Скрывать дальше невозможно, да я и не думаю об этом в тот момент. Поглаживания, потом удары настойчивого языка, прямо по сосредоточению всех нервных окончаний... Мой мир вырывается за просторы вселенной мощным цунами черно-красного калейдоскопа. Сил держаться на ногах все меньше, и его руки уже не смогут меня остановить, если я сползу по стене. В какой-то момент меня выгибает предоргазменной судорогой, пальцы непроизвольно впиваются в его волосы... Тогда мне это простили. Или не заметили. Или забыли. Его голос меня не останавливает. Не обдает пожар моей чувственности холодно-расчетливым "что ты себе позволяешь?" или "после получишь 10 за свою выходку". Холода больше нет... Опять так быстро стерлись грани между тьмой... и тьмой черно-красного оттенка. Его шепот способен перекричать шум льющейся воды, грохот моего пульса, он словно акустически усилен кафельными плитками, такими же чужими и инородными там, где я не согрела их теплом своего прижатого тела.

       - Хватит... Отпусти себя... 

       Еще немного, и меня не надо будет об этом просить. Я вообще не понимаю. Говорит он что-то или это плод моего разгулявшегося, перевозбужденного воображения.

       - Я обещал... Все вернется... Моя непокорная мятежница...

       Мне не хватает этих слов. Я буду взлетать еще выше, даже если он мне сейчас зачитает раздел из учебника по квантовой физике. От одного только голоса. От необходимой, как кислород, иллюзии временной безопасности. От того, что происходящее сейчас не ради моего унижения или доказательства его превосходства, а лишь ради моего спасения, даже если я больше не на краю. В таком состоянии все нервы обнажены, открыты все каналы ментального восприятия, и, как бы я не хотела убедить себя в обратном - сейчас все, что не делается, только для моего спасения. От раскаяния, страха или от планомерного внедрения в жизнь просчитанной наперед партии по моему порабощению - не имеет значения.

       Пальцы внутри... G, предательница, у тебя не хватило ума скрыться. И как это здорово, что ты без мозгов, в отличие от своей обладательницы, которой надо все анализировать и искать повод отказаться от удовольствия. Я не понимаю, чего мое тело желает больше. Чтобы он продолжал говорить, или же чтобы его язык не останавливался, насилуя клитор и доводя до сладкой агонии. Легким касанием, словно ветерок... почти агрессивным нажимом, от которого прошибает каждый нерв, донося эндорфиновый поток до самого сердца. Медленно, словно все же решил выбить из меня униженные стоны и мольбы о пощаде... Резко. Ускоренно. Чтобы остановиться на самом пике подступающего взрыва... Я бы могла продержаться, но мои глаза предательски раскрываются, хватает доли секунды, чтобы оценить открывшуюся панораму. Мои пальцы, сомкнутые в кулачки, сжали его волосы в захвате, оттянув наверх, наверное, реально больно сейчас.. Тот, кто превратил мою жизнь в кошмар, на коленях у моих ног. Его руки, обхватившие мои ноги чуть выше колен в почти молитвенном экстазе. И, как финальный, разрывающий аккорд - внезапная атака языка внутрь моей киски, быстрыми движениями. На поражение. Без остатка. Сильнее и настойчивее. Снова и снова. Переплетение узора плиток плывет перед глазами, и простор ванной комнаты взрывается симфоническим оркестром моих стонов. Непревзойденная акустика словно подвешивает отголоски эха в пространстве, и лучше этой немеркнущей классики я еще ничего в своей жизни не слышала.

   Ты выиграл, Е..тый Садист. Остается только поблагодарить, что всем своим орудиям пыток, которые оставляют след не на теле, а в душе, ты в этот раз предпочел собственный язык.

       Капитуляция прошла относительно безболезненно. Я просто приказала себе - держать лицо. И сделать вид, что я сама приняла такое решение, а вовсе не он меня заставил. Да уж. Пошли два извращенца в душ... заодно и искупались. От его внимания сводит зубы и хочется закатить глаза. Как на том самом распространенном демативаторе с Дауни-младшим... Я вру себе снова. Мир расцвел для меня радужным спектром, пусть ненадолго, пусть именно сейчас, но уже за это я стала на десять процентов меньше его ненавидеть. Жить настоящим, сегодня мой осознанный выбор. Это было так неправильно с одной стороны, и так выбивалось из выстроенной системы... На ногах удержаться я не смогла. Но он не дал мне упасть. Подхватил на руки, что-то приговаривая и поглаживая по мокрым волосам . Ничего плохого, но моя реакция в последнее время была непредсказуема, я из последних сил сдерживала поток слез от его гипертрофированной нежности. Могло быть гораздо хуже, помни, кто твой враг. Мог потребовать свою порцию оральных ласк в ответ... Или не мог? Я запуталась в паутине его неадекватности.

