Джоанна Линдсей - Буря страсти

Лукас достал из кармана фотографию и протянул ей:

— В вашем письме говорится, что вы слева.

Она опешила. Значит, Стефани солгала. Значит, он ждал Стефани, а получил ее.

— Я… мне следовало быть поточнее. Видите ли, я иногда путаю правое и левое. Извините, мистер Холт. Вы, должно быть, ужасно разочарованы.

— Мэм, если бы я был ужасно разочарован, как вы выразились, то посадил бы вас обратно в дилижанс. Между прочим, как вас зовут?

Улыбка его была очаровательной, голос глубоким и звучным. Она знала, что будет волноваться во время первой встречи, но не предполагала, что настолько сильно.

— Шерис, — ответила она.

— Звучит на французский манер.

— Моя мать была француженкой.

— Что ж, может, покончим с формальностями? Меня обычно называют Люком.

Тотчас же его кто-то окликнул:

— Кого ты привез нам, Люк?

Грузный маленький человечек стоял в дверях «Ньюкомбской бакалеи». Магазин занимал весь дом. В большинстве же нью-йоркских зданий располагалось множество контор.

Ее внимание снова переключилось на Холта, представлявшего ее хозяину бакалеи. Она очень удивилась, услышав, как он добавил:

— Я знал мисс Хэммонд еще до своего приезда сюда. Она наконец-то согласилась стать моей женой.

— Правда? — радостно улыбнулся Томас Билфорд. — Так вас можно поздравить? Ваш брат приедет на свадьбу?

— Я не собираюсь устраивать пышное торжество, Томас. Просто приглашу священника, когда он приедет в город.

— Люди будут разочарованы.

— Что поделаешь, — резко ответил Лукас.

— Что ж, удачи вам, Люк, мэм, — смущенно пробормотал бакалейщик и быстро скрылся в магазине.

Пока они ехали по маленькому, в одну улочку, городку, Шерис хранила задумчивое молчание. Когда миновали последнее здание, она наконец спросила:

— Почему вы сказали этому человеку, что мы познакомились раньше?

Лукас пожал плечами:

— Никто бы не поверил, что вы — невеста по переписке. Но, конечно, если вы предпочтете…

— Нет! Все в порядке, — уверила она его. Шерис снова замолчала и отвела взгляд. В сидевшем рядом с ней мужчине произошла перемена. Исчезла мальчишеская усмешка, и теперь он казался холодным, неприступным и, видимо, о чем-то глубоко задумался.

— Почему вы здесь, Шерис Хэммонд? — неожиданно спросил он.

Она снова взглянула на спутника. Он смотрел прямо перед собой на грязную дорогу. Что ж, она предвидела этот вопрос.

— Я недавно овдовела, мистер Холт. Эти слова привлекли его внимание, и она побледнела под его пронизывающим взглядом. Возможно, зря она это придумала? Может, девственность являлась непременным условием? Но история бедной вдовы так убедительно объясняла, почему она стала невестой по переписке.

— Извините, может, вы ожидали юную невинную девушку, — тихо сказала Шерис. — Я, конечно, пойму, если вы…

— Это не имеет значения, — оборвал ее Лукас. Он снова смотрел на дорогу, рассерженный на себя за то, что прореагировал таким образом. Это действительно не имело никакого значения. Разве он не предвидел, что она может оказаться не девственницей? Так почему же это расстроило его?

— Этот мужчина на фотографии? — немного погодя спросил Лукас.

— Мужчина на?.. Боже упаси, конечно, нет! Это мой отец.

— Ваш отец еще жив?

— Да. Но мы отдалились друг от друга. Видите ли, отец не одобрял моего мужа. И он не очень-то любит прощать.

— Так что вы не смогли вернуться к нему после смерти мужа?

— Нет. К сожалению, муж не оставил мне никаких средств. Конечно, я не вышла бы за него, если бы знала, что у него так много долгов, — натянуто добавила она. — Но… — Она вздохнула. — Я выросла в состоятельной семье и не смогла бы работать и обеспечить себя. Когда поняла, насколько плохо обстоят мои дела, ваше объявление показалось мне решением проблемы.

— Что-то вы упустили.

— Не думаю. — Шерис начала впадать в панику.

— Вас нельзя назвать заурядной женщиной, — многозначительно заметил он. — Если вы решили снова выйти замуж, стоило ли уезжать так далеко? У вас, наверное, были предложения и поближе к дому.

Шерис усмехнулась. Конечно, предложения были, и немало, еще с тех пор как ей исполнилось пятнадцать. Но либо женихи домогались ее приданого, либо были неприемлемы по каким-то другим причинам.

