Екатерина Кариди - Бывший муж

Закончилась учеба, началась жизнь. Этим летом они разбрелись кто куда.

Сережа со своей Веркой и новорожденным сынишкой Николенькой уехали в ее родной город, там была работа во всесоюзном 'почтовом ящике', да и жилищные условия получше.

Рубик подался в столицу. Ему за последний год мама с папой многих девиц сватали, а он назло всем выбрал ту, которую родне меньше всего хотелось, но возразить не могли. Инга была из очень богатой семьи, отец армянин, цеховик и подпольный миллионер, а мать красавица-хохлушка. Инга была такая... Смески обычно бывают красивые, но она поражала воображение. Высокая, сочная, кожа бело-розовая, глаза огромные серо-зеленые, волнистые темные волосы. Королева. Рубен не любил ее, но был готов преклоняться, так и говорил:

- Ты моя королева, а я твой маленький скромный шут.

Однако, королеве и не нужна была его любовь, ей было достаточно преклонения, она его требовала и получала, и была довольна. Будущий тесть взял Кубика в дело. У нашего Арамиса всегда были дипломатические способности и деловая жилка. А уж с подпиткой... С подпиткой он быстро пошел в гору.

Игорь пошел радиоинженером на машиностроительный завод, это было удобно, рядом с домом. Лёня все хотел уехать поближе к морю, судостроение влекло его по-прежнему, но заболела бабушка, и он остался. И по странно-парадоксальной своей особенности, если уж не мог подобраться к морским кораблям, то устроился поближе к кораблям воздушным. В аэропорт.

Лёня вообще заслуживал более пристального внимания. Довольно странно, что домашний, а, не смотря ни на что, он был именно домашний мальчик, при живых родителях почему-то живет у бабушки, да еще и сменил фамилию. Что произошло между ним и его семьей, Лёня никогда не рассказывал, говорил, что просто бабушку очень любит. Но у всех есть любимые бабушки, это никому не мешает жить в семье. Так вот, они с бабулей Соней так и жили обособленно, хотя Лёньку навещала сестра и младший брат, и он появлялся на семейных праздниках. А вот его бабуля, та всех игнорировала. Видать, было за что. Но Лёньку любила истерической любовью, готова была боготворить и дико тиранить одновременно. Друзей его, трех верных мушкетеров всегда привечала, Игоря особенно. Кстати, интересный был момент, когда он впервые пришел к Лёньке в гости с молодой женой. Баба Соня зыркнула на нее и сказала внуку на ломаном греческом:

- Что-то она мне не нравится, испортит она мальчику жизнь.

Лёнька шикнул на бабку, но та и не собиралась говорить ничего подобного вслух. Баба Соня пригласила ребят к столу и угощала их чаем со сладкими пирожками, про жизнь выспрашивала, шутила, Игорек уважительно отвечал, а Ира скрывала зевоту. Они заходили время от времени, но чаще всего Игорь приходил один. Лёнькин сосед Миша, которого Лёня знал с самого детства, заходил тоже, парни неплохо проводили время втроем.

***

Шел жаркий месяц июль, Иркина преддипломная практика была в самом разгаре, домой она приходила поздно, всегда усталая, чмокала Игоря, который возился с маленькой Яночкой, мылась и заваливалась спать. Он ее не тревожил, тихо ложился рядом, любовался ею спящей. Даже это доставляло ему наслаждение. Просто смотреть на нее.

***

Мишка как-то в очередной раз зашел вечером к бабе Соне, повидать Лёньку. Миша был серьезен и вызвал его на лестничную клетку поговорить. Вышли. Миша помялся, потом, выкинув сигарету, наконец, выдал:

- Лёнька, я чего хотел... Ты же знаешь, мой дядька работает Главным архитектором в Горпроекте. Я недавно заходил к нему, видел там Ирку, жену Игоря Бабинича... Лёня, она там с половиной института переспала, так, во всяком случае, о ней говорят. Не знаю, как быть. Он же твой друг. Слыш, Лёнька... Как быть. Нехорошо...

Даааа! Вот это сказал, так сказал...

Леонид долго переваривал, но решил пока молчать. Нельзя выкладывать такое. Может просто слухи, баба-то красивая, мало ли, зависть, или еще что... Надо хотя бы проверить. Он как-то навязался Мишке и зашел вместе с ним в тот институт, как будто просто гуляли, дядьку проведать зашли. Видел Ирку издали. Она сидела на коленях у одного из ребят-архитекторов, ласково ерошила его волосы и перешучивалась с другим. Вид у парней был масляно-довольный. Лёня не знал, что и думать. И тут она заметила его. Как-то сразу напряглась и сжалась, во взгляде появилась враждебность. Ира медленно встала, подошла к ребятам, поздоровалась, но Лёня разговаривать настроен не был. Он быстро попрощался и ушел, уводя Мишку с собой.

