Барбара Картленд - Чарующий вальс

Дворецкий открыл дверь, из гостиной лился яркий свет. Ричард поднялся по ступеням в холл. Навстречу вышел Гарри и спросил:

— Что случилось, господин? Вы не встретили графиню?

— Кого не встретил? — переспросил Ричард.

— Графиню, — повторил Гарри. — Она получила вашу записку, села в сани и уехала к вам.

— Что ты несешь? Я не писал никакой записки! Когда баронесса и Ванда уехали на прием, я поехал верхом на лошади. Ты ведь сам проводил меня!

— Я знаю, господин. Но час назад, когда они вернулись домой, сюда подъехали сани и какой-то узкоглазый парень передал графине записку. Она сказала, что вы ждете ее в Хофбурге, и сразу же уехала.

— В Хофбург?

— Да, господин.

— Ты уверен?

— Господи, конечно! Я подумал, что вы в конце концов помирились с этими русскими. Правда, не знаю зачем, но решил, что еда есть еда, и неважно, кто за нее платит.

— Прекрати, Гарри, говори по делу, — резко прервал его Ричард.

— Да нечего больше рассказывать. Графиня села в сани и укатила.

Ричард сжал губы. Он не сомневался: это проделки Екатерины. Что она задумала на сей раз?

— Мою лошадь, — отрывисто приказал Ричард.

— Сию минуту, господин.

Гарри исчез, и через минуту лошадь была у подъезда. Она была бодрой и свежей, словно не проскакала много километров. Ричард вскочил в седло и через десять минут уже поднимался по лестнице дворца в Хофбурге. Слуги знали его в лицо и спокойно пропустили. Он решил пойти к Александру и узнать, не посылал ли он за Вандой и что им нужно от нее. Но царя не было, он застал лишь его адъютанта.

— Мне необходимо видеть его императорское величество, — официально потребовал Ричард.

— Боюсь, это невозможно, — ответил адъютант.

— Почему?

— Император занят.

Что-то в манерах этого человека и легком смешке, которым он сопроводил свои слова, заставило Ричарда насторожиться — внезапное подозрение укололо его.

— Кто у него?

— Я не уверен, что вам следует знать об этом, — ухмыльнулся адъютант.

— Немедленно скажите мне! — крикнул Ричард. Адъютант почувствовал недоброе и ответил:

— У него леди.

— Догадываюсь. Кто?

Адъютант оглянулся и тихо сказал:

— Графиня София Зичи. Вы не представляете, что там творится, — взахлеб стал рассказывать адъютант. — Графиня дразнила императора, говоря, что мужчины тщеславнее женщин и у них больше времени уходит на переодевание. Царь возражал, и они поспорили. Она поклялась, что сделает это быстрее, чем он. Они послали за необходимой одеждой в дом графини. Все уже привезли. Теперь царь и графиня в его спальне. Я надеюсь, они расскажут нам, кто победил.

Адъютант хихикал, и Ричард отвернулся от него с отвращением. Не говоря ни слова, он вышел из комнаты и быстро направился в спальню Екатерины. Она лежала на своей богато убранной постели и, казалось, спала. Услышав шаги, она взглянула на дверь:

— Ричард! Какой сюрприз! А я уже не надеялась увидеть вас.

— Где Ванда?

— Какая Ванда? А, вспомнила: эта девушка, которой вы интересовались. Дорогой, откуда мне знать? Я думала, она с вами.

Ричард подошел ближе.

— Что вы сделали с ней? — потребовал он. — Не лгите, я знаю, что вы заманили ее.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — притворялась Екатерина.

Она смотрела на него, светлые волосы рассыпались по кружевной подушке, плечи слегка прикрыты шелковой простыней. Глаза распахнуты, губы приоткрылись.

— Неужели вы забыли меня, Ричард? — нежно спросила она.

— Я задал вам вопрос, извольте ответить на него.

— О, как я устала от этой девчонки! Почему она стоит между нами? Она, бесспорно, хороша, но таких тысячи! Что она может дать вам такого, что вы не получили бы от меня? Она страстная? — Я тоже! Она хочет вас? — Я тоже! Она любит вас? — Но, Ричард, ведь я тоже люблю вас!

Она протянула к нему руки. Простыня упала, приоткрыв ее прекрасную грудь.

— Ричард! Я умоляю! — Голос ее был полон любви, но Ричард грубо схватил ее за запястья рук.

— Отвечайте! Где Ванда?

