Алина Кускова - Через тернии — в загс!

– Это как? – заинтересовалась Алла. – Ноги тебе, а голову мне?

– Фу, как банально, – надулась Машка. – Пусть он выберет одну из нас. Только чур, действовать открыто, без гуманоидов!

– Я-то не против, – пожала плечами Алла, – я полностью «за», но, сама видишь, миссия из разряда невыполнимых. Если он бросит Эмму, то она выгонит его с работы. Циклический процесс, замкнутый круг. Потому, мне кажется, он ее никогда не бросит, чтобы не лишиться такого ценного места.

– Но много чего можно предпринять. – Машка склонилась над столом бывшей соперницы. – К примеру, мы можем организовать Эмме встречу с обольстительным красавчиком, в которого она влюбится и потеряет голову. Емельянов станет свободным и сохранит свое место.

– Но где его взять, этого обольстительного красавчика? – задумалась Алла.

– Никто не говорит, что они валяются под ногами, как перезрелые яблоки. – Машка откинулась на спинку стула и тоже задумалась. – Я знаю одного! Нас спасет Виталик Семенов! А? Здорово я придумала?

– И чего в Семенове обольстительного? – недоумевала Алла.

– Во-первых, молодость, – подняла палец вверх Машка, – а Эмма любит молодых, судя по Емельянову. Во-вторых, определенная доля обаяния у Виталика есть. И в-третьих, если достать ему приличный прикид, то он может показаться некоторым дамам вполне привлекательным.

Алла представила вихрастого Виталика Семенова в залатанном свитере с ободранными по последней моде джинсами. Обаять Королеву он не сумеет точно, та не купится на его ободранную молодость.

– Ему нужно сделать нормальную стрижку, – подсказала Алла, – я знаю, кто сделает на его голове современный креатив.

– Точно, – согласилась с ней Машка. – Сделаем креатив, приоденем и бросим его под поезд, то есть под Эмму. Кто из нас им займется? Ты, конечно же, отказываешься. Все-таки, что ни говори, а возраст дает себя знать. Нет, я не спорю насчет креатива, но все остальное лучше сделаю я сама.

– Делай, – согласилась Алла, решительно кивнув головой. И нисколько не обиделась на замечание о возрасте. Что есть, то есть, от этого никуда не денешься.

Эмма выплыла из кабинета Емельянова чрезвычайно довольная собой и жизнью. Или Емельяновым, на лице которого вновь запечатлела свою помаду. На сидевших сотрудниц она не обратила никакого внимания, словно они были пустым местом.

– До вечера, Максик, – пролепетала она, нежно гладя его по лицу.

– До вечера, – ответил Емельянов, недовольно нахмурившись, и отвел ее руку от своего лица.

Галкина толкнула Хрусталеву в бок. Первые признаки того, что Эмма надоела Емельянову, были налицо.

Смоленский возвращался домой после напряженного рабочего дня, не разглядывая в окно своего автомобиля длинноногих барышень. У него не было такой привычки. К тому же девицы ему не нравились в принципе. Как показала многолетняя практика его преподавательской деятельности, они все как одна были довольно глупыми. Даже у Антона Медведева жена, или кем она ему приходилась, была недалекой особой. Сегодня он наконец-то поставил ей по курсовой работе четверку, и эта оценка по большей части принадлежала Антону, вернее, была данью уважения учителя к ученику. «Бедный парень, – думал профессор, – неужели ему придется прожить всю жизнь с этой Хрусталевой? Она же ничего не смыслит в экономической теории». Его обожаемая Эмма наверняка могла сказать пару умных вещей по этому поводу. Как-то раз они встретились в подъезде, и он от неожиданности уронил книги. Эмма помогла ему их поднять, при этом она заинтересовалась «Искусством торговать» Хопкинса и попросила дать книгу почитать. Смоленский сделал щедрый жест, он ей Хопкинса подарил. Эх, пожелала бы она еще что-либо, и он бы кинул к ее ногам всю свою библиотеку. Но до сегодняшнего дня соседка больше ничего не просила и обходилась своим Максимом.

Сердце екнуло при виде знакомой машины, заглохшей на соседней с домом улице и мигавшей огнями аварийной остановки. Смоленский пригляделся: так и есть – ее! Бывает в жизни справедливость! Он подрулил ближе, припарковался у обочины и направился к соседке.