Они с Ирой поняли друг друга с одного взгляда. Она будет теперь настороже, а он не станет смущать покой друга. Пока.

Скрытая конфронтация. С того дня Ира Лёньку невзлюбила.

***

Но все дело было в том, что к этому времени Игорь и сам догадался, что она ему изменяет. Она, как и раньше, стонала и выгибалась от страсти в его объятиях, в те редкие разы, когда они были близки. Но. Запах. Она теперь иначе пахла. А еще она лгала и прятала глаза.

Что с ним было, когда он это понял...

Он не сказал ей ни слова, он вообще мало разговаривал. И никогда не унизил бы ни ее, ни себя расспросами и упреками, не устроил бы ей сцену. Он считал это ниже своего достоинства. За что... Это единственное, что крутилось в его мозгу.

Словно его святыню разрушили и выбросили на поругание. Игорь не перестал любить и желать свою валькирию, но теперь он не мог заставить себя к ней прикоснуться. Но и отказаться от нее был не в силах. С ним творилось что-то страшное.

Игорь замкнулся в себе, по-прежнему выполнял всю грязную работу в доме, стирал, готовил. Как будто ничего не изменилось. Любовался на нее спящую. Не мог он отказать себе в этом проклятом удовольствии... Не мог...

Маленькая Яночка стала для него отдушиной, у него теперь было две драгоценные женщины, только одна из них стала недоступной навсегда.

***

Так прошел еще год.

***

Игорева Ирка защитила свой диплом, тема у нее, между прочим, была интересная - Центр искусств, и проект вышел что надо. Чего не отнять, она была талантлива. Работать пошла все в тот же Горпроект, ее охотно приняли. Игорь по-прежнему работал на том же заводе, возился с ребенком и еще успевал подрабатывать. За это время произошло еще одно событие. Умер Иркин отец, Игорев тесть.

Лёня работал в Аэропорту, ему там нравилось, правда, в силу природной нетерпимости к любым проявлениям несправедливости, он вечно имел трения с начальством. Не мог промолчать в тряпочку. Борец, блин, за правду.

Сергей и Рубен звонили, время от времени.

Сергей увяз в свих семейных дрязгах и все время балансировал на грани развода. Его сынок Никола уже вовсю бегал и лопотал. Жизнь, короче.

Кубик-Рубик успел за это время жениться на своей 'королеве' Инге. Свадьбу сыграли в столице. Рубик никого из ребят не пригласил, и даже не стал извиняться или объяснять почему. Приезжал на новый год, проведать родителей. Его королева осталась дома. Он выглядел нервозным, пожалуй, слишком нервозным для человека, который только что счастливо женился. Встречался с ребятами. Посидели в ресторане, Рубик разошелся, его понесло в воспоминания о студенческих временах, парень хохмил, сыпал остротами, совсем как раньше, он просто ожил и расцвел на глазах. Потом речь зашла о его семье, Кубик стух, сказав, что все просто отлично. Денег валом, жена красавица, что еще бедному армянину нужно? И правда, что еще человеку нужно? Видимо нужно, потому как выглядел он не очень-то счастливо. Вспомнили про Серегу, выпили за его здоровье, помыли ему косточки. Проницательный Рубен заметил, что и Игорь тоже не слишком весело смотрит. Он понимающе взглянул другу в глаза, но тот упрямо дернул головой, не желая признавать, что был неправ, когда не захотел никого слушать.

Один Лёнька радовал глаз здоровой холостяцкой уверенностью в завтрашнем дне. За ним, правда, устроила охоту некая Ляна, одна девица, у которой он пару раз просто был в гостях, даже без всяких намеков на интим, но она на этом основании решила, что пора хватать Лёню за шкварник (ээээ... пардон, за галстук) и тащить в ЗАГС. Ага. Щаззз. Лёнька сказал:

- Живой не дамся.

Ребята посмеялись и разошлись каждый в свою жизнь.

