Кэролайн Линден - Чего желает повеса

– Такого не может быть! – в гневе воскликнула Розалинда. – Да как они смеют!

– Так все и было, – поморщившись, кивнул Дэвид. – Вряд ли бы меня повесили, но и в тюрьму мне совсем не хотелось. В полиции уже заранее решили, что Черный Герцог – это я, и не очень-то искали настоящего преступника, поэтому я решил сам его найти и выкупить кольцо. Тогда больше не будет никакого Черного Герцога, а значит, и причины для моего ареста. Мне казалось, это был хороший план.

– О, Дэвид, – горестно проговорила Розалинда.

– Я убедил Вивиан помочь мне, – сознался Дэвид, взяв, таким образом, всю вину на себя. – Тот грабитель, что носит печатку Маркуса и называет себя Черным Герцогом, без сомнения, главарь шайки, и она лучше меня знала, как его отыскать, потому и согласилась участвовать в моей безумной затее.

– Неужели он не попытался продать краденое? – удивилась Розалинда.

– Нет. Я предупредил всех скупщиков, но такую печатку им никто не приносил. Я подумал, что лишился ее навсегда, и забыл об этом деле.

Дэвид замолчал, подумав, что, если бы не дурацкое тщеславие Флинна, все могло бы закончиться благополучно: не появилось бы никакого Черного Герцога с печаткой, Вивиан сейчас была бы с ним, да и сам главарь, возможно, не попал бы за решетку. С чего ему пришло в голову устраивать этот цирк?

– В результате мы нашли всю шайку, – мрачно продолжил Дэвид, – но, к сожалению, не только мы, но и полицейские. В тот момент, когда Черный Герцог напал на дилижанс, служители закона и взяли всю шайку, и в тюрьму попали не только главарь, но и его помощники, в том числе и младший брат Вивиан, да и она сама тоже. Боюсь, что суд будет быстрым и их всех повесят. И так наступит конец моей большой любви, которую я сам же по глупости убил.

Розалинда, видимо, пребывала в таком шоке, что ответила не сразу, да и то лишь смогла выдавить:

– О, Дэвид…

– Во всем виноват я один, – поспешил сказать Дэвид, не дожидаясь, когда мачеха начнет его жалеть или успокаивать. – Из-за меня Вивиан попала в тюрьму. Лучше бы арестовали меня – так было бы правильнее.

Дэвид на мгновение закрыл глаза, помолчал, потом продолжил:

– Я отвез ее в театр, потому что она никогда там не была. В тот вечер Вивиан светилась от счастья и была прекрасна, как ангел.

Дэвид откинул голову и невидящим взглядом уставился в потолок. Розалинда пробормотала несколько ничего не значащих слов, а потом сжалилась над ним и тихо вышла из кабинета. Даже она не стала ему сочувствовать. Что ж, Дэвид был этому только рад.

Какое-то время он сидел без движения и слепо смотрел вверх. Голова раскалывалась от боли. Казалось, внутри черепа громко и тревожно бил барабан, как будто понуждая его встать и идти вперед. Ему нужно действовать. Только пока непонятно как.

Дэвид рывком поднялся с дивана, больше не в силах находиться в этом месте, просто пить и ничего не делать: слишком это походило на поражение, – покинул кабинет, а потом и резиденцию Маркуса, и быстро направился по шумным улицам Лондона домой. Уже поднимаясь вверх по лестнице, он почувствовал знакомую боль в ноге и в этот момент чуть не сбил Энтони Гамильтона, который спускался ему навстречу.

– Вот и ты, Рис, – кивнул ему Гамильтон, с интересом осматривая его странное одеяние. – Я зашел узнать, чем закончилось твое приключение.

– Ничего еще не закончилось.

Дэвид развернул друга и повел к себе. Хоббс молча взял у Гамильтона шляпу и перчатки, а у хозяина – грязный старый картуз. Чуть прихрамывая, Дэвид прошел в гостиную, сел перед камином и с облегчением вытянул ноги к огню.

– И что осталось? – Гамильтон устроился в соседнем кресле и взял бокал бренди с подноса, который стоял на столике между ними. – Ты сказал, что дело не закончено.

– Мы нашли Черного Герцога.

Гамильтон удивленно приподнял брови.

– Прекрасно. Я оценивал ваши шансы совсем невысоко: всего лишь один к трем.

– Полицейские, которые патрулировали дорогу, нашли его одновременно с нами.

– Хм… – Гамильтон выпрямился. – Кто бы мог подумать!

– Ужасное совпадение, – согласился Дэвид. – Хуже не бывает. И они забрали Вивиан вместе с остальными разбойниками.

– Забрали… – повторил Гамильтон. – Похоже, я все понял.

