Патриция Райс - Бумажный тигр

— Наверно, он уговорил своего отца не трогать склад, — пожав плечами, равнодушно проговорила Джорджина. — Станки принадлежат Маллони. Папа говорил, что мануфактура заложена многократно. Мне стыдно показаться туда. — Заметив в глазах Дженис тоску, Джорджина торопливо прибавила: — Но Питер обещал, что вновь откроет фабрику, и как можно скорее. Я позабочусь о том, чтобы он взял на работу тебя и Одри. Сегодня он, кажется, впервые прислушался к тому, что я ему говорила.

Дженис ожидала продолжения, которое должно было все ей объяснить, но так и не дождалась. Нахмурившись, она проронила:

— Эган пропал. Вчера его видели в трущобах, он пытался собрать ренту, а вечером их видели вместе с Эмори. Они ужинали и оба говорили очень нехорошие вещи про тебя и Дэниела. Потом Эган исчез.

Джорджине стало страшно, но она сказала по-прежнему спокойно:

— Может быть, он увязался за Дэниелом, когда тот уезжал?

Дженис непонимающе посмотрела на нее:

— Уезжал? Я уже давно его не видела. Как он?

— Лучше и быть не может, — уверенно отозвалась Джорджина. — Дэниел в своей стихии. Опасности, приключения и все такое. Сидит сейчас где-нибудь на крыше и смеется от радости. Никогда не влюбляйся, Дженис, от мужчин одни только неприятности.

Обычно суровая Дженис вдруг показала свою белозубую улыбку.

— Я запомню твои слова, — сказала она. — Но я и сама знаю, что с вооруженными до зубов ковбоями лучше не связываться.

— Вот-вот, — горячо закивала головой Джорджина. — Найди себе какого-нибудь милого клерка в «Маллони» с белым воротничком и чистыми руками. И непременно такого, какой рад был бы исполнить все твои желания.

На этот раз Дженис не выдержала и от души рассмеялась. Правда, тут же спохватилась, вскочила со стула и направилась к двери. У самого порога обернулась и сказала:

— Завтра четвертое. Праздничное шествие.

— Прекрасно… — пробормотала Джорджина, мгновенно забыв о гостье, за которой тихо закрылась дверь. В голове ее зароилось множество идей.

— Отец обо всем позаботится, ты не беспокойся, — сказала Долли Хановер, похлопав дочь по руке через одеяло. — Питер — очень милый молодой человек. О» прислал нам телеграмму, и я уверена, что он не оставит тебя в беде. До сих пор не могу понять, почему ты не вышла за него замуж.

Джорджина терпеливо ждала, когда мать уйдет. Она рада была узнать, что отец не отослал ее в лечебницу и они вернулись домой вместе. Джорджина нежно любила ее, но сейчас у нее голова была занята другими вещами.

— Питер никогда не прислушивался к моему мнению, мама, — сдержанно ответила она. — К тому же я нужна Дэниелу.

— Что ж, это, конечно, существенно, — проговорила Долли, хотя выражение недоумения и осталось на ее лице. — Ну ладно. Спи. Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Ни о чем не волнуйся. Теперь мы дома и будем рядом.

Именно это и беспокоило Джорджину. Придет ли Дэниел, зная, что ее родители вернулись? Потому что, если не придет, ей придется самой пойти искать его, а она представления не имела, с чего начать. Тем более что типографию, как она знала, теперь занял Питер.

Она прислушивалась к шелесту листвы за окном, с надеждой вздрагивая при каждом шорохе. Она весь день пролежала в постели, ожидая от него известий, но он так и не объявился.

«Если он не придет сегодня, я его повешу! — Она коснулась кружева на легком шелковом халате, который надела после ванны. Это была часть ее приданого, но она надела этот халат в первый раз. Специально для Дэниела. — С ума сошла! Надо быть последней дурой, чтобы стараться сделать приятное человеку, который тебя бросил!»

Мужчины всю жизнь только баловали ее, ей никогда не приходилось ни о чем беспокоиться, и Джорджина привыкла к такому положению вещей. Но теперь… Может быть, маму эта ситуация и устраивает, но Джорджину перестала устраивать. Она начала понимать, что мужчины точно так же нуждаются в ее помощи и поддержке, как и она в их. И эта мысль не была ей неприятна. Напротив, Джорджине очень хотелось заботиться о Дэниеле. Если только он даст ей такую возможность, черт его возьми!

Дом укладывался спать, и вскоре внизу все стихло. Джорджина поморщилась. Чего ждать от собственного замужества, особенно учитывая, как оно началось? Нормальная семья — что это вообще за штука? Если считается, что у ее родителей нормальная семья, то Джорджине такого «счастья» не нужно. Ей нужен только Дэниел.

