитают пауки и крысы. И я не могу оставить вас одну. Тут по улицам ночью шляется всякий народ. Нет, я отведу вас домой.

— Ах, оставьте наконец про мой дом! — Джорджина взяла со стола книгу. — «Чувство и чувствительность»? Мне этот роман понравился, но я думала, что он дамский.

— Мне его прислала Эви. Сказала, что он поможет мне лучше понять женское мышление.

Не зная, куда себя девать, Дэниел опустился, на тюфяк и прислонился к стене. Гром трещал уже где-то далеко, но за окном по-прежнему лило как из ведра.

Джорджина переменила позу, чтобы видеть его лицо.

— Эви?

— Моя сестра.

«Сводная», — захотелось добавить ему, но он промолчал, чтобы не вдаваться в долгие объяснения.

Джорджина радостно кивнула:

— Я всегда хотела иметь сестренку. Она живет с вашими родителями?

— Она живет со своим мужем и детьми. Послушайте, может, вы погасите лампу и попытаетесь заснуть? Что-то подсказывает мне, что дождь скоро не кончится.

В лице ее отразилась нерешительность, и он тут же заметил это.

— Ну, поняли наконец всю странность вашего положения? — усмехнулся он.

— Начинаю понимать…

Она как-то робко и с опаской взглянула на него, и Дэниел от этого взгляда вырос в собственных глазах и стал похожим на Самсона. Девушка словно хотела сказать ему: «Вы красивый плутишка, которому боязно довериться».

Дэниел коротко хохотнул. Господи, что за ирония судьбы! Можно подумать, она к Питеру прибежала. Вот уж кто воистину красивый плутишка. А его-то как раз нечего бояться. Он всего лишь «добрый и славный Дэниел»…

Теперь уже поздно что-либо предпринимать. Давайте спать. Нет, в самом деле, нам обоим предстоит завтра нелегкий день.

Джорджина послушно погасила лампу, и комната погрузилась во мрак, разрежаемый лишь редкими всполохами молнии за окном.

Дэниел?

Он все еще сидел на постели спиной к стене и думал, снимать ему рубашку или нет. У него была всего одна запасная.

— Что? — не пытаясь скрывать своего раздражения, отозвался он.

— Вы когда-нибудь задумывались, на какой женщине хотели бы жениться?

Это был провокационный вопрос, но поскольку у Дэниела не было никаких иллюзий и он знал, что Джорд-жина к нему равнодушна, он ответил честно:

— Однажды я едва не женился на одной скромной девушке. Она много читала, у нее были черные густые волосы, как вороново крыло, и глаза, которые, казалось, проникали в тебя насквозь. А что?

— Просто девушки очень любят мечтать о своих будущих избранниках, а вот мужчины… По-моему, мужчине по большому счету все равно, на ком он женится. Только бы его исправно кормили, согревали и не докучали. А что ваша девушка?

— Она вышла замуж за фермера, у которого было свое ранчо и широкая улыбка на лице. Она сказала, что мы с ней слишком похожи и что мне нужно найти себе другую.

Дэниел стащил с себя башмаки и поудобнее устроился на своем тюфяке.

А как вы думаете, мы с Питером очень похожи? Вы оба избалованы, если уж говорить о сходных чертах. Впрочем, вам здесь больше не за кого выходить замуж. Только за него. У него есть все, о чем только может мечтать любая девушка.

Ночной мрак и неторопливый разговор на сон грядущий… Атмосфера пришлась Дэниелу по душе. Конечно, он обрадовался бы еще больше, если бы Джорджина лежала сейчас рядом с ним на постели. Он представил себе это…

Представил, как запустит руку под плед и накроет ею ту часть ее тела, к которой его так непреодолимо тянуло, когда еще горел свет. Интересно, у нее действительно красивая грудь или это просто обманчивое впечатление, которое создается благодаря жесткому корсету?..

Не знаю. Я много думала о Питере, фантазировала. Тот образ, который постепенно оформился у меня в голове, оказался гораздо лучше оригинала. Мне хотелось, чтобы он меня любил, готов был ради меня пойти на все, словом, я представляла его себе героем. Вы знаете, он совершенно не умеет слушать. Если бы не это, еще несколько дней назад я, пожалуй, влюбилась бы в него. Но теперь мне открылось в отношении него такое, что я благодарю Бога за то, что это чувство так и не пришло ко мне.

Понимая, что сейчас должно последовать какое-то откровение, Дэниел насторожился.