Она молчала. Он отпустил ее руки и наклонился к ней.

— Послушайте, Екатерина, я в отчаяний. Я потерял женщину, которую люблю. Я смету любого, кто попытается причинить ей зло. Если вы не скажете, куда вы ее отправили, я убью вас!

Он схватил ее за горло. Его руки охватили прекрасную белоснежную шею, которую совсем недавно он страстно целовал.

— Отвечайте! — жестко потребовал он.

Екатерина хотела закричать, но не смогла. Пальцы Ричарда сжимались все сильнее.

— Отвечайте мне!

Ричард был похож на зверя. Екатерина царапалась, пыталась вырваться, но тщетно. Кровь бросилась ей в лицо, она задыхалась. Он немного ослабил свою железную хватку.

— Я… Я скажу… Отпустите… Мне больно…

— Ну же?

— Волконский… он отправил… ее… к графу… Аракчееву… в Грузию.

— Аракчееву! — с ужасом повторил Ричард. — Вас убить мало за это! — зарычал Ричард.

— О, мое горло… — стонала Екатерина.

Губы ее распухли, лицо пошло темными пятнами.

Она снова пыталась закричать, но голос не слушался ее. Тогда Ричард схватил мягкий шарф и завязал ей рот. Он также связал ей за спиной руки носовым платком. Глядя, как она корчится на постели, полураздетая и беспомощная, он сказал:

— Если я не спасу Ванду, я убью вас! Молитесь. Это все, что мне останется сделать.

Он вышел из комнаты и, закрыв за собой дверь, пошел по коридору. Навстречу ему попалась камеристка Екатерины, которая поклонилась, увидев его.

— Ее высочество спит, — сказал он. — Она просила не беспокоить ее в ближайшие час-полтора.

— Понимаю, — ответила девушка и, улыбнувшись, пошла дальше.

Ричард вошел в апартаменты Волконского без стука. Тот несколько удивился, но, увидев выражение лица Ричарда, быстро вскочил из-за стола.

— Добрый вечер, Мэлтон! Какими судьбами… — начал он своим высоким голосом.

Ричард ударил его, оборвав фразу на полуслове, затем, не дав опомниться, он нанес следующий удар. Физически князь выглядел не слабее Ричарда, они были одного роста и веса, но в Лондоне Мэлтон занимался боксом, а роскошная и беззаботная жизнь князя сделала его рыхлым и вялым. Он старался защищаться, пытаясь парировать удары, но под рукой не было пистолета или шпаги, а руками он владел неважно.

Снова и снова Ричард наносил удары, пока мощным аперкотом не отправил князя в нокаут. Дальше было делом секунды заткнуть князю рот его собственным галстуком и связать ему руки и ноги шнуром от шторы. Затем Ричард огляделся в поисках места, куда можно спрятать князя. В комнате стоял большой шкаф, где хранились папки с донесениями. Выкинув часть из них на пол, Ричард втолкнул туда князя, запер дверцу на ключ и вышвырнул его в окно.

Костяшки пальцев Ричарда кровоточили, когда он вышел из комнаты князя и направился к царю. Он был настроен очень решительно и чувствовал, что сейчас и полк солдат не сможет остановить его. Адъютанта не было на месте, вероятно он пошел провожать графиню Софию Зичи.

Ричард открыл дверь в спальню Александра и уже хотел выложить ему все, что думал, но слова застыли у него на устах: он увидел, что тот спит. Царь спокойно лежал в постели в своем парчовом халате, ноги укрыты соболиным покрывалом. Во сне он казался моложе и беззащитнее; на его губах застыла удовлетворенная улыбка.

Ричард смотрел на спящего Александра и судорожно соображал, что делать дальше. Вдруг он увидел что-то блестящее на столике, и вмиг пришло решение.

Он узнал перстень, который царь вручал курьерам, отправлявшимся по его особым поручениям из Вены в Санкт-Петербург. Человек, обладавший этим перстнем, мог рассчитывать на полное содействие, и любые его приказы выполнялись немедленно, так как подразумевалось, что они отдаются от имени императора.

Царь повернулся во сне и что-то пробормотал. Ричард замер. Затем протянул руку, схватил перстень и выбежал из спальни.

Торопливо спускаясь по лестнице дворца, он встретил адъютанта, который жаждал поделиться последними новостями.

— Они провели в спальне почти два часа, — ликующе начал он.

— В самом деле? — спокойно спросил Ричард и, холодно кивнув ему, поспешил к выходу, надеясь, что его рассеянный вид не вызовет подозрений.

