Текста там как раз было по минимуму. Вряд ли голый торс Дэвида Ганди можно назвать текстом. Сон восстановил ее куда сильнее, чем я предполагал. Исчезла скованность движений, страдальчески дрожащие губки и растерянная уязвимость взгляда. Ничего нового, с учетом того, то все девчонки после секса уверены, что парни будут сидеть у их ног. Парни - будут. Мужчина же выбьет с тебя эту дурь даже без помощи плеток. Презрительно скосила глаза.

       - Пишут, как не быть мудаком.

  - Дай-ка взглянуть. - ничего нового. Картинки с полуобнаженными мужскими телами. - Смотри, это называется "стероиды".

        - Или - у него бицепс круче, и это не дает тебе покоя.

       Да, шаг вперед, 10 назад. Ловлю этот дерзкий взгляд хозяйки положения. Поехали. Обратный отсчет. Выражение превосходства сметает растерянность. Потом - недоверие. И, наконец, страх. Забавно наблюдать эту пляску эмоций в ее широко распахнутых глазах - чем сильнее застывает льдом мой взгляд, чем неотвратимее сжимаются губы в линию властного превосходства, тем скорее уязвимость прогоняет напускную дерзость, сжимает гордо расправленные плечи, гасит улыбку, превращая ее обладательницу  в то, чем я хочу ее видеть. Вот уже страх и сожаление за свои слова согревает мое эго своими теплыми лучами. Хочешь поставить человека на колени - заставь его испытать страх.

       - Какого черта ты одета?

       Губы приоткрываются в немом отчаянном крике. Но отвести взгляд у нее нет никакой возможности. Два зеленых озера заволакивает влажной пеленой, тогда как пальцы нерешительно начинают сражение с пуговицами. Наблюдать за ней в такие моменты - одно удовольствие.

       - Сколько раз мне повторить тебе касательно обращения? Совсем от оргазмов мозги расплавились?

       Прежняя уязвимость вернулась. Та самая, ломающая сознание, которая ночью не ускользнула от моего внимания. Очень близко к грани, эти непрошенные слезы, которые все тяжелее и тяжелее скрывать. Рубашка черной лужицей падает на кровать. Теперь все, как и должно быть. 

       - Сегодня вечером повоспитываю тебя немного. Ты, я погляжу, решила, что находишься здесь с целью получать удовольствие. Придется разрушить эту сладкую иллюзию.

       Глаза вниз, на свои подрагивающие пальцы. Судорожный вздох. Ну, проси прощения, так сказать, сегодня ночью. Раз не догадалась сделать это прямо сейчас. Медленно подхожу к ней. В глазах больше не озера - океаны страха. Глупая, самого темного кошмара ты уже избежала, я взял его на себя. Отголоски этой боли все еще дают о себе знать при резких движениях. Почти с нежностью накручиваю ее влажные после душа волосы на свой кулак. Причинять ей боль не входит в мои намерения сейчас, но один неверный шаг, и от рывка посыпятся искры из глаз.

       - Сколько ударов плетью тебе всыпать сегодня, чтобы ты уяснила, что к Господину на "ты" не обращаются?! 

       Очень быстро. И много времени не надо. Полустон-полувсхлип, попытка вырваться - тяну за волосы вниз, теперь наверняка больно.

       - Я не слышу!

       - Простите. 

        Вот теперь равновесие восстановлено. Вернулись к истокам. Голос дрожит от едва сдерживаемых слез. 

       - Не надо... Ударов. Я буду послушной.

       - Куда ты денешься. Ты будешь благодарить меня за каждый. Вслух.

       От внезапно хлынувших из перепуганных глаз слез меня каким-то образом бьет в солнечное сплетение. Это как-то не совсем нормально. Слишком быстро. Слишком ничтожный повод для капитуляции. Разум понимает... что-то не так. В чем эта неправильность? 

       Разум понимает. Жажда власти и разгул внутренних демонов - не хочет ничего понимать. Досчитав до трех, почти заставляю себя разжать руку и перестать подавлять ее волю одним своим взглядом. Мне не нужно зеркало, я прекрасно знаю, каким он может быть. Сейчас несколько вариантов действия. Обнять, и пусть успокоится. Пусть рыдает на моем плече, пока не станет легче. Только этот вариант не подходит. Он опять отнесет нас на сто шагов назад. Второй - жестче. Гни свою линию, но раскрась ее в светлые тона, не отступая от курса.

