Уинстон Грэм - Чаша любви

Пол слушал его, склонив голову набок, словно надеялся услышать ещё что-то.

— Ты серьёзно?

— Не хочешь — не верь.

— Ты уже начал что-то предпринимать?

— Пока нет.

— А когда начнёшь?

— Во вторник я буду в Сент-Айвсе на аукционе по

продаже «Шасс-Маре» [1].

— Что это, ради всего святого?

— Французский трофей. Судно небольшое, но достаточного размера — около восьмидесяти тонн, сделано из ели. Продаётся со всем снаряжением. Его называют рыболовным судном, когда-то оно для этого и использовалось, но обводы хороши. Несомненно, оно ходило в открытое море — и скорость приносила хороший улов. Но я видел отметки на палубе в тех местах, где ставили пушки, и понял, что время от времени его использовали для каперства. Подходит для дела, которое я затеял.

— А сколько ты сможешь взять?

— Что, сардин?

— Да.

— Ну, над этим придётся поработать чуть тщательнее, но думаю, двести двадцать пять — двести пятьдесят бочек. Около того.

— Так, — кивнул Пол, — если ты, грубо говоря, получишь с бочки по восемь фунтов... Конечно, тебе нужно платить экипажу и кормить его, но всё же... Выглядит довольно привлекательно. Что думаешь, Джереми?

— Думаю, плавание, скажем, до Генуи и обратно займёт больше трёх месяцев. А ты собираешься брать груз на обратном пути?

— Я подумывал привести соль и вино.

— И то, и другое — контрабанда, — заметил Пол. — Ты же сказал, что начнешь всё с чистого листа.

— Начну, начну. Но никто в Корнуолле не осудит контрабанду, как ты её назвал. Даже капитан Полдарк и доктор Энис когда-то этим занимались.

Пол рассмеялся.

— Обычное начало «с чистого листа» для человека, разыскивающегося за два уголовных преступления.

Стивен резко ответил:

— Не забывай, Пол, что ты разыскиваешься за одно из них, а, может, и за другое тоже.

— Ладно, ладно, — успокоил их Джереми — помните: когда воры ссорятся...

Мгновение спустя Пол произнес:

— Да мы вовсе не ссоримся. Немного шутим, так ведь? Я благодарен Стивену за то, что он сделал в плимутских доках, иначе меня бы завербовали во флот.

Джереми взял свечу и пошёл положить свой мешок под брезент в дальнем конце шахты. Он вернулся с небольшой металлической чашей. Она лежала в одном из мешков, которые они забрали из сейфа. Серебряная, но крошечная, меньше трех дюймов в ширину, с двумя ручками высотой в два с половиной дюйма. По кромке были выгравированы слова: «Amor gignit amorem».

— А с этим что будем делать?

Возникла заминка.

— Переплавим, — предложил Пол.

— Слишком лёгкая, — возразил Джереми, — не окупит даже переплавки.

— Выбросим в море, — сказал Стивен.

— Немного жаль. Но думаю, ты прав.

— Ты даже не прикасался к своей доле, Джереми. Я видел.

— Не бойся, прикоснусь в свое время.

— Становись моим партнёром. У меня есть ещё одно судно. Небольшой дрифтер, примерно шестьдесят тонн. Я заказал его на прошлой неделе. Война не продлится вечно, не вечны и условия, которыми мы можем воспользоваться. Чтобы извлечь из них как можно больше, я имею в виду. Война закончится, но морская торговля — нет. Она будет расширяться. Люди, имеющие два-три судна, смогут этим воспользоваться. Если нужно, всё будет законно. Если я куплю «Шасс-Маре», то мне опять понадобятся деньги. Твои оказались бы очень кстати. Можем открыть транспортную компанию. «Каррингтон и Полдарк». Или «Каррингтон и Ко», если ты не хочешь огласки. Почему бы тебе не поплыть со мной в Италию осенью? Это настоящее приключение, не то что пойти на Силли.

— Я подумаю над этим, — пообещал Джереми.

II

Позднее в тот же день Джеффри Чарльз прогуливался у старого пруда Тренвита, когда заметил небольшую вереницу, прокладывающую себе путь по заросшей сорняками дороге. Впереди на старой кобыле ехал худой темноволосый мужчина; в нескольких шагах позади него — две низкорослых лошади, на одной сидела темноволосая женщина в сером льняном плаще для верховой езды, на другой — девочка лет двенадцати с косичками, её ножки едва выглядывали из-под кисейной юбки.

В это время Джеффри Чарльз обнимал жену, но поднял обе руки, чтобы прикрыть глаза от солнца, и тут же вскрикнул.