Эмма, довольно опытная водительница, не понимала, в чем дело. Машина заглохла неожиданно, несколько раз крякнув о какой-то неисправности. А в салоне обещали, что ближайшие два года с ней не будет никаких проблем! Она лихорадочно крутила ключом в замке зажигания, но автомобиль не подавал признаков жизни. Эмма растерянно огляделась по сторонам. Водители, скопившиеся в заторе, постепенно начинали терять терпение. Сейчас они обнаружат, что за рулем не первой молодости блондинка, и пиши пропало: вызовут ГАИ, те кинутся проверять ее водительское удостоверение, обязательную страховку, которую она так и не успела оформить… Эмма полезла в сумочку за мобильным телефоном. Сейчас она позвонит Максиму, если он сразу поедет к ней, то будет здесь только через час, а то и через все два: в это время в городе страшные пробки. Сколько раз она говорила себе, что нужно взять водителя! Сейчас бы бросила на него машину и перехватила такси. Максим прав, ей нужно отдохнуть от руля. Эмма нажала на сотовом кнопку вызова, и тут словно из-под земли вырос ее сосед по лестничной клетке. Она даже не знала толком, как его зовут. Фамилия у него была довольно звучная. Эмма поднапрягла память и вспомнила – Смоленский. Но это ничуть не облегчало задачу общения. Она улыбнулась и развела руками.

– Ничего страшного, – заверил ее Смоленский, – со всяким бывает. – Он обернулся к застрявшим в очередной пробке и бодро крикнул: – Сейчас освободим дорогу! А вас, Эмма Олеговна, прошу выйти из машины.

Эмма удивилась – он знал ее полное имя-отчество! Она вышла из машины и с извиняющейся улыбкой приложила руку к груди. По всей видимости, благодаря стараниям Смоленского, народ вел себя мирно. Нашлись и такие, кто вышел из машин для того, чтобы помочь отогнать заглохший автомобиль поближе к тротуару. Эмма стояла и наблюдала, как Смоленский толкает ее машину, напрягая при этом свою спортивную мускулатуру. Ей представилась возможность получше разглядеть своего соседа. Высокий, спортивного телосложения, Смоленский показался ей довольно привлекательным мужчиной. Она так долго жила Максиком и работой, что уже забыла, как могут выглядеть зрелые мужчины. А они могут быть даже очень ничего… Только бы вспомнить его имя!

– Все в порядке, – доложил ей Смоленский, указывая на припаркованный у бордюра автомобиль. – Если вы, Эмма Олеговна, не спешите, я могу поглядеть, что случилось с вашей красавицей.

– Я, – она ненадолго замялась, – не спешу.

– Павел Павлович, – представился сосед, – по-моему, официально мы так и не познакомились.

– Я знаю, – соврала Эмма. – Павел Павлович, помогите, если можно, но разве вы специалист в этом деле?

– Нет такого дела, – похвастался тот, – в каком я бы не был специалистом.

Он оказался прав. Причина того, из-за чего заглохла машина, выяснилась быстро. Она оказалась настолько банальной, что Эмме стало немного стыдно. Сегодня она так закрутилась на работе, что совсем забыла про бензин. Бак был безнадежно пуст. Как удачно, что у Смоленского оказалась запасная канистра! Как хорошо, что рядом с ней сегодня оказался Смоленский. Эмма с благодарностью посмотрела на Пал Палыча, как она про себя его назвала, и поймала себя на мысли, что хотела чуть ли не расцеловать его.

Смоленский глядел вслед отъезжавшей Эмме и благодарил судьбу, преподнесшую ему такой неожиданный сюрприз. Конечно, ему пришлось немного приврать о своих задатках автослесаря, и если бы у автомобиля возникли серьезные проблемы, он мог бы и не справиться…

С Аллочкой творилось что-то непонятное. В последние дни она ходила сама не своя, напевала что-то себе под нос, красилась по два часа, делала жуткие прически. Алена недоумевала – это было так не похоже на ее мать. А вчера она попросила у дочери легкомысленный топик якобы для того, чтобы отправиться в нем на дачу, но сама поехала на работу, где трудилась внеурочно. Дача вообще стоит позабытая, позаброшенная. Мало того, что спилили на участке все старые деревья и разобрали дом, фундамент от него зияет, как бельмо на глазу, так еще и перестали там появляться. Алене, конечно, эта деревня и даром не нужна, но куда приглашать гостей на будущую свадьбу? Не в эту же малогабаритную квартирку. В ресторане слишком дорого, а дача с шашлыками – как раз то, что нужно. У Аллочки никакой ответственности, один ветер в голове. Алена подумала о том, что с раннего детства в их дружном тандеме выполняла роль старшей сестры, Аллочка была младшей – глупой, наивной и не приспособленной к жизни. Она даже не смогла образумить отца, когда тот потерял голову от молоденькой профурсетки и собрался их бросить. Алена тогда была глупым нескладным подростком, но дверь разлучницы подожгла.

