Сьюзен Мейер - Быть только твоей

Кейт замялась, а потом все же повернулась и снова села в кресло. Хотя дверь манила к себе и хотелось поскорее сбежать отсюда, Макс заслуживал того, чтобы узнать о том, что пропустил в жизни своей дочери.

– Она потеряла их в прошлом месяце. Оба сразу. Это напугало ее до смерти. Но потом зубная фея оставила ей взамен ее зубов двадцатидолларовую банкноту под подушкой, и Триша успокоилась.

Макс коротко рассмеялся. Его низкий, звучный смех напомнил Кейт о тех моментах, когда муж подхватывал ее на руки и, хохоча, кружил ее по комнате. Печально, что на протяжении последних восьми лет на память не приходили такие счастливые минуты и все то хорошее, что было в их семейной жизни, – все вытеснили воспоминания о пьянстве этого человека. Но сейчас, в их доме, рядом с трезвым Максом, Кейт хотелось хотя бы на десять минут напомнить себе, что она когда-то влюбилась вовсе не в алкоголика, а в замечательного парня.

– Зубная фея, вот как?

Отогнав воспоминания, Кейт повернулась к собеседнику.

– Уверена, что Триша уже знает, кто оставляет ей эти деньги, но ее это устраивает.

– Значит, она больше не верит ни в Санта-Клауса, ни в Пасхального кролика?

– Нет, это ты пропустил.

Это было сказано в шутку, но в комнате вдруг воцарилось молчание. Когда оно затянулось, Кейт не выдержала и произнесла:

– Извини.

– За что?

– За то, что причинила тебе боль, скрыв от тебя дочь.

– Ты поступила так, как должна была.

Макс говорил так спокойно, он совсем не был сейчас похож на себя прежнего. Кейт почувствовала облечение и смятение одновременно.

Она взяла стакан с чаем со стола, размышляя о том, что Макс, кажется, искренне хочет общаться со своей дочерью. От этой мысли совесть начала мучить Кейт еще сильнее.

Макс сменил тему:

– Я обратил внимание, что у Триши много кукол.

– Как и у любой маленькой девочки.

– Я себя ощущаю так странно, пытаясь найти с Тришей общий язык.

– Я помогу тебе.

– Это был бы замечательно.

Макс искренне улыбнулся, но разговор снова не клеился.

Кейт вскочила с кресла.

– Мне надо идти.

Он тоже поднялся на ноги.

– Да, конечно.

Она направилась к дверям, проклиная про себя Макса за то, что тот стал таким милым, приветливым лишь сейчас, когда это уже не важно, когда ничего нельзя вернуть. Сердце наполнило чувство потери. Не дойдя до дверей, Кейт повернулась.

– Это ты все разрушил.

Макс даже не попытался сделать вид, что не понимает, о чем идет речь.

– Знаю.

– У нас было все, о чем многие пары могут только мечтать: деньги, дом, отличный секс, смех, а ты послал все это к черту!

– А как ты думаешь, почему я бросил пить? Потому что это понял. Когда ты ушла, я сперва начал пить еще больше, потому что чувствовал себя несчастным и одиноким. Но однажды до меня дошло, что я сам виноват в том, что с нами случилось. И то гда я вступил в общество анонимных алкоголиков.

Его голос звучал тихо, извиняюще. У Кейт на глазах выступили слезы. Так вот в чем дело! Оказывается, Макс бросил пить, когда понял, что из-за спиртного потерял ее! Слезы потекли по щекам. Она стиснула зубы, повернулась и торопливо зашагала к выходу.

– Кейт, не надо!

Она остановилась, положив ладонь на косяк двери.

– Не надо что?

– Не нужно вспоминать прошлое каждый раз, когда видишь меня. Все кончено. Может, мы и потеряли свой брак, но у нас есть дочь. Она такая замечательная. Так что не думай о том, что могло бы быть. Просто помоги мне сейчас стать для Триши хорошим отцом.

Подбородок Кейт задрожал. Она изо всех сил старалась сдержать рыдания. Макс так бесстрастно говорил об их браке!

Но Кейт все еще что-то чувствовала к нему. И от этого было больно. Черт, до чего же больно!

Слезы уже ручьями бежали по ее лицу. Кейт рывком открыла дверь и бросила через плечо:

– Да, конечно. Отлично. Можешь приезжать завтра в час.

Держа в руках подарок для дочери – приобретенную по совету Аннет куклу, Макс подошел к дверям дома Хантеров. Не хотелось покупать расположение Триши подарками. Макс просто надеялся, что в таком случае у них найдется общая тема для разговора – он сможет пообсуждать с дочерью куклу и ее наряд.

