Обе стороны изложили суть дела. Оказалось, Ким со всей ответственностью относится к материнским обязанностям и любит сына. Не просто любит — для нее он свет в окошке. Сама Ким — не человек, а золото, сразу после выхода из тюрьмы она ляжет в реабилитационную клинику, потому что хочет поскорее выздороветь и воссоединиться с сыном. Злобная адвокатша с воодушевлением, какого Франческа никогда не видывала, уверяла судью, что ради своего сына Ким готова свернуть горы и что она, ее адвокат, лично может поклясться, что ее подзащитная больше никогда не подвергнет ребенка опасности, потому и настаивает на продолжении совместной опеки как на единственно возможном решении. Восьмилетнего мальчугана ни в коем случае нельзя лишать общения с матерью, когда она окажется на свободе, а если Крис добьется безраздельной опеки, Йен будет считать, что мать бросила его. Адвокатша заявила, что в отличие от совместной опеки заботы одного только отца вряд ли служат интересам ребенка. Чтобы склонить судью на свою сторону, красноречивая юристка испробовала все средства, кроме разве что органной музыки и хора. Судья с непроницаемым лицом ловил каждое слово, Франческа заметила, что он несколько раз взглянул в сторону отца Ким. Это заметил и Крис: события развивались так, как он и предвидел. Влиятельный отец Ким сумел нажать на нужные кнопки одним своим появлением и пристальным взглядом. Значит, семья Кимберли проигрывать не намерена. Крис понял это и теперь больше всего опасался, что судья под давлением решит сохранить в силе совместную опеку. Франческа разделяла его страх. Она ни на минуту не верила, что все эти люди желают Йену только добра. Крис тоже не верил.

Франческа так волновалась за адвоката Криса, что пропустила мимо ушей его первые слова. Этот человек выглядел скорее профессионально, чем бесстрастно, был сух, сдержан, особенно по сравнению с темпераментной адвокатшей Ким, любительницей театральных эффектов, рассчитанных на то, чтобы выбить из слушателей слезу. По просьбе Криса адвокат нанял частного детектива, и теперь представил суду собранную информацию, о которой прежде никто не слышал. В начале своей речи адвокат Криса объяснил, что Крис вовсе не намерен отбирать Йена у матери и прятать его, и что он будет только рад посещениям под судебным надзором, если мать Йена согласится на них. И вправду, незачем разлучать ребенка с матерью. Единственное желание отца — обеспечить Йену безопасность и создать для него комфортные условия. Но ввиду предыстории Ким, ввиду того, что ситуацию она оценивает с трудом, Крис считает, что все решения, касающиеся Йена, должен принимать он сам. Потому и добивается исключительного права опеки. Речь идет о решениях, касающихся школы, посещений врачей, регулярных осмотров дантиста — всех вопросов, начиная с религиозного воспитания и заканчивая выбором брекетов. Слушая, Франческа находила позицию Криса разумной. Всеми вопросами воспитания Йена все равно занимался Крис. Исключительное право опеки для него означало лишь то, что Ким потеряет право голоса. При этом она по-прежнему будет видеться с сыном, даже регулярно, если ее состояние не внушит надзору опасений, но не сможет решать, в какую школу будет ходить Йен, не станет больше подвергать его риску, особенно если все свидания с ним будут проходить под надзором.

Совершенно бесстрастно адвокат продолжал объяснять, что Крис вовсе не стремится лишить бывшую жену права посещений — при условии, что все дальнейшие встречи Ким с ребенком будут проходить под надзором назначенного судом лица. Его цель — добиться исключительной опеки над сыном. И адвокат перешел к чтению отчета частного детектива. Это был список вопиющих поступков, эпизодов, действий, ошибок, оплошностей, опасных событий, шокирующих примеров безответственности и даже преступной халатности, подобного которому Франческа еще никогда не слышала. От Криса она кое-что знала, но теперь поняла, что ее сведения — капля в море по сравнению с остальным.