       - А теперь за маму, - очередная умопомрачительно вкусная тарталетка касается моих губ. Шутки у нас тоже ипанутые. Можно было просто дать мне вилку с ножом, тем более, что я не кидаюсь на него в последнее время с подручными предметами. Правила игры негласно приняты.

       - Не хочу! Правда, хватит!

       - Не будешь слушаться... Я расскажу твоей маме, что ты отказываешься от еды!

       - Очень смешно. Не забудь ей рассказать, что ее предполагаемый зять не столь много времени тому...

       - Юля. - в его взгляде предупреждающий платиновый блеск. Да у тебя совсем фигово с чувством юмора, чувак. Мама, скорее, будет рада видеть зятем Ганнибала Лектора или же Усаму Бен Ладена в качестве еще одного моего мужа, чем тебя.

       - Расскажи, - беспечно отвечаю с набитым ртом. Ага, еще найди моего папу. Я его хз когда видела в последний раз.

       - Думаешь, не сделаю? Я умею быть убедительным. Особенно по скайпу.

       - По скайпу? - вовремя успела проглотить. Настроение грозит скатиться в минор от одной этой фразы. Это жестокая шутка. Хуже только - сказать, что он меня хотел отпустить, а, поскольку я не съела всю его кулинарную экспозицию, передумал.

       - По скайпу. Или ты уже не хочешь поговорить с родными?

       Мне бы безразлично выплюнуть ему в лицо слово "нет". Изобразить пофигизм. Но я не могу. После выступления в ванной моя душа обнажена до самой сути. И мысль о том, как беспокоются родные, отравляла мою лушу наравне с насилием все эти дни.

       - Я очень хочу.

       - Значит, пока не доешь десерт, никакого скайпа. Твоя мама и без того меня через монитор покусает, когда увидит, до чего я тебя довел.

       У моей матери, долб..б, слабое сердце. Нет крутых клиник, тепличных условий, косметических салонов и СПА курортов, как у твоей. И прикалываться над моими торчащими ключицами тупо, потому что еда здесь ни при чем. В этом виноват ты сам.

    Я ничего этого не говорю. Улыбаюсь показной улыбкой кошки при виде сметаны.

       - Не показывайся ей в монитор, хорошо? Она потом достанет меня расспросами.

       Когда за ним закрывается дверь, внезапный и быстропроходящий удар головной боли сдавливает виски. Скайп. Возможность. Шанс. Юля, думай! Но мыслей никаких. Потому что я прекрасно понимаю, что вряд ли мне позволят пообщаться с матерью наедине. Будет наблюдать. Ведь я могу спокойно отправить сообщение об истинном положении дел... Если Настя дома... Она б отнеслась к этому, как к веселому квесту...

       Он возвращается с ноутом последней модели. Конечно же, закономерно.       - Логин и пароль, скажи мне, - вопрос потрясает своей двусмысленностью. Словно меня просят сдать все замки от моего сердца. От души, которая еще пока выдерживает натиск обстоятельств. Может, так и было, мы вообще до одури тесно проросли друг в друга в последние дни. Надо сменить, мелькает быстрая мысль, когда я произношу свои данные.

       - Дай! - не выдерживаю, протягивая руки. Его улыбка шире. Не могу ничего понять.

       - Возьми, - он с трудом сдерживает смех. В его руках рубашка. Темно-синий шелк. Мой халат промок в ванной, и тело скрывает только плед. Я, наверное, уже привыкла быть раздетой, но это совсем не веселит. Он сделал из меня то, что хотел. Необратимый процесс в сознании запущен. Быстро продеваю дрожащие руки в рукава. Пальцы не слушаются, застегивая пуговицы. Косметичка черт знает где... надеюсь, никого не напугаю. Если я на отдыхе, согласно легенде, отсутствие боевого раскраса никого не удивит.

       - Юля, - возвращение прежнего ЕС. Сталь во взгляде и обещание чего-то ужасного. Мне полагается понимать его сейчас без слов. Никаких воплей "спасите меня". Никаких попыток что-то отправить при помощи смс-ки или жестов. 

