Поперек! Прямо по воспаленной коже стертого запястья! Тело сотрясает судорогой какого-то опасного, неправильного возбуждения. Я почти получила свой антидот от душевной агонии! Почти!

       - Что ты, мать твою, творишь?! - я кричу от острого отчаяния, когда осколок вылетает из дрожащих пальцев, когда сильные руки, отпустив пару оглушающих пощечин, впиваются в плечи, сотрясая расслабленное тело. - Ты совсем е..нулась?! Что ты хотела с собой сделать?!

       Погасшая вселенная делает очередной виток, чтобы ослепить светом безжалостных сверхновых. Я срываюсь именно в этот момент. Просто падаю к его ногам, сжав пальцы вокруг щиколоток, вцепившись в отчаянном безумном порыве, и реально понимаю, что я еще жива... пока у меня есть эта возможность. Пока руки заливает кровь из неглубоких, как потом окажется, порезов. Рыдания глушат мои отчаянные слова, но мне остается лишь надеяться, что он не оборвал нашу тесную ментальную связь. Я хочу сразу и до разламывающей боли. До шрамов от плетки, которые никогда не заживут. До тех пор, пока боль не вытравит подступающее безумие. вряд ли он в своем е..нутом сознании хоть раз прорисовал картину того, о чем сейчас умоляла я, захлебываясь слезами, ломая оставшиеся ногти о грубую ткань его брюк.

       До тех пор, пока так напугавший меня прошлой ночью спазм гортани не прервал этот бессвязный поток слов. Уже проваливаясь в вязкую темноту, ничего не соображая от паники и жадно глотая воздух, я ощутила странный холодок на скулах, легкое онемение... И еще ужас. Но больше не мой собственный. Все остальное перестало играть какую-либо роль...



Глава 30





Скажи мне, какими аккордами,




Душа соизмерила мою боль?




Не буду ни сильной, ни гордою.




Мне просто нужна твоя любовь...




(с) НЕ АНГЕЛЫ



Дима

       Долгие телефонные гудки разрывают пространство и время, я стараюсь не замечать, насколько острыми иглами впиваются они в обнаженные нервы, да и ни к чему, пока в крови антидот абсолютной победы. Я не могу отпустить ситуацию в одном крошечном шаге от цели.

       Юля, проснись. Мне нужно твое сознание. Просто понять, что все это было не зря. Я не имею права потерять тебя. Знаю, что это всегда больно, прости. Никакие из прежних методов не сработали с тобой.

       Я всегда шел тебе навстречу практически во всем. Мне жаль, что пришлось сделать тебя своей именно таким образом. Может, однажды ты это поймешь, вместе с тем, что ничто в этом мире не смогло заставить меня отказаться от того, что я так сильно люблю. От тебя, моя девочка.

       Гудки прекращаются очень резко на втором повторе, я даже не соображаю, что не прозвучало предупреждение о роуминге. Мне все равно. Если я не смогу тебя спасти, моя жизнь будет лишена смысла. Я смогу. Поверь, ты снова будешь улыбаться, и радоваться жизни. Уже совсем скоро.

       - Дмитрий? Рад слышать. Долго не мог до тебя дозвониться.

       Алекс, оставь свой долбаный приветственный церемониал! Ты последний, кому бы я стал звонить, если бы моей девочке не угрожала опасность!

       - Привет. Мне нужна твоя помощь.

       - Конечно, слушаю тебя. Я в Харькове. Что произошло?

       Спокойный голос. Ни тревоги, ни паники, ни холодного сквозь зубы "Что ты опять натворил?" Он снимает неровное сердцебиение своей обволакивающей уверенностью, запуская ключ к программе под названием "откровенность", и, наверное, в глубине души я сейчас благодарен ему за такое бесценное умение.

       - У меня проблема с сабой. Она уже почти сутки плачет.

       А еще она пыталась свести счеты с жизнью, и просто счастье, что порезы оказались поверхностными. А потом умоляла избить себя до полусмерти, и мне никогда не было так страшно, как в тот момент, когда ее хрупкие ладони с ошеломляющей силой вцепились в мои щиколотки, заливая белые туфли кровью из разрезов на запястье. И этот ужас сломал бы меня окончательно, если бы не критическая ситуация с нервной асфиксией...