       - Вот что, девочка. Мне жаль, но только благими методами мы с тобой далеко не уедем. Это не моя блажь, я сутки пытался найти к тебе подход по-хорошему. Ты не виновата. Просто есть у некоторых людей такой склад характера - они не понимают по-человечески.

       От этих слов ей еще страшнее. Ощущение власти и восторга грозит потерей контроля, и я ощутимо сжимаю ее грудь пальцами - даже не ради демонстрации власти, а чтобы прийти в себя, ощутив хаотичное биение ее загнанного сердечка.

       - Важно, чтобы ты помнила. Я никогда не причиню вред твоему здоровью. За колени прости. С этим мы разберемся по возвращению в Харьков. Я не знаю, как дальше сложатся наши отношения, но от боли я тебя избавлю. Вечером - что бы ты не нарисовала себе в своем воображении - просто держи в своей хорошенькой головке тот факт, что я ни на миг не отпускаю контроль. Даже если тебе покажется, что мир вокруг тронулся, а я хочу выпить твою кровь. И старайся не задерживать дыхание. Я постараюсь за этим проследить, кислородное голодание может вызвать обморок, плюс еще твое волнение.

       Она больше не может смотреть мне в глаза. Закрывает их, словно намереваясь остановить свои слезы. А меня разрывает от противоречивых желаний - просто прижать ее к себе и пообещать, что больно больше не будет... Или заставить испытать чуть ли не страх смерти, который будет, во-первых, гарантом успеха... А во-вторых, может довести ее до первого в жизни спейса. Маловероятно, грань очень тонкая - но кто сказал, что не стоит попытаться?

       Она что-то говорит. Тихо, но я слышу ее очень хорошо. Физическая боль пугает? Девочка, не этой боли тебе надо бояться... Ты еще не знаешь, что в твоем состоянии ее нужно ждать, как избавления от своих страхов

       - Я буду держать тебя за руку...

       - Я...ты сам сказал... Красный. - чуть расслабилась под моими руками, вспомнив, что я давал ей право на стоп-слово. Да, абсолютно верно. Давал. Вчера. Сегодня оно утратило свою силу.

       - Нет, Юля. Сегодня нет. Выход один. Смирись и постарайся получить удовольствие.

       Спустя 15 минут я пытаюсь заставить ее поесть, но она отказывается от еды. Глупо и избито. По глазам вижу, чего именно она этим добивается - моих заверений в том, что я передумал, и этим вечером мы пойдем смотреть на звезды или говорить об искусстве. Нет, дорогая. Не надо давить на совесть и жалость. Если я тебе поддамся сейчас, в следующий раз будет вдвойне тяжелее. Убивать своего монстра каждый раз я не смогу.

       Не обращая внимания на новый поток слез, надавливаю на ее плечи, пригибая к полу. Она даже плакать умудряется красиво. Очень красиво, и это сводит меня с ума. Я, похоже, уже знаю способ, как заставить ее делать то, что я хочу. Сейчас оцени мою якобы злость. Ремень рывком со шлеек. Дернулась, прикрыв рот, гася крик. Удается с трудом. Я в этом скоро помогу тебе, кляп снимет эту дополнительную ответственность с твоих согнутых, под давлением моей власти, плечей. Не трясись так. Мне не нужны отметины на твоей коже, мне нужны твои руки. Наручники дают больше свободы, тогда как ремень соединяет запястья вместе. Туго. Ничего. Пятнадцать минут, моя девочка. С твоими сосудами за это время ничего не случится.

       Вроде ласково, не грубо, но от испуга притихла, глотая слезы. Ты должна понять, что нельзя в мелочах злить человека, который сжимает в ладони твою волю. Один бросок - и ее не будет. Закрою на замок твою душу, и все. Игрушке воля ни к чему. Никогда не обладал даром внушать другому человеку свои мысли, но в этот раз каким-то образом удалось. Моя девочка притихла, не поднимая глаз, наверняка в душе проклиная себя за попытки дерзить и отказываться от еды. Есть аппетит или нет, я не знаю, но с моих рук ест без протеста.

       - Ты же убьешь меня сегодня, - всхлипывая, произносит в пустоту, когда я собираюсь оставить ее одну, чтобы наконец-то разобраться с документами. До вечера времени море.

       - Юля, прекрати нести херню. Обращение!

        Вздрогнула. 

       - Я прощаю вам, хозяин.

       Непонятно, почему меня бесят ее слова. Может, потому, что в них нет фальши?

   - Вот любите вы, девчонки, трагические позы и закатывание глаз! Высокопатетический слог звучит круче? Никогда не понимал.