Выключив лампу, она забралась под одеяло и откинула голову на свежие подушки. Она хочет, чтобы ее муж спал с ней в одной постели. Разве она многого просит? Она уже успела привыкнуть к близости теплого и сильного тела Дэниела. Ей хотелось протянуть руку и коснуться его плеча. Хотелось закинуть на него ногу, потому что у него были такие стройные и мускулистые ноги… Хотелось поймать загоревшийся огонь в его глазах. Чтобы он наклонился и обнял ее. Чтобы их тела соединились в одно целое.

Ей хотелось этого всеми фибрами души.

Джорджина зажмурилась, стыдясь своих мыслей. Ветер за окном явно посвежел — по стеклу царапнула ветвь клена.

Ветвь клена… Ресницы ее вспорхнули. Она родилась и выросла в этом доме, но ветер, какой бы он ни был, никогда не пригибал ветви деревьев настолько близко к окну ее спальни!

Джорджина вскочила с постели и подбежала к окну. Она подняла вверх скользящую раму и выглянула наружу — так и есть! На самой макушке старого клена устроилась долговязая фигура. Этот нахал улыбался сначала застенчиво, но когда Джорджина отыскала в полумраке его глаза, улыбка стала радостной и уверенной.

— Дэниел Эван Маллони, ты самый неисправимый, глупый и жалкий человек на земле! Неужели так трудно войти в двери, как принято у всех нормальных людей? Какой черт занес тебя на это несчастное дерево? Учти, ты свалишься с него и свернешь себе шею! Ну? Лезь сюда немедленно или ты, может быть, хочешь, чтобы я утром отыскала в саду твои жалкие останки?

Дэниел нащупал ногой подоконник, ухватился руками за оконную раму и мгновенно перебросил свое тренированное тело в спальню. Они встали так близко друг от друга, что он едва не наступил Джорджине на ногу. Девушка только тихо охнула, когда он запустил свои холодные руки ей под халатик и отыскал ее груди, прикрытые лишь тонкой сорочкой.

— Ты испугалась за меня или мне это только показалось? Может, мне действительно стоило рухнуть оттуда, сломать себе шею и наконец оставить тебя в покое?

— Идиот! — Джорджина притворилась, что хочет освободиться, но она лукавила. Ей не хотелось, чтобы Дэниел убирал руки от нее. Теплые груди словно сами просились в его ладони, лоно увлажнилось. • — До сих пор не могу понять, что меня заставило выйти замуж за потенциального самоубийцу!

— Винтовка, которая была в руках у твоего дружка и из которой он целился в меня, — со смехом пробормотал Дэниел, уткнувшись ей в шею.

— Наверно, надо было дать ему возможность пустить ее в ход и одним выстрелом положить конец всем будущим проблемам, — сердито проворчала Джорджина, но тело ее уже не слушалось разума. Она запустила пальцы в растрепанную шевелюру Дэниела и прижала его к себе.

— В самом деле, почему ты вышла за меня замуж? Может быть, потому, что ты меня полюбила и поняла, что не можешь жить без меня?

Покрывая ее шею легкими поцелуями, Дэниел стал подталкивать ее к постели.

— Ты меня бросил! — Джорджина дернула его за волосы. — С какой стати я буду признаваться в любви человеку, который так поступил со мной?

Дэниел посмотрел ей прямо в глаза:

— Я сделал это, потому что люблю тебя и хотел пожертвовать своим счастьем ради твоего.

Джорджина отпустила его волосы.

— А я думала, ты умный, — прошептала она нежно. — Только самый последний болван мог решить, что я буду счастлива без тебя.

Глаза его на фоне лунного света из серых превратились почти в серебристые. Губы Дэниела медленно раздвинулись в мягкой улыбке.

— Значит ли это, что ты согласна выйти замуж за хромого героя, любить его в радости и горе и быть его женой до тех пор, пока вас не разлучит смерть?

— Согласна, — прошептала Джорджина и, приподнявшись на цыпочки, потянулась к его лицу.

Почувствовав, как сладкая дрожь прокатилась по всему телу, Дэниел обнял ее, и их губы сомкнулись. Джорджина изо всех сил прижималась к нему. На какую-то долю секунды она попыталась представить себе, что будет, если этот миг больше никогда не повторится, но тут же отогнала неуместную мысль. Да, ей даже думать об этом было нестерпимо. И она прижимала к себе его голову и отдавалась его поцелуям со всей страстью, словно умоляя его никогда больше не оставлять ее.

