– Какую, например, гадость?

– Ну, ничего такого, с чем бы мы не могли справиться, – ответила Розалинда, бросая ледяной взгляд в сторону обсуждаемой особы. – Не беспокойтесь, я всегда буду на вашей стороне. Она сама все испортила, знаете ли, начав бахвалиться, что станет женой Маркуса. Тем неприятнее ей быть отвергнутой. – Герцогиня замолчала. Казалось, она взвешивает слова. – В Лондоне много женщин, которые вешались на Маркуса лишь потому, что он богат и обладает высоким титулом. Именно по этой причине он так неохотно сходится теперь с женщинами… И вот почему я была так рада, когда узнала, что вам он признался только после женитьбы. Значит, хотел убедиться, что вы любите его не за титул. И я безмерно счастлива, что он нашел вас. Ведь вы оценили его как мужчину! Вы совсем не то, что эта Уиллоуби, которой подавай лишь деньги да титул, – уверяю вас!

Ханна грустно улыбнулась.

– А джентльмен с леди Уиллоуби?

Теперь парочка их заметила. Похоже, леди Уиллоуби отвечала Розалинде той же неприязнью, если не сказать больше. Стоя посреди улицы, она адресовала им взгляд, который так и сочился ядом. Зато лицо мистера Риса озарилось улыбкой, он приподнял шляпу в знак приветствия. Услышав вопрос Ханны, герцогиня перестала хмуриться.

– С ним можно иметь дело, – ответила она насмешливым тоном. – Бентли приходится племянником моему мужу. Такой очаровашка! Крутил романы с половиной женщин Лондона – в то или иное время. Его отец – вот бедняга! – совсем не разбирался в делах, поэтому мальчиком Бентли часто гостил в Эйнсли-Парке. Он практически вырос вместе с Маркусом и Дэвидом.

– Значит… они в дружеских отношениях? – Ханна увидела, как леди Уиллоуби, сказав что-то мистеру Рису, поворачивается и уходит в противоположную сторону, яростно размахивая зонтиком от солнца.

Розалинда тихо рассмеялась.

– Не всегда. Бентли довольно рано понял разницу их и своего положения. Он перестал приезжать в Эйнсли-Парк вскоре после того, как Маркус сделался новым хозяином имения. – Герцогиня подняла голову, и ее лицо озарилось милой улыбкой. – А, вот он, мой невнимательный племянник, собственной персоной!

Бентли поднес к губам руку Розалинды.

– К своему стыду вынужден это признать и умоляю о прощении. Если бы я только знал, что вы уже в городе, тут же примчался бы к вам в Эксетер-Хаус, невзирая ни на что!

Герцогиня рассмеялась.

– Чепуха. Я тебя хорошо знаю, Бентли. Держу пари, ты обольщал какую-нибудь бедняжку, потому и забыл о нашем семействе. – Она повернулась к Ханне. – Но на сей раз ты сам себя наказал, потому что я в компании нашей милой Ханны. Ты уже знаком с моей невесткой?

– Имел удовольствие познакомиться на балу у Трокмортонов, – сообщил он, ослепительно улыбаясь Ханне. – Но, к моему прискорбию, не удостоился чести пригласить герцогиню на тур вальса!

– Как-нибудь в другой раз, – неуверенно ответила Ханна и снова подумала: было бы хорошо, если бы он не раздевал ее взглядом. В тот вечер на балу он едва не заглядывал к ней за корсаж, что было крайне неприятно. Никто и никогда не смотрел на нее со столь наглым вожделением.

– От души надеюсь, – ответил Бентли и продолжал по-свойски, понизив голос: – Теперь мы одна семья. Вы разобьете мне сердце, если забудете о своем обещании!

– Я не забуду, – сказала Ханна. Она не забудет, но станет избегать его всеми доступными способами. Зря она справилась о нем у Розалинды, пока повеса не отошел от них как можно дальше.

– А как поживают мои кузены? – поинтересовался Бентли у вдовствующей герцогини.

– Как тебе прекрасно известно, Селия дебютирует в следующем сезоне, – ответила Розалинда. – Да, она жаждет поблагодарить тебя за чудесный подарок, что ты прислал ей на день рождения. Заезжай к нам, Бентли, не тяни. Дэвида сейчас нет в городе. Я даже не знаю, где он. Но ты ведь знаешь его: он то тут, то там – как карта ляжет. А Маркус… – Она лукаво улыбнулась Ханне. – С ним все очень хорошо.

– Чудесно! – воскликнул Бентли, хотя его улыбка, как показалось Ханне, стала более натянутой. Сомнительно, что его действительно интересуют дела семьи, решила она. Но, может быть, она к нему несправедлива? – Вижу, вы направляетесь к Бриджесу. Не лишился ли мой кузен своих знаменитых жемчугов? Надеюсь, вас сопровождают?