– Да-да, она тоже из этой шайки, и полицейские об этом догадались. Я понимаю, о чем ты думаешь, но как еще ей было выживать? Ее родители умерли, остался маленький брат. Не проституцией же заниматься… А теперь вот ее отправили в Ньюгейт, и мне надо придумать способ вытащить ее оттуда.

– А ты опять представься Маркусом, – предложил Гамильтон. – Имя герцога Эксетера способно творить чудеса.

– Нет, – подумав, покачал головой Дэвид.

– Но почему? – удивился друг. – Нет же ничего проще.

– Многие в городе знают, что его нет в стране.

Дэвид мрачно смотрел на огонь и думал, что сегодня Вивиан не увидит ни пламени камина, ни любимого мягкого матраса.

– Слабый аргумент. – Гамильтон налил себе еще бренди. – Тебе нужна эта девушка или нет?

Конечно, да. Дэвид никогда ничего так не желал, как вернуть Вивиан, и ужасно боялся, что не сможет ничего придумать, а кроме него, ей больше никто не поможет. И все же Дэвид не хотел прикрываться именем брата. Один раз попытался – и в итоге чуть не погиб. Сейчас этого нельзя допустить, потому что он единственная надежда Вивиан.

Эта мысль тяжелым бременем легла Дэвиду на сердце. Он впервые чувствовал такую ответственность и в то же время полную свою беспомощность перед опасностью, которая грозила любимой.

– Нужно искать другой выход, – сказал Дэвид.

Гамильтон откинулся на спинку кресла и тоже вытянул ноги к огню.

– Подкуп? Обман? Может, побег? Какие еще есть варианты?

– Нет, – нахмурился Дэвид, – все должно быть законно. Какой смысл вызволять Вивиан из тюрьмы, если ее станут искать сотни полицейских по всей стране? В итоге мы оба окажемся в Ньюгейте, а Маркус, как нам с тобой известно, находится по ту сторону пролива и не сможет быстро прийти на помощь, чтобы в очередной раз спасти мою шкуру.

– Если ты хочешь, чтобы все было по закону, то единственный вариант – отправиться в полицию и убедить их выпустить Вивиан, – сказал Гамильтон.

Дэвид уже собрался ответить другу какой-нибудь колкостью, но резко передумал: слова Гамильтона стали для него откровением. Эту идею, наверное, спустили с небес ангелы, которые достаточно насмотрелись на его мучения и решили помочь. Мрачное выражение медленно исчезло с его лица. Дэвид думал, что план спасения Вивиан должен быть сложным, а он, наоборот, оказался до смешного простым.

Мысли закружились у него в голове с сумасшедшей скоростью. Прежде чем начать действовать, ему надо было понять, нет ли у этого плана каких-то серьезных недостатков, но пока он их не видел. Конечно, недостатки имелись, но терпимые. Во всяком случае, Дэвид очень на это надеялся. У него не было времени, чтобы обдумать план в деталях, но если подойти к делу с умом, то все должно получиться как надо.

– Да, – проговорил он словно в раздумье, – наверное, так я и поступлю.

Вивиан, поджав под себя ноги, забилась в самый дальний угол камеры, куда их посадили на ночь, чтобы утром увезти в Ньюгейт. Это был какой-то грязный сарай, приспособленный местными полицейскими под сельскую тюрьму. Закрыв их на все запоры, стражи порядка отправились в местную пивную, пропустить стаканчик-другой за свой успех.

Вивиан боялась, что их отправят прямо в Ньюгейт и на рассвете повесят, хоть и теперешнее положение было не многим лучше. Она сидела на сыром заплеванном полу, а вокруг пищали и скреблись мыши. Похоже, противные твари облюбовали охапку сена в дальнем конце камеры, накрытую тонким дырявым одеялом, которая служила узникам ложем. У Вивиан и в мыслях не было туда лечь. Она так привыкла спать на мягком матрасе и чистых простынях, так давно не слышала крыс, что предпочла ледяной пол гнилому, кишащему этий мерзостью сену.

Интересно, как там сейчас Дэвид? Когда ее схватили и заковали в железо, а потом бросили в фургон, словно мешок картошки, Вивиан не могла смотреть в его сторону, сгорая от стыда, что Дэвид был свидетелем ее унижения. Теперь она жалела о том, что из-за проклятой гордости упустила шанс в последний раз взглянуть на любимого. Будет чудом, если они когда-нибудь встретятся снова.

Вивиан закрыла глаза, отчаянно желая хоть ненадолго забыть об убогой тюремной камере, и стала вспоминать вчерашнюю ночь. Это была последняя ночь, когда она ощущала тепло, заботу и ласку любимого мужчины.

– Вив? – тихо окликнул ее Саймон, и голос его прозвучал устало и испуганно.

