…Итак, на утро шестого дня с момента бегства из Шинона Рауль с сестрой оказались около избушки Терезы. Оба путника были едва живы от усталости и голода. И поэтому, войдя в домик и увидев на столе остатки зайчатины, приготовленной вчера вдовой лесника, Рауль с Розамондой сразу же с жадностью набросились на мясо. Однако, Рауль сел лицом к двери и меч устроил поудобнее между ног. В избушке кто-то жил… И мог появиться здесь в любой момент.

Но де Ноайль, естественно, не собирался уступать столь уютное и укромное жилище его нынешнему обитателю. Кто бы тот ни был. У Рауля были деньги, и молодой человек мог заплатить за те несколько дней, что он хотел провести в избушке. Но он сразу решил убить владельца домика, — мертвый не будет болтать. Герцог положил на стол кошелек, — надо предложить хозяину избушки деньги и, когда вид золота усыпит бдительность последнего, ударить простачка мечом или кинжалом.

Рауль внимательно оглядывал маленькую комнатку. Похоже, здесь почти ничто не изменилось. Интересно, кто нынче здесь живет? Мужчина или женщина? Было бы неплохо, если б это была женщина. И помиловиднее. Вроде той шлюхи Робера… Как бишь ее звали? Тереза… Да, Тереза. Красивая была бабенка, что и говорить! Де Немюру всегда везло с женщинами. При жизни везло, — добавил про себя Рауль со злобной усмешкой.

Он наелся и слегка откинулся назад. Настроение его значительно улучшилось. Нет, он не пропадет! Здесь никто не станет искать его. Все думают, что он уже далеко от Шинона. Кому придет в голову, что он тут, в двадцати минутах езды от замка? Вот рыбацкая сеть на стене. Можно ловить рыбу. Лука нет… Жаль; но у Рауля есть кинжал и меч; он сделает себе лук, как делал когда-то в детстве. И все же, кто обитает сейчас в этой избушке? Никаких вещей… Одежды… Впрочем, что это там, под лавкой? Похоже, какой-то сверток.

— Розамонда, посмотри-ка, что это, — скомандовал Рауль сестре, указывая вниз. Она поднялась из-за стола и, наклонившись, вытянула из-под лавки сверток. — Разверни! — Она послушно исполнила приказание. На бревенчатый пол посыпались цыганские пестрые вещи — юбка, кофта, шаль.

Значит, здесь обитают цыгане! Прекрасно! Вот уж кого не следует бояться. Всем известно, что они — гонимый народ. Стоит на них только прикрикнуть, — и их и след простыл. А если в избушке поселилась одинокая цыганка… да еще молодая и привлекательная, то это было бы вообще сказочным везением!

Да, Раулю положительно везет! Он развеселился, глаза его заблестели… Как все удачно складывается! Робер мертв. Бланш скоро успокоится и — волей-неволей — простит де Ноайля — и подарит ему долгожданный титул герцога де Немюра. У него будут неограниченная власть… Сказочное богатство… Самые красивые женщины Франции, да и всей Европы тоже! Такие же прекрасные, как Доминик де Руссильон!..

Стоило Раулю подумать об этой потерянной для него навсегда женщине, столь желанной и восхитительной, как он почувствовал нарастающее возбуждение. Увы!.. Де Ноайлю придется подавить это чувство. Ведь здесь нет никого, кроме… кроме его сестры.

Он взглянул на нее. Розамонда сидела на лавке, поджав под себя ноги в высоких мужских сапогах, и смотрела на него своими чистыми зеленоватыми глазами. Шапку она сняла, и ее светло-каштановые волосы рассыпались по спине и плечам. Куртку она расстегнула, и под серой грубого полотна мужской камизой Раулю легко угадывалась грудь сестры, высокая, полная и девственная. Он вспомнил ее тело, когда раздевал ее в подземелье Шинона. Да, оно было изумительно красиво!..

Желание вновь пробежало по телу герцога. Розамонда — его сестра. Ну и что? С ней вообще пора кончать. Она больше не нужна ему. Слишком много она видела. Слишком много знает. Да и опасна она для Рауля, эта тихоня, изображавшая из себя годами монахиню.

«… Да, Розамонду придется убить, — холодно и цинично подумал Рауль. — Но сначала… да, сначала я наслажусь ее великолепным телом! Веревка у меня есть. Я скручу ее и овладею ею. А потом перережу ей горло. Не буду слишком ее мучить. Все-таки она моя сестра… и, возможно, она даже любила меня. Это не займет много времени. Вряд ли хозяева избушки вернутся. Впрочем, меч я далеко не уберу. И кинжал тоже будет под рукой.»

— Подойди ко мне, сестра, — сказал Рауль внезапно охрипшим голосом. Она пристально всматривалась в его лицо и вдруг покачала головой.