– Разумеется, нет, – сурово отрезала Розалинда. – У нас очень простое дело – нужно починить браслет. Кстати, Маркус никогда не теряет того, что ему дорого.

Бентли рассмеялся.

– Кто бы сомневался. Я был бы счастлив сопровождать вас по вашему делу, а потом в кондитерскую – угостить мороженым, но увы! – он прижал ладонь к сердцу, скорчив скорбную гримасу. – У меня назначена встреча, которую никак нельзя пропустить.

– Значит, мы должны с тобой проститься. Выбери, однако, время нас навестить!

Розалинда подставила щеку, которую Бентли послушно чмокнул. Бросил быстрый взгляд на Ханну – она ответила вежливой улыбкой, обеими руками стиснув сумочку. Он понял и поклонился. После чего попрощался и быстро зашагал прочь.

Ханна смотрела ему вслед и не могла понять, отчего этот Бентли внушает ей такое беспокойство? Розалинда, которая знает его гораздо лучше, уверена, что это обычный флирт. И она права. Нужно перестать из-за него тревожиться, велела себе Ханна. Собственно, Бентли даже не член семьи, он сам это сказал. А когда сезон подойдет к концу, ей вообще не придется с ним встречаться.

В самом деле, следует радоваться, если самой серьезной из ее бед будет чрезмерно приставучий кузен. Ханна тяжело вздохнула и вслед за Розалиндой вошла в магазин.

Глава 12

– Мы просто обязаны найти ответ! Банк не может ждать целую вечность.

Маркус холодно смотрел на мистера Тиммза. Банкир снова нанес ему визит. Все это начинало здорово раздражать герцога.

– Будь у меня ответ, я бы давно довел его до вашего сведения, – ответил он, наблюдая, как Тиммз пьет бренди. Вот, наверное, простое объяснение тому, что этот человек всегда является к нему домой, – бренди!

– Да-да, я знаю. – Тиммз отставил пустой стакан. – Но другие директора…

– Им известны мои условия, – перебил банкира Маркус. – Они дали согласие. Значит, директора отправили вас сюда для еженедельного отчета? Или вы явились по собственному желанию?

Круглое лицо банкира вспыхнуло румянцем.

– Мы должны знать, – упрямо повторил он. – Банк теряет деньги.

– Банку следовало позаботиться о том, чтобы его банкноты было сложнее подделать.

Тиммз разглядывал свой стакан, будто надеялся, что он еще не совсем пуст.

– Да. Конечно. Но поймите, Эксетер, мы исключительно терпеливы – в конце концов, вы молодожен, и мы понимаем…

– Я заеду к вам через неделю или около того. – Маркус встал. Его личные дела никак не касались ни Тиммза, ни прочих директоров банка. – Хорошего дня, сэр.

Банкир снова покраснел, неуклюже выбрался из кресла и поклонился.

– Да. Благодарю, ваша светлость. Хорошего дня.

Эксетер подождал, пока за Тиммзом закроется дверь. Наверное, ему следует радоваться, если его женитьба может стать поводом для сдерживания банкира. Этот человек – точно терьер, готовый вцепиться мертвой хваткой в свою добычу. Очень ценное свойство для служащего банка.

Что же до Маркуса, было бы лучше, если бы его не преследовали вопросами о том, почему он до сих пор не раскрыл эту чертову тайну. Не его вина, что банкноты до смешного просто подделать.

Кстати, насчет жены… Интересно, чем она сейчас занята? Ее дочь вместе с Селией все утро каталась по перилам. Да уж, сестрица решила с пользой провести последнее лето своего детства! Некоторое время Маркус наблюдал за ними и вспоминал то время, когда Селия была так мала, что он с легкостью сажал ее себе на плечо.

Давно уже своды Эксетер-хауса не оглашались веселым детским смехом. Громкий, иногда очень громкий, этот смех почему-то теперь казался ему менее раздражающим, чем в первые дни. И девочка улыбалась ему так радостно, что герцог против воли улыбался ей в ответ.

А вот ее матери что-то не видно. Розалинда отбыла с визитами, и Маркус точно знал, что она уехала одна. Селия и девочка резвились в саду – в открытые окна долетали их веселый визг и счастливые вопли. Значит, его так называемая герцогиня находится где-то в доме.

Не вдаваясь в причины столь неожиданного желания, Эксетер покинул кабинет и направился в гостиную. Никого. Он задумался. Может быть, она в музыкальном зале, хотя Маркус понятия не имел, играет ли вдова викария на каком-нибудь инструменте. Но ее не было и там. Тогда, возможно, в библиотеке? Розалинда говорила, что она любит читать, а в доме была большая библиотека.

