Дэвид наклонился к секретарю и, стараясь говорить как можно спокойнее, заявил:

– Адамс, мне нужны слуги. Найди их, и как можно скорее!

Наверное, так надо было поступить с самого начала: поручить дело Адамсу и не связываться с агентствами, – тогда он не знал бы, что ему не верят даже посудомойки.

Адамс сглотнул и, поклонившись, произнес:

– Да, сэр. Займусь этим сразу же, как только освобожусь.

– Очень хорошо! А теперь за работу.

Адамс кивнул, взял в руки карандаш и принялся опять разбирать письма, адресованные Маркусу, – тяжелый труд, которому не видно было конца. Наконец закончив, секретарь перешел в свой маленький кабинет в конце коридора, и только тогда Дэвид дал себе волю и швырнул кофейную чашку. Та ударилась о камин и со звоном разлетелась на мелкие осколки. Но Дэвиду было на это наплевать. Он просто пылал от ярости. Какого черта! Да как они смеют! Это просто немыслимо!

Чтобы успокоиться, Дэвид медленно направился к буфету, достал бокал и графин, налил виски ровно на два пальца и с тем же наигранным хладнокровием опрокинул содержимое бокала в рот.

На мгновение задержав дыхание, Дэвид смотрел в окно: значит, над ним смеются уже и слуги? – потом налил еще спиртного, строго отмерив два пальца, и выпил залпом, словно мучимый жаждой. Презирают за то, что у него не получалось вовремя платить им? Дэвид плеснул еще виски, на этот раз уже не заботясь о точной дозировке, так же залпом проглотил и вытер губы ладонью. Подумав, он прихватил бокал с графином и направился к столу, налил еще порцию и сел в кресло.

Маркус бы такого не допустил, мрачно подумал Дэвид, но даже если бы оказался в подобной ситуации, никто не посмел бы так с ним обойтись. Брат умел поставить на место, поэтому его уважали и даже побаивались.

Дэвид окинул взглядом стол, заваленный бумагами. Графин стоял на бухгалтерском отчете с фермы «Цветущие холмы» в Эссексе, где Маркус разводил породистых лошадей. Даже не глядя, он знал, что там – имена, даты и колонки цифр, показывавшие, когда работники фермы получали жалованье и в каком размере. Если бы он открыл бухгалтерскую книгу Эксетера, то нашел бы и там подобные записи о каждом слуге в лондонском доме Маркуса. Все было учтено до последнего пенса, включая разовые выплаты поварам и дворецким, которые работали у самого Дэвида.

Он вздохнул. Его брат никогда не попал бы в такую ситуацию, потому что ответственно подходил к любому делу. Маркус платил слугам щедро и вовремя; не ставил на кон деньги, предназначенные на содержание дома, будь то карты, скачки или петушиные бои, не связывался с замужними дамами, а потому ему не приходилось скрываться в какой-нибудь глуши, опасаясь мести ревнивых супругов. В общем, страший брат не прожигал свою жизнь, как это делал он.

Дэвид опять наполнил бокал, теперь уже почти до краев, и выпил, не ощущая вкуса.

Спустя какое-то время в дверь постучали, но ответа не последовало, и стук раздался снова.

– Кого там еще принесло? – рявкнул Дэвид, выплывая из забытья.

На пороге появился Харпер, дворецкий Эксетер-хауса.

– Милорд, вас хотят видеть джентльмены: мистер Энтони Гамильтон, мистер Эдвард Перси и лорд Роберт Валленхейм.

Дэвид вжался в кресло и буркнул:

– Скажи, что меня нет.

– Да как бы не так! – раздался другой голос. – Будешь дьяволу говорить, что тебя нет, но не нам.

Его друзья не остались в гостиной дожидаться, пока о них, как полагается, доложат, а пошли следом за дворецким и теперь ввалились в кабинет, не обращая внимания на возмущение Харпера. Дворецкий ждал распоряжений хозяина, и Дэвид неохотно кивнул, давая понять, что все в порядке. Раз уж они вошли, не мог же он сказать, чтобы Харпер выставил их вон.

– Надо же, – протянул Перси, удивленно оглядываясь по сторонам. – Странно видеть тебя тут. Мне не по себе от одного вида этого кабинета.

– Да, приходится заниматься делами брата, пока его нет в стране, – объяснил Дэвид.

Вся троица ответила на его слова смехом, а Гамильтон, усевшись за стол, сказал:

– Как по мне, так это чертовски странно. Как ты впутался в такую историю?

– Маркус попросил, – ответил Дэвид.

Гамильтон удивленно вскинул брови, а Перси аж передернулся в ужасе.

– Ты считаешь, что я совершил ошибку? Или, не дай бог, брат?

– Я считаю, что ты сошел с ума! – воскликнул Перси. – Маркус что, применил силу?