Позвонив в дверь, Макс напряженно застыл, не зная, чего ожидать, – ведь вчера их разговор с Кейт закончился не лучшим образом. Он видел, что ее одолевают сомнения. Она не забыла, как он клялся ей бросить пить, просил прощения, а на следующий день снова прикладывался к бутылке. Поэтому теперь она не верит его извинениям. Ими не стереть пережитую Кейт боль и дурные воспоминания. Все, что остается делать, – лишь жить сегодняшним днем.

Макс снова позвонил, но к двери никто так и не подошел.

Он нахмурился и огляделся. Автомобиля Кейт рядом с домом не было. Она собиралась отвезти мать в больницу к полудню. Может, задержалась там?

Макс даже не мог позвонить Кейт, потому что не знал ее телефонного номера. Не зная, что предпринять, он снова осмотрелся по сторонам, сел на качели, оттолкнулся ногой и начал раскачиваться. И тут внезапно вспомнилось, как здесь, на этих качелях, он целовал мягкие, нежные губы Кейт, тогда еще совсем юной, как подыскивал слова, чтобы убедить ее отдаться ему. Но он так и не соблазнил ее в одну из тех душных летних ночей, и сегодня тоже лучше не заходить дальше в своих воспоминаниях. Нужно думать не о прошлом, а о настоящем…

Звук подъезжающей машины заставил Макса открыть глаза. Он встал с качелей и увидел, как из остановившегося возле дома автомобиля вышла Кейт, сидевшая за рулем. Следом с заднего сиденья выпорхнула Триша и подбежала к передней пассажирской дверце, воскликнув:

– Я помогу бабушке!

Кейт поспешила за ней.

– Нет, я помогу ей сама! – Она обратилась к матери, уже выходящей из машины: – Мам, дай Трише ключи, чтобы она отперла заднюю дверь.

Бев полезла в сумочку за ключами. И тут подошел Макс и предложил:

– Вам помочь?

– Да! – ответила Бев.

А Кейт одновременно с ней произнесла:

– Мы сами справимся.

– Не уверена, – возразила Бев. Ей хоть было не очень приятно становиться на сторону бывшего зятя в этом споре, но помощь сейчас очень бы пригодилась. – Было бы неплохо, если бы кто-то посильнее, чем я, помог моему мужу подняться по ступенькам крыльца.

– Рад быть полезным.

– Я отперла заднюю дверь! – прокричала Триша.

Кейт открыла багажник и достала оттуда несколько сумок и чемодан.

Макс потянулся в салон, чтобы помочь, но Деннис Хантер отстранил его руки.

– Я в порядке. Справлюсь сам.

Подошла Кейт и подала отцу ходунки для инвалидов.

Ворча, он начал вылезать из машины, снова отказавшись от помощи Макса, но позволив дочери поддержать себя под руку. Дрожащими руками Деннис оперся на ходунки, и Макс, увидев, что бывшему тестю его помощь теперь, действительно не требуется, взял сумки и отнес их к черному входу. Остановившись слева от него, Макс наблюдал, как Деннис осторожно взбирается на крыльцо, поддерживаемый дочерью.

– Он упрямый, – пояснила, подойдя, Бев.

– И, кажется, не особо ко мне расположен.

Собеседница покачала головой:

– Да, это так. Но в данный момент в нем говорит лишь его гордость.

Кейт завела отца в дом, и Макс с Бев поднялись на крыльцо. Макс был благодарен бывшей теще за прямоту. Хотя бы потому, что благодаря ей он мог понять, как себя вести. Ведь если его не гонят, значит, можно остаться.

Кейт уложила отца на кровать в гостиной, на время превращенную в импровизированную больничную палату.

Бев, войдя в комнату, заявила:

– Ну хватит ворчать! Доктор велел тебе быть осторожным первые несколько недель. Мы просто тебе в этом помогаем.

Краем глаза Макс заметил сидящую на ступеньках лестницы Тришу. Она застенчиво ему улыбнулась. Он присел рядом с дочерью.

– Ну, как дела?

Она пожала плечами.

– А я купил тебе подарок.

Ее лицо озарилось радостью.

– Правда?

– Ага. Я оставил его на качелях. Сейчас принесу.

Он вышел на веранду и взял сумку, в которой лежала кукла и ее сменные наряды. Вернувшись обратно и увидев, что Кейт с Бев по-прежнему суетятся вокруг Денниса, он предложил дочери:

– Пойдем в другую комнату!

Триша кивнула и привела отца туда же, где угощала его в прошлый раз чаем. Она сразу же подбежала к пластмассовому столику, но Макс предложил им обоим сесть на диван и посмотреть подарок, честно признавшись:

– Я спросил своего секретаря о том, что тебе лучше купить, и она посоветовала это.

