– Уверен, что помню кое-что об этом еще с того вечера, но не сомневаюсь, что тактичность часто перехваливают. Пройдемся?

– Если желаете.

В настоящий момент его величайшим желанием было почувствовать, как все ее восхитительное маленькое тело до последнего дюйма скользит по его телу, но он понимал, что выданных обстоятельствах это было бы не самым подходящим.

– Я помог бы вам спуститься с лошади, но, боюсь, со стороны может показаться странным, что я помогаю своему слуге.

Свернув с дорожки в небольшую рощицу вязов и кленов и привязав Кавалера к ближайшему дереву, Стивен набрал букетик фиалок и, поджидая Фиби, наблюдал, как она ловко спустилась с лошади на землю. Он по достоинству оценил, ее изумительную фигуру, которая особенно эффектно выглядела благодаря мужским бриджам. Стивен всегда считал женское тело одним из высших наслаждений в жизни, игравшим чрезмерно значительную роль в дни его юности. Теперь, став старше и мудрее, он научился управлять своими страстями и, как правило, ограничивал свои сексуальные связи любовницами или вообще обходился без них. Тем не менее незваное видение мягких холмиков, нежащихся в его постели и обнаженных только для его глаз, пронеслось перед его мысленным взором, и его брюки вдруг стали ему чуть тесноваты.

– «Фиалки бледные, они нежнее, чем веки Джуно или дыхание Сайтери». – Он протянул цветы подошедшей Фиби.

– Шекспир. «Зимняя сказка», – усмехнулась девушка, принимая подарок.

– Вы знаете нашего уважаемого драматурга?

– Вы удивлены? Но к вашему сведению, сэр, я прочитала все его пьесы.

«Увлекательный и возбуждающий разговор. Пора кончать пустую болтовню». Стивен прошелся взад-вперед, нервно похлопывая себя по ноге кожаными перчатками. Его предложение имеет вполне определенный смысл, и он должен четко и ясно сформулировать свои намерения, чтобы не быть превратно понятым. Так почему же он чувствует себя как собирающийся напроказничать школьник?

– Мне кажется, у вас что-то вертится на языке, – поглаживая Флэш по шее, заметила Фиби. – Я обычно просто выкладываю все начистоту.

Остановившись возле большого куста лавровишни и следя за малиновкой, игравшей с червяком в «перетягивание каната», Стивен решил, что Фиби права, пустой тратой времени он ничего не добьется, и, словно готовясь произнести речь в парламенте, заложил руки за спину, расставил ноги, а затем коротко и нагло провозгласил:

– Я хочу, чтобы вы стали моей любовницей.

Глаза у Фиби округлились, увеличившись до размера дрезденских тарелок, а рот открылся так широко, что туда могла залететь птичка, потом он закрылся и еще несколько раз безмолвно открывался и закрывался.

– Кажется, я лишил вас дара речи.

– Ну и ну, не знаю, что и сказать.

– Тогда не говорите ничего, пока не выслушаете моего объяснения. У вас будет собственный дом, соответствующая прислуга и нормальное ежемесячное содержание. Вы выберете по своему вкусу экипаж и пару лошадей для увеселительных прогулок. Словом, вы ни в чем не будете нуждаться.

– Как вы добры. – Фиби, не глядя на него, сосредоточенно вертела в руках кожаную уздечку, и ее голос, сейчас лишенный былого воодушевления, походил на робкий шепот.

Все прекрасно, милая девочка была ошеломлена его щедростью, она, вероятно, никогда прежде на получала такого грандиозного предложения.

– Когда бы мы ни решили расстаться, вам останутся дом, прислуга и все, что вы получите за прожитое со мной время, Я гарантирую вам назначенное содержание, пока вы не выйдете замуж или не найдете другого покровителя. – Не дождавшись от нее больше ни слова, Стивен поспешил изложить свое предложение до конца.

– А в обмен вы хотите, чтобы я…

Стивен представил себе, как Фиби в красном шелковом одеянии, стоя на коленях у спинки большой пышной кровати, будет ожидать его прихода, а он покроет поцелуями все ее тело, начиная с восхитительной маленькой родинки под правым ухом… У него на губах заиграла улыбка.

– …принимала меня, когда я пожелаю. – Его голос понизился до одурманивающего мурлыканья.

– Понятно. – В действительности Фиби ничего не понимала и не видела перед собой никого, кроме мужчины, которого считала красивым и обворожительным, способным соблазнить любую женщину; мужчины, высокомерно гордящегося собой, с задранным вверх подбородком и самоуверенной улыбкой на лице; мужчины, который одновременно интриговал ее и приводил в бешенство. Что дало ему повод решить, что она согласится стать его любовницей?

