— Он чудо, правда? — спросил Крис, притягивая Франческу к себе.

— Конечно, — согласилась она, — и ты тоже.

Они поцеловались и уже через несколько минут вскочили, а час спустя вновь были на выставке. Там они провели почти весь день, пока наконец Крис не запросил пощады и не признался, что на картины и другие произведения искусства больше смотреть не в силах. К тому времени они осмотрели почти всю экспозицию «Арт Базеля». Франческа хотела побывать еще на выставках «Красная точка» и «Масштаб», но согласилась дать Крису передышку и часок посидеть с ним у бассейна. Крис с благодарным видом устроился рядом с ней, глотнул пива и закатил глаза в экстазе.

— Знаешь, а ведь они не шутили, заявляя, что это крупнейшая выставка мира!

На его лице отразилось такое изнеможение, что Франческа рассмеялась. Посмотреть еще предстояло очень много, но она понимала, что на все выставки им все равно не успеть. На следующий день в ее списке значилось пять пунктов. Вернуться в Нью-Йорк предстояло лишь днем в понедельник — значит, времени им хватит с запасом.

В воскресенье Крис объявил, что «переел живописи», Франческа засмеялась и сказала, что он капризничает точь-в-точь как Йен. Крису хотелось вернуться в отель и включить футбол. Они договорились встретиться днем.

Тем вечером они поужинали в модном ресторане в Саут-Бич, компанию им составили Эйвери, отец Франчески и его агент, который оказался интересным собеседником. Крис завел с ним увлекательный разговор о средневековой итальянской живописи, которую когда-то изучал, а потом долго беседовал с отцом Франчески о его работе. Они быстро сдружились; слушая их, Эйвери многозначительно подмигивала Франческе. Пока все шло как по маслу. По тому, как держался отец, Франческа видела, что Крис ему понравился, и еле сдерживала радость.

— Знаешь, он и мне нравится, — шепотом призналась Эйвери, когда они покидали ресторан. — И судя по всему, твоему отцу тоже.

Франческа не могла представить себе человека, которому мог не понравиться Крис — умный, интересный, сдержанный, приятный в общении и с увлечением познающий ее мир.

Все выходные они погружались в мир искусства, и к вечеру воскресенья даже Франческа устала так, что с готовностью вернулась в отель пораньше. На следующий день оставалось побывать всего на трех выставках, но Крис наотрез отказался и заявил, что лучше он весь день проваляется у бассейна. Франческа не возражала. Увидеть предстояло еще очень много, ее ждали встречи с давними знакомыми, поэтому она знала, что не заскучает в одиночестве. В понедельник утром Эйвери присоединилась к ней, вдвоем они осмотрели экспозиции двух небольших выставок, разместившихся в отеле.

— Мне и вправду нравится Крис, — сказала Эйвери, пока они бродили между стендами. — И твоему отцу тоже. Он умен, с ним приятно поговорить, от тебя он без ума. Последнее мне особенно по душе. — Эйвери улыбнулась.

— И я от него без ума. Кстати, когда Мария уедет, я не стану искать новых жильцов. Мы с Крисом будем выплачивать кредит пополам.

Эйвери вздохнула с облегчением, порадовалась за падчерицу и заговорила с подругой из кливлендской галереи, когда в сумочке Франчески вдруг ожил телефон. Звонил Крис, судя по голосу, он был в панике.

— Где ты? Сможешь вернуться как можно скорее?

— Я на маленькой выставке в отеле у пляжа. А в чем дело? Что случилось?

Ее окружали громко переговаривающиеся люди, связь была неважной, голос Криса то пропадал, то слышался снова. Франческа вышла в коридор, надеясь, что там будет слышно лучше. Она не представляла, что могло случиться, но по голосу Криса чувствовала, как он перепуган.

— Ким забрала Йена. Увезла из школы. Сейчас он у нее. — Крис был на грани слез.

— Господи! Как это получилось? — Франческа моментально впала в панику. Бедные Крис и Йен, особенно Йен! Они знали, что две недели назад Ким вышла из тюрьмы и теперь лечилась в разрекламированной клинике в Нью-Джерси. Там она должна была пробыть до Рождества, но уехать из клиники могла в любое время, по собственному желанию, и Крис не сомневался, что это желание у нее появится. Потому он и предупредил Марию, умоляя ее помнить об осторожности. Все выходные она старалась никуда не водить Йена, разве что на ближайший базар за елкой. Чтобы мальчик не скучал, Мария развлекала его, вместе с ним мастерила украшения для елки и пекла пряники.