Поднявшись на половину лестничного пролета, он увидел на верхней площадке… Альберта Редли. Пухлая, невзрачная дама буквально висела у него на руке, и оба, сблизив головы, что-то оживленно обсуждали.

Герцог посторонился, чтобы дать им пройти, ломая голову над тем, как вообще этот Редли мог оказаться в его доме. Только тогда парочка соизволила его заметить. Джентльмен от испуга разинул рот, зато его спутница радостно затараторила:

– О! Ваша светлость! Как добра ваша супруга! Самая щедрая и сострадательная леди, каких я только встречала! Благодарю вас! – И она схватила руку Маркуса, как будто собиралась ее поцеловать.

Эксетер едва успел освободиться.

– Благодарю, – холодно сказал он. – Леди Редли, полагаю?

Она неуклюже присела в реверансе, сцепив перед собой руки и сияя от удовольствия.

– Ваша герцогиня просто чудо, такое чудо! Ну и счастливчик же вы, да и мы тоже! Должна вам заметить…

– Констанс! – Редли, побледнев и покраснев одновременно, замахал на супругу руками. – Уверен, у его светлости полно других дел. Хорошего вам дня, ваша светлость! И нам пора, Констанс! – Толстяк едва ли не бегом бросился вниз по лестнице.

Маркус смотрел им вслед – в нем закипал гнев пополам со страхом. Поднявшись наверх, он нашел Ханну в библиотеке.

Перед ней на столе стоял поднос, на котором громоздились остатки чайной трапезы, накрытой на троих. При его появлении она подняла голову и улыбнулась так радостно, что герцог сразу же понял, что она сделала нечто такое, чего он точно не одобрит.

– Добрый день. Не желаете ли чая?

– Нет, благодарю. – Он закрыл дверь и привалился к косяку, наблюдая, как она пьет чай, – явно собой довольна! Сунув руки в карманы, Маркус прошелся по библиотеке. – Я только что встретил Редли и его жену. Вам доставил удовольствие их визит?

– Да, они были очень милы.

Ханна взяла пирожное и откусила самый краешек. А он остановился у окна как раз вовремя, чтобы увидеть, как чета Редли забирается в экипаж, который дожидался их в конце улицы.

– Они меня благодарили, – рассеянно заметил Маркус. – Просто рассыпались в благодарностях. Интересно, за что? – Ответа не последовало. – А вам это не кажется странным? Редли, когда я видел его в последний раз, проклинал меня на чем свет стоит. А сегодня его супруга едва не повисла у меня на шее. – Звякнула фарфоровая чашка, но это было все, что он услышал. – Вы догадываетесь, почему?

– Азартные игры – это аморально, – строго заметила «жена». – Лишить человека крова и средств к существованию лишь на основании того, что ему вместо десятки выпала тройка, – исключительно жестоко и достойно презрения!

– Альберту Редли пятьдесят лет отроду, – возразил Маркус. – Никогда не подумал бы, что однажды женщина, которая моложе его вдвое, станет защищать его пороки.

– А я полагаю, что долг христианина велит дать ему шанс искупить грехи, изменить привычки и извлечь уроки из своих несчастий – вместо того чтобы пустить беднягу по миру.

– Вот как? – Маркус отвернулся от окна. Чета Редли уже укатила, и теперь ему захотелось посмотреть, что за представление устроила тут эта женщина. – Значит, вы знаете о его карточных долгах?

– Я знаю, что он допустил ошибку.

Герцог прислонился плечом к оконной раме.

– Ошибку?! Вот, значит, как это называется, когда человек без просыпу пьет, ставит на кон все свое имущество и проигрывает его за карточным столом?

– Да, я бы назвала это ошибкой. Разве вы никогда не ошибались?

– Никогда в жизни я не рисковал тем, что мне дорого, ради такой переменчивой штуки, как карты. Я бы назвал действия Редли глупостью, а не ошибкой.

Она вскочила.

– Значит, вы не должны были играть с ним в карты, если он так безрассуден! Может быть, вы воспользовались его слабостью – тем, что он не умеет пить? Наверное, вам следовало…

– Я воспользовался его слабостью? – Маркус был ошеломлен. Он надвигался на нее и с удовольствием отметил, что маска святоши начинает сползать с ее лица. – Если угодно, то это Редли пользовался слабостями других. Садился играть за те столы, где ставки явно превышали его возможности. Зачем, по-вашему, он это делал? Не иначе как в надежде сразу выиграть целое состояние!