– Может, я… – начал Филип.

Но ни Питер, ни Шейн не расслышали конец фразы. Она утонула в шуме оглушительного взрыва – будто взлетела на воздух бочка с динамитом. Все обернулись, с ужасом устремив взгляд на гостиницу.

– Это еще что такое, черт побери? – закричал Филип.

– От такой жары лопаются стекла, – с дрожью в голосе ответил Шейн. Даже думать было страшно, что могут быть новые жертвы.

– Но ведь осколков не видно, – растерянно пробормотал Филип.

– Не видно, – подтвердил Шейн. – И все равно я уверен, что это именно так.

– Наверное, это с другой стороны, со стороны залива, мистер Эмори, – предположил Питер Вуд.

В этот момент к ним подбежала молодая женщина. На ней был ночной халат. На лице, покрытом сажей, был написан страх.

– Помогите мне, ради Бога, – сказала она, цепляясь Шейну за рукав. – Я не могу найти свою девочку. Она потерялась. А ведь ее вынесли. Это я точно знаю. – Лицо женщины сморщилось, и она истерически зарыдала.

Филип обнял ее за плечи.

– Она наверняка в безопасности. Пойдемте, я помогу вам.

– Ей только четыре, – рыдала женщина. – Малышка, совсем еще малышка…

Филип всячески пытался успокоить ее. Собственное его несчастье словно бы отступило при виде такой беды.

К четырем утра пожар погасили.

Всех пострадавших числом в двадцать пять человек доставили в городские больницы. Погибших, а их было девять, отвезли в морг.

Пожарники, полиция, гостиничные служащие приводили в порядок площадь перед отелем. В течение нескольких часов Шейн со спокойной уверенностью руководил работами.

«Сидней-О'Нил» представлял собой почерневшие от копоти, дымящиеся руины, голый остов, упирающийся в небо. Светало. Филип и Шейн стояли рядом, мрачно озирая последствия пожара.

– Какая страшная беда, – проговорил Шейн, поворачиваясь к зятю. – Сколько людей пострадало, сколько погибло. Об их семьях даже думать страшно. – Он тяжело вздохнул. – Хорошо, что тебе удалось помочь той молодой женщине. Она просто обезумела от горя. Где, кстати, тебе удалось найти ее девчушку?

– В одной из машин «скорой помощи». С ней был санитар. К счастью, она совсем не пострадала. Просто напугалась до смерти – мамы-то рядом не было. – Филип сочувственно сжал Шейну ладонь. – Да, скверно получилось. И я понимаю, каково тебе сейчас – раненые, погибшие… Но их могло быть гораздо больше, если бы не система безопасности. Ты можешь смело ею гордиться.

Шейн промолчал, а Филип добавил:

– Понимаю, что значил для тебя именно этот отель. Прими мое сочувствие. Я готов помочь тебе, чем только могу.

– Спасибо. – Шейн потер осунувшееся за ночь лицо и устало покачал головой. «Вот тебе и мечта старого Блэки», – подумал он, вспомнив, какие надежды возлагал дед на строительство этой гостиницы. Ведь это он во время одной из поездок с Эммой в Австралию нашел и купил землю, решив, что гостиница, которую на ней построят, станет лучшей во всем Южном полушарии. Блэки не дожил до окончания строительства, но успел увидеть и одобрить первоначальный архитектурный проект. А теперь его мечта в течение нескольких часов превратилась в дым – в буквальном смысле.

– Я снова выстрою ее, – сказал Шейн, словно давая деду обещание.

– Не сомневаюсь, – ответил Филип. – Ладно, пошли ко мне, помоемся. К тому же тебе надо переодеться. Хорошо, что у нас один размер.

Ближе к полудню, приняв душ, побрившись и облачившись в костюм зятя, Шейн, едва не валившийся с ног от усталости, устраивал свою новую штаб-квартиру в зале заседаний правления «Макгилл Корпорейшн».

Именно здесь он провел первое совещание по выяснению причин пожара. В совещании участвовали Питер Вуд, в чью смену начался пожар, Льюис Бингли, директор гостиницы, Грэм Джонсон, управляющий сетью гостиниц «О'Нил» в Австралии, Дон Арнольд, начальник пожарной команды, руководивший тушением и несколько главных служащих отеля.

Представив собравшихся друг другу и поприветствовав их, Шейн сразу же перешел к делу.

– Хотелось бы прежде всего выслушать вас, Дон, – сказал он. – Насколько я понимаю, вы и ваши люди подробно расспросили служащих. У вас сложилось представление о том, что произошло?