       Я всегда умел держать себя в руках в критических ситуациях. Не метаться по комнате, в панике соображая, в какой МЧС звонить, а сразу уложить ее на пол для непрямого массажа сердца вместе с искусственным дыханием. Я никогда не обманывал никого из нас, когда говорил, что со мной она в абсолютной безопасности!

       Моему собеседнику не нужно много времени, чтобы вникнуть в ситуацию. Никакой заминки, не проходит и секунды.

       - После сессии? Определенного воздействия?

       - Да, Алекс, именно так.

       - Это не связано с проблемами личного характера? Есть вероятность того, что у нее что-то случилось, но она не потрудилась тебе рассказать?

       - Ничего такого, насколько мне известно. Мы все время были рядом. Если бы тому виной были внешние проблемы, я бы об этом знал.

       - Она не произнесла стоп-слова? Не пыталась тебя остановить?

       Нет, не произнесла. Потому что его у нее просто-напросто нет, моими усилиями. Я не ожидал такого вопроса, и просто не знаю, что на это ответить!

       - Эмм... Нет. Не было такой возможности...

       Почему я не продумал возможный ответ заранее? Мне сейчас не хватало только почувствовать себя школьником, завалившим предмет! Нет никакой руки на пульсе. Никогда не было. Мы окончательно сожгли себя в затянувшихся днях и ночах этого жаркого лета.

       - Что значит, не было?

       Если бы не тревога и вырывающееся из-под контроля отчаяние, я бы понял, что все его вопросы от и до, абсолютно риторические. Ему хватило едва уловимой дрожи в моем голосе, чтобы понять практически все. Я сам обратился за помощью, теперь съезжать и умалчивать подробности не имело смысла...

       - У нее нет на это права.

       Черта с два я буду оправдываться. У меня своя правда и свои правила. Скажи мне еще, что у твоих не бывало нервных срывов даже со стоп-словами! Ты просто не считал нужным мне об этом рассказывать, Наставники не ошибаются!

       - Та самая девочка, которая так испугалась в первый раз в клубе... - не вопрос, констатация. - Которую я тебя по-человечески просил не трогать? Можешь не отвечать. После какой практики ей стало плохо?

       - Не было никаких физических воздействий. Какая нахрен разница?

       - Дмитрий, ты, наверное, не понимаешь в полном объеме, что сейчас происходит. Я задал вопрос. Проблемы с ответом?

       - Я вежливо попросил ее посмотреть в зеркало. Ты сам это любишь делать со своими, - ярость слепит глаза от его менторского тона. Умом я понимаю, что Анубис сделает все, чтобы распутать узлы, сплетенные моими руками, но его тон просто выводит из себя. Я жду нотаций и упреков, но ничего не происходит.

       - Значит так, Стерхов пока в Ялте... Дай ей успокоительного и выезжай немедленно. Покажешь доктору. Он в Теме, вопросов не возникнет. Я сейчас позвоню ему...

       - Никто никуда не поедет. И не будет разговаривать с посторонними.

       - Дмитрий, твой эгоизм сейчас неуместен. Наломал дров, имей смелость себе в этом признаться. Это специалист экстра-класса. Или ты хочешь усугубить ее травму?

       - Она здесь не по своей воле. Только вот прошу, не надо сейчас рассказывать мне теорию и три основных постулата! Я хочу, чтобы она перестала плакать, я справлюсь с этим сам! Подскажи как, о том, какой я плохой, поговорим как-нибудь в другой раз!

       Вряд ли я бы осмелился говорить с ним в подобном тоне, но сейчас глубоко внутри поселился ужас. Ужас потерять то, что я приобрел с таким трудом. Вместе с осознанием ужасающей провальности своих действий.

       - У нее нет проблем с сердцем? Опиши ее состояние. Шок?

       - Нет. Просто срыв.

       - Плачет сутки? Ничего не пыталась с собой сделать?

       - Я сумел предотвратить, - сейчас я ему благодарен за то, что он не выговаривает мне по поводу того, что виноват я. - Тревога. Паника. Временами, но она не успокаивается. Обычные антидепрессанты не помогли.

       - Значит, пока так. Звони в аптеку сети ***, пусть доставят "реланиум", перечисли им двойной тариф, чтобы отпустили без рецепта. Уколы внутривенно умеешь делать?

       - Умею, - прошу тебя, только не спрашивай, в каких условиях я этому научился!