Девушка подползла к стене, которая разделяла их камеры, и принялась водить по ней ладонью в поисках отверстия.

– Ты там? – встревожился брат. – Не спишь?

– Да тут я, тут, – шепотом ответила Вивиан, наконец обнаружив в кладке щель между кирпичами. – Ты как, в порядке?

Его вздох слабым эхом донесся сквозь стену.

– В целом – да, если по сравнению с тем, что нас ждет впереди. – За кирпичной стеной послышалось шарканье ног. – Вив? – Теперь голос Саймона звучал чуть громче. – Что они с нами сделают?

Вивиан аж передернуло от его слов, сердце болело за младшего брата. Он был явно очень напуган, хоть и старался не подавать виду. Она погубила не только свою жизнь, но и его тоже. Саймон никогда бы не попал в шайку, если бы она сама не привела его туда. А если бы как последняя дурочка не влюбилась в Дэвида и не забыла обо всем на свете, то сбежала бы из его дома и увезла брата в безопасное место.

– Дорогой, я не знаю, – наконец ответила Вивиан, с ужасом осознав, что ей нечем утешить Саймона!

Вот только если Дэвид… Но нет, он ничем им не поможет.

После долгого молчания брат спросил:

– Вив, где ты была все это время?

Вивиан закрыла глаза и уперлась лбом в холодную стену, не замечая острых углов древней кладки.

– Тот джентльмен, которого я тогда ударил, – продолжил Саймон, – был ведь тоже в дилижансе. Он тебя что, похитил? Ты была у него?

Его голос срывался от волнения, и Вивиан со вздохом признала:

– Вроде того. Он добрый, со мной обращался хорошо.

– Прости меня, – сказал Саймон. – Ты была права: не стоило забирать ту печатку. Если бы я не повел себя как последний идиот, все было бы сейчас нормально. Ах, Вив, это я погубил нас обоих!

– Саймон, успокойся. Бывают ошибки и пострашней. И пока ничего страшного не произошло, – твердо сказала Вивиан. – Мы ведь сейчас с тобой говорим, да? А значит, живы. Сейчас уже не имеет значения, что там случилось с этим кольцом. – Помолчав, Вивиан спросила: – А как она вообще попала к Флинну? Что случилось после того, как… я исчезла?

– Она ему так понравилась, что он носил ее не снимая, все любовался… А потом и вовсе возомнил себя незаконнорожденным сыном герцога, настоящим джентльменом, и принялся говорить об этом на каждом углу. Вот, видно, слухи и дошли до полиции. Конечно, мы-то не верили в этот бред, но попробуй с ним поспорь.

– А как он обращался с тобой, пока меня не было?

– Да как обычно, – уклончиво ответил Саймон. – Это не имеет значения. Я очень из-за тебя переживал. Боялся, что тебя убили или силой увезли в публичный дом. Флинн не пустил ни меня, ни Крама в Лондон на поиски, сказал, что ты просто сбежала с вырученными деньгами.

Вивиан не выдержала и мстительно улыбнулась. Если им с Саймоном и суждено оказаться на виселице, то та же участь ждет и Флинна. Это было хоть и слабое, но все-таки утешение.

– Мне тебя очень не хватало, – едва слышно проговорил брат.

Вивиан стало стыдно, и, стараясь не вспоминать театр, длинные дни, проведенные в библиотеке Дэвида, и еще более длинные ночи, когда засыпала в его объятиях, она сказала:

– Я тоже по тебе скучала.

– Как ты вообще к нему попала? – вернулся Саймон к теме, обсуждать которую ей совсем не хотелось.

Вопрос застал ее врасплох, и надо было серьезно подумать, прежде чем ответить, а кроме того, Вивиан боялась, что расплачется, вспоминая Дэвида.

В этот момент рядом прошмыгнула мышь, и она, вскочив, принялась отряхивать юбку, и это дало ей возможность подобрать нужные слова. Немного успокоившись, она снова прильнула к щели.

– Он поймал меня, когда я пыталась продать краденое, и заявил, что не отпустит, пока я не верну печатку.

– А как ты оказалась с ним в дилижансе?

– Это долго объяснять, – вздохнула Вивиан.

– Понятно, – обреченно проговорил Саймон. – Ты с ним спала.

Это был не вопрос, а утверждение, и она вспылила:

– Даже если и так, тебе какое дело?

– Значит, я прав, – спокойно сказал Саймон. – Когда на тебя надели наручники, он принялся ругаться с копами. А зачем ему вступаться за какую-то воровку, если та не грела его по ночам?

– Хватит об этом! – отрезала Вивиан.

Значит, Дэвид пытался ей помочь! Она невольно обрадовалась, но тут же жестоко подавила это чувство. Конечно, тогда он ничего не мог сделать.