— Утром Ким явилась в школу Йена, сообщила, что у нее сегодня день посещений и что она везет ребенка к врачу на прививку. Представляешь, ей поверили! Наверное, Йен был так рад видеть ее, что даже ни о чем не спросил. А мне просто позвонили из школы, чтобы убедиться, правду ли говорит Ким. Но пока мне звонили, она сбежала вместе с Йеном, и где он сейчас, неизвестно, — добавил Крис. — Понятия не имею, что она может с ним сделать и куда увезти.

— Не настолько же она ненормальная! — возразила Франческа, пытаясь успокоить его, но Крис впервые за все время их знакомства повысил на нее голос.

— Настолько, как ты не понимаешь?! — рявкнул он в трубку. — Школьное начальство убить мало! Там же все знали, что отпускать Йена с матерью без надзора нельзя! Я специально привез им копию постановления суда! Так когда ты приедешь? Где ты? В час дня есть рейс в Нью-Йорк, я хочу успеть на него.

— Я сама толком не знаю, где нахожусь. Мы приехали сюда с другой выставки…

— Твои вещи я уже укладываю. Встретимся в аэропорту. Рейс компании «Юнайтед Эйрлайнз».

Франческа разыскала Эйвери и торопливо объяснила, что случилось. Эйвери встревожилась, как и сама Франческа.

— Как думаешь, с ним все будет хорошо? Она ведь не навредит родному сыну?

— Вряд ли. По крайней мере намеренно. Скорее она способна навредить себе какой-нибудь дикой выходкой. Может, она просто захотела попутать Криса, доказать, что все равно добьется своего. Она же чокнутая. — Франческа вдруг припомнила список преступных действий Ким, который услышала на суде. Правда, Йену уже восемь лет. Он находчивый мальчик, способный позаботиться о себе лучше, чем большинство его ровесников. С такой матерью ему волей-неволей пришлось стать самостоятельным.

Франческа торопливо поцеловала Эйвери на прощание, выбежала из зала, села в остановленное такси и велела везти ее в аэропорт. На ней были кроссовки, джинсы и футболка, но она была готова сесть в самолет даже в купальнике, лишь бы не опоздать к Крису. Когда Франческа разыскала его в аэропорту, он был вне себя, но предусмотрительно разыскал в вещах Франчески ее куртку.

— Может, она увезла Йена к себе, — предположила Франческа. — Ты позвонишь в полицию?

— Уже звонил. — Крис был взвинчен и выглядел так, словно держался из последних сил. — Не понимаю, зачем Йен пошел с ней. Ведь он знает ее лучше, чем кто-либо, и помнит, что встречаться с ней ему нельзя.

— Она его мать, — мягко возразила Франческа. Посадка закончилась. Крис с Франческой едва успели, став последними пассажирами этого рейса.

— На звонки по мобильнику она не отвечает. Сейчас полиция ищет ее. Я объяснил, что Йен в опасности. И я действительно так считаю. Эта женщина не в своем уме.

Они прошли в салон самолета и заняли свои места. Почти весь полет Крис просидел молча. Эти три часа стали для Франчески самыми длинными и тягостными в жизни: было невыносимо смотреть на Криса и знать, что в нем каждую минуту возрождается и умирает надежда. Он изводился от страха за сына. Франческа даже не пыталась разговорить его, просто сидела рядом и держала его за руку. В самолете Крис выпил две порции неразбавленного скотча и через несколько минут задремал. До посадки ему все равно не оставалось ничего другого.

В аэропорту они поймали такси, Мария ждала их дома. Хоть она ни в чем не была виновата, от волнения она не находила себе места. Крис позвонил в полицию в ту же минуту, как самолет приземлился, но не услышал никаких вестей. В квартире Ким никого не застали. Лифтер и швейцар не видели ее с тех пор, как она вышла из тюрьмы и уехала в клинику. Крис сидел на кухне дома на Чарлз-стрит, обхватив голову обеими руками, и пытался понять, где может быть Ким. Куда она могла увезти Йена? И вдруг его осенило. Он вскинул голову и обвел остальных безумным взглядом.

— Если она не покупает где-нибудь наркотики и не валяется мертвая в каком-нибудь закоулке, то скорее всего она потащила Йена в один уэстсайдский бар. Там есть автоматы для пинбола и другие игры. Йену там нравится, да и наркодилер Ким вечно отирается там. — Он уже сообщил полиции адрес наркодилера Ким — по крайней мере тот, который узнал от Йена.

Крис бросился вон из дома, прежде чем его успели остановить. Франческа помчалась за ним, единым духом проскочив лестницу. Она даже не удосужилась надеть куртку, хотя на улице было холодно.