— Любовь моя, прошу прощения, но это же Дрейк!

Он перепрыгнул через узкий уголок пруда, прошлепал по неглубокой грязи и побежал навстречу каравану. Приблизившись, худой брюнет увидел его, окликнул своих дам и аккуратно выбрался из седла.

Мужчины встретились, а жены отстали от них на одинаковое расстояние. В нескольких футах мужчины остановились и пожали друг другу руки. Но уже через секунду Джеффри Чарльз обнял гостя, рассмеялся и расцеловал в обе щеки.

— Дрейк, Дрейк, Дрейк, Дрейк, Дрейк! — только и повторял он срывающимся голосом сквозь слезы. — Та-а-ак... После стольких лет! Мне просто не верится!

— Джеффри Чарльз! Я и сам не могу в это поверить! Неужели это ты, так возмужал и выглядишь счастливым. Дорогой, ведь ты меня позвал!

— И правда. — Они разорвали дружеские объятия, и Джеффри Чарльз за десять гигантских шагов преодолел расстояние, чтобы помочь даме спешиться. — Морвенна. Боже мой! Дорогая! — он подхватил её на руки и обрушил на неё такой поцелуй, что сдвинул её очки набекрень. — А как поживает моя гувернантка? Хорошеет, я вижу! Как же я рад снова тебя видеть! А Лавдей... — Он подошел ко второй лошади и поцеловал девочку, пока спускал её на землю. — Милая, ты так выросла, так повзрослела!

Дрейк Карн добавил:

— Прибавила в мудрости, в росте и почтении к Господу. — Но он сказал это с лёгкой улыбкой, которая обратила всё в шутку.

— Ты ещё придерживаешься этого диковинного методизма?

— В некоторой степени. Но мы принимаем его в малых дозах, не как Сэм.

— Всё хорошо понемногу, — согласился Джеффри Чарльз, — а вот любви и дружбы много не бывает. Пойди сюда, Амадора, не прячься, подойди и познакомься с моими дорогими друзьями. Дрейк, Морвенна, это моя жена, горячо любимая и уважаемая, которую я привез в Корнуолл, чтобы познакомить с вами.

Они пожали друг другу руки, Дрейк почтительно поклонился, а Лавдей сделала реверанс. Все вели непринуждённую и весёлую беседу, пока с лошадьми в поводу неторопливо шли к парадной двери. Дрейк поправился; кости плеч больше не выпирали из-под сюртука; волосы чуть поредели, но оставались такими же чёрными; на лице стало больше румянца, но, может, это просто с дороги. Морвенна казалось, совсем не изменилась; близорукая, застенчивая, замкнутая, прямо как семь лет назад, когда он навещал их в Лоо, точно такой же он помнил её и девятнадцать лет назад, когда она впервые приехала к нему в качестве гувернантки. У Лавдей была красивая кожа и чёрные волосы, как у родителей, но она находилась в том возрасте, когда детское очарование уже ушло, а юность ещё не наступила.

У парадной двери Джеффри Чарльз пронзительно свистнул. На звук с заднего двора прибежал юноша. Он удивленно поднял брови и заулыбался Дрейку.

— Будь я проклят! — вымолвил Дрейк. — Это же юный Трединник! Только не разберёшь, Джек это или Пол.

— Джек, сэр. Пол с вашим братом, сэр.

— У меня пока нет прислуги, — объяснил Джеффри Чарльз, — а есть помощники, которым я заплатил то, что они посчитали разумным вознаграждением. Джек здесь в качестве помощника.

— Ага, сэр, делаем, всё, что в наших силах, сэр. Рад вас видеть, мистер Карн. И миссис Карн тоже. И мисс Карн, надо полагать.

— Пожалуйста, проходите, — сказала Амадора Морвенне. — Джеффри Чарльз так часто говорил о вас. Вот сюда. Но вы и так знаете дом. Хорошо его помните.

— Я так рада за вас, миссис Полдарк, — сказала Морвенна. — За вас обоих.

Она оглядела маленькую прихожую, когда вошла. Морвенна чуть поежилась.

— Вы озябли? Пока ехали так далеко?

— Нет-нет. Мне не холодно, — заверила Морвенна. — Вовсе не холодно.

III

Обедали они в зимней гостиной, которую молодые Полдарки пока использовали в качестве столовой. Первый вечер Полдарки провели в большом зале — ради забавы, любви, развлечения и интимной близости; когда же наконец спустились на землю, комната показалась им слишком большой для двоих.

