Маркус махнул рукой, отметая ее возражения.

– Я давал тебе повод. И это даже хорошо, что ты была груба и несправедлива. – Ханна удивленно посмотрела на мужа. – Иначе я бы подумал, что ты хочешь стать герцогиней по-настоящему. После Сюзанны… – Он хмыкнул и смущенно замялся. – Я привык, что женщины лгут, лишь бы получить то, что хотят. Любое проявление доброты с твоей стороны я бы принял за притворство, за попытку привязать меня к себе, чтобы я не захотел с тобой расставаться.

Ханна покачала головой.

– Наверное, я никогда не пойму лондонских дам.

– И я тоже! – пылко воскликнул Маркус и вполголоса добавил: – И слава Богу.

Она не успела спросить, что он имел в виду, потому что раздался стук в дверь и в кабинет заглянула Розалинда.

– Я побеседовала с Селией. Молли крепко спит. А вы тут все решили? – спросила она.

Маркус вопросительно взглянул на Ханну, а она радостно заулыбалась. Действительно, вот все и разрешилось наконец. Братья примирились, хотя бы на время, Бентли и его подручных ожидала тюрьма, а с Дэвида были сняты все обвинения. Молли сладко спала в постели Селии. И никто не был всерьез ранен. Все устроилось, причем совсем неплохо.

– Нет, – почему-то ответил Маркус. – Остался один животрепещущий вопрос.

– Что такое? – всполошилась Розалинда, а Ханна с тревогой посмотрела на мужа. – Дэвид?

– Нет. К Дэвиду это не имеет отношения. – Он бросил взгляд на Ханну. – Я должен сделать еще кое-что. Но дело это требует исключительной деликатности.

Последовало молчание. Затем Розалинда всплеснула руками – ослепительная улыбка украсила ее лицо.

– Маркус! Неужели ты до сих пор этого не сделал? Чего же ты ждешь?

– Чтобы вы оставили нас вдвоем, – скромно ответил он.

Прощебетав что-то радостное себе под нос, герцогиня вышла, тихонько притворив за собой дверь. У Ханны внезапно пересохло в горле. Она едва осмеливалась смотреть на мужа. Да и он, казалось, волновался не меньше. Наклонился вперед, опираясь руками о стол, потом выпрямился и сунул руки в карманы, кашлянул, бросил на Ханну беглый взгляд.

– То, что я сказал сегодня в карете… – начал он. – Зря я это сказал.

Сердце Ханны упало. Там, в карете, он сказал, что любит ее.

– Не то время и не то место, – продолжал Эксетер, – чтобы делать такие признания. Вспомни: карета несется, тебе предстоит в одиночку искать помощи у полицейских, а я иду спасать Дэвида, потому что он оказался на моем месте. Нет, не следовало этого говорить… – Он умолк в нерешительности.

– И когда же ты собирался это сказать? – вкрадчиво спросила Ханна. Ей казалось, что она не слышит своего голоса из-за громкого стука собственного сердца.

Маркус перебирал бумаги на столе.

– Сегодня. Я собирался устроить ужин в своих покоях. Только ты и я – разумеется. Розалинда сошла бы с ума, узнав, что ее с нами не будет. А потом… – Улыбнувшись, Маркус развернул документ – особое разрешение на брак. – Я обожаю строить планы. Но с тех пор как ты появилась в этом доме, ни один из моих планов не осуществился так, как было задумано.

– Да?.. – промурлыкала она. – Понимаю, что ты хочешь этим сказать…

Он печально улыбнулся.

– Правда? Интересно, как ты догадалась?

Ханна притворно вздохнула.

– Я многому научилась с тех пор, как приехала в Лондон.

Герцог тихо засмеялся.

– Я собираюсь научить тебя еще кое-чему!

Она улыбнулась.

– А я буду прилежной ученицей.

И все же он застал ее врасплох, когда обнял за талию и усадил на стол.

– Возможно, нам понадобится… много, очень много уроков.

Ханна посмотрела ему в глаза – они сияли теплотой, которую она так любила.

– Очень на это надеюсь. То есть я даже требую этого!

Он больше не дразнил ее. Напротив, смотрел с таким страстным желанием. Ханна почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы счастья.

– Я думаю, – запинаясь, продолжал Маркус, – сейчас как раз настал тот самый момент, чтобы сделать признание. Я люблю тебя, Ханна Престон, люблю сильнее, чем, как мне казалось, вообще способен полюбить женщину. Я хочу, чтобы ты стала моей герцогиней, моей женой – во всех смыслах этого слова. – Он замолчал, взволнованно глядя на нее. – Если, конечно, тебе это подходит.

– Ну, не знаю, – задумчиво протянула Ханна. – У меня ведь нет богатого приданого…

– А тебе оно так нужно? – удивился Маркус.

– И никаких связей… – продолжала она. – В Лондоне я могу быть только посмешищем – из-за моих веснушек и деревенских манер.

– Никто не осмелится!.. – возмутился было Маркус, но тут же замолчал, начиная понимать.

– А если кто-нибудь узнает, что я карабкалась на печную трубу лишь для того, чтобы своими руками порвать бесценное жемчужное ожерелье Эксетеров, боюсь, ни одна лондонская леди не станет даже разговаривать со мной. – Ханна взглянула на Маркуса – уловил ли он, к чему она клонит? На его губах появилась улыбка, глаза озорно блестели.

– Значит, мы не будем тратить драгоценное время, посещая их глупые балы и приемы. В любом случае, я собираюсь стать домоседом, – сказал он.

– Какая удача, что у меня нет никаких связей, – подхватила Ханна и притворно вздохнула. – Совсем никаких. Весьма вероятно, нас больше никуда и приглашать не будут.

Маркус обнял ее бедра, намереваясь уложить на стол.

– У тебя будет связь… со мной, – промурлыкал он. – Весьма… интимного характера. – Эксетер нежно взял ее руку, положил себе на грудь и накрыл своей ладонью. Ханна услышала, как гулко бьется его взволнованное сердце.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга. Она таяла, видя, какой любовью сияет его взгляд.

– Да, – прошептала она. – Вот это мне весьма подходит.

На секунду Маркус крепко сжал ее руки.

– Ты действительно сможешь полюбить такого высокомерного и бесчувственного типа, как я?

В ответ Ханна улыбнулась.

– А ты сможешь полюбить такую простушку, как я?

Он задумался.

– Навсегда или здесь и сейчас, на этом столе? – И в ответ на удивленный взгляд Ханны он пожал плечами и быстро забрался на стол, придавив ее своим телом.

Она тихо вскрикнула, оказавшись распростертой под ним. Маркус с озорным блеском в глазах сбросил на пол книги, гроссбухи, бумаги…

– В последнее время просто беда с этими чертовыми столами. Стоит мне увидеть стол, как я начинаю представлять, как занимаюсь на нем любовью с тобой.

Ханна вспомнила, что в Эксетер-хаусе десятки самых разных столов. Она обвила руками шею склонившегося над ней мужа.

– А я даже настаиваю на том, чтобы все так и было.

Он рассмеялся, обдавая теплым дыханием ее губы.

– Да, дорогая! Только держи меня крепче…