Ощущение почти арктического холода заставило вздрогнуть. Это удивило меня куда сильнее, чем Юлька, замершая в точно таком положении, в котором я ее оставил, уходя. Не считая полотенца вокруг груди.

- К кондиционеру есть пульт дистанционного управления. На котором есть кнопки выключения и регулирования  температуры. Замерзнуть решила? Героично, но глупо.

Ноль реакции. 17 градусов тепла. Попытка убежать в ОРЗ от последствий своих закидонов? Выключить.

Никакой реакции на мое приближение внешне  -  но я кожей ощутил острые иглы ментальной попытки закрыться.

- Хватит уже. Я сказал, что с тобой ничего не случится? Открой глаза.

От прикосновения моей ладони она вздрагивает, как от удара. И, похоже, даже не слышит, что именно я ей говорю. Обнимаю за плечи, пытаясь поднять на ноги. Полотенце мокрое. Совсем инстинкт самосохранения потеряла? Срываю одним резким движением, уже не думая о том, как именно это выглядит. В награду получаю слабый старт приближающейся истерики. Попадает даже по пострадавшей ключице.

- Успокойся! Я сказал, что ничего плохого с тобой не сделаю?

Вряд ли суть слов доходит сейчас до нее, но есть реакция, а это уже хорошо. Подхватываю на руки, удерживая кисти в захвате. Драться и пытаться вырваться - нормальная реакция, Ее кожа обжигает холодом.  Пытаюсь поймать  взгляд, и не получается. Глаза закрыты. Надо в горячую ванну, чтобы не заболела. Но сейчас нет возможности даже открутить краны. Это означает, вновь оставить ее одну, а я с пугающим чувством проигранной ответственности понимаю, что сейчас не имею права этого делать. Сейчас все мои права аннулируются. Есть обязанности. Первая из которых - разрулить последствия своего диктата.

Я едва успеваю опустить ее на кровать, как прорвавшая баррикады апатии истерия сгибает ее пополам. Я оказался не готов к такому сильному проявлению эмоций. Неожиданно, неприемлемо, мало логично - но меня это пугает. Пытаюсь оторвать ее ладони от лица - руки ледяные. Пальцы не слушаются. Попытка разогнать кровь ничего не дает. Ее приступы рыданий похожи на удушье. С ужасом понимаю, что она могла промолчать о проблемах с дыхательными путями...

- Пей! - нет времени переливать воду из бутылки в стакан. Пара глотков жидкости обычно гасит даже самую сильную истерику. Не в этот раз. Ощущаю, как затапливает паника. Она не может сделать ни одного глотка. Вода просто стекает по ее подбородку тонкими струйками из дрожащих губ.

- Юля, хватит! - ее голова запрокидывается от пощечины. Прости, девочка, это вынужденная мера. Вторая... - Тише... я рядом, и все закончилось. Ты меня слышишь? Все хорошо. Я люблю тебя.

Я не понимал, что говорил ей в этот момент. Что у трезвого на уме, у перепуганного на языке. Было просто и легко. Она сейчас ничего не слышала. С трудом задвинув весь ужас от последствий своих хотелок на задворки сознания, обхватил ее руками, прижимая к себе как можно сильнее. Тише, малышка. Прости Хозяина. Почувствуй мое тепло.

Ее голова запрокидывается на плечо. Глаза широко распахнуты, смотрят в одну точку. Конкретно - на пластырь в области виска. Снимаю темные метастазы подступающего ужаса в ее глазах усилением объятий и дозой совсем не фальшивой нежности.

До тех самых пор, пока рыдания не прекращаются совсем, а дыхание не выравнивается. Пока ощущение безопасности не вытесняет из ее сознания все нарисованные в воображении кошмары. Губы едва шевелятся, но я разбираю отдельные фразы ее шепота.

- Режь... Лазер творит чудеса... Никто этого не увидит...

Едва сдерживаюсь, чтобы не ударить снова за подобные умозаключения. Да кем она меня считает? Взбесившимся психом? И что ей возразишь, если я сказал это сам...

- Что, ты думала, я собираюсь сделать?! Что?!

Расслабляю объятия, сжимаю ее ладошку. Уже не такая ледяная, как была. Она не отвечает. Переводит взгляд на свою руку в моем нежном захвате, и кажется, что ничего увлекательнее она еще в своей жизни не видела.

Долгое время, но я ей не мешаю. То ли ощущение моего тепла, то ли чувство защиты от прикосновения успокаивают ее. Тело расслабляется, дыхание ровное. Она и сама не осознает, как доверчиво ко мне прижимается, стремясь стать как можно ближе.