Шутки шутками, а эта Ляна здорово оболожила Лёньку. Она постоянно звонила, приходила в гости, хотя баба Соня с каким-то особым удовольствием выказывала ей личную неприязнь, совершенно не скрываясь. Ляна приносила тортики к чаю, норовила посидеть подольше. В общем, парень от нее зигзагом бегал. Сталинка, в которой жили Лёня с бабушкой, находилась в старом районе города, рядом была районная библиотека, в ней он пасся все время, пока учился, еще сквер, военный комиссариат, кафешка и старый маленький кинотеатр. Масса мест, куда можно сходить не слишком удаляясь от дома. У Лени на работе в субботу был как всегда парково-хозяйственный день, он возвращался голодный как волк, а время было около двух. И тут он увидел Ляну.

- Боже, какое счастье, что она стоит спиной и меня не видит... - пробормотал пойманный врасплох Дартаньян-Лёня и заметался в поисках выхода.

Перед ним по обе стороны улицы были спасительные двери аж четырех заведений, где бы он мог укрыться, но его светлый мозг мгновенно оценил ситуацию. Кафешка сразу же отпала из-за стеклянной стены, за ней не спрятаться - все видно, оставались кинотеатр, камиссариат и библиотека. Но из маленького старого кинотеатра, у которого даже фойе толком не было, доносились звуки какого-то фильма, значит уже и не войти. Выбор сужался, пока Лёня вертел головой, словно почуяв его, Ляна стала поворачиваться, и он как последний трус, как заяц, юркнул в ближайшую дверь, оказавшуюся дверью библиотеки.

Наш герой, слившись с антуражем, прятался за стеллажами и следил в окно, как его настойчивая поклонница прохаживается по улице так, словно уже взяла след, когда услышал легкое покашливание, переходящее в сдавленный смех. Он обернулся и увидел сидящую на библиотекарском месте девицу в очках. Захваченный ею за столь малодостойным занятием, Леонид вовсе не собирался признаваться, что банально прятался от знакомой. Он расправил плечи и, стараясь все-таки оставаться вне пределов видимости со стороны улицы, пошел, блестя очками, к библиотечной стойке ленивой походкой прогуливающегося светского льва.

- Здравствуйте, а где Лидия Власовна?

Так звали добрую пожилую тетечку - библиотекаршу, которая Леню знала как облупленного.

- Ушла на пенсию, - ответила девушка, весело блестя очками, - Теперь это моя вотчина.

Она обвела помещение жестом, показывающим, что все пыльные тома на этих старых стеллажах и в хранилище в полном ее распоряжении. Девица с невозмутимым видом, который несколько нарушался ехидным блеском глаз из-под очков, спросила:

- Вы что-то хотели почитать? Или у Вас были какие-то другие цели, когда Вы вошли в библиотеку?

Она явно издевалась. Но Лёня был не из тех, кто не примет бой. У него самого язык был неплохо подвешен. Он сделал таинственное лицо, приблизился к ней и страшным шепотом провещал:

- Я секретный агент 007, и скрываюсь здесь от преследования. За мной охотится десятка шпиков противника.

- Эээээ... Я видела Вашу десятку. Она прошла вооон в ту сторону, - девушка негромко рассмеялась, и показала рукой в сторону автобусной остановки.

- Не врете? - Лёня оживился от облегчения.

- Не верите, так выйдите и посмотрите сами.

- Э, нет! Я уж лучше с Вами тут посижу! Позволите?

- Разумеется, это же библиотека, берите книгу и сидите на здоровье, - и она собралась вернуться к чтению.

Что? Его игнорируют? Его? Нееет!

- Простите, а что Вы читаете?

Она притворно вздохнула, а потом с улыбкой ответила, показывая обложку:

- Легенды и мифы древней Греции и Рима.

- О! А я грек! - улыбнулся Лёнька, - И зовут меня Леонид. Ээээ, триста спартанцев, помните...

- Как же, 'Молон лавэ'!

- Ага! 'Приди и возьми'! - откровенно обрадовался Лёнька, - А Вас как зовут, прекрасная незнакомка?

- Льстец... - она подкатила глаза, но все-таки ответила, протягивая руку, - Валентина, Валя.

В тот день Лёнька просидел в библиотеке до самого закрытия, но не потому что прятался от Ляны, про нее он уже забыл. Ему было ужасно интересно болтать с новой знакомой, которая оказалась начитанной и веселой девчонкой. Потом они сидели в кафе, потом в кинотеатре, потом в сквере, потом он провожал ее домой. Шли пешком и болтали всю дорогу. Возвращался он тоже пешком. По двум причинам, во-первых, трамваи и троллейбусы уже не ходили, а во вторых у него было так легко и хорошо на душе, что он просто не смог бы усидеть в закрытом пространстве.