— И что же такое поразительное вам в отношении него открылось? — спросил он мягко.

— Он такой же эгоист и испорченный человек, как и его отец. Между прочим, вы уже знаете, кто владеет «Эй-би-си ренталс»?

Дэвид издал негромкий стон и приложил руку к глазам. Боже, этого он боялся больше всего. Точно так же как Джорджина питала какие-то иллюзии насчет своего жениха, так и он до последнего возлагал надежды на свою семью. Все улики были против нее, но Дэниел продолжал верить в лучшее. Теперь же… Джорджина своими словами рассеяла все сомнения.

«Маллони энтерпрайзис»? — осторожно проговорил он.

— Значит, уже знаете! — простодушно воскликнула Джорджина. — Откуда? Ужасно, правда? Я знаю Питера всю свою жизнь и никак не хотела верить в то, что он и его отец такие негодяи! Но теперь, когда все вышло наружу, я просто не могу заставить себя вступить в эту семью. Скорее умру с голоду, чем соглашусь на это.

«Ты можешь преспокойно умереть с голоду, даже если вступишь в эту семью, дорогая», — захотелось сказать Дэниелу, но он удержался. Пусть думает, что он заснул.

Но сон не шел к нему. Может быть, стоит поменяться с ней местами? С другой стороны, она, похоже, довольно неплохо устроилась на кресле. К тому же Дэниел знал, что нога не даст ему покоя, если он проведет ночь в сидячем положении. Может, стоит предложить ей разделить с ним ложе? Но и от этой мысли он тут же отказался, ибо организм ясно дал понять ему, чем все это может закончиться, если она вдруг чего доброго согласится, понадеявшись на его порядочность.

За последние недели он с головой ушел в работу, и на поиски женщины, общение с которой могло бы дать ему облегчение, в котором нуждаются все мужчины, не оставалось времени. Теперь он жестоко платил за это свое упущение. Дэниел понял, что ему нужна женщина, и нужна прямо сейчас. Подавив горький стон, он зло уткнулся лицом в подушку, словно надеясь на то, что это избавит его от изводящего душу желания.

Может, пора все-таки заняться поисками жены? Женившись, он по крайней мере больше не будет так мучиться по ночам от неудовлетворенности. Да и Джорджина не посмела бы заявиться к нему, если бы он был женат.

Но после той неудачной истории с Кармен Дэниел твердо решил, что он еще не готов к браку, и выбросил такие мысли из головы на несколько лет. Рассчитывал сначала обзавестись постоянным жильем, стать полезным членом общества, получить работу и стабильный доход, а уж потом думать о создании семьи. В отличие от Эви и Тайлера он был довольно оседлым человеком и не мог всю жизнь шататься из города в город.

Время шло, а семьи все не было. И жены. Так сложились обстоятельства.

И еще эта история с его родителями… Он вспомнил о последнем открытии, сделанном Джорджиной, и возбуждение в нем улеглось. Дэниел давно дал себе зарок, что не женится до тех пор, пока не встретится со своими родными. Возможно, и глупо, но он должен узнать, что это за люди. Какими бы они ни оказались. Хоть чертями с рогами и копытами.

Но вот он все и узнал…

Оставалось лишь уповать на то, что алчность не передается по наследству. Он может в любой момент собрать свои пожитки, уехать отсюда, подыскать какое-нибудь другое местечко, тихое и спокойное, и там жениться, создать собственную семью.

Его будущая жена, конечно, не будет похожа на эту избалованную девчонку. Джорджина слишком красива и бесполезна, она «му не по карману. Жизнь с такой женой превратится в сущий ад. Он будет без конца изводить себя мыслями о том, что она слишком хороша для него. Бояться, что она в любую минуту может найти себе другого, достойнее. Нет уж, пусть Питер страдает.

Должно быть, он все-таки заснул. Лай собаки и громкий стук в дверь заставили его оторвать голову от подушки. Ничего не понимая со сна, он заметил на полу полоски света. За окном занялся рассвет. Зажмурившись, он потряс головой, не желая просыпаться. Но ничего из этого не вышло. В дверь продолжали стучать, да так сильно, что она вся ходила ходуном. Теперь к стуку добавились еще и громогласные требования открыть. Пес, угрожающе урча, поднялся на задние лапы и ожесточенно скреб дверь когтями.

Повернувшись, Дэниел наткнулся на испуганный взгляд голубых глаз, следивших за каждым его движением, и тут все вспомнил.