Программа работает. Ничего не было зря, отталкивая от себя, я приблизил ее гораздо сильнее. Реверсивная психология в действии. Но сейчас мне не хочется об этом думать. Я просто боюсь, что она увидит торжество в моих глазах, и это вызовет очередной психологически тяжелый протест, на который у нее уде не осталось сил. Курс дальнейшей программы сейчас на все сто процентов совпадает с моими  желаниями. Три шага назад, один вперед. Вынужденный прыжок в бездну, и в самый ответственный момент земля ослабляет свое притяжение, поднимая вверх. Кое-что из психологии Темы я все же усвоил. Ростки доверия начинают обретать жизнь именно сейчас. Просто сознание не понимает, что процесс ломки запущен и набирает обороты. Можно ломать самой сильной болью, и никогда не пробить барьеры стойкости. Но если на контрасте с этим проявить человечность, вариант становится беспроигрышным Особенно, если тебя не подготовили к этому спецслужбы. Тут даже последовательность не важна. Можно чередовать, как угодно. И я уже знаю, что, несмотря на страх за ее моральное состояние, теплые чувства, инстинкт защитника и собственные сомнения, я буду это делать снова и снова, чтобы подчинить себе окончательно.

Доверие прогрессирует. Слабые всхлипы. Это тоже своеобразный барьер, который пал. Ты ни о чем не подозреваешь.  И не надо тебе на данном этапе.

- Я виновата... Я не знаю... Просто не знаю, как это произошло.

Страх никуда не делся. Так и должно было быть, наверное. Почему понимание всей сути происходящего оставляет тяжелый осадок? После всего сказанного утром,  она и не должна считать меня положительным героем детской сказки. Если бы не верила моим словам - ничего бы не получилось на пути ее приручения. Я бы сам купил билет в Феодосию, лишь бы избавиться от ее выносов мозга. Страх - определяющая постоянная.

- Юля. - Мне больше не нужен ее страх. Точно не сейчас. - Ты помнишь, что я тебе сказал?- Что я ничего тебе не сделаю, если прекратишь добровольно. Что я об этом забуду. Ты справилась.

Ее плечи напрягаются от моих слов. Я ощущаю усилившийся ток крови грудными мышцами. Не ожидала от меня такого? Понимаю. Твое мировоззрение сейчас рушится, как карточный домик. Если бы я выполнил все свои угрозы, это воспринялось бы легче.

- Так ты меня не накажешь?

Нет. Не уверен, что ты к этому готова. Не потому, что это больно, потому,  что к наказанию надо относиться по-иному. Как к  искуплению своего чувства вины. Только тогда ты ощутишь, как этот тяжелый довесок с каждым ударом испаряется, пока не исчезнет совсем.  Позже, когда осознаешь. Как бы мне этого не хотелось, еще слишком рано.

 Только в одном случае. - Напряглась, наверняка предположив, что я сейчас взамен заставлю ее целовать себе ноги. -  Если вечером ты сама скажешь, что чувство вины придавило тебя, и ты хочешь от него избавиться.

Удивлена. Но поверила с первых слов. Барьер недоверия сломан.

- Какой цвет крови? - наклоняюсь к ее ушку, намеренно щекоча своим дыханием.

Вздрогнула.

- Красный...

Финальный аккорд. Почувствуй себя в безопасности.

- Запомни, что я сейчас у тебя спросил. И вечером, если будет морально  тяжело, ты его произнесешь. Это твое стоп-слово.

Ответ я получаю спустя пять минут.

- Спасибо, Дима.

Никакого постоянства. Но сегодня благосклонно закрываю на это глаза.

- Ты согрелась?

- Да...

Отстраняюсь. Аттракцион щедрости продолжается. Достаю пачку сигарет. Последний раз курил черт знает когда. Юля вздрагивает от щелчка зажигалки. Ну чего ты такая перепуганная? Поджигаю кончик этой гламурной дряни с ароматизатором, осторожно подношу к ее губам.

- Скучала?..

...Спустя двадцать минут и две сигареты ей удается уснуть на моих руках. Последствия нервного стресса. Сон спокоен и невесом. Мне удалось ее расслабить. Не замечаю ничего - затекших мышц, вернувшейся головной боли, забываю о том, что хотел разобраться с документацией, и по времени -  пора глотать выписанный препарат. Ничего больше не имеет значения. Я не могу ее бросить. Не сейчас, когда началась финальная стадия укрепления доверия. Спустя час меня тоже вырубает. Тяжелый день и бессонная ночь не прошли бесследно.