– Да. Всему виной неосторожность кое-кого из жильцов. То, что мы обнаружили на тридцать четвертом этаже, где начался пожар, а затем и в других местах, убеждает нас в том, что пожар начался от непотушенной сигареты. От нее загорелась обивка дивана в одном из люксов на тридцать четвертом. Из тех, что вы сдаете компаниям. В данном случае речь идет о помещениях «Джейти Корпорейшн».

– Нельзя ли чуть подробнее, Дон? – попросил Шейн.

– Разумеется. Рано утром я разговаривал с официантом из бюро обслуживания. Он припомнил, что видел пепельницу на спинке дивана в этом люксе. Это было в восемь часов, когда он пришел забрать грязную посуду. В ней было немало окурков – похоже, что пара, обитавшая в этом люксе, – заядлые курильщики. Пепельница упала на диван, и от плохо затушенного окурка загорелась обивка. Скорее всего, пару часов она просто тлела, а уж потом разгорелась вовсю. Жильцы номера погибли буквально через несколько минут после того, как проснулись.

– Откуда это вам известно? – спокойно спросил Шейн.

– Двое пожарников обнаружили их в кровати. Они лежали обнявшись. Они не сгорели, а явно отравились испарениями вспыхнувшего поролона, которым набит диван. Он занимается в мгновение ока, и от него-то ваш отель так пострадал. При этом температура горения настолько высока, что огонь прожигает дыры в стенах, в потолке, от него лопаются стекла в окнах. Ну а о смертельных испарениях я уже говорил. Это, главным образом, цианид и углекислый газ.

Шейн содрогнулся. Бросив тяжелый взгляд на Льюиса Бингли, он воскликнул:

– Еще в восемьдесят первом году английское правительство запретило использовать поролон в качестве мебельной набивки. Я, в свою очередь, распорядился убрать его из всех моих гостиниц. Каким же образом он здесь оказался?

– Мы выполнили ваши указания, право, выполнили, мистер О'Нил, – Льюис Бингли покачал головой. – В гостиничной мебели нет поролона. Вы же знаете, что мы заменили всю мебель.

– Но вы ведь слышали, что сказал мистер Арнольд! Диван в люксе «Джейти Корпорейшн» был набит поролоном.

Директор гостиницы нервно сжал губы.

– Могу лишь предположить, что это было сделано помимо нас. Видите ли, мистер О'Нил, президент этой корпорации пригласил собственных дизайнеров, и это они обставляли люкс.

– Вы предупредили их о наших правилах? – резко спросил Шейн.

– Конечно. Но, по-видимому, они пренебрегли ими, – негромко проговорил Бингли.

– Черт знает что! – возразил Шейн. – И все равно надо было как следует проверить их работу, особенно на предмет использования поролона. – Стараясь умерить ярость, Шейн обернулся к пожарнику. – А кто жил в этом номере, удалось выяснить?

– Сын и невестка президента «Джейти Корпорейшн».

Шейн печально покачал головой. Лицо его сделалось мрачным.

– Итак, мистер Арнольд, такого ваше объяснение причин пожара. Что же произошло потом?

– События развивались, с моей точки зрения, следующим образом, – заговорил Дон Арнольд. – Сигарета упала на диван. Обивка долго тлела, и в конце концов огонь добрался до поролона. По-видимому, это случилось примерно без четверти одиннадцать. Огонь полыхнул с такой силой, что стекла разлетелись почти мгновенно. Получив мощную порцию кислорода, огонь разгорелся еще сильнее и перекинулся в коридор тридцать четвертого этажа. Все это произошло буквально за считанные минуты. Не больше чем за четверть часа. Огонь распространяется с фантастической скоростью.

Шейн кивнул. Ему трудно было говорить, настолько он был шокирован услышанным. «Непростительная небрежность, – думал он. – Сначала со стороны дизайнеров, потом – служащих. Они обязаны были проверить номер после того, как там были закончены работы. Тогда трагедии вполне можно было бы избежать. – Он шумно вздохнул. – Льюис Бингли, конечно же, должен за это ответить».

– Одно ясно, мистер О'Нил, – сказал Дон Арнольд. – У вас, по всему видно, самая лучшая в мире система безопасности. Дымовые датчики, пожарные краны, пожарный ход работали как часы. Если бы не превосходное оборудование, итог был бы куда более печальный.


– Как-то не по себе мне здесь, – сказал Джейсон.

Шейн вопросительно посмотрел на него.

– Не по себе, говорю, мне здесь. Так мрачно, темно, лампы едва светят. – Джейсон взглянул на полупустую бутылку виски, стоявшую на кофейном столике. – Что это ты, Шейн? Пить посреди дня? Совсем на тебя не похоже. Ты, конечно, можешь напиться, парень, но лучше тебе от этого не станет.