А чего ей стоило отговорить мать выходить замуж за престарелого начальника коммунальной службы? Безусловно, было удобно, когда в их распоряжении находились бы все слесари, вместе взятые, но трубы не так часто текут, чтобы жертвовать собой ради исправной канализации. Алена точно знала, что никакой любви между ними не было, мать просто решила выйти замуж в пику отцу. После коммунальщика был водитель такси. Вот это уже другое дело! Он возил Аленку и ее подруг в школу и обратно совершенно бесплатно, все просто обзавидовались. Но в самый последний момент Аллочка вдруг струсила и сбежала с собственной свадьбы. Больше Алена таксиста не видела. Говорили, что он от греха подальше переехал в другой город, а до этого грозился Аллочку убить. После таксиста долго никого не было.

Швед возник совершенно неожиданно. Алена подняла трубку и услышала его картавый говор. Он перепутал ее с матерью и наговорил кучу комплиментов, половину из которых она так и не поняла, потому что не знала шведского. Аллочка тогда начала дольше краситься и крутиться перед зеркалом, но под нос себе не напевала и не врала. Швед исчез с горизонта так же неожиданно, как и появился. Алена подумала, что мать в очередной раз обманулась, но та не страдала, волосы на себе не рвала и по ночам в подушку не плакала. Алена обрадовалась, что все так спокойно обошлось, но недавно Аллочка заявила, что со шведом, оказывается, не все покончено, Карлсон улетел в свою Швецию, однако обещал вернуться. Алена не знала, как реагировать на это известие, для нее было главным, чтобы мама не страдала ни по шведу, ни по отцу. С последним она поддерживала нормальные интеллигентные отношения, но в гости они друг к другу не ходили. Алена встречалась с отцом на нейтральной территории. Со своим Антоном она познакомила Хрусталева в студенческом кафе, категорически отказавшись идти в квартиру разлучницы. Конечно, Алена уже большая девочка и все понимает, но есть моменты, когда она не может переступить через себя. В этом плане она унаследовала Аллочкины гены. Сбегать с собственной свадьбы ей, правда, не приходилось, свадьбы у нее еще не было, но она о ней думала и готовилась заранее. Антон во всем поддерживал Алену, практически во всем с ней соглашался, а если и не соглашался, то об этом не кричал, а делал по-своему и «уходил в тину» – погружался в научную литературу, откуда выудить его было достаточно сложно.

Антон Медведев был спокойным молодым человеком. Аллочка радовалась, когда Алена привела его в дом, и не стала возражать, когда дочь ей заявила, что Антон будет у них жить потому, что больше ему жить негде. Аллочка не была консервативной мамашей, за что дочь была ей очень благодарна. Конечно, легко можно было затащить Антошку в загс и проштамповать его паспорт, но Алена не хотела этого делать. Ее родители поженились рано, тут же родили ее и вскоре развелись. Она считала себя ошибкой их молодости и, прежде чем наделать своих ошибок, решила приглядеться к будущему мужу в быту. Недаром ведь говорится, что часто семейная лодка разбивается о быт и начинает тонуть. Антон оказался прекрасным семьянином. К тому же он понравился Аллочке, а это для Алены было очень важно. Он не обижался на мать, когда та закрывала его случайно на балконе, выключала ему в ванной свет, прибегала ночью к ним в комнату. Она не игнорировала его, нет. Алена знала, что они слишком долго прожили вдвоем, и маме нужно было время, чтобы привыкнуть еще к одному жильцу в собственной квартире. Алена простодушно думала, что втроем они смогут прожить до глубокой старости, она несла за мать ответственность и передавать ее первому встречному побаивалась.

А в том, что он появился, этот первый встречный, Алена нисколько не сомневалась. Аллочка молчала и ничего не рассказывала, времени, чтобы посекретничать вдвоем, практически не было. На дворе начиналось лето, а в институте – сессия. Алена прикинула, когда она сможет оторваться от Антона и конспектов, и решила обязательно переговорить с матерью. Пускать на самотек ее личную жизнь ни в коем случае нельзя. Тем более, кроме дочери, поговорить той было не с кем. Татьяна Синицына, лучшая подруга матери, была обременена семьей и крутилась как белка в колесе. Был период, когда она утешала Аллочку, таскалась к ней каждый вечер, пока однажды не услышала из Аленкиных уст разумную речь, удивилась и посоветовала Аллочке прислушиваться к советам дочери. Та пока прислушивалась.