— Подойди! — повторил он. Неужели она догадывается, зачем он зовет ее? Быть не может!

— Ты не сделаешь этого, Рауль, — вдруг произнесла Розамонда.

Догадалась! Вот хитрая лиса!..

— Я не хочу от тебя ничего дурного. Что ты там подумала? У меня болит плечо. Осмотри, пожалуйста, мою рану.

Она опять качнула головой.

— Я тебе не верю. Ты меня обманываешь. — Твердо сказала девушка.

Мерзавка! Все усложняет!

— Отпусти меня, — продолжала герцогиня. — Я знаю, что не нужна тебе больше. Обещаю, что, добравшись до людей, я буду молчать о твоем местонахождении. В течение трех дней, чтобы ты мог покинуть это место.

Рауль слегка усмехнулся. Как благородно с твоей стороны, милая сестричка!

— Ты чудовище и преступник, Рауль, — спокойным голосом говорила Розамонда. — Ты страшный злодей. Но я верю в Бога, и верю, что именно Он покарает тебя за твои преступления. И кара Его будет ужасна.

— А по-моему, сестренка, — промолвил Рауль, вставая, с мерзкой ухмылкой на красивом лице, — Господь на моей стороне. Ведь Он послал мне это уединенное убежище. Вкусную зайчатину. И тебя на закуску!..

И он бросился на Розамонду. Она была готова к нападению, и тут же вцепилась ногтями ему в лицо, едва не выцарапав глаза и оставив на его щеках десять кровавых бороздок. Но Раулю, хоть и не без труда, удалось повалить ее на пол и придавить коленями ее брыкающиеся ноги, и перехватить ее руки и завести ей за голову. Несмотря на боль от ссадин на лице, герцог почувствовал знакомое и столь сладостное возбуждение от этой борьбы… и от вида ее тела, беспомощно распростертого под его коленями. Теперь надо достать из-за пазухи веревку и связать Розамонду. Но сначала, пожалуй, придется слегка успокоить сестрицу. Рауль размахнулся и ударил девушку по голове кулаком. Глаза ее закатились, и она потеряла сознание.

— Ну то-то же, — тяжело дыша, пробормотал де Ноайль, доставая веревку. — Да… Бог на моей стороне, милая Розамонда! И тебя, моя прекрасная монашка, Он послал мне на закуску!

— А тебя, гнусный злодей, — нам с Терезой на десерт! — вдруг послышался сзади хорошо знакомый Раулю голос. Де Ноайль стремительно обернулся… Но все же недостаточно быстро; сзади на затылок ему обрушилось нечто тяжелое, и свет померк в глазах негодяя.

…Когда Розамонда пришла в себя, оказалось, что она лежит на лавке, а рядом, держа ее за руку, сидит Доминик. «Доминик? Как она оказалась здесь?.. Это сон… Мне все это снится.»

— Розамонда, — сказала ей Дом. — Слава Господу, что мы успели вовремя!

— Мы? — слабым голосом промолвила герцогиня. — С кем… с кем ты здесь?

Тут из-за плеча Доминик показалось странное молодое женское лицо с совершенно белыми волосами.

— Это Тереза, — произнесла Дом. — Она спасла меня. — И она вкратце рассказала Розамонде о том, как Рауль похитил Робера и ее, и о том, как она бежала из Шинона. Глаза Розамонды наполнились слезами.

— Боже мой! Доминик! Мой брат — монстр… Где… Где он?.. — Не беспокойся. Он недалеко. Но он не причинит больше зла. Ни тебе, ни кому-либо другому! — А я и не знала, что ты тоже была в замке. Я видела только Робера… Доминик! Это было ужасно…

— Робера?.. Ты его видела?.. Когда? — спрашивала Дом, судорожно стискивая руку девушки.

— Давно… Кажется, пять дней назад. Доминик!.. Тебе лучше даже не знать, что сделали с ним…

— Нет! Я хочу знать! Умоляю, Розамонда!

Герцогиня, спотыкаясь почти на каждом слове, рассказала о том, чему стала свидетельницей в подземелье.

— Он умирал, Доминик… Я никогда не видела ничего страшнее… И это сделал мой родной брат!

Дом стиснула зубы. Она не позволит себе никаких слез! Да… Робер мертв… И взывает с небес к отмщенью! Она успеет оплакать его!.. Сначала — месть!

Розамонда между тем продолжала свой рассказ — о том, как она убила Франсуа, как упала в обморок, как очнулась уже на лошади, далеко от Шинона.

— Франсуа! Этот пес! Он сдох?.. — воскликнула Тереза, мрачно сверкая зелеными глазами. — Вы убили его?

— Я вонзила кинжал в его черное сердце! Это он, оказывается, был виновен в смерти моего Анри де Брие, Доминик!..

