– Нда? И что, ты хочешь поехать? – Любимые глаза вонзили в меня из-под ресниц строгие искорки вопросительного взгляда.

Шлейф октябрьского дождливого сумрака, который Александра принесла с собой, вернувшись с работы, неуютно защекотал меня, одетую в домашние шорты и майку. Этот ледок в голосе жестковато царапнул меня по сердцу.

– Клюква – очень полезная, – мурлыкнула я, скользнув ладонями по её плечам и смыкая замок из пальцев позади её шеи. Кожаное пальто встретило меня прохладой усеивавших его капелек дождя. – Я давно мечтала её с мёдом сделать. Ягоды можно было бы, конечно, и купить, но лучше не полениться, съездить и самим набрать. Тем более, что такой случай подворачивается…

Александра хмыкнула, мягко освободилась от моих рук и сняла пальто. Следуя за нею в спальню, я вслушивалась в её молчание и пыталась угадать исход разговора. А она сняла строгий серый жакет, шерстяную жилетку с рисунком в ромбик, а на второй пуговице белой блузки её пальцы задумались. Вот… Сейчас что-то скажет.

– А кто вообще едет? Сколько человек?

Уф… Звон напряжения стих, невидимая струна немного провисла, но я не спешила вздыхать с облегчением.

– Вчетвером: я, ты, Ксения и её девушка, – ответила я. – Если мы согласимся, то они заедут за нами в субботу вечером, отвезут к себе на дачу, а утром мы пойдём в лес. Он там рядом.

Александра между тем аккуратно свернула брюки и повесила их на перекладинку плечиков, а я мечтала стать её чёрными колготками, чтобы облегать собою эти драгоценные ноги. Или, может быть, блузкой, которая удостоилась чести ласкать подолом её бёдра… Шаг – и я уже прижималась к плоскому подтянутому животу и могла ощутить ладонями сквозь ткань застёжку лифчика моей половины.

– Са-аш, – капризно-просительно протянула я. – Я хочу клюквы.

– У нас и так уже куча всякого варенья, малыш, – вздохнула Александра, медля освобождаться от моих объятий и позволяя моим пальцам шалить у неё под блузкой. – Куда тебе ещё клюкву?

– Она в саду не растёт, это лесная ягода, – уговаривала я. – Саш… Ну… поедем, м? В лес хочется. На природу.

– Ну всё, пусти, чижик… Я в душ.

Лёгкий, не слишком страстный, но привычно тёплый чмок в губы – и Ангел ускользнул от меня в ванную. Слушая доносившийся оттуда шум воды, я распутывала сложные узелки наших путей, чувств, мыслей. Как же всё затянуто, замотано… Снег, дожди, тополиная метель, яблоневая позёмка и листопады старались, заметали отболевшее, но затихшие струнки порой можно было зацепить каким-то беспечно брошенным словом.

Когда Александра в махровом халате пришла на кухню, на столе её ждал ужин – курица с рисом и овощами и творожная запеканка с яблоком и корицей.

– Хорошо всё-таки возвращаться домой, – проговорила она, садясь и потирая в предвкушении руки. Её голос смягчился и уже более или менее походил на её обычный.

С каждым кусочком взгляд Александры понемногу добрел, колючие искорки затуманивались сытостью, а когда она отправила в рот белый творожный ломтик с вкраплениями крупного изюма и прихлебнула свежезаваренным душистым чаем с мелиссой, в чуть приметных «гусиных лапках» около её глаз проступила ласковая тень. Кажется, Ангел отогрелся в домашнем тепле, наелся и стал самим собой.

– А ты чего не кушаешь?

Я подняла голову со сложенных на столе рук, выпрямилась.

– Я уже ела… Извини, не дождалась тебя.

– Чего тебе извиняться? – вздохнула Александра. – Это я поздно прихожу. Так, ну ладно… Спасибо, малыш, всё было изумительно вкусно, как всегда.

Я дождалась, когда она уютно устроится на диване и включит телевизор, чтобы посмотреть вечерний выпуск новостей. Под халатом на ней не было ничего, влажные после душа волосы серебрились в свете бра и лежали в стильном беспорядке, который ещё не успели уничтожить строгие зубья расчёски.

– Так что насчёт клюквы, Саш? – спросила я, пристраиваясь рядом.

Александра делала вид, что погружена в просмотр новостного сюжета, а я щекотала быстрыми поцелуями её ухо, ерошила и укладывала пальцами волосы на разные лады. И добилась своего: плечо Ангела двинулось, лицо от ласковой щекотки съёжилось в забавную гримаску, напрочь стёршую эту каменную маску серьёзности.

– Ну ладно… Давай съездим, если хочешь.

