Пегги Уэйд - Чары любви

– Я провожу мисс Рафферти, – тихо, почти шепотом, произнес Стивен, но его интонация, спокойная и уверенная, не оставляла места для возражений.

– Будьте уверены, мисс Рафферти, мы еще поговорим, – пообещал Леммер, подъехав к Фиби с намотанными на руку поводьями и с фальшивой улыбкой, ничуть не отражавшейся в его глазах. При этом он так стиснул зубы, что у него судорожно задергалась щека.

Несомненно, Фиби могла бы кое-что сказать по этому поводу, но сомневалась, что сделает это, если только лошадь снова не сбросит его на землю и пару раз хорошенько не наступит на него.

Призвав на помощь все свое самообладание, Фиби надменно вздернула подбородок и молчала, пока Леммер не пустил лошадь галопом. Когда же он исчез из виду, Фиби с радужной улыбкой обратила наконец свой взор на Стивена, который, без сомнения, хотел ее укорить или прочитать нравоучение.

– О, лорд Бэдрик, какой приятный сюрприз.

– Кажется, я должен постоянно выручать вас из всяких неприятностей. – Стивен медленно спустился с лошади.

– Не ворчите. Вы просто случайно оказались здесь раньше, чем я самостоятельно успела с ним разобраться, так что сами виноваты. Я искала вас, а не думала о том, где следует находиться.

– По-моему, это объяснение просто хитроумный способ избежать выговора. – Постепенно его лицо и плечи расслабились, и, заправляя Фиби за ухо непослушный завиток, он нежно провел рукой по ее щеке. – Вы терзаете меня, Фиби Рафферти, преследуете, мучите и терзаете.

Строгий наставник исчез, перед ней был человек, похитивший ее сердце, и одно простое прикосновение его пальца привело ее в трепет. Фиби непроизвольно откликнулась на его ласку, накрыв своей рукой руку Стивена. Его карие глаза стали совсем черными, но не от гнева, а от страсти и желания, что было не менее опасным.

– Как вы?

– Со мной все в порядке, правда. Но я благодарна вам за своевременное вмешательство. Этого негодяя нужно поучить хорошим манерам.

– Я уже предупреждал вас. Держитесь подальше от сэра Леммера.

– Я стараюсь, но у него, по-видимому, другие намерения. Он видит себя в роли моего защитника.

– Это правда? – Задумавшись над ее словами, Стивен с сосредоточенным видом склонил голову набок – Фиби не раз замечала у него такую привычку.

– Да, конечно. Он решил спасти меня от участи, постигшей его сестру, вашу жену. Не хотите пояснить?

– Нет. – Он пожал плечами, как бы добавляя «разумеется».

– Вы не можете вечно избегать меня. – Фиби топнула ногой, стараясь обуздать свой темперамент.

– Я собираюсь избегать не вас, а только разговоров о моем прошлом.

«Этот человек еще упрямее, чем Тобиас, когда тот хотел сохранить что-либо в секрете, но, видимо, горбатого только могила исправит», – решила Фиби и, чтобы дать понять Стивену, что она думает о его поведении, удовлетворенно хмыкнула самым неподобающим для леди образом, а затем повернулась, чтобы уйти.

– Куда вы идете? – Стивен пошел в ногу с Фиби.

– К мяснику и к портнихе.

– Возможность немного прогуляться, да?

– Б последние недели моя жизнь протекала на чайных церемониях, балах, обедах, в опере, а я привыкла к более естественному времяпрепровождению, а раз вы отказываетесь со мной разговаривать, прогулка будет приятным разнообразием.

– Я не отказываюсь с вами разговаривать, хоть вы так и считаете, но я вижу, что вы опять гуляете совершенно одна, и потому составлю вам компанию.

– Как вы великодушны, сэр! – Интересно, этот человек когда-нибудь спрашивает разрешения? Фиби хотелось продолжать сердиться на него, но из этого ничего не получалось, потому что прогулка с ним была именно тем, о чем она мечтала. – Если мне не изменяет память, вы должны помочь мне в подборе кандидатов в мужья, однако вы, по-моему, пренебрегаете своими обязанностями. – Они неторопливо шли по дорожке в сопровождении Кавалера.

– Вы соскучились по мне? – с бесцеремонной откровенностью спросил Стивен.

– Как больной по кори. – Фиби не могла не рассмеяться вслед за Стивеном, так заразителен был его смех. Да, она скучала по нему, но не собиралась в этом признаваться, он и без того был слишком высокого мнения о себе. Отбросив все мысли о его недостатках, она приготовилась просто наслаждаться его обществом.

– Вы должны уяснить себе, что муж запретит вам такие развлечения, как прогулки в одиночку; весьма вероятно, он запретит и ранние утренние верховые вылазки в парк, а возможно, вообще ограничит прогулки.