Кимберли Харли подвергала сына опасности сотни раз, во всевозможных ситуациях. А Крис годами пытался хоть как-нибудь защитить Йена. Суд всегда принимал во внимание то, что Ким — мать, но теперь собранные вместе доказательства ее пренебрежения своими материнскими обязанностями ошеломляли. Все перечисленное адвокатом Криса суд слышал впервые, кое-чего не знал даже сам Крис. По словам свидетелей, которые подписались под своими показаниями, Ким нередко оставляла Йена в обществе других наркоманов, бросала его в придорожных кафе и в ресторанах, откуда мальчика привозили домой чужие люди, забывала, что он с ней, и оставляла на обочинах, просто забывала о его существовании, особенно когда он был еще мал. Однажды она забыла, что положила совсем маленького Йена на крышу своей машины, и уже трогалась с места, когда подоспевший Крис успел подхватить ребенка. По милости матери Йен побывал в подпольных наркопритонах, какое-то время лежал рядом с мертвецом, его не кормили по нескольку дней, не раз у него на глазах пытались совершить самоубийство, на него направляли заряженное оружие с намерением убить сначала его. В тот раз Йена спас еще один наркоман, вовремя выхвативший у Ким оружие. Адвокат сообщил суду, сколько раз Йену приходилось звонить в службу 911, спасая мать от передозировки. Список продолжался, ему не было конца. Бесстрастный тон адвоката уже не имел значения, как и то, что он не пользовался эмоциональными кнопками, на которые так усердно нажимала его коллега. Так было даже лучше. Его бесстрастность оказалась гораздо эффективнее. В его речи были лишь голые, но непреклонные факты — целые страницы фактов, полицейские протоколы, подписанные свидетелями показания. Франческа бросила взгляд на отца Ким: казалось, он с трудом удерживается, чтобы не придушить адвоката Криса за то, что тот сообщил суду всю правду о его драгоценной дочери. Отрицать эти ошеломляющие свидетельства было невозможно. Слушая их и зная Йена, Франческа думала, что тюремное заключение — еще слишком щадящий приговор для Ким. Как Йен выжил, неизвестно, но теперь Франческу ничуть не удивляла романофобия Криса. Разве он мог кому-нибудь довериться после супружеской жизни с женщиной, постоянно подвергавшей опасности жизнь их единственного сына, даже когда он был еще совсем крохой? Франческа слушала, и у нее на глаза наворачивались слезы. Ужасный список наконец закончился, адвокат Криса подошел к столу судьи и вручил ему копию, а затем молча сел, переглянувшись с Крисом. Судья вызвал обоих адвокатов в камеру. Франческа шепотом спросила у Криса, известно ли судье, что в настоящее время Ким предъявлено обвинение в убийстве, и Крис кивнул. Он сидел как каменный, стараясь не вспоминать произошедшие при нем случаи, когда жизнь Йена оказывалась под угрозой по вине Ким. Эта женщина представляла опасность для общества, Крис давно считал, что ее место в тюрьме.

Оба адвоката поднялись с мест и ушли вслед за судьей, Франческа снова наклонилась к Крису.

— Что дальше?

— Он может либо вынести вердикт сегодня, либо сказать, что вынесет его после изучения представленных нами материалов. Большинство судей сообщают сторонам свое решение в письменном виде, чтобы их не растерзали прямо в зале суда. На заседаниях по вопросам опеки часто бурлят страсти.

После всего услышанного Франческа в этом не сомневалась.

— Вот это был список! — печально заметила она, и Крис кивнул. Частный сыщик прекрасно поработал. Бедный Йен. Мать самой Франчески всю жизнь вызывала у нее острое чувство стыда, но опасности никогда ее не подвергала. А мать Йена рисковала его жизнью с тех пор, как ему исполнилось три месяца, а она снова подсела на наркотики, и с тех пор периоды ее воздержания становились все короче. Сердце Франчески изнывало от сочувствия к Йену и Крису, который отчаянно пытался защитить сына.

Адвокаты покинули камеру судьи через десять минут. Лицо адвоката Криса не выражало никаких чувств. Защитница Ким сразу прошла в глубину зала, к ее отцу, они посовещались, сблизив головы, и он устремил выразительный взгляд на судью. Вид у отца Ким был недовольный: видимо, эффектное выступление адвокатши ничего не дало. Это было зрелище, работа на публику, а не правосудие и не справедливость для Йена.

Адвокат Криса торопливо вывел Франческу и Криса из зала. Только у подножия лестницы, ведущей к дверям зала суда, он остановился и повернулся к ним. Адвокат спешил, опасаясь нашествия прессы.

— Ну, что там было? — обеспокоенно спросил Крис. Адвокат вдруг улыбнулся и коснулся его плеча.

— Крис, Йен теперь под твоей исключительной опекой. Судья сказал, что больше не желает слышать ни единого слова оправдания со стороны матери. Сказал, что, пока он судья, опекать Йена будешь ты, а если мать еще хоть раз подвергнет его опасности, он упечет ее за решетку. Сказал, что понятия не имеет, как ей так долго удавалось пользоваться правом совместной опеки. — Услышав это, Крис не удержался, по щекам покатились слезы, а Франческа всхлипнула. — А теперь скорее уходите отсюда, пока вас кто-нибудь не узнал и не позвал газетчиков. На этот раз они будут охотиться не за отцом Ким.

