— Но почему.

— Не было повода срывать вас, — покачал головой мужчина. — У нас есть лекарства. То, что было нужно докупить, приобрели медсестры, вы же оставляли деньги. Всё хорошо. Просто ей нужно дать отдохнуть.

Я напряженно кивнула. Разумеется, мне бы и в голову не пришло будить маму, особенно сейчас, когда она отсыпалась после приступа. Трудно было только подавить желание уткнуться носом в плечо Анатолию Игоревичу и разреветься. Мы были знакомы с ним уже не один год, он долгое время вел маму и, казалось, успел стать мне роднее собственного отца.

По крайней мере, этот мужчина относился к моей матери и вправду бережно.

— Алевтина очень за вас переживает, — отметил мужчина. — Боится, чтобы из-за её операции вы не влезли в какую-нибудь историю.

Я не с первого раза поняла, о чём именно он говорит, слишком привыкла к тому, что мама для меня просто мама, а не Алевтина. Папа всегда обращался к ней именно так, хотя маме больше нравилось ласковое Аля в исполнении подруг или покойных бабушки и дедушки, её собственных родителей. Я вздрогнула и выдавила из себя несмелую улыбку, позволяя немножечко расслабиться и смотреть на врача как на друга, который обязательно поддержит меня в трудную минуту.

А самое главное, поддержит маму.

— О, — я усмехнулась. — Я осторожная и благоразумная дочь. Вы же знаете.

— Знаю. Потому уверен, что у Алевтины есть все шансы поправиться.

Я напряженно кивнула. Хотелось бы верить в то, что он говорит эти слова не просто так, а потому, что действительно рассчитывает на меня и не сомневается в успехе нашего дела.

— Пойдемте? — предложил Анатолий Игоревич, легонько касаясь моего плеча. — Пусть спящая красавица просто отдохнет.

Он взглянул на маму с особенной теплотой, и я поймала себя на дурацкой мысли, что они были бы отличной парой. Анатолий Игоревич был, наверное, на два-три года младше моего отца — как раз отличный возраст, маме бы подошло. Высокий, подтянутый, хоть и волосы уже седые, должно быть, из-за нервной работы. А моя мама ещё такая красивая…

— А у вас есть жена? — вдруг ляпнула я, не успев прикусить язык. Не следовало даже заговаривать об этом. Мало ли, какая у человека жизненная история? Ему не.

— Нет, — ответил мужчина прежде, чем я окончательно успела смутиться. — Моя супруга умерла пятнадцать лет назад. Авария, скорая просто не успела приехать. Я остался с двумя детьми, дочке тогда было десять, сыну — на четыре года больше. Сейчас уже совсем взрослые, у каждого своя семья, так что, я совсем один. Женат на своей работе, можно сказать.

Он говорил со странной светлой печалью — должно быть, давно уже отпустил свою умершую жену, но не вспоминать о ней всё равно не мог. Я его прекрасно понимала; с такой же светлой грустью вспоминала, например, о бабушке и дедушке. Время лечит раны и.

Звонок мобильного заставил меня вздрогнуть. Первым желанием было нажать на "отбой" и продолжить беседу с врачом, но вместо этого я потянулась к телефону — на экране светилось имя отца.

— Да, — взяла трубку я, зная, что игнорировать папеньку опасно. — Нет, я с подружкой… Что? Как — приедет через полчаса? — наверное, я побледнела, потому что Анатолий Игоревич подозрительно взглянул на меня, наклонился поближе. — Поняла, буду. — я нажала на "отбой" и взглянула на медика. — Простите. Срочные дела.

Всего лишь кому-то очень захотелось устроить-таки чертов семейный ужин.

Я никогда не доезжала до дома настолько быстро — и никогда не обращала внимания на то, насколько далеко папенька спрятался от всего нормального мира. "Богатая улица" — несколько огромных домов, вроде нашего, немалые дворы и полное отсутствие нормальных людей, — выглядела, как обычно, опустевшей, но я, выбираясь из машины, чувствовала, что за мною наблюдают только из-за того, что я посмела приехать на не самом лучшем авто, да и таксист, кажется, не подумал обо мне ничего хорошего.

И на протянутую купюру посмотрел с крайним недовольством. Ждал, что я дам ему пятисотку и предложу не возвращать мне сдачи?

Тратить время на таксиста, впрочем, я не могла, так что он и так получил по двойному тарифу. Я выскочила на улицу и, стараясь выглядеть максимально спокойной и при этом сосредоточенной, направилась к воротам.