– Значит, я буду ежедневно испытывать его терпение.

– Тогда он может избить вас и запереть в комнате и будет оправдан в глазах членов палаты лордов. В наши дни любовницы могут позволить себе гораздо больше свободы. К вашему сведению, дорогая, большинство мужей ожидают от своих жен намного большего послушания, чем вы собираетесь проявить. Им не нравятся насмешки, когда дело касается подарков, приемов или предметов одежды. Это их расстраивает.

– Все это самый большой вздор, который мне когда-либо доводилось слышать. Не хотите же вы сказать, что этим ставится под сомнение их превосходство?

– Только не со стороны их жен.

– Ха! Значит, ущемляется чувство собственного достоинства.

– Пусть так. Однако, если они говорят, что небо зеленое, они вправе ожидать, что с ними согласятся. Если они предпочитают рыбу, то уверены, что на ужин подадут треску. Если им не нравится бархат, следует носить шелк. Если им неприятен Бетховен, нужно играть Моцарта. Если они…

– Все понятно, милорд. – Фиби подняла руку, останавливая поток перечисления обязанностей жены. – Может быть, все это записано в каком-нибудь сборнике правил или где-нибудь еще? Это было бы увлекательное чтение.

– Господи, конечно, нет. Истинный джентльмен получает эти знания при рождении, делая жизнь жены строго регламентированной. Как я мог заметить, некоторые мужчины находят удовольствие в беседах с женщинами, но ко мне это не относится.

– Еще бы. – Фиби улыбкой ответила на его улыбку. Негодный, его вполне устраивало общение с самим собой. – Вы позволили бы мне носить бриджи?

– Хоть каждый день, если вы так хотите.

– А кататься в Гайд-парке и обсуждать с вами Платона и Сократа?

– Это воодушевляло бы.

– Вы стали бы есть овсяную кашу и пудинг, танцевать под дождем и позволять мне жульничать в покер?

– И каждый раз улыбался бы.

– Это отрадно. – Совершенно довольная собой, Фиби взглянула на Стивена. – Я постараюсь найти среди отобранных кандидатов мужчину, который, подобно вам, будет снисходителен ко мне.

– Как отнеслась ваша, тетя к приглашению Уинстона? – признав свое поражение, спросил Стивен, провожая Фиби из Гайд-парка.

– Честно говоря, я еще не спрашивала у нее разрешения.

– Надеюсь, вы не собираетесь долго тянуть? – Он остановился и строго посмотрел на нее.

– Мне нужно время. – Фиби замедлила, шаги. – Я собиралась поговорить с тетей до отъезда в Марсден. Хильдегард сама не своя с тех самых пор… ну… – Она пнула ногой камушек. – Думаю, вы сами знаете почему. Надеюсь, упоминание в газете наших имен не доставило вам неприятностей. Вы же считаете, что у людей есть лучшее занятие, чем обсуждать прибывших и покинувших лондонское общество.

– Дорогая, честно говоря, мне очень неприятно, если из-за этого происшествия с ослом у вас возникли осложнения. Многие, кому некуда девать время, читают в газетах прежде всего раздел светской хроники. Выбросите это из головы. Я придумаю что-нибудь.

За время прогулки они успели обсудить вес темы, начиная с короля Георга и кончая пирогом с ежевикой, который, как выяснилось, был у Стивена самым любимым. И каждая минута, проведенная вместе со Стивеном, делала Фиби счастливой. А потом Стивен даже нанял уличного мальчишку присмотреть за лошадью, чтобы самому помочь Фиби сделать покупки. Желая продемонстрировать Фиби, как выгодно быть его любовницей, он предложил купить для нее жемчужное ожерелье, новую шляпу, пару туфель и золотую брошь в виде чайки, но она категорически отвергла все подарки и сама купила себе шляпу. Затем они двинулись в обратный путь. Но по мере приближения к дому Хильдегард настроение Фиби все больше портилось: ведь тетя высказала свое мнение совершенно определенно – герцог Бэдрик был неподходящим женихом.

Подул ветер, листья закружились у ног Фиби, небо стало темно-серым, а воздух наполнился тяжелой сыростью, и вот-вот мог пойти дождь – погода полностью отвечала настроению девушки.

– Спасибо за компанию. – Фиби остановилась у начала дорожки, ведущей к дому Хильдегард и расположенной так, что из окон было видно тех, кто шел по ней, и протянула руку за покупками, которые нес Стивен. – Я замечательно провела время.

– Фиби, что случилось? – Не выпуская из рук покупки, он внимательно посмотрел ей в лицо. Тяжелая капля упала Фиби на кончик носа, затем еще одна на лоб.