Просияв, Крис наспех поблагодарил его, подозвал такси и поспешно сел в него вместе с Франческой. В машине Франческа разрыдалась и обняла Криса. Он одержал победу и теперь с триумфом возвращался домой, где их ждали Шарль-Эдуар и Мария. По ликующему лицу Криса и заплаканным глазам Франчески оба сразу поняли, как решилось дело.

— Слава Богу! — горячо шептала Мария, выбегая навстречу вместе с Шарлем-Эдуаром и обнимая их. Всем казалось, что с души упал камень. Крис еще раз попросил ничего не говорить Йену, когда он вернется, и убежал наверх — переодеваться в свитер и джинсы. Им овладело радостное волнение. Йен теперь будет только с ним. Наконец-то! Теперь Ким больше никогда не причинит ему никакого вреда. Весь ужас остался позади. Йен спасен. Ни о чем другом Крис и не мечтал. Сколько раз ребенок был на волосок от гибели! Вдобавок судья постановил, что встречи Йена с матерью должны проходить под надзором. Победа, полная победа!

Франческа пыталась объяснить Марии, что произошло, правда, сумела припомнить лишь несколько пунктов из длинного списка, но и этим привела слушательницу в ужас. Мария поняла, что суд стал триумфальным для Криса, а главное — для Йена. Больше мать никогда не станет его мучительницей.


Всю важность этой победы Крис осознал спустя неделю, читая газету. Франческа заметила, как он вдруг стиснул зубы и выдвинул подбородок, и забеспокоилась. Дождавшись, когда он дочитает, она спросила, в чем дело, и в ответ Крис молча протянул ей газету. На этот раз адвокаты, нанятые отцом Ким, все-таки выиграли дело — но дело Ким, а не ее сына.

Каким-то образом, наверное, щедро заплатив мнимым свидетелям, они сумели доказать, что наркоман, передозировка у которого случилась одновременно с Ким и в ее присутствии, был наркоторговцем, поэтому именно он подвергал ее опасности, а не наоборот. Поскольку покойный нарушал закон, торгуя наркотиками, вина Ким представала в совсем ином свете. Адвокаты ссылались на психиатрические проблемы Ким, на ее слабое здоровье, на все, что смогли придумать, лишь бы снять с нее обвинения в тяжком преступлении, убийстве человека, чтобы в итоге ее признали виновной в не столь значительном правонарушении. Районный прокурор согласился пойти на сделку о признании вины. Судья смягчился и приговорил подсудимую всего к шести месяцам тюрьмы, с учетом времени пребывания в ней до суда и возможностью досрочного освобождения за хорошее поведение. Так что от заключения Ким практически удалось отвертеться: через несколько недель ее должны были освободить, к Дню благодарения она могла рассчитывать вернуться домой. В статье говорилось, что для поправки здоровья она намерена отправиться в знаменитую загородную клинику. Покинуть эту клинику она могла в любой момент, и, зная бывшую жену, Крис не сомневался, что вскоре она потребует встречи с Йеном. Но по крайней мере теперь их встречи будут проходить под надзором. Крис пришел в ярость, увидев, как ловко Ким увернулась и от серьезных обвинений, и от тюрьмы. Долго ждать не придется: вскоре она вновь пожелает видеть Йена и опять начнет портить ему жизнь.

— А я надеялся, что на этот раз даже у него ничего не выйдет, — зло процедил Крис, имея в виду отца Ким. — Ее место в тюрьме. Она опасна не только для самой себя, но и для всех, кто ее окружает.

— Но по крайней мере теперь Йен под защитой, — напомнила Франческа. — Ты его единственный опекун, а ей разрешены только посещения под надзором.

— Просто я надеялся отделаться от нее хоть на несколько лет, — мрачно признался Крис. Франческа вновь порадовалась тому, что он выиграл дело об исключительном праве на опеку. Отрицать представленные им доказательства вины Ким было невозможно.

Крис сунул газету в мусор, чтобы ее случайно не увидел Йен, и ушел наверх работать, не добавив ни слова. Его ненависть к бывшей жене уже давно не была тайной для обитателей дома. Франческа сочувствовала и ему, и Йену, с ужасом думая о том, что через несколько недель Ким снова окажется на свободе и вернется в жизнь сына.