...Я проснулся от ощущения легкого поглаживания травмированной ключицы. Эти прикосновения своей нежностью снимали отголоски боли. И разогнали невероятную эйфорию до скорости гоночного болида. Не дав ей догадаться о том, что уже минуту как не сплю, резко, но не грубо схватил ее запястья, переворачивая на спину.

- Попалась?

Даже в темноте вижу всплеск кратковременного ужаса в зеленых глазах. Они мерцают в  темноте. Может, это плод моего воображения. Может, игра света и тени. Сметаю эту реакцию настойчивым поцелуем в губы. Тело моей девочки расслабляется, бедра непроизвольно поднимаются навстречу. Еще одна крутая и такая желанная реакция на стресс. Отстраняюсь очень быстро, опираясь на локти, чтобы запечатлеть картину, которую мне явно не хотели показывать.

- Ты улыбаешься!

Я реально офигел. Особенно, когда ее язычок якобы не произвольно обвел контур губ. Улыбка в глазах. Эту  - не скрыть.

- Нарываешься, проказница?

- Ты меня отшлепаешь?

Обязательно. Кое-чем другим. Не плеткой и даже не стеком.  Все свое ношу с сбой.

- Удовольствия потом. Ты с завтрака ничего не положила в рот... Я, кстати, тоже...

- В рот- это должен быть именно завтрак?

Дима, подними челюсть с пола. Это ее реакция на стресс, ничего больше...

Эротическая эйфория ураганом по телу,  моментальная эрекция. Нет, сперва таблетка. На фоне с голодовкой можно, как Кличко, закончить в первом раунде.

- Так, юмористка. У тебя семь минут. Быстро в горячий душ.  - Не хватало мне тут простуды. В комнате хоть и потеплело, но ненамного.  -  Если ты голодна, я хочу об этом знать. Ну?

За ней интересно наблюдать. Вот ее руки потянулись к отброшенному в угол кровати полотенцу... Чтобы лишь презрительно хмыкнуть и грациозно соскочить на пол. Губы изогнуты в улыбке, скрыть уже не получается.

- Правда! Я не хочу есть!

- Отложим на пару часов. 7 минут. И не вздумай никуда уйти.

Адреналин плавит сосуды. Ей хочется поскорее скрыться в ванной, чтобы не рассмеяться беззаботным смехом от осознания того, что все обошлось.

- Слушаюсь, Хозяин!

- Ну? Не трудно же было?

Конечно,  не трудно. Стебаться  - всегда легко. Сегодня у нее исключительное право. Кивает, прикрыв рот ладонью.

- Марш в душ. И никакого мне там погрома!

Лишь спустя пару минут, запивая капсулу минералкой, ловлю свое отражение в зеркале на стене рабочего кабинета.

Моя улыбка такая же, как и у нее. В глазах. На сегодня мы заключили негласный пакт о ненападении.


Глава 19




Пусть мы не из тех, кто давит по тормозам, услышав предупредительный выстрел в воздух.




Шагнувший до края, увы, не успел сказать: Чем ближе до края бездны, тем ярче звезды...




(с)Экзестенциональный вакуум



Какого хрена. Воспитанные девочки не ругаются. Они всегда выше этого. Остается только прогнать эту трехэтажную тираду в своей голове и не подавать виду, как тебя это бесит? Пугает? Выбивает из колеи? Вгрызается в плоть сознания раскаленным железом, не дав возможности ощутить боль под анестезией черт знает, откуда взявшегося эндорфина... Не успеваешь/не чувствуешь/ не хочешь замечать, как завораживающим готическим шрифтом проступают на срезе твоей души эти черные буквы, подсвеченные пламенем ада.

 Kinky. Малопонятно. Но не грубо. Банальный транслит "извращенка" звучит грубее и  не совсем отражает суть происходящего. Поэтому, с термином, заимствованным у американцев, чувствуешь себя не ниже плинтуса, а чуть ли не на пике Эльбруса. Горячая лава черт знает откуда взявшегося желания плавит металл прутьев твоей клетки. Так быть точно не должно. Желать с такой силой того, кто совсем еще недавно... 

Буквы вспыхивают алым. Крик сам рвется из горла, но его синхронно подкараулили на выходе две перекрестные волны - возбуждения и ожидания чего-то... Чудесного?