Все старались показать себя с лучшей стороны, каждый слишком явно хотел говорить и вести себя правильно. Джеффри Чарльз выглядел излишне радушным, Морвенна, не самый хороший собеседник, прилагала огромные усилия, чтобы вступить в разговор; только Лавдей прощалось молчание. Морвенна хотела подняться и помочь Мод Трединник, жене Джека, которая прислуживала за столом. Амадора беспокоилась за еду, приготовленную Энн Боттрелл, женой Неда Боттрелла из Грамблера; но Джеффри Чарльз был непреклонен с каждым, кто пытался суетиться за столом. Всем следовало сидеть и ждать, и точка. И, наконец, свершилось. Вино вкупе с едой постепенно расслабило нервы, разрядило атмосферу, помогло подлинной доброжелательности выйти наружу.

— Мы устроим большой праздник, — сказал Джеффри Чарльз. — Настоящее пиршество. Я подумал, что сначала это будет по случаю новоселья, когда всё зайдут отпраздновать наше возвращение. А затем устроим просто домашний праздник. Но потом стало совершенно очевидно, что если нам не хочется, чтобы кто-нибудь из гостей провалился под половицы или какая-нибудь впечатлительная дама обнаружила крысу, решившую полакомиться её фруктовым силлабабом, то лучше подождать. Стало быть, остаётся самый обычный праздник, который мы проведём за неделю до отъезда. Или устроим праздник пораньше, в самый разгар пребывания, пока мы не устанем от вас и не растеряем радушие. Сколько времени ты можешь здесь пробыть, Дрейк?

— Здесь? Ох, даже не знаю. Тебе бы хотелось, чтобы мы остались надолго?

— Как можно дольше. Пока вам тут хорошо. Ты ведь знаешь, как мне хочется, чтобы вы оба, все вы, остались здесь и позаботились о доме в наше отсутствие, чтобы зажили вместе с нами, когда мы вернёмся навсегда. Наверное, это неосуществимая мечта, я прав? Ты прочно осел в Лоо?

Дрейк взглянул на Морвенну. Та молчала.

— Пока что мы живем в Лоо, Джеффри Чарльз. Там теперь наш дом... Но это не значит, что мы будем редко видеться с тобой или не навестим Тренвит, если захочешь. Поездка долгая; мы выехали в четыре утра; но если капитан Полдарк одобрит, другой капитан Полдарк, то тогда можно иметь два дома сразу, а один из них тот, где вы с миссис Полдарк будете когда-нибудь жить.

— Ну разумеется, — согласился Джеффри Чарльз, и поскольку не мог дотянуться до Дрейка через стол, то похлопал Морвенну по руке. — Понятно. А я всегда об этом мечтал... ты ведь знаешь... Но пока-то вы останетесь?

Морвенна улыбнулась ему.

— Насколько пожелаешь, насколько вы оба пожелаете.

— Мы всё равно собирались сюда приехать, — сказал Дрейк, — но у нас появился внезапный заказ на судно для ловли скумбрии, он поступил почти в тот же день, когда пришло письмо, где ты сообщаешь потрясающие новости о возвращении домой. Это задержало меня, поскольку заказ оказался срочным, а молодой человек пожелал, чтобы менее чем через пару месяцев судно было готово к эксплуатации. Я остался, чтобы проверить законченные чертежи и деревянный каркас. Я могу там понадобиться только через пару недель, а пока работы им хватит.

— Ну что ж, тогда давайте хорошо проведём эти две или три недели, — улыбнулся Джеффри Чарльз и провёл пальцем по линии усов. — Так необычно: когда я видел тебя в последний раз, ты становился отличным колёсным мастером. Теперь же всё изменилось, и ты стал судостроителем.

— Благодаря другому капитану Полдарку — Россу. Представляешь, прошло уже столько времени, а мне всё так же трудновато называть его по имени.

— Значит, мы в одинаковых условиях, потому что хоть он на самом деле мой кузен, я всегда называл его дядей, и каждый раз, как открываю рот, едва успеваю себя поправить!

— Думаю, мне следует сообщить ему о новом судне, которое я взялся построить для того юноши. Клоуэнс была обручена с молодым человеком по имени Стивен Каррингтон? Юношу, который приехал ко мне в Лоо, зовут Стивен Каррингтон. Мне любопытно, это тот же самый человек?

I

Вернувшись ранним утром после очередной вылазки, Джереми увидел, что мать уже на ногах. Пока он переходил по дощатым мосткам к дому, та вышла из парадной двери с ведром воды.

Ещё задолго до восхода солнца свет окутал землю и море, за которое цеплялись клочки тумана, напоминающего нагретое в кастрюле молоко для получения сливок. Ветерок подует позже, а пока стоял штиль.