Джоанна Линдсей - Буря страсти

— Да.

— Почему ты подумал, что он мой муж?

— Ты называла его своей любовью.

— О, — пробормотала она. — Как это объяснить?

— Действительно, как, Шерис? — мягко спросил он. Он провел пальцем по ее подбородку, потом рука скользнула ниже, к плечу, и осталась там, сжимая его достаточно крепко, чтобы Шерис не могла уйти. Он намерен держать ее так, пока не получит ответа. Может, пришло время сказать правду или хотя бы часть ее?

— С Антуаном я познакомилась очень давно, Лукас. Я тогда была молода и наивна, а он был светским человеком, галантным и потрясающе красивым. Мне казалось, что я влюблена, хотя на самом деле, наверное, просто наступил тот возраст, когда человеку необходимо влюбиться, что я и сделала. Это я поняла теперь, но в то время была слишком очарована, чтобы задаваться вопросами. — Она говорила с горечью, и глаза ее потемнели от воспоминаний. — Антуан оказался мерзавцем и лжецом. Он…

Шерис побледнела, она внезапно осознала, что сама стала такой же. Если Лукас когда-нибудь узнает, как она лгала ему…

— Он что?

Она опустила глаза.

— Ему требовалось от меня только одно. К счастью, я вовремя узнала об этом.

— Ты хочешь сказать, что спасла свою девственность?

Она посмотрела ему в глаза и тихо ответила:

— Да.

— Но свое сердце ты дарила довольно свободно. А я считал, что твой муж — единственный мужчина у тебя в прошлом. В кого еще ты считала себя влюбленной, кроме Антуана?

В ней вспыхнул гнев. Как он смеет смеяться над ее унижением? Она вспомнила Фиону. Лукас весьма небрежно обращался со своими прежними увлечениями! Какое у него право расспрашивать ее?

Она мило улыбнулась и пожала плечами:

— Надеюсь, ты не ждешь от меня ответа на такой вопрос, Лукас. Я не из тех женщин, кто ведет счет.

— Так много, а? — усмехнулся он. Она в раздражении стиснула зубы. Негодяй! Но теперь слишком поздно менять тон. К тому же ей все еще хотелось рассердить его.

— Да, так много. Что поделать, если я непостоянна? Он покачал головой с насмешливым сочувствием.

— Так много увлечений, и в результате только один муж… пока. А кого ты любишь сейчас, Шерис?

Его губы приникли к ее губам. Он не ждал ответа. Любовь — это не для них. Ему совершенно безразлично, любит ли она его, раз уж он получил то, что хотел. Но она не позволит ему… снова. Она не хочет… чтобы он… занимался с ней любовью…

Когда ее руки, сдаваясь, обвили его шею, Лукас поднял ее и отнес в постель. Его маленькая девственница. Она может не любить его и быть лгуньей, но ее тело не лжет. Она принадлежит ему. Во всяком случае, сейчас.

Шерис томно потянулась и открыла глаза. Через несколько секунд ее взгляд упал на обнаженную мужскую грудь. Сознание подсказывало, что ей следует ужаснуться. Проспать всю ночь рядом с мужчиной, проснуться рядом с ним, как будто они женаты, в то время как на самом деле… Он не обязан жениться на ней только потому, что лишил ее девственности. Да он и не догадывается об этом.

Конечно, ей следовало возмутиться, что он все еще в ее постели и пользуется всеми преимуществами мужа, не связывая себя узами брака. Но, по правде говоря, она была бы ужасно разочарована, если бы он ушел после ночи, полной столь страстной любви. Как хорошо, что он здесь и к нему можно прижаться!

Она понимала, как опасно анализировать свои чувства. Если бы Шерис хоть на минуту представила, что может влюбиться в Лукаса, то впала бы в панику. Никогда человек, подобный отцу, не будет управлять ее жизнью, даже если его властолюбие не так заметно, как, например, у Лукаса.

Нет, спокойнее считать, что она безнравственна. Ну, разумеется, не совсем уж безнравственна. Боже, ей уже двадцать, она взрослая женщина! Зачем ей ждать, пока она найдет мужа, чтобы изведать то, что она испытывает с Лукасом? Стоит ли отказывать себе в этом удовольствии только потому, что они не женаты?

Шерис улыбнулась. Она действительно становится развращенной. Но сейчас, когда она смотрела на широкую грудь Лукаса, ее это не волновало.

Он выглядел совсем другим, когда спал. Сегодня она впервые видела его спящим, и у нее было достаточно времени, чтобы рассмотреть его. Ей нравилось то, что она видела: крепкие мускулы, сильные загорелые руки, темные волосы, вьющиеся на груди. Даже во сне он выглядел сильным. На подбородке чуть выступила щетина, на лоб легла непокорная угольно-черная прядь.