— Да, я получила несколько предложений.

— И?

— Они не пришлись мне по душе.

— Что же вам по душе? Шерис смутилась.

— Я не люблю высокомерия и жесткости. В мужчинах я ценю чувствительность, добродушие, хорошее настроение и…

— Вы уверены, что описываете мужчину? — не удержался Лукас.

— Уверяю вас, я знала таких мужчин, — сказала Шерис с возмущением.

— Вашего мужа?

— Да.

Лукас фыркнул:

— Вы очень рискуете, делая ставку на меня. Что, если я не обладаю ни одним из этих качеств? Она мысленно застонала.

— Ни одним? — чуть слышно пробормотала она.

— Я не утверждаю этого. Но как знать?

— Я… Боюсь, я недостаточно все продумала. Но мне казалось, что любой вариант будет лучше того, что был у меня дома. — Она вздохнула. — Я не предполагала… Хочу сказать, конечно, я надеялась на лучшее.

— Вы разочарованы?

— Вы не можете требовать от меня ответа так скоро. — Она все больше и больше расстраивалась. Его же ситуация явно забавляла.

— Милая, ваш первый же брошенный на меня взгляд показал, разочарованы вы или нет.

— Внешность — не главное в мужчине, . — услышала свой чопорный тон Шерис.

Она пришла в ужас, обнаружив, что, сама того не желая, говорит ему комплименты. Ей хотелось, чтобы он почувствовал ее пренебрежение.

Лукас снова усмехнулся, и Шерис внезапно поняла, что, хотя их разговор длится довольно долго, она еще ничего не узнала о нем. Наконец, осмелившись, она задала вопрос:

— А вы не высокомерны?

— Надеюсь, что нет.

— Любите командовать, подавлять? — продолжила она. Он усмехнулся:

— Я? Командовать такой красавицей, как вы? Я бы никогда не осмелился.

Почему у нее было такое чувство, словно он поддразнивает ее? Шерис замолчала, отказавшись на время от дальнейших расспросов.

Прислонившись к дверному косяку, Уиллоу смотрела на облако пыли вдали. Ее однокомнатный домик по меркам белых считался маленьким. Но она привыкла к невысоким вигвамам, построенным из кустарника и травы, — жилищам, которые можно было легко сжечь, когда приходило время идти дальше. И этот дом из крепкого дерева казался ей огромным. Она обжилась здесь за эти два года, с тех пор как муж привез ее сюда, оторвав от семьи и племени.

Уиллоу только на четверть принадлежала к племени апачей Белых гор, на четверть она была мексиканкой и наполовину белой из-за ублюдка, когда-то изнасиловавшего ее мать. Но она казалась чистокровной апачи и очень гордилась этим.

— Он едет, Билли, — сказала Уиллоу своим тихим мелодичным голосом.

Билли Вулф подошел и встал позади жены, наблюдая за приближающимся облаком пыли. Он усмехнулся и обнял ее расплывшуюся талию.

— Как ты думаешь, он привез ее? Уиллоу почувствовала усмешку Билли. Слишком часто он усмехался в последнее время.

— Ты все еще считаешь забавным, что уговорил его жениться?

— Думаю, это как раз то, что нужно. Ему осточертело ждать того момента, когда удастся поставить «большого человека» на колени. Еще месяц — и он позволит Слэйду самому взяться за это дело. А Люку потребуется какое-то развлечение. Так почему бы ему не жениться?

— Но, может, она ему не понравится?

— Не понравится? — ухмыльнулся Билли. — Какое это имеет значение, если она служит только для забавы.

— Ты совсем не думаешь о девушке, — резко заметила Уиллоу.

Но муж явно не испытывал раскаяния.

— В первую очередь нужно заботиться о друзьях. Поэтому я здесь. А теперь давай зайдем в дом, пока нас не увидели. Ты же знаешь, горожанки всегда впадают в истерику, когда в первый раз видят индейцев. — Билли снова ухмыльнулся. — Мы дадим ей время до завтра, а потом уж познакомимся.

Уиллоу неодобрительно взглянула на мужа:

— Надеюсь, ты не собираешься ее напугать, Билли?

— Разве я посмею поступить так с невестой друга? Нет, конечно же, он так не поступит, ее шутник муж.

Увидев дом, Шерис в ужасе закрыла глаза и попыталась уговорить себя, что он не маленький, а просто… немного старомоден. Но в действительности перед ее взором предстало квадратное, даже не окрашенное строение. Хижина. И она должна здесь жить? Рядом стояла конюшня, раза в два больше дома, и тоже не окрашенная. За конюшней находился обширный загон, на который отбрасывал тень старый тополь. Полдюжины лошадей лениво бродили по траве. В сотне футов от загона стояла другая хижина, еще меньше, чем первая.

