Шум воды в душе. Мне снова страшно. Я не знаю, что она может сделать с собой в таком состоянии. Впервые жалею, что не догадался распихать по комнатам камеры наблюдения... 

       У меня не хватает сил дождаться ее появления. Это побег. Это ужас от того, что она сможет все прочитать в моих глазах... А еще и от того, что я снова увижу этот потухший взгляд, и просто не смогу с этим справится. Мне надо прийти в себя, чтобы понять, как действовать дальше... Одно неосторожное движение может закрыть ее в мире апатичного бункера навсегда. Как и бездействие. Я надеюсь, что она сможет съесть хоть что-нибудь. И хоть немного приблизиться к закрытым пока дверям сознания, если меня не будет рядом...

       Мне самому нужна помощь. Звонить психотерапевту после вчерашнего панического откровения я отказываюсь наотрез. Матери - тоже. Сорвусь на обвинения родом из детства и ссылки на извращенный генетический код. Рука сама тянется к телефону...

Привет, Наставник, я твой ученик, и таким, как я, не место на земле... Меня следовало закопать еще в детстве. Или спустить с лестницы последней того самого первого раза в клубе. И уж никак не облачать мои ненормальные желания в цивилизованную форму, потому что сути дела это не меняет... Ты учил меня всему, кроме этого. Потому что такое с сознательными и истинными верхними не могло случиться в принципе...

       Мир на грани саморазрушения, отчаяние играет в контроль дыхания с совсем не эротической асфиксией, а в трубке холодный бездушный голос автоответчика... Абонент отключен...

       Я часто задавал себе вопрос... Ну, насколько часто можно было прокрутить его в голове перед лицом неминуемой смерти, - что, если бы я смог дозвониться Алексу в тот момент? Чем бы все закончилось? Это было бы лучшим выходом из ситуации...

       Но телефон молчит, чтобы разорваться трелью лишь ближе к нерушимому абсолюту полуночи, когда я смогу взять себя в руки и вновь мысленно послать всего из себя правильного Наставника к чертовой матери...

 

   ...- Как ты можешь утверждать, что у меня не получится, если я еще даже не пытался?!

 День не задался с самого утра. Я три часа мило беседовал с ОБОПом, прилетевшим по наводке конкурентов, запретив себе беспокоить отца по таким пустякам. Когда они поняли, что Лавров - не однофамилец первого человека в городе, я уже был без сил. 

       - Дмитрий, в таком состоянии я тебе даже разговаривать с ней запрещаю.

       - Я думал, она нижняя. Если она боится со мной заговорить, что она здесь делает?

Анубис непреклонен. Завтра я пойму, что он был прав во всем, но сейчас... Я реально не могу справиться с не самыми положительными эмоциями, среди которых рулит агрессия.

       - Из Парижа, с любовью. Распробуй вначале, у него нереальная выдержка.

       Коньяк великолепен. Хозяин клуба смотрит на меня с изучающим патрицианским прищуром. Когда-нибудь я тоже смогу читать людей по лицу.

       - Понимаешь, Касси очень ранимая. Ты не сможешь быть с ней. Сухая сессионка после предшествующего опыта только застегнет ее сильнее. Она ищет тепла и защиты, в первую очередь. Ты не готов отдать себя настолько. 

       - У меня хрен знает сколько никого не было..

       - Эгоизм недопустим. Я не могу позволить тебе сломать жизнь этой девочке снова. Имей терпение! 

       Властные нотки спокойного голоса альфа-доминанта разрезают сгустившуюся ауру беснующегося от искрометного вожделения сознания. Заполняет ее своим программным кодом с оттиском на видеокарте... Хватает пары слов, чтобы я начал понимать, что он прав. Я ведь и запал на эту новую сабу только из-за ее длинных ног и черных волос. 

       - Отдохни сегодня. В подвешенном состоянии не стоит даже тренироваться. Пожалуй, проведу тебя к парковке.

       Да не буду я пытаться зажать в углу твою ранимую Касси, мелькнула у меня мысль, и тут же погасла под внимательным, пробивающим, словно рентген, взглядом Наставника. Впрочем, стоило шагнуть за разделительную линию кабинета и лестничного пролета - как со мной случилось очередное потрясение, заставившее напрочь забыть о привлекательной сабе.

       - Ева, - вопросительно поднял брови Алекс, и я повернулся к женской фигуре в длинном черном платье и черной маске на пол-лица.