– Я трезв как стеклышко. Хотя, откровенно говоря, не прочь бы напиться. До чертиков напиться, если уж совсем начистоту.

Джейсон покачал головой.

– Тебе просто не повезло, Шейн. Но ведь ты давно не новичок в бизнесе, и хорошо знаешь, что такие вещи случаются.

– Все никак не могу поверить, что отель сгорел дотла, – сказал Шейн и осекся.

Он вскочил и начал мерить шагами комнату.

– Разгильдяйство! Чистейшее разгильдяйство! – взорвался он. – Если я не подгоняю их каждую минуту, все идет кувырком…

– Да ну, брось, в бизнесе ко всему надо быть готовым. Тем не менее я вполне тебя понимаю. Этот пожар – настоящая трагедия. Неудивительно, что ты так себя чувствуешь.

– Я плачу им большую зарплату, – возбужденно продолжал Шейн, – они получают разные надбавки и премии. И вот – даже мебель не могли проверить в каком-то паршивом люксе. Это преступление, Джейсон. Чистой воды преступление. Вы не хуже меня понимаете, что если бы они работали как надо, никакого пожара бы не было. Никто бы не погиб. Никто бы не пострадал. Вот что меня бесит. А сколько горя выпало семьям погибших!.. Что до меня, так я теперь по уши погрязну в судебных разбирательствах, не говоря уж о делах со страховыми компаниями. Они наверняка начали собственное расследование причин пожара.

– Ну, этого следовало ожидать, – быстро откликнулся Джейсон. – Ты прекрасно понимаешь это. Только я уверен, что их люди придут к тем же выводам, что и пожарники. И уж во всяком случае это не причина, чтобы помешать тебе начать восстановление отеля. Архитекторы хоть завтра могут взяться за чертежи.

– Вряд ли я буду его восстанавливать.

Джейсон был поражен.

– Нет, ты обязан сделать это, Шейн! Это твой долг перед дедом. И что еще важнее – перед самим собой.

Шейн не ответил. Он тяжело сел на диван и обхватил голову руками. Его поза выражала безнадежность и отчаяние.

Джейсон обеспокоенно смотрел на него. Он никогда еще не видел Шейна таким – небритым, растерянным, в пижаме, хоть был уже полдень. Что за молодежь нынче пошла? Или у них вовсе нет мужества? Сначала Филип голову потерял после смерти Мэдди, теперь Шейн сам не свой. Джейсон откашлялся.

– Ты так нервно говорил с Дэзи по телефону, что она попросила меня приехать посмотреть, что происходит. И еще она приглашает тебя к нам сегодня поужинать.

Шейн покачал головой.

– Мне надо работать. – Он подвинул к себе кипу бумаг. – Все это связано с пожаром. Придется разбираться.

– Сегодня суббота. Надо же когда-то и отдыхать. Между прочим, где Филип?

– Право не знаю, Джейсон. И, честно говоря, мне сейчас не до этого. Слишком много своих забот.

– Понимаю. Поэтому нам с Дэзи и хотелось поужинать вместе. Тебе не помешает выйти на люди.

– Нет, хочу побыть один. Честное слово, так будет лучше. К тому же мне действительно надо поработать. А еще больше – подумать.

– Ладно. Но если передумаешь, будем тебе рады.

– Да. Спасибо, Джейсон.

Шейн взял бутылку и налил себе еще виски. Джейсон грустно покачал головой, пересек холл и тихо вышел из пентхауза.

Глава 39

Он в одиночестве ехал по своей земле на красавце жеребце Черном Опале. Рядом трусила лошадь без всадника – Гильда, кобылица, которую он подарил Мэдди после женитьбы. Перед выездом из конюшни он надел на Гильду седло с серебряной каймой, которое так любила Мэдди, и закинул стремена на круп – как символ того, что хозяйке уже больше никогда не ездить на ней.

Впервые он вернулся в Данун после похорон Мэдди, со времени которых прошел месяц.

Он появился здесь в пятницу вечером. Тим и другие работники хозяйства были рады его появлению. И ему тоже приятно было их видеть.

Он все еще не мог прийти в себя после смерти Мэдди. Душу его переполняла огромная печаль. И он страшно боялся, что приезд в Данун лишь усилит ее. Ведь они были так счастливы здесь вдвоем. Но этим воскресным полднем, когда он медленно ехал по красивым мирным полям, в душе его разливался покой. Понятно, что им он был обязан спокойствию и тишине самих этих мест.

Долгое время он ехал вдоль реки, затем свернул в сторону, пересек луга и по извилистой дороге начал подниматься на зеленые холмы Дануна. Достигнув вершины одного из них, он слез с лошади, подошел к огромному дубу и засмотрелся на расстилающийся вокруг великолепный пейзаж.