– О, я по собственной глупости слишком задержалась, и теперь мне нужно поторопиться. Всего доброго.

– Несчастная лгунья. – Он схватил ее за запястье, не дав возможности уйти. – Говорите правду. Выкладывайте все!

Дождь пошел сильнее, и люди, имевшие хоть малейший здравый смысл, спешили поскорее найти укрытие, а этот упрямец, вероятно, собирался держать ее на ветру под дождем, пока она не получит воспаления легких. Но что могла сказать ему Фиби? Вскоре ее накидка прилипла к телу, со шляпы закапала вода, и две из ее крошечных маргариток свесились с полей, не выдержав доходя, а Стивен все отказывался выпустить руку Фиби.

– Так знайте, – наконец призналась она, покорно опустив плечи, – вы очень не нравитесь моей тете.

– Я думал, произошло что-то серьезное. Не забивайте себе голову всякой ерундой. Пойдемте. – Он сделал шаг по дорожке.

– Она не хочет вас видеть. Вообще не хочет. Она даже понятия не имеет, что вы будете сопровождать меня в Марсден. И я была бы весьма признательна вам, если бы это осталось в тайне.

– Поверьте, я справлюсь с вашей тетей, а сейчас меня больше интересует, как бы поскорее добраться туда, где сухо. – И он за руку потащил Фиби к дому тетки.

К тому моменту, когда Фиби и Стивен добрались до парадного входа, они оба были мокрыми до нитки. Сиггерс не заставил себя ждать и быстро проводил их в гостиную, забрал сумки и вышел из комнаты, пообещав вернуться с согревающим питьем и полотенцами. Стивен, закрыв дверь, подошел к Фиби и потянул ее за мокрый локон.

– Вот такая, вся мокрая, вы совершенно очаровательны. – Он провел пальцем по ее щеке, потом по подбородку и по другой щеке. – Просто великолепны!

– Сиггерс! Моя тетя! – Острое желание заскреблось внутри у Фиби.

– Я знаю. Но нельзя упускать такую возможность. – Он потерся носом о ее ухо. – Последние несколько дней я только об этом и думал. – Притянув ее к себе, он коснулся губами ее губ.

Фиби бросило в жар, каждый ее нерв затрепетал от возбуждения и предчувствия, она забыла про дождь, про тетушкины наставления и даже про Сиггерса, страсть боролась в ней со сдерживающим началом. Фиби не могла и дальше позволять Стивену вот так целовать себя, когда ему вздумается, даже если ей это так приятно. «Может быть, следует разжечь камин», – мелькнула у нее мысль, но в этот момент ей меньше всего, нужно было тепло камина. Стивен согревал ее быстрее и лучше, чем любой источник тепла. Рука Стивена, скользнув под накидку, замерла на ее ребрах, и Фиби почувствовала, как в ответ у нее наливается грудь. Постаравшись свалить все на мокрую одежду, хотя прекрасно понимала, в чем дело, она еще теснее прижалась к Стивену. Ее тело жаждало ласк, и Стивен Ламберт мог целовать ее и делать с ней все, что угодно. Словно прочитав ее мысли, он стал медленно подвигать руку вверх, и Фиби показалось, что она сейчас умрет от ожидания, а когда его большой палец нежно коснулся соска, она застонала и ощутила между бедрами влагу, а в теле боль – там, где, по ее представлению, нечему было болеть.

– Ох! – Вырвавшийся неожиданно для нее самой крик нарушил тишину, и Фиби заставила себя открыть глаза, когда Стивен, перестав ласкать ее грудь, наконец оторвался от ее губ.

– Вы доводите меня до сумасшествия, дорогая. – Стивен прижался лбом к ее лбу.

Сумасшествие? Да, ей тоже знакомо это чувство. Судорожно сглотнув, Фиби отошла на безопасное расстояние и, обхватив себя руками за плечи, остановилась около большого библиотечного стола в готическом стиле с безобразными ножками в виде драконов.

– Вам лучше уйти, тетя может вернуться с минуты, на минуту.

– Ненавижу повторяться, но я уже однажды сказал вам, что ваша тетя не представляет опасности. – Стивен не собирался уходить, не убедившись, что Хильдегард согласна отпустить Фиби на прием к Уинстону. Подойдя к камину, он отодвинул декоративный экран и перемешал угли, чтобы согреть комнату.

– Вам легко говорить, – проворчала Фиби себе под нос и, сняв с головы пропитавшуюся водой шляпу, положила ее на стол. – Вы, вероятно, не понимаете, насколько не нравитесь ей. Хильдегард рассказывала про вас такие страшные вещи, а я не могла ничего возразить, потому что вы отказываетесь приоткрыть передо мной свое прошлое.