Золотистые волосы густой волной спадали на обнаженные плечи. «Черт возьми, — ни с того ни с сего вдруг подумал Дэниел, — мне всегда нравились другие девушки! С прямыми темными волосами, густыми и блестящими, как шелк, с черными загадочными глазами, взгляд которых проникает в душу…» Джорджина была прямой противоположностью: золотистые вьющиеся волосы, светлые глаза… она была как солнышко.

Крякнув, Дэниел поднялся со смятой постели и заправил рубашку в штаны. Надо будет заплатить прачке в начале недели. Переступая босыми ногами по теплому полу, он одной рукой ухватил пса за ошейник, а другой отпер дверь. Он не спрашивал, кто пришел, потому что и так знал.

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился дико вращающий глазами и весь дрожащий от ярости Питер. Джорджина приглушенно вскрикнула. Похоже, она не ждала увидеть своего жениха. Заглянув ему через плечо, она заметила и отца.

«Боже…» — пропел кто-то в ее голове тоненьким испуганным голосом.

Отец побелел, как смерть, увидев дочь. Спохватившись, Джорджина схватила плед и натянула до подбородка, закрыв плечи. Но было уже поздно. Взгляд Питера сказал ей, что он успел увидеть все, что ему было нужно.

Джорджина быстро оглянулась на Дэниела. Он как-то странно смотрел на нее. Девушка поняла, что он тоже увидел то, что было надето на ней. Точнее, то, что на ней почти ничего не было надето. Покраснев до корней волос, она отвернулась.

— Ты мне не дочь! — прошипел отец и тут же вышел.

Джорджина растерялась. Она не знала, что будет, когда он увидит ее здесь, но никак не думала, что он поступит именно так. Господи, неужели это он, родной отец, бросил ее на произвол судьбы, оставив в комнате наедине с двумя сердитыми молодыми людьми, от которых, учитывая их состояние, можно ждать чего угодно?..

Джорджина испуганно взглянула на Питера. Господи, она еще никогда не видела его в такой ярости. Он остановил на ней каменный взгляд. На щеках, покрытых утренней щетиной, угрожающе заходили желваки. Он медленно обернулся к Дэниелу, который стоял, привалившись плечом к дверному косяку.

И только сейчас Джорджина увидела в руках Питера винтовку.

— В Огайо не принято так обращаться с дамами, — тихо, но зловеще проговорил Питер. — А тех, кто этого не понимает, мы учим уму-разуму.

Питер, прекрати! Ты слишком торопишься с выводами и если не хочешь оказаться в глупейшем положении, послушай…

Но Питер, как всегда, ее не слушал. Он буравил злыми глазами Дэниела. А тот лишь сложил руки на груди и усмехнулся в ответ. Усмехнулся! Джорджине захотелось убить их обоих. Скромный журналист в очках ей нравился в Дэниеле больше, чем этот страшный незнакомец с холодной яростью во взоре и ледяной улыбкой.

Она впервые по-настоящему испугалась.

— К вам обратилась дама… — спокойно заметил он.

— А я обращаюсь к тебе! Мне плевать, кто ты такой и откуда взялся, но ты мне заплатишь за все. Если думаешь, что тебе удастся выйти сухим из воды после того, как ты угробил мое дело и украл мою невесту…

— Я не угробил ваше дело. Пока. И невест ничьих не воровал. Вот она, Джорджина, сидит в кресле. Забирайте, я не против.

— Дэниел! — вскричала девушка, пытаясь подняться с кресла. Сделать это было непросто, учитывая, что она закуталась в плед. Но ей все же удалось встать ногами на пол. — Я никуда и ни с кем не пойду!

Мужчины даже не оглянулись на нее. Лишь спустя минуту, чуть справившись с собой, Питер обернулся:

Если ты признаешь свою ошибку и попросишь меня проводить тебя домой, я все прощу. Одевайся, и мы пойдем.

Это заявление застало девушку врасплох. Она потрясенно уставилась на Питера, пытаясь поверить в то, что он действительно хочет, чтобы она пошла с ним, пытаясь угадать в его глазах боль… Но ее не было. Взгляд его светился только яростью и уязвленным самолюбием. Еще несколько дней назад она поверила бы ему, но теперь Джорджину уже нельзя было назвать наивной.

— Неужели «Хановер индастриз» так много для тебя значит? — язвительно обронила она, не сумев себя сдержать.

— Неужели твоя собственная семья так мало для тебя значит? — парировал Питер. — Одевайся, уходим.