Открыли мне, разумеется, почти сразу, Федор явно получил приказ ждать, пока я приеду. Я уверенно зашла внутрь и, расправив плечи, направилась ко входу в дом.

На пороге уже топтался отец. Выглядел он сердитым, взъерошенным и безгранично недовольным.

— Как ты могла забыть! — зашипел он. — Шляться невесть где, когда.

— Ты не предупредил, что Олег будет, — оборвала я его. — Вообще не сказал ни слова. Я что, должна сидеть, прикованная к дому, ждать, пока вы заключите какую-нибудь сделку или договоритесь встретиться?

Мрачный, злой взгляд отца заставил меня умолкнуть.

— Стася, — проронил он, — услышь меня. Это очень серьёзно. И ты будешь делать то, что я тебе скажу.

А то что? Вышвырнешь из дома?

Я бы сказала это вслух, если б имела возможность, но напомнила себе — это не в моих интересах. Мне надо вылечить маму. Это первоочередная задача.

Денег обещал дать Олег.

А значит, я должна обеспечить ему полноценный доступ в дом. В любой момент, когда ему это будет угодно.

— Хорошо, — улыбнулась я через силу. — Можно было просто предупредить. Сейчас я приведу себя в порядок и приду к вам. Пять минут, хорошо?

— Не дольше, — ледяным голосом произнес отец. — Я подожду тебя здесь.

— А…

— Мы в саду. — опередил мой вопрос папенька. — Но никаких кроссовок, Стася.

Я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Ну вот чем он думает? Кто ему сказал, что мужчинам нравится, когда девушка издевается над своими ногами и в траву лезет на каблуках? Это по меньшей мере смешно! Да, у нас, конечно, там всюду мощеные дорожки, и мне точно не предстоит проваливаться в болото, но можно выбрать хоть что-то более-менее подходящее, а не те обязательные туфли, на которые мне укажет отец!

Конечно, он бы предпочел, чтобы я натянула на себя платье с каким-нибудь вырезом пооткровеннее, но я решила ограничиться легкой футболкой и облегающими джинсами, подчеркивающие мои длинные стройные ноги. Пусть Викки там соком поперхнется от зависти! Или она у нас всё ещё употребляет алкоголь, не придумала для моего папочки новую сказку о том, что она беременна и не может даже стоять рядом со спиртным?

Ни за что не поверю в эти россказни.

Уже наклонившись, чтобы застегнуть ремешки на босоножках, я вдруг поняла: да ведь отец оставил Викки и Олега наедине! Он что, совсем с ума сошел? Хочет, чтобы дело скандалом закончилось? Ну как можно оказаться таким слепым?

Я велела себе не беспокоиться по этому поводу, но, к сожалению, это было невозможно. Как не переживать, если от исхода этого дела напрямую зависела судьба моей матери?

Кусая губы, я бросилась к выходу, даже не посмотрев в зеркало. Внешний вид сейчас не настолько важен, а отцу придется простить, что я почти не пользуюсь косметикой. Может, задвинуть ему теорию о том, что Олег с ума сходит от естественной красоты?

Папа и вправду ждал меня внизу. Смерил взглядом, от которого сердце ушло в пятки, а потом достаточно добродушно улыбнулся.

— Ну вот, другое дело. Хотя в платье.

— Не думаю, что на улице было бы уместным, — усмехнулась я. — Ну, пойдем скорее? Что ж ты, оставляешь Олега на Викки. Они не слишком поладили.

— Мне показалось, наоборот, — пожал плечами отец. — Хотя Виктория напряжена. Всё ещё плохо себя чувствует.

Ну конечно. С чего б она чувствовала себя хорошо, если наш гость — её бывший муж?

Но вслух я об этом даже не заикнулась, просто ускорила шаг, обгоняя отца, и первой свернула за угол дома, к беседке, где папа порой устраивал ужины под открытым небом — как раз вовремя, чтобы не дать отцу заметить склонившуюся над спокойно устроившимся на скамье Олегом Викки.

Я не имела права ревновать. Вот только ни одна попытка мысленно напомнить себе об этом так и не увенчалась успехом. Мое сердце болезненно колотилось в груди, и я стояла, зная, что меня всё ещё не видят, а эта интимная картина развернулась прямо у меня перед глазами, и кусала губы, пытаясь преодолеть кипевшие в груди досаду и обиду.

Неужели всё так просто? Ещё секунда, ещё несколько сантиметров, и Олег её поцелует. Эту… Эту женщину, которая и гроша ломаного не стоит. А я останусь без всего. Без денег для матери, без поддержки отца, потому что он явно будет возмущен, и получат все, без…

Смешно сказать, без чувств.