– Мы едва знакомы друг с другом. Почему вы думаете, что такие отношения вообще возможны? – Она нервно теребила уздечку.

– Все очень просто – я хочу вас.

Фиби не знала, как реагировать на такое заявление. Стивен, очевидно, считал, что этого единственного довода вполне достаточно, чтобы убедить ее. Практика заводить любовниц не была для Фиби новостью. Хотя у ее отца их не было, многие владельцы плантаций брали себе в любовницы рабынь. Некоторые рабыни шли на это охотно, некоторые нет. В детстве Фиби водила дружбу с женщинами, работавшими на их плантации, и слушала их разговоры. Глупых рабынь не интересовали сами мужчины, их, как бездомных щенков, больше привлекали всякие подачки, по которым определялась их собственная ценность. Фиби вздрогнула при мысли о том, что опустится до исполнения мужской прихоти. Здравый смысл подсказывал ей, что нужно оседлать коня и бежать, но любопытство взяло верх, а кроме всего прочего, у нее вряд ли будет еще возможность получить ответы на интересующие ее вопросы.

– Требуется ли, чтобы любовница имела определенный опыт?

– Этому не сложно научиться. – Стивен ухмыльнулся кривой улыбкой, как человек, уверенный в своих способностях.

«Увы, нет сомнения, что он может многому обучить женщину», – подумала Фиби, и внутри у нее что-то странно задрожало.

– Премного благодарна вам за ваше щедрое предложение, но я от него отказываюсь. – С подходящей к случаю улыбкой Фиби посмотрела прямо на него, ей нужен был муж, а не содержатель.

– Прошу прощения? – переспросил Стивен.

– То, о чем вы просите, совершенно невозможно.

– Что за игру вы затеяли, Фиби? – Он повернулся к ней.

– Я не играю. – Она гордо выпрямилась.

– Так какого черта вы дали мне понять, что мое предложение заинтересовало вас?

– Я в самом деле так вела себя?

– Да, – отрубил он.

В стремлении удовлетворить свое любопытство она, очевидно, оскорбила мужские чувства, но об извинении не могло быть и речи. Тем не менее Фиби готова была объяснить свое поведение, потому что, несмотря ни на что, ей нравился этот человек, и она не хотела видеть его расстроенным.

– Я искала для себя ответ. – Фиби, обойдя герцога, привязала Флэш рядом с Кавалером. – Никогда прежде ни один мужчина не предлагал мне стать его любовницей.

– Послушайте, Фиби. – Стивен прищурился, так что его глаза превратились в узкие щелочки. – Вы прибыли из Америки, где, по вашим словам, имели неограниченную свободу делать все, что вздумается. Ежедневно вы по-дружески проводили время с мужчинами, да и по вечерам тоже не гнушались обществом черт знает каких Тедди и Тимоти. Вы говорите, что репутация не имеет для вас значения; вы явно не горите желанием выйти замуж; питая отвращение к морали, вы высмеиваете и презираете ее; потом назначаете мне свидание и встречаетесь со мной в одиночку, без всякого сопровождения в этот страшно ранний утренний час. Боже, вы же откровенно делаете мне предложение! А что же еще мне остается думать? – Он впился в нее свирепым взглядом.

– Что я добиваюсь своей цели. – Она в раздражении подошла ближе к Стивену, не желая признавать, что он, возможно, отчасти правильно расценил ее роль в возникшем недоразумении, и понимая, что злиться бессмысленно. – Вы, очевидно, приняли мою дерзость за что-то совершенно иное. Так вот, я вела хозяйство на плантации и проводила время с мужчинами – моим отцом и его работниками, меня с детства приучили иметь собственное мнение. Моим соседям, Тедди и Тимоти, было по четырнадцать лет. А что до стоящей сейчас передо мной дилеммы, то я не позже чем через шесть недель должна выйти замуж за английского дворянина, иначе я лишусь своей единственной недвижимости, поместья Марсден, а также всех остальных доходов и буду бедна, как церковная мышь.

– Я это знаю, – буркнул он, все еще сердясь.

– Знаете? Как? – Это признание совсем сбило ее с толку.

– Что «как»?

– Как вам удалось узнать обо мне так много, в то время как я почти ничего не знаю о вас. Это несправедливо.

– После вашего исчезновения с праздника я навел справки. Ваше сложное положение уже стало предметом обсуждения всего города. Я предлагаю вам выход: как моя любовница вы получите финансовую независимость.