       - Извини, что беспокою! У Инквизитора сцена с нижней, похоже, вышла из-под контроля. Не в обиду, но Смотрители предпочли перекур выполнению своих служебных обязанностей... - она сняла маску, и наши взгляды встретились.

       Чему, спрашивается, было удивляться? Я не удивился. Я даже не могу описать весь спектр эмоций, которые накрыли меня в тот момент.

       - Здравствуй, мама! - кроме убойного сарказма, пожалуй, ничего. Все остальное придавит потом. - Или я ошибся... Вас надо величать госпожа Ева Браун? Мистрисс фрау Мюллер?

       - Дмитрий, - спокойно произнес Анубис. 

       Зря. Я ощутил ростки усталой ярости.

       - Ой, а где это я? Я шел в кружок юных натуралистов... Заблудился, да? 

       - Дима, мы поговорим дома, - поразительно, но эта стерва мне улыбалась! Насмешливой улыбкой хозяйки положения и без какого-либо удивления. Какого хрена я до сих пор об этом не догадался!

       - Мама, я выучил ботанику, не надо пороть меня ремнем! Лучше спой мне колыбельную! - на нас уже косились посетители клуба, но мне было все равно. - Папа тоже тут? На скамье для флагеляции? Дай засниму на телефон, а?!

       Я очнулся только на парковке. Алекс не сказал ни слова. Тот же взгляд, в котором никогда нельзя ничего прочесть. Непременное патрицианское спокойствие. То, до чего я, возможно, когда-нибудь дорасту.

       - Ты знал!

       - Я не имею привычки раскрывать инкогнито членов своего клуба.

       - Это из-за нее ты решил меня обучать?!

       - Не совсем. Из-за твоего потенциала. Было бы обидно его потерять, дав волю всем эгоистичным эмоциям сразу.

       Поразительно, но одно его присутствие действовало на меня подобно легкому транквилизатору. Неизменный костюм, Emporio Armani - менялся только его оттенок и фактура ткани. Стильная стрижка минимум за сотню баксов. И один этот взгляд Повелителя Вселенной. Не хватало только трона.

       - Учись управлять своими эмоциями. Ты же помнишь, что не имеешь права на подобную слабость? - сколько раз я слышал от него эти слова, произнесенные в разной интерпретации... 

 

       И на данный момент многие из эгоистичных эмоций были заперты в клетке. Многие. Но не все...

    ...Спустя сорок минут мое беспокойство достигло критической отметки. Не было больше сил мерить шагами комнату и искать выход из сложившегося тупика. Страх никуда не делся. Я боялся перешагнуть порог ее комнаты и увидеть, что ничего не изменилось. Потухший взгляд. Безвольно развернутые кисти и расслабленные мышцы шеи. Никакого сопротивления, крути, как хочешь...

       Я увидел кое-что еще... Взгляд в никуда. Никаких эмоций. Лучше бы я не пытался обнять ее лицо и разглядеть в потухших омутах зеленого цвета то, чего там больше нет. То, что я решил уничтожить в ней с первого мгновения знакомства, и в чем преуспел.

       Убивающая, сметающая все на своем пути пелена безысходности грозится поглотить полностью. Боль. Вот, что это такое. Лучше бы я видел ненависть в ее потухшем взгляде. Но я не вижу ничего. Голос срывается. Я почти счастлив, что она ничего не слышит в этот момент.

       - Я отвезу тебя домой... возвращайся... Прошу, не причиняй мне боль...

       Все, что я не мог сказать раньше, обретает форму слов. Ни одной излишней гласной. Ни одной продуманной фразы. Оттиск сознания, воспроизведенный губами.

       - Вернись. Ничего больше не будет.. спалю во дворе к чертовой матери на твоих глазах все, что так тебя пугает...

       Я говорю долго и много, откровения измотанной души, не разбирая их смысла, а она не хочет возвращаться. Черная удавка на шее затягивается посильнее, еще немного, от безвыходной ситуации остатки контроля полетят к черту. Мне нужно отвлечься. Ей, наверное, все еще больно... Я не бил сильно... Зашевелись. Просто оттолкни мои руки. Отшатнись. Ну, хоть что-нибудь сделай!