– Ммм… – Я вдохнула черносмородиновый запах шампуня от головы Александры и осторожно, но уверенно забралась к ней на колени, загораживая экран телевизора. Ещё чуть-чуть старания – и уж точно станет не до новостей. – Мур-мур…

– Что? – с солнечными смешинками в зрачках спросила она.

– Мур. – Я скользнула пальцами по её тёплой коже под халатом.

– Что это ты задумала, котёныш? – Голос Александры шелковисто соскользнул на шёпот, который коснулся моей шеи и обдал тучей жарких мурашек.

– Сейчас узнаешь…

Ещё один плюс возвращения домой заставил Ангела блаженно растечься по постели, с головы до последнего пёрышка в крыле нежась в коконе тёплого единения. Щекотно дыша мне в шею, Александра вдруг спросила:

– А её девушка – это та «Варвара-краса»? Забыла, как зовут…

Струнки моей души остались спокойны, прижатые тёплой ладонью. А вслух я спросила, шутливо хмурясь:

– А чего это ты интересуешься подругами Ксении?

– Ну, надо же мне знать, с кем мы в лес идём, – последовал резонный и убедительный ответ.

Увы, «Варвара-краса», как окрестила Александра Аню, красавицу с пышными формами и сказочной русской косой, не слишком надолго задержалась в жизни Ксении. Сама Ксения обрисовала ситуацию довольно скупо: на девушку надавили родители, а она вырваться из-под семейной опеки не смогла.

– Нет, они расстались, – сказала я. – У Ксении теперь другая подруга. Ты её не знаешь, да и я, честно говоря, тоже не особо с ней знакома.

*

Всю неделю я готовилась: переделывала все дела для освобождения выходных, собирала вещи и аптечку, купила три килограмма отличного, тягучего, ещё не успевшего засахариться липового мёда, принесла с дачи ведро для ягод. Синие резиновые сапожки, стоя на полочке в прихожей, с исследовательским азартом предвкушали новые впечатления: лес – это не лужи в парке с плавающим в них мокрым тополиным пухом, не бесконечные километры асфальта и не городская бетонная клетка, это – дикий простор, живой и неизведанный. А рядышком снисходительно поглядывали на щенячий восторг синих сапожек видавшие виды чёрные сапоги сорок третьего размера, с высокими голенищами и утепляющим внутренним покрытием.

Всё было готово. Субботним вечером ключ повернулся в дверном замке, и Александра, едва ступив через порог, сказала:

– Так, Лёнь, собираемся. Там нас уже ждут, оказывается.

Ксения подъехала одновременно с ней, и у нас не оставалось времени даже перекусить. Хорошо, что я заблаговременно собрала рюкзак, а то сейчас забегали бы кругами по квартире…

– Уф, – крякнула Александра, приподнимая его за лямки. – Ты туда камней, что ли, наложила?

– Это мёд тяжёлый, – предположила я. – А в остальном – всё только самое необходимое.

– Спорим, половину всего этого можно выкинуть, – хмыкнула моя супруга.

– Нет, нельзя, – решительно отрезала я. – И так по минимуму: бельё, полотенца, аптечка, прокладки, влажные салфетки, запасные носки и одежда, дождевик, зонтик, термос, консервы, хлеб. – И легонько съязвила: – Не беспокойся, вечерние платья и кремы с косметикой я оставляю дома.

– Вот за это – спасибо, – в тон мне ответила Александра.

К рюкзаку прилагался пакет с банками, обёрнутыми в мягкие тряпки для безопасности, а также металлическими крышками и закаточной машинкой.

– Это я понесу, – поспешила я успокоить Александру.

Десять минут – и мы уже спускались по ступенькам. Мой Ангел в сапогах и с увесистым рюкзаком выглядел этаким завсегдатаем турпоходов, а у меня была одна забота – не стукнуть ненароком банки.

Вместительный внедорожник ждал нас около подъезда. Синяя свежесть вечера сразу влилась мне в грудь осенней тревогой, когда Ксения вышла из машины навстречу нам:

– Ого, сколько вы с собой понабрали!.. Так, в багажник сейчас всё это закинем, ладно?

Между делом – рукопожатие с Александрой и быстрый поцелуй в мою щёку. И лёгкий, как тёплые мурашки по спине, интимно-ласковый шёпот:

– Привет, Лёнечка.

В машине сидела девушка, чьё лицо я не очень разглядела. Впрочем, фигурка у неё была миниатюрная и изящная; шерстяной беретик и шарф уютно белели в осеннем сумраке.

– Меня Леной зовут, – сразу дружелюбно представилась она.

– А я – Алёна, для друзей – Лёня, – ответила я.

Лене было двадцать два, она в этом году окончила университет и устроилась на свою первую работу – психологом в детский сад. Зарплата, конечно, маленькая, но всюду требовались сотрудники с опытом, а она – молодая выпускница. Особо выбирать не приходилось.