Благодарность, смешанная с симпатией, с сильным притяжением уже успела дать свои ростки. Только не сказать, что это может хорошо для меня закончится.

Викки наклонилась ещё ближе, я — задержала дыхание, лихорадочно соображая, как хотя бы задержать отца, не позволить ему увидеть. Или так и подразумевалось, что он посмотрит? И.

И в ту же самую секунду, когда я осознала, что так ничего не смогу сделать, Олег с легкостью уклонился от Викки, отодвинулся в сторону и поднялся со скамьи. Моя распрекрасная мачеха ударилась ладонями о дерево и повернулась к нему, должно быть, пытаясь испепелить взглядом, ещё и сказала что — то, но я не разобрала слов.

— Ну, чего ты стоишь? — отец легонько подтолкнул меня в спину, и я сделала шаг вперед, выходя из своего временного укрытия. — Посмотрите-ка, кого я привел.

Олег, вышедший уже было из беседки, обернулся и расплылся в улыбке, достаточно искренней, насколько я могла оценить. Сердце моё просто ушло в пятки.

Может быть, не всё ещё потеряно? Есть шанс.

— Стася, — мужчина направился ко мне, кажется, напрочь позабыв о Викки. — Ну наконец-то. Твой отец уверял меня, что ты будешь с минуты на минуту.

Он протянул руки, кажется, предлагая мне броситься ему в объятия, и я поступила ровно так, как от меня ожидал отец: сделала шаг вперед, прижалась к Олегу и обвила его шею руками, наслаждаясь жаром его тела.

И воспоминаниями о том, как он уверенно поставил Викки на место. Дразнит? Неужели просто издевается?

— Что это было? — прошептала я ему на ухо, чувствуя, как горячие ладони мужчины скользят по моей спине и выгибаясь навстречу этим прикосновениям.

— Маленькая сцена специально для Викки, — шепнул в ответ Олег, сжимая меня в объятиях чуть крепче, чем того на самом деле требовала ситуация.

— И наш договор в силе?

Надеюсь, он будет считать, что наш договор — это единственное, что на данный момент меня волнует.

— Разумеется, — подтвердил Олег. — Всё в силе.

Он наконец-то выпустил меня из объятий, напоследок подмигнув, а потом повернулся к Дмитрию, почти хозяйским жестом приглашая его за стол. Потянул и меня следом, как ту пленницу, хотя странно скрывать: мне в самом деле было приятно, что он держал меня за руку, не отпускал далеко от себя, даже усадил рядом.

Наверное, этот вечер мог бы быть приятным.

Если б напротив не сидела Викки.

То, каким взглядом она смотрела на меня, а самое главное, на Олега, не оставляло никаких сомнений: эта женщина всё ещё надеялась, что сможет всё вывернуть по-своему. Может быть, она даже хотела вновь начать отношения, собрав их из тех осколков, в которые сама же и превратила. Или просто боялась?

Из-за Виктории я даже почти не чувствовала вкуса пищи, хотя прекрасно знала, что отец заказывал блюда в одном их лучших ресторанов. Мне следовало расслабиться, перестать переживать, вот только я, убеждая себя в том, что всё хорошо, с каждой секундой напрягалась всё больше и больше. И чувствовала, как в груди, словно снежный ком, катящийся по свежевыпавшему снегу, увеличивается ощущение опасности. Как будто ещё несколько секунд, и что-то обязательно случится.

Что-то очень нехорошее.

— Я думаю, — вдруг заговорил отец очень строгим, деловым тоном, хотя до этого с радостной улыбкой рассказывал обо мне очередной бред, — что мы сможем подписать договор на следующей неделе? До пятницы.

Восемь дней. До следующей пятницы осталось восемь дней.

Почему-то от осознания этого меня как огнем обожгло.

Олег улыбнулся.

— Полагаю, к тому времени я точно решу всё, что должен, — кивнул он. — И наша сделка состоится.

Отец довольно кивнул.

Восемь дней. Так мало?

— Стася, всё в порядке? — папенька наконец-то обратил на меня внимание. — Почему ты ничего не ешь?

— Я… Всё хорошо, — ответила я.

— Может быть, воды? Или проводить тебя в дом? — повернулся ко мне Олег. — Ты как-то очень устало выглядишь.

В дом? Да, в дом.

Обеспечить доступ к дому.

— Да, — выдавила из себя улыбку я. — Проводи меня, пожалуйста. Я… — говорить при отце о таблетках или нет? Да или нет? — Наверное, сегодня слишком долго была на солнце. У меня было лекарство, я выпью? А то голова что-то кружится.