Внезапно Шерис осознала, что сейчас без обычной усмешки, чуть кривящей его губы, и искорок смеха в блестящих, как драгоценные камни, глазах он вполне мог бы сойти за своего опасного брата.

Почему ей это пришло в голову? Она не думала о Слэйде с тех пор, как они с Лукасом вернулись с гор и не застали Слэйда на ранчо. Но братья похожи как две капли воды, и тут ничего не поделаешь.

Близнецы. Удивительно, как изменили их обстоятельства, превратив одного в опасное, словно свернувшаяся гремучая змея, существо, а другого — в очаровательного шалопая. Один принимал во внимание ее чувства, другой грубо пренебрегал ими.

Шерис огляделась, желая отвлечься от тревожных мыслей. Она увидела Чарли в фарфоровом тазу и усмехнулась. Он выглядел рассерженным. Да, Чарли так и не привык к Лукасу и всегда тихо ворчал, когда тот подходил к ней. Было заметно, что кот не слишком доволен, обнаружив Лукаса в своих, как он считал, владениях.

В этот момент Чарли выпрыгнул из таза, а затем демонстративно и из окна, как будто он только и ждал, чтобы привлечь ее внимание и выразить свое неудовольствие ее неприличным поведением. Вот так! Получить выговор от собственного кота.

— Доброе утро, красотка.

Шерис, вздрогнув, повернулась к Лукасу.

— Сколько раз еще просить тебя не называть меня так? — с раздражением сказала она.

— Не ругайся, милая, во всяком случае, не с самого утра. — Он лежал рядом с ней, улыбаясь своей самой обаятельной улыбкой. — А почему я не могу называть тебя красоткой?

— Потому что меня так называет твой брат и это напоминает мне о нем, — сказала она, попытавшись, насколько возможно, сохранить достоинство.

Его губы, словно поддразнивая, чуть коснулись ее губ.

— Это ни к чему, по крайней мере тогда, когда мы занимаемся любовью с тобой. Мне неприятно ревновать тебя к собственному брату.

— А ты ревнивый, Лукас?

— Не знаю, — пробормотал он между поцелуями.

— Тогда почему ты так говоришь?

— Давай скажем так: когда ты со мной, я хочу быть уверенным, что ты полностью принадлежишь мне. Понимаешь?

— Пожалуй, я сейчас мало что понимаю, — пробормотала она.

Когда его губы скользнули вниз, Шерис закрыла глаза и тихо застонала. Она погрузилась в пучину ощущений, которые возникали только от его близости, Она чуть не вскрикнула, когда он прекратил свои ласки.

Шерис открыла глаза. Лукас смотрел на нее так, что она почувствовала себя обожаемой и желанной, самой желанной женщиной в мире. Этот человек не охотился за ее деньгами и не заключал пари о ее любви. В его желании близости не было никаких скрытых мотивов. Он просто хотел ее. И осознание этого взволновало Шерис, искренность его желания затронула какую-то нежную струну в ее груди, которой никто не касался прежде.

— Боже, как ты красива!

— Я начинаю верить, что ты действительно так думаешь, — сказала она чуть дыша. Их глаза встретились.

— А ты так не думаешь?

— О, Лукас, оставь разговоры на потом, — простонала она и привлекла его к себе.

Он засмеялся. Она хотела его сейчас, немедленно, ему же хотелось постепенно исследовать ее тело и доставлять ей сладчайшее наслаждение.

Он постигал, что доставляло ей наибольшее удовольствие, и как бы переносил ее с одной вершины на другую. Когда дело касалось Шерис, отдавать доставляло такое же наслаждение, как брать.

Шерис стирала нижнюю юбку. Лукас увидел это, зайдя за угол дома и заглянув на задний двор. Чарли свернулся клубочком на его руках. Лукас улыбался, а Чарли мурлыкал. Шерис даже подумала, не галлюцинация ли у нее.

Но стоило Чарли почувствовать ее запах, как он издал ужасающий вопль и стал яростно вырываться из рук Лукаса.

Освободившись, он прыгнул в окно спальни.

— Я знал, что он так сделает, — сказал Лукас, присаживаясь рядом с ней на крылечко, — Я никак не мог понять, почему мы с ним не можем поладить. Видишь ли, обычно животные меня любят. Но наконец я разгадал, в чем дело.

— Ив чем же?

— Когда в последний раз у Чарли была подруга?

— Лукас!

Он засмеялся:

— Я серьезно. Он же мужчина, и ему, как и всем мужчинам, нужна женщина. Но так как таковой не имеется, он привязался к тебе.