 Вот так. Я всегда безжалостно буду ломать твою защиту. Попытка не удалась... На арене искренность.

       - Хозяин... я не хочу. Мне страшно.

       Стоять. Дима, стой на месте, твою мать, иначе можешь смело становиться на колени рядом с ней. Молчу. Она не все сказала.

       - Иногда... Интуиция говорит со мной. Произойдет что-то плохое... Я... Я сейчас смотрю вокруг, словно хочу это запомнить.. Это не просто так...

       Распутываю ремень на ее запястьях. Она даже не делает попытки их растереть. Мне от этого жутко. Пора сваливать. Ни черта не выйдет, если я сейчас кинусь ее утешать.

       - Слушай меня внимательно. Вот бояться как раз не надо. Хотя у нижних с этим сложности. Советую принять как неизбежность. Так легче воспринимать...

       ...Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. Неумолимый отсчет до неизбежно роковой ошибки начал свой планомерный бег.

 



Дима


    Я часто задавал себе вопрос, могло ли все быть по-иному. И где находилась волшебная красная кнопка, на которую следовало жать, вдавливая в разветвления проводов, чтобы остановить собственное безумие в этот день. Что именно привело к неконтролируемой ярости, определившей дальнейшую жестокость?

       За два часа до пропасти. Так можно было охарактеризовать этот день. День, когда я осознал собственную слабость. Понял, что, не расставь все по своим местам сейчас, смысла в дальнейшем просто не будет. Что не я держал все это время в руке поводок ее ошейника. Держали меня. Управляли мной. Я бы простил ей все. Даже новый этап избиения наручниками. Но манипуляции простить оказалось выше моих сил. 

          Ничто этого не предвещало. Когда я вернулся в кабинет с намерением поработать, на душе было спокойно. На самом же деле, это была предпосылка к вечеру, который в корне изменит действительность - потому что я, сам об этом не догадываясь, выписал себе своеобразную индульгенцию на дальнейшие действия.

       Боль в виске легко снималась таблетками. Именно поэтому я очень быстро разобрался с отчетами и скоординировал дальнейшие действия подчиненных. Положительная динамика роста прибыли. Предстоящие переговоры с филиалом американской компании, решившей подсадить сотрудников на здоровый образ жизни в сети моих спортзалов. И предстоящее открытие четвертого кита фитнесс-империи. Ремонтные работы подошли к концу, поставку приобретенного в Германии оборудования обещали в сжатые сроки, можно было смело планировать открытие на конец осени. Разобравшись с текущими делами, я наконец-то открыл е-мейл от Аллы. Помощница постаралась, подобрав 10 идеальных вариантов вместо запрашиваемых семи. Все помещения, как на подбор. Красная линия, отсутствие прямой конкуренции, высокий трафик посетителей и удобные транспортные развязки. Я мог этого не делать. Достаточно было того, что я ее спас. Не важно, что это была всего лишь голливудская постановка, она об этом никогда не узнает. Но то, что я собирался ей презентовать, развязывало мне руки и давало зеленый свет любым фантазиям. Типично женский бизнес. Магазин белья/ одежды имени себя любимой... А лучше салон красоты. Так проще. Пусть приобретенные с дипломом знания реализует на практике, мозги у нее хорошо работают. Все же лучше, чем зависать годами у копировального аппарата и таскать кофе самодурам-начальникам за плату  штука гривен в месяц. Со вчерашними выпускниками редко церемонятся, если нет связей.

       Тогда я ощущал себя героем. Щедрым спонсором. То, что эйфория была вызвана чем-то другим, я понял спустя время. Такой роскошный подарок развязал мне руки, которыми я, не дрогнув, выпустил из клетки своего зверя.

       Мобильный высветил три входящих и одно смс от Анубиса. Волна ярости поднялась внутри, стоило прочесть текст... взгляд зацепился за фразу "исчезли одновременно". Твою ж мать. Не зря меня напряг тот факт, что он куда больше, чем следовало, осведомлен о ее жизни. Нет, гребаный наставник, можешь вешать лапшу кому угодно, мне все стало понятно еще тогда. Не от меня ты ее защитить собрался. Бес в ребро или куда ниже ударил при виде ее длинных ног и пухлых губ, имей смелость говорить об этом прямо, а не рассуждать о высокодуховном! Твои игры больше не катят. Ты у себя в клубе разобраться не можешь, там оппозиция, не признающая пионерской добродетели, давно захватила власть. Твое учение не для наших реалий. Если бы я соблюдал все эти правила, задохнулся бы от скуки.