       - Я все поняла, Хозяин, - за то, что он дал мне возможность успокоить моих близких, я могу называть его так, как он того захотел. Не время усугублять свое положение показушными понтами. Сейчас не время... Он садится рядом по ту сторону монитора. Руки на крышке дисплея. Мне пояснять не надо - что-то не так, одно неверное движение, и одним жестом экран будет сложен пополам. А я, скорее всего, тоже потом огребу по полной в позе сложенного вдвое ноутбука.

       Сердце, кажется, замирает, когда раздается сигнал. И подпрыгивает, заряжаясь почти счастьем, когда я вижу на экране бегающих чертиков в глазах Насти.

       - Систер!!! - едва не жмурюсь от ее пронзительного вопля. - Ни фига себе, ты куда пропала? Мы уже думали в розыск подавать!

       Просто шутка. Заезженный штамп. Знала ли малая, как близка была к правде? Дима внимательно наблюдал за мной. Вот только непонятно, за чем больше. За тем, чтобы я не сказала лишнего, или за отпечатком грусти на лице. 

       - Настена, все в порядке. Я в Египте, - улыбаться было несложно.

       - Не, а че бледная, как Белла после укуса Эдварда? Ты не загораешь? 

       - Загар не в тренде, - делаю над собой усилие, чтобы забыть о Димкином присутствии.- Что у тебя хорошего в жизни происходит?

       - Да фигня полная! - глубокомысленно изрекла в ответ сестренка. - Крапивко меня достал. Сил нет. Что делать, а?

    - Расскажи поподробнее, - общение с близкими расслабляет. Даже плечи уже не так напряжены. - Просто не общаться - разве не лучший выход?

       Кажется, Димка улыбается. Без издевки. Без подтекста. Обычной искренней улыбкой... Ему знакома эта ситуация. Забавляет. Он хочет создать этим некую зону комфорта для меня, но... я ему не верю. 

       - Я ему сказала, что не хочу с ним мутить... ну, встречаться в смысле. А вчера, когда шла с тренировки, он меня в переулке подкараулил...прижал к стене... я испугалась, а он мне на ухо - "ты попутала, чика, от таких как я не уходят!" У него знаешь, глаза такие при этом были...

       Мля, надо было между ног, тем приемом, что я тебя учила. Сразу. И не думать, что пройдет само, когда вырастет... Не пройдет! Станет хуже! Твоей сестре это известно... потому что некому было... за все это время... его остановить! Такого, как мать его, больной на всю голову старшеклассник Крапивко!

   Слезы сжимают горло. Вашу мать, я никогда так много не плакала, как сейчас, с ним!

       - Я завтра скажу этому дебилу...

       - Настя, слушай меня, - мне не хватает кислорода, я игнорирую обеспокоенный взгляд Димы. - Не перебивай и не спорь. Отчим не вернулся?

       - Нет, а с мамой смысла нет говорить, ты ее знаешь. Виновата я!

       - Вечером сбегаешь к Лене. Расскажешь ей все, как есть, и скажешь, Юля просила помочь. - Моей сестры это не коснется. Никаких задатков ЕС поблизости не будет. Кто-то из авторитетных друзей подруги обломает рога этому офигевшему школоло. - Договорились?

       - Ага, - звонок мобильного...то, чего я тоже лишена сейчас. - Оки, систер, я побежала, мы с Ксанкой на пляж собирались... О, маман шлепает... Мужайся!

       Я едва успела взять себя в руки. Улыбалась, но хаотично моргала ресницами.

       - Здравствуй, мама.

       - Юля, - мать в своем репертуаре. - Что ж я за эгоистку-то вырастила, поясни мне? Что одна, что вторая? Где тебя носит? Тетке даже записки не оставила. Лена как на работу ко мне бегает, спрашивает, где ты и что с тобой! Ты мать в гроб решила загнать?

       - Мама... все хорошо. - Миссия выполнена. Я хоть смогла решить Настину проблему. Только б пошла к Лене, а не проигнорила. Мама... Это мама.

       - Что на тебе? - ее глаза расширились настолько, что я подпрыгнула. Паук, что ли?!

       - Ты в мужской рубашке?! Почему я не удивлена? Совсем стыд потеряла? Вот, значит, в чем дело! Я с ума тут схожу, а она развлекается! Ты хоть бы причесалась!

       - Мама... я на море... Мама, все не так! Это женская блузка... Это Джон Варватос! Это шелк... - не понимаю, что несу. И она не понимает...возможно, сегодня наш последний разговор... После той ночи я не исключаю и такой возможности. Но тема неизменна. Дочь - шлюха. Дочь сама во всем виновата... так, по сути, и есть. Не будь я такой, ничего бы этого со мной не произошло... только шлюза могла пойти в бар и подепить неадеквата.