— Чудовища, — прошептала, содрогаясь, Дом. — И Франсуа… И Рауль… О, если есть в аду самое страшное место, где души преступников корчатся в вечных жутких муках, — то именно там будут Франсуа и твой брат, Розамонда!

— Не называй его больше моим братом, Доминик! Я отрекаюсь от него. Он монстр… И я готова сама, сей же час, выдать его палачам, чтобы они предали его самой жестокой, самой лютой казни!

— Нет, Розамонда, — жестко сказала Дом, переглянувшись с Терезой. — Мы не выдадим Рауля палачам… Ни за что!

— Но что ты говоришь? — растерянно промолвила герцогиня. — Его надо предать в руки правосудия! И казнить!..

— Мы будем правосудием, — торжественно возгласила Дом. — Мы будем обвинителями этого злодея. Ибо мы имеем на это больше прав, чем кто бы то ни было!

— Да, — воскликнула Тереза. — Ты правильно сказала, Мари! У нас есть на это право!

— Не будет только защиты, — продолжала Доминик. — Потому что никто в мире не сможет оправдать преступления де Ноайля! Его жертвы вопиют об отмщении!

— Вы обвините Рауля? И что же дальше? — пролепетала Розамонда.

— Мы предадим его казни, — холодно произнесла Дом. — Ты согласна со мной, Тереза?

— Да! — Тереза едва сдерживала дрожь в голосе. — Да! Он убил моего сына… Мою подругу… Я жажду мести!

Герцогиня взглянула на их лица. В них не было ни тени милосердия. Лишь жестокое предвкушение предстоящего действа. Да, Рауль заслужил самую лютую казнь; он зверь и чудовище. Но в его жилах течет одна с Розамондой кровь. Они носят одно имя…

— Я… Я не могу поддержать вас в этом, — слабо шепнула она. — Я знаю все, что он совершил. Но поймите меня… Я не могу.

— Ты останешься здесь, если хочешь, — спокойно сказала Дом. — Я понимаю тебя. Но не вздумай попробовать нас остановить… молить о пощаде для него. Это бесполезно. И да свершится наше правосудие!

— Идем, Мари! — дрожа от нетерпения, воскликнула Тереза.

И две женщины вышли из избушки.

…Рауль был крепко связан и висел, вздернутый вверх ногами и совершенно голый, на толстой ветке одного из двух кленов, росших на середине поляны (под другим была могилка маленького Робера). Он уже давно очнулся и, обнаружив себя, герцога де Ноайля — да нет, почти что герцога де Немюра! — висящим в столь недостойном его высокого вельможного звания виде на дереве, изо всех сил пытался разорвать веревку и освободиться. В первую минуту, придя в сознание, де Ноайль еще пытался убедить себя, что это всего лишь чья-то дерзкая шутка. И тот, кто сыграл ее с ним, Раулем, жестоко за нее поплатится! Но затем он вспомнил голос женщины у себя за спиной, который назвал его гнусным злодеем в тот момент, когда герцог оглушил Розамонду. Это был голос Доминик де Руссильон! Если с Раулем сделала это Доминик, каким-то чудом спасшаяся и нашедшая его здесь… то пощады он не дождется! И де Ноайль с утроенной силой и яростью, изрыгая проклятия, пытался разорвать свои путы. Но это было невозможно. Его связали накрепко. Со знанием дела.

Рауль застонал от бессильной злобы. Неужели он попался? Он, всегда выходивший сухим из воды из любых обстоятельств? Нет, быть не может! Выпутался же он из истории с Эстефанией де Варгас. Не пострадал же, когда взбесившийся Робер чуть не убил его в спальне королевы. И сейчас тоже должно свершиться какое-то чудо… И он спасется!

…Но, увидев двух женщин (у одной из них, седоволосой, висел за спиной лук), вышедших из избушки и направившихся в его сторону, Рауль невольно почувствовал, как холодный пот заструился между его обнаженных лопаток. Они шагали не спеша, чуть ли не торжественно, и в ногу, как солдаты при смотре. Хотя герцог и висел вниз головой, он все же разглядел застывшее на лицах обеих этих женщин выражение угрюмой радости. Да, одна из них была Доминик. Но вторую он узнал отнюдь не сразу. А, когда узнал, дрожь ужаса пробежала по его нагому телу… Это была Тереза! Тереза, сына которой он приказал Франсуа утопить. И которую они сбросили во Вьенну с камнем, привязанным к ногам.

Женщины подошли к Раулю. Он сделал еще одну попытку освободиться. Неужели это правда, и он оказался во власти двух этих беспощадных эриний? Доминик рассмеялась его бесплодным усилиям; схватив Рауля за волосы, она оттянула его голову вниз и заглянула ему в лицо (он висел так высоко, что глаза их оказались на одном уровне).