— Не говори глупостей.

— Этот кот видит во мне или любом другом приблизившемся к тебе человеке соперника.

— Чушь, — не согласилась Шерис. — Я уже говорила тебе, он просто не любит незнакомых.

— Тогда почему Чарли только что подошел ко мне в конюшне с самым дружелюбным видом? Потому что тебя там не было и ему не нужно было за тебя сражаться.

— Он действительно сам подошел к тебе?

— Ты же видела, он даже позволил мне взять себя на руки.

— Но если то, что ты говоришь, правда, как мне найти ему здесь подругу?

— Не думаю, что в Ньюкомбе есть другие кошки, но я могу разослать объявления в газеты ближайших городов, посмотрим, что получится. В любом случае мне нужно сегодня вернуть коляску в город, так что переодевайся, поедешь со мной.

— Но как я вернусь из города домой?

— Верхом. Тебе пора брать уроки верховой езды. Она отвернулась от него и снова принялась за нижнюю юбку.

— Пожалуй, я останусь дома. Я не нужна тебе для того, чтобы рассылать эти объявления.

— Но я хочу прокатиться в твоей компании.

— У меня слишком много работы, Лукас.

— Пойди надень те брюки, которые я купил тебе, Шерис.

Она вздернула голову.

— Я не надену эти брюки, тем более в город! — Как он смеет приказывать ей?

— Я купил брюки для того, чтобы ты их носила. И ты их наденешь.

— Нет, — твердо заявила она и для убедительности покачала головой.

Лукас медленно встал и направился к ней. Она отскочила, держа перед собой, как оружие, мокрую юбку.

— Хочешь заключить небольшое пари, голубушка? — мягко спросил он. — Спорим, что ты поедешь со мной в город и наденешь эти брюки? Спорим, что я сам надену их на тебя, если ты этого не сделаешь?

Глаза ее расширились.

— Не наденешь!

Он сделал еще шаг по направлению к ней, и она бросилась к дому. Но прежде чем она успела добежать до двери, Лукас схватил ее.

— Хорошо! — закричала она. — Я их надену, только отпусти меня.

Он послушался, и взбешенная Шерис увидела его усмешку.

— Только не задерживайся слишком долго, а то я подумаю, что тебе все-таки нужна моя помощь.

— Лукас Холт, ты тиран! — сердито выкрикнула она.

— Просто я не хочу разлучаться с тобой сегодня.

— О, я сейчас закричу! — И она наконец сделала это.

Два часа спустя они вернули коляску Питу в его «Прокат и конюшню» и оставили там двух своих лошадей. На Шерис был ее дорожный костюм. Жакет надет поверх купленной Лукасом рубашки, безобразные брюки скрыты под юбкой. Лукас посмеялся над этим компромиссом, мерзкий тиран!

Но она не могла на него долго сердиться. Этот шалопай отличался от всех других мужчин, которых она знала. Она могла прийти в ярость, но стоило ему улыбнуться, поддразнить или умаслить ее, и она забывала, из-за чего сердилась.

Лукас оставил ее у почты, а сам пошел выяснить, выехал ли дилижанс Эмери по расписанию.

— Я забыл кое-что сообщить ему вчера, — объяснил он. — Если дилижанс, как всегда, опоздает, я избавлюсь от необходимости писать ему.

— Чем мне заняться, пока я буду ждать тебя?

— Напиши три экземпляра объявления, а я заплачу и отправлю их, когда вернусь. Ты лучше меня знаешь, как описать кошку, которая подойдет Чарли. Уилбер даст тебе бумагу и ручку. И пока ты здесь, выясни, не пришла ли на наше имя какая-нибудь корреспонденция.

— Но разве почту не доставляют на ранчо? Он покачал головой:

— Нужно забирать ее здесь.

— Ты хочешь сказать, что здесь может лежать письмо, а я ничего не узнаю об этом? — Она пришла в ужас.

Лукас ушел, а она поспешно вошла в почтовое отделение и переговорила с Уилбером, сидевшим за конторкой. Ее надежды угасли так же быстро, как и вспыхнули. Весточки от Стефани не было, только два письма Лукасу: одно — от месье Андреви из Нового Орлеана, другое — от Эмери Баскета, отправленное из Ньюкомба. Она усмехнулась. Наверное, Эмери тоже забыл что-то сказать Лукасу.

Подумать только, давать объявление, чтобы найти самку для Чарли! Только мужчина, который искал невесту по объявлению, мог придумать такое. И только мужчина мог позаботиться о мужских потребностях. Она вздохнула. Ей и в голову не приходило искать жену для Чарли. Леди не думают о подобных вещах. А она?