– Нет. – Дэвид нахмурился и скрестил руки на груди.

– А-а-а, ты решил отработать долги, – предположил Гамильтон и, повернувшись к лорду Валленхейму, объяснил: – Такое порой случается с теми из нас, кому не досталось наследства. Родственники требуют несусветные вещи в обмен на деньги.

– И ты еще будешь рассказывать мне о проблемах с деньгами! – презрительно воскликнул Валленхейм. – Я знаю об этом все. У меня долгов выше крыши, но вот богатого братца, который мог бы их оплатить, нет.

– Я задолжал самому Маркусу, – возразил Дэвид. – Так что оплатить этот долг он бы не смог, даже если бы я попросил.

– Ладно, хватит насчет долгов, – недовольно сказал Перси. – Ужасно неприятная тема. Рис, мы не видели тебя две недели. Гамильтон уж испугался, что тебя где-нибудь в глуши схватили и посадили в тюрьму, так что чертовски приятно видеть тебя в Лондоне. Мы еле тебя разыскали. Поужинаешь с нами в каком-нибудь веселом месте?

– Прекрасная идея! – вскочил с места Валленхейм.

Дэвид открыл было рот, чтобы сказать «да»: беззаботный вечер в кругу друзей, выпивка, карты и, возможно, женщины точно улучшат его настроение (у мадам Луизы или в покерном клубе ему всегда были рады – вернее, его деньгам). Он любил развлекаться в Лондоне, а сейчас ему точно не помешал бы отдых от бухгалтерских книг и отчетов об урожае.

Только «да» так и не прозвучало: он вспомнил о девушке, запертой в гостевой комнате. Если он сейчас отправится кутить, то она останется без ужина, поскольку Беннету запрещено заходить к ней в комнату. Если же учесть, что вечера с друзьями редко заканчивались до рассвета, а потом он еще целый день отходил от попойки, то миссис Грей могла остаться и без завтрака. К тому же ему следовало не только позаботиться о пленнице, но и вернуться утром сюда, за этот стол. Откинувшись на спинку кресла, Дэвид со вздохом сказал:

– Нет, сегодня не могу.

Приятели замерли и удивленно посмотрели на него.

– Ты что, заболел? – в недоумении воскликнул Перси.

Дэвид отрицательно покачал головой и ответил:

– Со мной все в порядке, просто дела. Может, в другой раз…

Троица обменялась взглядами.

– Ну ладно, – протянул Валленхейм. – В другой так в другой.

Дэвид пошел проводить друзей и вдруг с удивлением понял, что и правда не очень-то хочет идти, а «да» чуть не сказал по привычке, потому что раньше каждую ночь проводил в злачных местах. С облегчением закрыв за приятелями дверь, он вернулся в спокойное одиночество кабинета. Неужели он пресытился кутежами и разгульная жизнь утратила для него свое очарование?

Дэвид поставил бокал с виски на стол: все, на сегодня пить хватит. И работать – тоже. Надо хорошенько выспаться, а утром со свежей головой взяться за дела, которые принесет завтрашний день, включая поиск прислуги.

Дэвид встал и поморщился от боли в ноге. Черт, от долгого сидения его прямо-таки сковало. Он обогнул стол и вышел из кабинета, преодолевая боль и стараясь не хромать. В коридоре словно из-под земли вырос Харпер.

– Передай Адамсу, что мы продолжим утром, – сказал Дэвид. – И проследи, чтобы завтра ко мне домой послали продукты, так чтобы хватило на неделю.

– Да, милорд. – Харпер деликатно кашлянул и добавил: – Если позволите, я помогу вам с поиском слуг.

Дэвид хотел было уже идти, но остановился, заинтересовавшись.

– Мистер Адамс упомянул, что вы хотите нанять новый штат, сэр, – пояснил дворецкий. – У меня есть как минимум одна подходящая кандидатура.

– Что ж, отличная новость! – обрадовался Дэвид. – Передайте мистеру Адамсу – пусть свяжется с этим мужчиной.

– Хорошо, – с поклоном отозвался Харпер. – Приготовить для вас лошадь?

Дэвид попытался кулаком размять напряженные мышцы бедра: вся левая нога ныла от тупой боли, – но все же выдавил беззаботную улыбку.

– Нет, пожалуй, пройдусь пешком: хочу подышать свежим воздухом.

– Да, сэр. – Харпер первым вошел в холл и подал ему перчатки и шляпу. – Хорошего вечера, сэр.

– И тебе того же, Харпер, – попрощался Дэвид.

Облачный день перешел в темные сумерки, и, похоже, собирался дождь. Дэвид решительно шагал к дому, пытаясь не хромать, и хоть идти было недалеко, когда он оказался у крыльца, у него было такое чувство, что по бедру и колену поколотили дубинкой. Дэвид с трудом поднялся по ступенькам и открыл дверь, снял шляпу и перчатки, и в этот момент в холле появился Беннет.