       - Очнись! - от пощечин даже не жмурится. А когда я осознаю, что снова ее ударил, весь гребаный самоконтроль рушится напрочь. Это что-то новое, то, что я оставил далеко за порогом бессознательного детства. Судорога в горле. Очертания ее лица, словно закрывает непонятной мутной пеленой. Я подсознательно уже понимаю, что именно это значит, но все еще отказываюсь в это верить. Трясу головой, и зрение проясняется. На ее груди две четкие капли воды, отчетливо видны на загорелой коже... И перепутать их ни с чем нельзя... Е.. твою мать... Она все это видела... Да смотри, сколько влезет... Только вернись!

       Пусто. Мой мысленный крик поглощает бездна ее отчуждения, смыкая над собой звуконепроницаемые створки. Нет, не смотри. Ты и так видела достаточно. 

       Достаточно, чтобы перезарядить свои пистолеты по полной обойме в этом баттле не на жизнь, а на смерть. Отрикошетить эффектом бумеранга все мои обнаженные эмоции против меня же самого! Я просто не могу тебе позволить увидеть больше... Потому что однажды ты вернешься и оттиском пальца, на котором проступил их четкий код, заблокируешь стальные двери моей персональной преисподней... Если просто закрыть лицо руками... Ты ничего не увидишь. И я очень надеюсь, что никогда не вспомнишь...

       Она засыпает. Доктор говорил, хороший знак. И впервые мне хочется остаться и наблюдать за тем, как она спит, словно я смогу получить ответы на все свои вопросы. Но мне страшно отпускать ее даже в спасительные объятия сна, потому что, если она проснется и не придет в себя, я буду морально уничтожен. 

       - Не засыпай... Девочка моя, иди ко мне... - голос срывается на шепот. Она не слышит. Ярость с трудом удерживает мои руки от очередного резкого рывка, она передается голосу. Мне надо оставить ее в покое, иначе последствия будут самыми катастрофическими.

       Взгляд прежний. Опустевший. И от того он кажется спокойным и пугающим. Не меняется ничего. 

       Новый удар настигает, подобно горной лавине, когда я осознаю то, что раньше не замечал.

       Она не говорит. Совсем...

       А я понимаю, что весь мой мир теперь летит к чертям. Что мы прочно связаны невидимыми лентами, и меня затопила ее боль, которая осталась где-то на поверхности, терпеливо поджидая ее возвращения. Как и я. С этой сущностью, ломающей сердца, мы уже неотделимы...

       Время перестает существовать. Совсем отворачивается от меня, не говоря ни слова, как будто я и ему что-то плохое сделал. А может, оно тоже загорелось идеей абсолютной власти, вдохновившись моим примером, и оттачивает свои садистские методы с особой тщательностью. 

       Минуты. Секунды. Часы. Они то подвисают в сжатой невесомости, то разгоняют свой бег до максимума, и я не понимаю, в какой именно временной плоскости и как долго были осколки расколотой действительности.

       Я помню, что она снова плачет, а я уже не получаю ни капли удовольствия от очередной попытки вдохнуть в нее жизнь посредством слияния наших тел. Бездна сомкнулась, и бежать больше некуда. Ждать... Разум когда-нибудь снова победит. Вечер. Ночь. Утро. Ласковая прелюдия жаркого дня. Что тебе нужно сейчас больше всего, моя любимая девочка, сбежавшая во мрак безысходной апатии?.. Если б я только знал ответ на этот вопрос. Шоковая терапия, которая сломает неприступные стены твоего застывшего страдания, или абсолютная нежность, которая затопила меня, усилив боль от того, что я просто не знаю, что с ней делать?!

       Тебе легче от ласковых лучей солнца? Они смогут растопить лед твоего надлома? Я с жадностью первооткрывателя... нет... Потерянного в жаркой пустыне странника ищу ответ в твоих глазах, словно оазис в расплавленных песках обители миражей. Ты закрыта от меня настолько, что я не могу даже поймать отголосок твоих истинных эмоций....

      А если так?.. Холодная сталь. Вспомни объятия холода. Дай мне хоть что-нибудь, чтобы я знал, как тебя вытащить из мира боли и страдания... Даже если я увижу ужас, он будет во благо. Потому что ты начнешь возвращаться...

      Я едва успеваю перехватить ее плечи... Б..дь. Юля, что ты делаешь? Я сам буду готов сделать то же самое, если ничего не изменится. Жизнь - это дар, ты не можешь желать этого по-настоящему!

 

       Меня трясет, когда я освобождаю ее кисти из стальных захватов. Не помогло. Лишь открыло для меня ужасающую картину - в том мире все дается легко. Даже попытка суицида. Не надо изобретать велосипед, зубки в помощь...