— Думаю, вы привыкли к более просторным апартаментам? — спокойно спросил Лукас, помогая ей выйти из коляски.

Шерис не ответила. Что она могла сказать? Что ее дом на Пятой авеню — огромный особняк? Ему незачем знать об этом.

Но выражение ее лица было достаточно красноречиво, и Лукас усмехнулся. А что она ожидала увидеть? Возможно, такой же дом, какой воздвиг Сэмюэл Ньюкомб, чтобы выставить напоказ свое богатство, — двухэтажный, с роскошной отделкой и огромными комнатами? Лукаса же дом вполне устраивал, ему частенько приходилось жить и в худших. Правда, и в лучших — тоже. Но сейчас ему нужна всего лишь крыша над головой. Он не намерен оставаться здесь слишком долго. Его усмешка стала еще шире.

Лукас украдкой наблюдал, как она осматривалась, прижимая к груди корзинку, словно утопающий спасительную соломинку. Выглядела гостья ужасно испуганной, точно как в тот момент, когда увидела его впервые. Она напоминала ему пугливого жеребенка. Интересно, она всегда такая? Может, ее, как и большинство других представительниц слабого пола, отпугивает его рост? Хотя, должно быть, она считает себя слишком высокой для женщины. Но, с его точки зрения, рост у нее что надо.

Лукас ждал, пока Шерис закончит осмотр. В свете полуденного солнца далекие горы, простирающиеся куда ни кинь взгляд пастбища и торчащие там и сям кактусы казались деталями одной выцветшей декорации.

Он подумал, что пройдет совсем немного времени, и ее белая, как сливки, кожа приобретет золотистый оттенок. В саду ей придется работать в более легкой одежде. Она, должно быть, испеклась в этом тяжелом дорожном костюме. Чем скорее она снимет его…

И он начал мысленно помогать ей в этом.

— Шерис?

Она вздрогнула, забыв о его присутствии. Лукас стоял и ждал, когда она войдет в его дом. Что найдет она там? Такое же убожество?

Шерис вздохнула и вошла внутрь, постаравшись не задеть юбкой длинные ноги своего жениха. Дневной свет едва пробивался сквозь плотно задернутые занавески. Но не успели ее глаза привыкнуть к полумраку, как дверь закрылась и Шерис оказалась крепко прижатой к мускулистой груди Лукаса Холта. Она вскрикнула и попыталась вырваться, но крик был приглушен губами, приникшими к ее губам.

Она оцепенела, Чарли зашипел. Внезапно Шерис почувствовала себя свободной, но не сдвинулась с места. Она стояла, дрожа, и смотрела широко открытыми глазами на Лукаса. Трудно было сказать, кто из них больше удивлен.

— Я всегда считал, что это преувеличение, — сказал Лукас. — Но теперь вижу, что женщина действительно может шипеть, как кошка.

— Думаю, это всего лишь преувеличение, мистер Холт, поскольку шипел мужчина. А точнее, кот. Надеюсь, вы не будете возражать. Я не смогла оставить Чарли одного.

Она поставила корзинку на стул, открыла ее и вынула оттуда Чарли. Лукас с удивлением уставился на диковинного лохматого зверя. Никогда прежде ему не доводилось видеть такого длинношерстного кота. Золотисто-оранжевая шерсть была почти такого же оттенка, как волосы его хозяйки. Лукас видел дюжины котов на востоке, но такого — никогда.

В этот момент из глубины дома появился Мак.

— Черт побери, что это такое?! — воскликнул он. — Не вы, мэм, — быстро поправился он. — Что это за штука у вас на руках?

Шерис с удивлением посмотрела на маленького человечка с заросшим седой щетиной подбородком, живыми голубыми глазами, в шляпе с широкими полями. Лукас поспешно представил Мака, красочно описав его многочисленные обязанности на ранчо. Но Мак не обращал на Шерис ни малейшего внимания. Его взгляд по-прежнему был прикован к Чарли.

— Что это? — повторил он.

— Мой любимец Чарли.

— Эта дикая тварь — ваш любимец?

— Он не дикий, — уверила Шерис. — Это персидский кот. Их довольно много в Европе, но в Америке они редки. В Англии даже устраиваются выставки кошек, где публике демонстрируют редкие породы, такие, как порода Чарли.

— Все коты, которые здесь живут, — хищники, — заметил Мак. — А этот малыш не кусается? — Он нерешительно протянул руку, чтобы приласкать Чарли, но кот в ответ предостерегающе заворчал.