Он протянул сумку Трише, забравшейся с ногами на диван. Та заглянула внутрь и воскликнула:

– Барби!

Макс улыбнулся.

– Нравится?

– Да!

Триша встала на коленки и рывком прижалась к отцу.

Его сердце замерло на мгновение. Она была такая теплая и невинно искренняя. До чего же быстро она, кажется, привыкает к нему! Вот бы самому так же легко свыкнуться с ней!

Триша соскользнула с дивана и подбежала к своему игрушечному столику.

– Барби должна прийти на чаепитие!

Макс, не желая ничего пропустить, подошел к ней.

Не глядя на него, Триша сказала, снимая упаковку с новой куклы:

– Раз мама сейчас занята, мы попьем воображаемый чай.

Макс осторожно опустился на пластмассовый стульчик.

– Я не против.

– Мама сказала, что дедушка проболеет еще какое-то время. – Триша бросила быстрый взгляд на отца, личико ее грустно сморщилось. – Я не хочу, чтобы дедушка болел.

– Он уже не то чтобы болен, а скорее выздоравливает.

Ее лицо просияло:

– Не болен?

– Он был болен. Очень сильно. И поэтому некоторые части его тела теперь работают не так хорошо, как прежде.

Глаза девочки от ужаса расширились.

Макс испугался: неужели он сказал что-то не то?

– Ну, просто его ноги разучились шагать, и он будет пользоваться ходунками, пока не вспомнит, как нужно передвигаться.

– А он вспомнит?

– Надеюсь, его тело вспомнит все, что позабыло.

Когда Деннис наконец устроился удобно в своей импровизированной спальне, Кейт осмотрелась, но не увидела рядом ни дочери, ни Макса. Куда они делись? Может, задержались на кухне, через которую вошли в дом? Но, оказалось, там никого нет. Сердце екнуло.

Может, Макс увел дочь во двор поиграть? А вдруг он увез ее в свой дом?

Кейт уже собралась сказать родителям, что ей нужно отлучиться ненадолго, но тут вспомнила про комнату, в которой Триша поила отца чаем, а также про желание Макса узнать девочку поближе.

Бешено колотящийся пульс замедлился, но мысли продолжали вращаться в голове: «Я подумала о Максе плохо, потому что до сих пор не доверяю ему. Такое суждение о нем – результат тех лет, что мы прожили вместе».

Кейт остановилась в дверях комнаты, глядя на Макса и Тришу, сидящих за маленьким столом, потому что услышала, как Триша сказала: «Мама сказала, что дедушка проболеет еще какое-то время. Я не хочу, чтобы дедушка болел». И дальше она стала свидетелем того, как Макс сумел погасить страх дочери и объяснить ей ситуацию словами, понятными семилетнему ребенку, найти подходящие сравнения. Сердце наполнила благодарность. В голове мелькнуло: «Пока я возилась с отцом, Макс сидел тут с Тришей, развлекая ее. А я засомневалась в нем, сразу предположила худшее. Может, это во мне говорит чувство вины за ту новость, что придется ему сообщить, едва мы останемся наедине? Нет смысла откладывать неизбежное».

Кейт шагнула в комнату.

– Да у тебя новая кукла!

Макс встревоженно вскинул взгляд.

– Надеюсь, ты не против?

Кейт подошла ближе.

– Вовсе нет. Маленьким девочкам время от времени стоит дарить подарки. Но не забудь, что день рождения Триши не за горами, не хочется ее задаривать раньше времени.

Он кивнул:

– Прекрасно тебя понимаю.

Кейт села на маленький стульчик и похлопала дочь по руке, чтобы привлечь ее внимание.

– Бабушке нужно посидеть с дедушкой, так что будет неплохо, если обед приготовим мы.

Триша обрадовалась.

– Можно я сварю суп?

– Иди на кухню, выбери, какой суп ты хочешь, а я его приготовлю.

– Ну мам… – капризно протянула девочка.

Но Кейт настояла на своем, и Триша вприпрыжку побежала на кухню.

– Извини, – сказала Кейт, повернувшись к Максу.

Он посмотрел ей в лицо.

– За что?

Помня, как легко затеряться в его взгляде, она опустила глаза на пластмассовую чашку, которую вертела в руках.

– Мой папа вернулся домой.

– Это же замечательно.

– Последствия инсульта незначительные.

– Ему повезло.

– Да. – А теперь нужно было сказать самое трудное. Кейт сглотнула и заставила себя посмотреть собеседнику в глаза. – Это значит, что маме не понадобится моя помощь, как я раньше считала.