Не отрываясь от ее губы, Дэниел откинул одеяло и, уложив Джорджину на постель, сел рядом. Ею овладело нетерпение, больше не было сил сдерживать свои чувства.

Джорджина вцепилась в его рубашку и, выпростав ее из штанов, коснулась ладонями его горячего и крепкого торса. Только сейчас она окончательно поверила в то, что все это не сон.

Дэниел медлил, и Джорджина сама расстегнула ему брюки и обхватила пальцами его напрягшийся жезл. Дэниел тихо застонал от наслаждения, и ей стало очень приятно, что это именно благодаря ее ласке. Она стала нежно гладить его плоть по всей длине.

— Боже, Джорджи… — не своим голосом пробормотал он, опускаясь на нее сверху, — что ты со мной делаешь…

Джорджина раздвинула ноги пошире и прижала его к себе так тесно, что почувствовала сквозь шелковую рубашку исходивший от него жар.

— Сначала склад с голыми стенами, тараканы и прыжки с поезда на ходу среди ночи, — прошептала она, продолжая нежно ласкать его. — А потом дети, совместные омовения в ванне и однажды, может быть, небольшой уютный домик с розами в саду и лошадьми на заднем дворе.

— Откуда ты знаешь? — Дэниел задрал ей сорочку до пояса и коснулся ее там, где она была уже вся мокрая и трепетала от желания.

Джорджина с тихим стоном подалась всем телом навстречу его руке, почувствовав, как мягко вошли в нее его пальцы. Язык почти не слушался ее, зубы стучали, но она все же сумела выдавить из себя:

— Я прочитала книгу про Пекоса Мартина.

В следующее мгновение он убрал руку и вошел в нее.

Погружаясь в нее до самого конца, Дэниел целовал ее грудь. Джорджина прижималась к нему всем телом, мысленно заклиная его овладеть ею всецело. Вскоре она уже перестала себя ощущать отдельно от него. Ей казалось, что их тела навечно соединились в одно целое и никогда уже не разлучатся. А потом наступила кульминация… Джорджина только успела прошептать его имя, и ее тут же накрыла с головой волна наслаждения. Она зажмурилась и вцепилась в его плечи. Ей показалось, что она парит над землей.

— Люблю тебя, — прошептала она.

Дэниел навалился на нее всем телом, вдавив ее в постель. Длинные и тонкие пальцы сомкнулись на ее груди, и Джорджина почувствовала, как мгновенно отвердел сосок. Она провела руками по его спине.

— Я люблю тебя, Дэниел, но если ты снова бросишь меня, я тебя убью!

Он негромко фыркнул ей в ухо и пробормотал:

— Я не брошу тебя, но ты сама горько об этом пожалеешь, дорогая. Я увезу тебя в дикие степи Техаса, где мы будем совсем одни, не считая кактусов.

Джорджина подвигала бедрами и обрадовалась, почувствовав, что он в ней вновь ожил.

— Я наряжу их в рубашки, галстуки, юбки и шляпки и буду подавать им чай. А когда надоест, начну отстреливать из твоих револьверов.

Дэниел взял руками ее голову и приподнялся над ней на локтях.

— Ты не имеешь ни малейшего представления об этой жизни, Джорджи. И я буду последним негодяем, если обреку тебя на такое существование.

Джорджина почувствовала тревогу в его голосе и обеспокоилась. Ей захотелось вернуть разговор в прежнее русло и поскорее увести его от неприятной темы.

— Значит, ты меня все-таки не любишь и я плохая жена, — грустно прошептала она.

Дэниел перевернулся на спину, увлекая Джорджину за собой. Одной рукой он гладил ее по волосам, а другой ласкал ей грудь.

— Ты самая лучшая жена на всем белом свете! Иначе разве я вернулся бы? Ну подумай? Я попытался представить себе свою дальнейшую жизнь без тебя и не смог. Мы будем вместе, но надо решить все наши сложности. Как сделать так, чтобы ты не лишилась своей семьи и дома? Как сделать, чтобы я не убил своего отца?

— И чтобы он не убил тебя, — отозвалась Джорджина и внимательно взглянула на Дэниела. — Почему бы нам не отправиться в Натчез к твоим друзьям, там все и решим, а?

Дэниел вздохнул:

— Это было бы наилучшим вариантом, но я не люблю останавливаться на полпути. Представь, что может случиться, если мы уедем отсюда? Где гарантия, что все не обернется вспять и все наши начинания не рухнут? С другой стороны, и оставаться нельзя. Еще одного пожара я не переживу.

Джорджина склонила голову ему на плечо.

— Это был несчастный случай. Неужели ты думаешь, что твой отец стал бы поджигать фабрику, владельцем которой он уже является?