       - Очень медленно вводишь. Минута на каждые пять миллиграмм. Внимательно перечитай инструкцию, если в чем-то сомневаешься, расспроси ее. Вспомни сам, были у нее симптомы, попадающие под список противопоказаний. Ты в своем загородном доме?

       - Да, - пальцы решительно стучат по клавиатуре, я не готов терять ни минуты на последующий звонок в аптеку, к двойным тарифам и закрытым глазам мне не привыкать. В корзину, степень квадрат, сверхсрочная доставка.

       - Забудь совсем о своих играх. Чуть меньше двух суток продержишься, чтобы не нанести ей очередной удар?

       - Двух суток? - захлопываю ноутбук, стараясь не замечать, как дрожат руки.

       - Я приеду к тебе. Оставайтесь там.

       - Зачем? Я в состоянии сделать ей укол.

       Кратковременная пауза зависает плотной серой тенью перед тем, как разорвать реальность отточенным лезвием беспощадно принятого решения.

       - Ты прекрасно понимаешь, зачем. Чтобы спасти ее от тебя. Тебя на сотни километров нельзя подпускать к некоторым людям. Потому что у тебя нет тормозов!

       У меня их действительно нет. Ты считал, я проглочу твое заявление с видом пятиклассника, взорвавшего химлабораторию? Ты решил, что я позволю тебе даже прикоснуться к своей любимой женщине, которую с таким трудом завоевал на исходе вчерашнего утра?! Которую едва вырвал из объятий смерти, с которой каждый день убивал себя в невыносимой агонии без права остановиться, пока не сделаю ее своей окончательно? Кто ты, мать твою, такой? Сильно много о себе возомнил?

       - Хорошо устроился, сэнсэй? - я не кричу, холодная ярость еще не пробила круговую оборону самоконтроля. - На все готовое? Ты за кого меня держишь? За личного тренера своих секс-рабынь? Крутой расклад. Забрать полностью укомплектованную сабу и показать, какой ты хороший, потому что не сам доводил до нужной кондиции? Закатай губу, она моя, и хрен ты к ней прикоснешься! Я ее люблю, а это то, чего никогда не сумеешь ты! Ясно?..

       Я не помню, что говорю на протяжении долгих минут, пока не сжимает спазмом горло вместе с гребаной аритмией. Анубис не произносит ни слова. Но когда я обрываю свою тираду, он даже не вздыхает. Голос не меняет свою тональность, он спокоен и так же холоден.

       - Я ошибся, выбрав тебя.

       Лед проникает в капилляры, преодолевая со скоростью света разделяющее расстояние. Ему много не надо, чтобы погасить любую приближающуюся истерику и указать кому угодно на его место. Недостижимый уровень, приоритет альфа-хищника не подразумевает прямой конфронтации до крови и поломанных конечностей. В человеческом мире все решается при помощи слов и договоренностей. Но в нем гораздо больше жестокости, чем в мире животных. Отчаянное осознание прекращает свое хаотичное метание под коркой застывающего льда, но я получил временную возможность управлять этой болью. Вряд ли осознал приобретение этого необходимого умения в тот момент, моя одержимость капитулировала в иную реальность, примеряя совсем другой образ с девизом - спасти любой ценой.

       - Мне жаль, - голос больше не дрожит. - Просто помоги мне. Столько плакать, ни одно сердце не выдержит. Я без нее сойду с ума.

       - Сейчас сам успокойся, паника не лучший советчик. Ей поспать удалось?

       - Нет. Я побоялся давать сильнодействующие препараты, от обычных нет эффекта, - ледяная дрожь по позвоночнику волной карающего напоминания с вырванными обрывками картин, которые не стереть никаким ластиком. Сжатые губы, словно каменеющие под нажимом пальцев, оглушающий хук абсолютного отчаяния раздавленной сущности, пролившаяся вода с растворенной таблеткой "донормила" вместе с рыданиями, взрывающими так и не возведенные стены абсолютной победы, которая не нужна была никогда, особенно такой ценой. Вжавшиеся в шелковые простыни пальцы, скрученные судорогами отчаяния, напряженные мышцы, не позволяющие остановиться кровотечению из порезов на тонкой коже запястий. И то, что напугало еще больше, - отсутствие даже подсознательной реакции закрыться, отшатнуться, спрятаться в воображаемом укрытии. Черта, вход за которую был мне ранее недоступен и неизвестен.