— Иди в дом, — велел он. — Как только я его найду, я тебе позвоню. — Не глядя на нее, он встревоженно хмурился, пытаясь остановить такси.

— Я хочу с тобой, — сказала Франческа. Поколебавшись, Крис открыл перед ней дверцу машины. Ему не хотелось, чтобы Франческа видела притон, куда он спешил, но участь Йена была ей небезразлична, мальчик уже стал частью ее жизни. Крис сел в машину следом за Франческой, назвал таксисту адрес и попросил поспешить. Водитель выбрал короткий путь по уэстсайдскому шоссе, поэтому на месте они были уже через десять минут. Даже снаружи бар выглядел заведением, куда Франческе и в голову не пришло бы заглянуть просто так. Бар был открыт. Крис распахнул дверь и вошел. Внутри было темно, но мигающие огни игровых автоматов на мгновение ослепили его. Бармен вытирал стойку, две официантки были наряжены в короткие форменные платья с глубокими вырезами, нейлоновые передники и чулки в сеточку. Двое мужчин играли на автоматах. Внезапно Крис увидел в темном углу, за еще одним автоматом, знакомую тоненькую фигурку. Сидящая неподалеку женщина уронила голову на столик и казалась спящей. Подскочив к мальчику, Крис обнял его, подхватил на руки и вгляделся в детское лицо. По щекам Криса струились слезы, но он их не замечал. Франческа тоже чуть не плакала от облегчения. Глаза Йена казались огромными на худеньком лице.

— Ты в порядке? — торопливо спросил Крис, и мальчик кивнул.

— Я — да, — тихо отозвался Йен. — Маме плохо… — Это значило, что она только что приняла дозу, и ее вид это подтверждал. Ничего нового для Криса и Йена.

— Сейчас что-нибудь придумаю, — пробормотал Крис сквозь зубы и передал Йена Франческе. Кимберли не шевелилась. — Отвези его домой.

Франческа кивнула, поставила Йена на пол, он подал ей руку, и они вышли из бара, а Крис постучал пальцем по плечу бывшей жены. Она по-прежнему не шевелилась. Неужели дошло до передозировки, пока Йен играл на автоматах? Крис пощупал пульс на шее Кимберли, и она вдруг застонала, а через секунду ее вывернуло прямо на стол. От слабости она упала лицом в лужу. Прибежала официантка с полотенцем. Крис за волосы поднял голову Ким над столом, она открыла глаза. Рвота капала с ее подбородка. Сгорая от ненависти, Крис обтер лицо бывшей жены полотенцем. От героина ее часто рвало, особенно после перерывов. В клинике она пробыла две недели. После детоксикации передозировки были обычным делом.

— А… ты… — выговорила она заплетающимся языком. — Где Йен?

— Уехал домой. — И вдруг, не сознавая, что делает, Крис обхватил ее за шею и сжал пальцы. Ким уставилась на него выпученными глазами, но под действием наркотика не испугалась, только растерялась. — Если ты еще хоть когда-нибудь додумаешься до такого… если хоть раз прикоснешься к нему, уведешь, увезешь куда-нибудь… потребуешь встречи без надзора… клянусь, Ким, я убью тебя! — Ему и вправду хотелось придушить ее прямо сейчас, сильнее сжав пальцы. Но мгновение неуправляемой ярости прошло, Крис вдруг понял, что рискует сломать Ким шею, и отпустил ее так неожиданно, что она вздрогнула всем телом. — Больше никогда не смей водить Йена в такие места, не смей даже прикасаться при нем к наркотикам!

Не добавив ни слова, он рывком поставил Ким на ноги и повлек за собой. На освещенной солнцем улице ее снова вырвало, но мертвенная бледность начала отступать.

— Ненавижу тебя, — процедил Крис, глядя ей в глаза. — Ненавижу в тебе все, никогда не прощу тебя за то, как ты испортила нам жизнь. Ненавижу тебя за все, что ты сделала с Йеном. Он этого ничем не заслужил.

Но больше всего Крис ненавидел самого себя — за то, что рядом с Ким превращался в чудовище. Она действовала, как яд, заставляла его исходить яростью. Несколько минут назад в баре он чуть не убил ее. До такого состояния его могла довести только Ким, а ради нее не стоило так рисковать. Она этого недостойна. У Криса вырвался всхлип; поддерживая Ким одной рукой, он поднял другую, чтобы остановить такси. Рядом притормозила машина. Крис распахнул дверцу и втолкнул Ким на сиденье. От нее невыносимо несло рвотой, и Крису казалось, что сам он пропитался этой вонью. Когда-то Ким была красива. Теперь же, в ее тридцать два года, от этой красоты не осталось даже воспоминаний.