– Надо же где-то этого самого опыта набираться! – Нежный, шелковистый смешок прозвучал неунывающе, от него в машине стало даже как-то светлее. – Ну, и всё-таки по специальности.

Свою личную жизнь на работе Лена не обсуждала, а по «официальной» версии для особо любознательных сотрудниц из детсадовского женского коллектива у неё был парень. А «парень», мягко захлопнув дверцу машины, блеснул мне взглядом с водительского сиденья:

– Уже нашли общий язык, девочки? Молодцы.

С Леной кто угодно нашёл бы общий язык. С ней и освещение в салоне не требовалось включать: она сама озаряла всё вокруг своим тёплым, весенним светом. С одной стороны, я была спокойна за сердце Ксении, а с другой – при мысли о том, что и Лена могла оказаться лишь очередной из её подруг, душу ранили, врастая, недобрые кристаллики льда, а брови хмурились.

Дачный посёлок располагался недалеко от леса – гуляй не хочу. Дачу Ксении язык не поворачивался назвать двухэтажным коттеджем: снаружи она выглядела, как сказочный теремок. На участке росли яблони, вишня, малина, смородиновые кусты; имелась выложенная плиткой круглая площадка с мангалом, а по периметру белел симпатичный деревянный заборчик – скорее символический, нежели призванный защищать от посягательств. В окружении пышных кустов черноплодной рябины стояла беседка, украшенная ажурной деревянной резьбой.

– Вот это и есть моя, так сказать, загородная вилла, – сказала Ксения, выгружая вещи из багажника. – Насмотрелась я на вашу дачу – даже завидно стало, самой захотелось такой уголок для отдыха иметь.

– Здесь приятно, – похвалила Александра, осматриваясь. – И лес близко.

Воздух здесь резко отличался от городского. Свежесть, спокойствие, тонкий аромат осени – весь этот коктейль запахов чаровал и умиротворял, наполнял грудь листопадным дыханием надвигавшейся ночи.

Мы вошли. Деревянный интерьер с имитацией бревенчатых стен мягко сиял насыщенно-янтарным уютом и дышал домашним теплом; бросив на пол охапку дров, Ксения ласково обратилась к своей девушке:

– Леночка, покажи Лёне и Саше их комнату, а я пока камин раздую.

Лена повела нас на второй этаж по деревянной лестнице с резными перилами, а я наконец-то при свете разглядела её, и у меня под ложечкой засосало от щекотного чувства дежавю. Я словно наткнулась на зеркало, но не простое, а поворачивающее время вспять. Сняв беретик, Лена освободила волосы, и они заструились русыми, местами чуть осветлёнными прядями до самого пояса.

– Вот здесь ваша спальня, – сказала она, открывая дверь.

Украдкой глянув на Александру, я не увидела на её замкнуто-сосредоточенном лице никакой реакции на увиденное, и меня одолела гипнотическая оторопь: может, мне одной это мерещилось? А комната наша между тем оказалась просто чудесной, выдержанной всё в том же стиле бревенчатого дома. Кровать с толстыми столбами из отёсанных брёвен была двухъярусной, но на каждой из постелей вполне могло поместиться двое человек. Александра пристроила у кровати рюкзак и пакет с принадлежностями для заготовки ягод:

– Ну, тогда мы тут вещи оставим.

– Да-да, конечно, – с улыбкой закивала Лена, блестя ровными зубками. – Располагайтесь, чувствуйте себя как дома… Угощение готово, сейчас стол организуем!..

Хоть нас и выдернули из дома без ужина, но взамен привезли к щедро накрытому столу: пирог с мясом и картошкой, открытый пирог с яблоками, рулетики из сёмги, салаты – одним словом, здесь имелось всё для полноценного праздника живота. Стол венчала пара бутылок вина, солидная коньячная бутылка и картонные пакеты с морсом.

– Ух ты, прямо целый банкет, – вырвалось у меня.

– Леночка всё сама готовила, – любовно притягивая девушку к себе, бархатно мурлыкнула Ксения. – Она у меня такая хозяйка, что просто диво!

За чугунной каминной решёткой жарко трещал огонь, зажигая янтарно-хрустальные узоры на пузатых коньячных бокалах Ксении и Александры. «За наших прекрасных половинок», – чокнулись они. Мы с Леной пили вино – настоящий жидкий рубин, в букете которого в единый узор сплелись ветки шиповника и розы, унизанные терпкими вишнёвыми яхонтами и окутанные уютным бархатом кофейного шлейфа. Мягкий хмелёк уже начал брать меня в свои ласковые объятия, впрыскивая в кровь тёплую истому благодушия. Ванильный вкус яблочного пирога ласкал нёбо: ела и ела бы эту прелесть бесконечно.