– Как вы и приказали, я принес ужин для миссис Грей, – сказал слуга и поставил поднос на стол в коридоре.

С одной стороны, Дэвид обрадовался, что его наставления четко выполняются, но с другой – расстроился, что преданный слуга не отдал этот чертов поднос пленнице, дабы избавить его от лишних хлопот. Ему совсем не хотелось нести его наверх, да и пугать единственного слугу своей хромотой – тоже.

– Спасибо, Беннет, – поблагодарил Дэвид и кивком отпустил дворецкого.

Оставшись в одиночестве, он тяжело вздохнул и взял поднос, уже жалея, что чертова гордость помешала ему попросить Беннета отнести еду вместо него. Стиснув зубы, он кое-как поднялся по лестнице и поковылял к пленнице.

Ключи, как всегда, лежали сверху, на дверном косяке. Он взял их, пару раз стукнул костяшками пальцев по двери и только потом открыл. Послышался шелест юбок, но когда Дэвид вошел в комнату, девушка уже сидела на стуле и смотрела в окно. Заперев дверь, он медленно подошел к маленькому столику, поставил на него поднос и произнес:

– Твой ужин.

Пленница даже не взглянула на него. Ногу Дэвида опять скрутило судорогой, и он стиснул зубы, превозмогая боль. Надо было сказать Беннету, чтобы приготовил горячую ванну – по опыту он знал: только это могло снять боль. Почувствовав, что силы его на исходе, Дэвид, чтобы не проявить слабость перед девушкой, быстро заковылял к кровати и едва ли не рухнул на нее. Оставалось только надеяться, что она ничего не заметила и не услышала стон облегчения, который все же вырвался. Боль немного отступила, и это было настоящее блаженство.

Пленница смотрела на него так испуганно, что Дэвид не сразу понял, почему. Дело в том, что он никогда не задерживался в ее комнате дольше чем на пару минут. Так-так, это интересно. Откинувшись на подушки, он вытянулся на кровати и притворился, будто так и задумано. Миссис Грей наблюдала за ним, широко открыв глаза, потом опять отвернулась к окну.

Дэвид сложил руки на груди и устроился поудобнее, наблюдая за пленницей. Боль в ноге неожиданно стихла, и это привело его в отличное расположение духа. Он вдруг подумал, что пленница провела в его доме уже четыре дня, однако, не считая самого первого, не произнесла ни слова. Вся ситуация уже начала его тяготить, и Дэвид решил, что пришла пора немного позабавиться.

– Прости, что совсем про тебя забыл, знаю, приличные хозяева так себя не ведут. – Дэвид указал на поднос. – Надеюсь, еда тебе нравится? – Ответа не последовало, и он продолжил: – А комната как, уютная?

Во всяком случае, кровать ему самому чертовски понравилась. Он с ужасом подумал, как встанет с нее и наступит на больную ногу. Впрочем, ему было все равно, на чем лежать, хоть на камне, главное – не нагружать мышцы.

– Мы ведь так и не познакомились, – продолжил Дэвид совершенно обыденно, словно вел обычную беседу. – Прошу прощения, вовсе не хотел тебя обидеть, просто был очень занят.

Девушка бросила голодный взгляд на поднос, и Дэвид еле сдержал злорадную улыбку.

– Клянусь, теперь я буду хорошим хозяином. Тебе нечего мне сказать?

Ответом ему был лишь гневный взгляд. На этот раз Дэвид не стал скрывать удовлетворения. Девушка оказалась темпераментной, хоть и старалась вести себя спокойно. Возможно, если он надавит на нее в нужный момент, эта горячая штучка расколется и скажет ему все, что надо.

– Значит, придется мне говорить за двоих.

Дэвид замолчал, лихорадочно вспоминая, о чем полагается говорить с девушками, но на удивление ничего путного ему в голову так и не пришло. Надо же, забыл, как вести светские беседы.

С другой стороны, какое это имеет значение? Все, что он скажет своей пленнице, останется строго между ними – жаловаться ей все равно некому. И вряд ли у него получится шокировать опытную воровку, выбрав для разговора скользкую тему. Дэвид лег на бок и, не сводя гляз с миссис Грей, начал свой монолог.

А Вивиан меж тем чуть не тряслась от злости. Как он смеет лежать тут и болтать, когда в комнате так вкусно пахнет мясом? Неужели аромат не сводит его с ума, как это происходит с ней? От голода у нее кружилась голова, рот наполнялся слюной, стоило ей представить, каким нежным и сочным оно будет на языке, в меру соленым, с привкусом пряных трав. Повар, который это приготовил, представлялся вечно голодной Вивиан ангелом во плоти.