– Нет, финансовую зависимость. Я буду больше привязана к вам, чем если бы была замужем, – Фиби не знала, что вызывало в ней большую досаду: его высокомерие, характерное для мужчин, считающих, что женщины созданы для того, чтобы ублажать их, или то, что ее проблема больше не была тайной.

– Это нелепо. Когда вы выйдете замуж, все перейдет к нашему мужу.

– Не обязательно.

– Тогда, моя дорогая, вам удалось бы изменить ход истории с того момента, когда Адам был еще мальчиком, – покровительственным тоном объявил Стивен.

– Моя цель – выйти замуж за человека, соответствующего моим запросам. – Фиби злилась и старалась заставить Стивена понять ее правильно, а он смотрел на девушку так, словно у нее выросло третье ухо. – Если вам известно мое положение, вы должны знать, что я приношу на алтарь титул. Если я не смогу найти человека, которого полюблю, я найду человека, жаждущего получить этот титул и стабильный доход. Как и вы, я намерена быть очень щедрой. В обмен на все это я попрошу личной свободы. Он сможет вести свой образ жизни, а я – свой.

– И где же вы думаете найти такую партию?

– Как говорит моя тетя, есть несколько подходящих мужчин. Например, лорд Мильтон и сэр Леммер проявляют интерес.

– Держитесь подальше от Леммера. – Стивен произнес это одними губами, его тело словно окаменело, и даже дыхание замерло; резкость его слов не вызывала сомнения в их смысле.

Хотя Фиби и сама не очень симпатизировала Леммеру, ей не хотелось, чтобы лорд Бэдрик узнал об этом, поэтому она просто пожала плечами, втайне завидуя его невероятному самообладанию и желая оставаться такой же спокойной, как он.

– Я знаю, что он ищет титул и деньги. А у меня есть и то и другое.

– Брак потребует определенных обязанностей. Как вы предполагаете поступить?

– Этого я еще не продумала.

– Я скажу вам, Фиби Рафферти. Ни один из этих мужчин, тем более сэр Леммер, не сделает вас счастливой.

– А вы обожаете, когда у вашей двери стоит толпа влюбленных женщин? – От этого разговора у нее начало портиться настроение; по всей вероятности, Стивен был прав, и сама возможность этой правоты приводила ее в замешательство.

Впервые за последние несколько минут Стивен расслабился, явно довольный этой специфической темой разговора, и на его лице появилась хитрая улыбка. Он направился к Фиби, неторопливо оттесняя ее назад, пока она не оказалась у ствола огромного вяза. Флэш с одной стороны и изгородь из кустов с другой надежно отгораживали молодых людей от дороги.

– Уверяю вас, Фиби, – заговорил Стивен, упершись руками в ствол по обе стороны от ее плеч, – женщины, которые попадают ко мне в постель, делают это очень охотно и уходят довольные.

– Я не интересуюсь вашими…

– Способностями? О Фиби, но вы делаете именно это, и теперь я чувствую необходимость продемонстрировать их.

Его карие глаза стали совсем черными, он медленно потянулся губами к Фиби, давая ей массу времени, чтобы увернуться от поцелуя, но вместо этого она закрыла глаза в тот момент, когда их губы соприкоснулись. Однажды сосед сорвал у нее поцелуй, но за это получил такой удар коленом в пах, что остался хныкать на покрытом соломой полу конюшни. Фиби знала, что при желании могла бы устроить Стивену такое же наказание, однако ей не хотелось этого делать. Робко положив руки Стивену на плечи, она приготовилась к поцелую и ощутила, кроме запаха вереска и мыла, еще и мужской запах, принадлежавший только Стивену.

Фиби ожидала грубой атаки, а ощутила нежное прикосновение мягких теплых губ. Его язык прокладывал дорожку по складочке ее губ, прося, чтоб его пустили внутрь, и когда она чуть-чуть приоткрыла рот, поцелуй стал более горячим. Стивен прижался к ней всем мускулистым телом, и Фиби почувствовала, что ее шерстяная куртка превратилась в нежелательное препятствие для исходившего от него тепла. Потом его руки пробрались к корсажу под самой грудью, в которой вдруг возникла странная боль.

– Ну, моя радость, скажите теперь, что моя идея не заслуживает похвалы. – Поцелуй закончился так же нежно, как и начинался. Стивен отстранился, и, на мгновение ощутив утрату, Фиби облизнула губы, как бы желая вернуть себе вкус его губ.