Через главный зал он вышел в коридор, который вёл в ту часть дворца, где располагались царские конюшни. Александр привез в Вену самых роскошных лошадей, сбрую, экипажи и собственных конюхов. Остальные монархи довольствовались тремя сотнями экипажей, которые любезно предоставил император Франц. В их распоряжении было около полутора тысяч чистопородных немецких лошадей, специально привезенных в Вену для конгресса.

К счастью, Ричард был в прекрасных отношениях с главным конюхом. Они испытывали симпатию друг к другу, так как оба любили лошадей и понимали в них толк. Они сердечно приветствовали друг друга, и Ричард протянул руку с царским перстнем.

— Секретный и срочный приказ его императорского величества, — сказал он тихо.

Главный конюх быстро оглянулся, словно боялся, что их подслушивают.

— Я к вашим услугам, мой господин.

— Сегодня по приказу князя Волконского отсюда были отправлены сани к баронессе Валузен. Они должны были взять там молодую особу и доставить ее к графу Аракчееву в Грузию.

— Да, они отъехали полтора часа назад.

— Его величество передумал. Он приказал мне задержать сани и вернуть девушку сюда, во дворец.

— Понимаю, мой господин.

— Сколько лошадей было в упряжке? — спросил Ричард.

— Два наших лучших арабских скакуна.

— Тогда дайте мне четверку лошадей, — приказал Ричард.

Конюх колебался. Ричард понял, что он размышляет, кого из кучеров можно послать управлять этой четверкой ночью.

— Я сам буду править, — сказал он. — Время не ждет.

Конюх с облегчением улыбнулся.

Говоря это, Ричард поглядывал на освещенные окна дворца, словно опасался, что его может увидеть царь. Его поведение подстегнуло главного конюха, и он стал быстро отдавать приказы.

Всего за пару минут были запряжены удобные, неширокие сани, и вот уже перед Ричардом били копытами четыре прекрасные черные лошади с развевающимися гривами и хвостами.

— Мне понадобится плащ, — потребовал он.

Как по волшебству, появилась дорожная накидка, подбитая соболем. Ему протянули меховую шапку, и он быстро натянул ее на голову.

— Я подобрал двух конюхов на тот случай, если вы устанете. Это мои лучшие конюхи: они хорошо знают свое дело и говорят немного по-немецки.

— Пусть садятся в сани, — махнул Ричард.

Ричард знал, что, как ни хороши русские конюхи, вряд ли они осмелятся лететь по зимней дороге на той скорости, какая ему была нужна. В случае поломки саней или несчастья с лошадью их ждало суровое наказание. Страх перед этим заставлял императорских конюхов быть осторожными, что явно противоречило их широкой русской натуре.

Сани были совсем готовы, и каждая секунда казалась Ричарду вечностью. А вдруг Екатерина или Волконский высвободились из плена и все уже знают о случившемся? Они прекрасно понимают, куда он направляется. И они обязательно будут мстить ему, а это означает одно — смерть.

Насколько было известно Ричарду, никому и никогда еще не удалось оскорбить князя Волконского и остаться в живых. Его власть была огромна, так как он имел большое влияние на царя. Русский двор трепетал перед ним.

Но был еще человек, более могущественный и страшный, чем Волконский: граф Аракчеев. Только сейчас нужно забыть о них: впереди трудная дорога. Ричард держал в одной руке поводья, в другой — длинный кнут и осторожно старался проехать через узкие ворота дворца. Все его внимание сосредоточилось на лошадях, и он не позволял себе думать о чем-либо другом.

К счастью, это была слаженная четверка лошадей, и Ричард прекрасно управлял ими. Недаром он заслужил славу одного из лучших наездников Англии. Даже его враги не могли отрицать, что он был корифеем, когда дело касалось лошадей; и хотя он уже давно не мог позволить себе иметь собственную четверку, его репутация не подвергалась сомнению.

После нескольких шараханий в разные стороны лошади успокоились и перешли на ровный быстрый шаг. Теперь он мог подумать, как спасти Ванду. Прежде всего нельзя допустить, чтобы она попала в руки Аракчеева, а во-вторых, необходимо доставить ее в Вену до того, как Волконский попытается перехватить их.

Ричард был уверен, что пока они в Австрии, Волконский не пойдет на открытый конфликт, но в будущем можно ожидать всего: он способен и на удар ножом в спину, и на выстрел в темноте, если у него не будет возможности отомстить по-другому.