Филиппа Карр - Черный лебедь

Въехав в Брейкен, я направилась прямо к почтовому отделению, привязала лошадь и вошла туда.

Внутри это была обыкновенная деревенская лавка.

Тут продавалось все, что может понадобиться в хозяйстве. Лавка предназначалась для небольшой деревушки, но выбор здесь был широкий. Кексы, бисквиты, сахар, чай — весь ассортимент бакалеи; кроме того, одежда, сапоги, башмаки, фрукты, микстура от кашля и прочие лекарства. В уголке лавки приютилось почтовое отделение.

Худая женщина средних лет сидела за проволочной сеткой с окошечком внизу. Я купила марку для письма. В лавке было пусто, и женщине, очевидно, захотелось выяснить, кто я, и поболтать со мной. Она, конечно, знала всех живущих в округе, а меня видела впервые.

Она сообщила, что сегодня неплохой денек, и поинтересовалась, издалека ли я.

— Из Грейстоун-хауса, — ответила я. — Вы знаете это место?

— Уж конечно, — с готовностью откликнулась она.

Я не совсем поняла, что она имеет в виду, но вскоре выяснилось, что она знает не только дом, но и то, что там сейчас живут новые люди, которые собираются купить в округе собственный дом.

Я тут же подумала о миссис Хелман, которая, получив информацию, поспешила поделиться ею со всеми встречными. В такой глуши, где события были редкостью, новые люди должны были вызывать большой интерес.

— Хорошо, Что вы зашли сегодня, — сказала почтовая дама. — Вы миссис Фицджеральд или мисс?

— Миссис Фицджеральд.

— Что ж, я как раз собиралась послать вам весточку. Мы ведь не занимаемся доставкой. Те, кто живут далеко, сами заходят сюда и забирают письма.

— Да, соседка говорила мне об этом. А разве есть что-нибудь для меня?

— Сегодня должна была заехать миссис Хелман с фермы Хелманов. Я собиралась передать с ней, но ее что-то не видать сегодня.

— Что там? — встревоженно спросила я.

— Минутку, — Она открыла ящик. — Вот оно. Пришло вчера. Письмо для вас.

— О, благодарю вас. — Я бросила взгляд на конверт и сразу узнала почерк Белинды. — Мне… я так рада.

— Заходите раз-другой в неделю. Мы будем хранить вашу почту. А вообще, вам нужно присвоить номер. Его называют «ящик». Ящик двадцать два будет ваш. Пусть пишут на адрес: ящик двадцать два, почтовое отделение Брейкен, около Бредфорда. Понятно?

И тогда приходите в любое время и забирайте.

— Я так рада, что зашла сегодня.

Она улыбнулась. Мне не терпелось прочитать письмо Белинды, но она продолжала болтать:

— Видите, здесь стоит адрес: миссис Фицджеральд, Грейстоун-хаус, Брейкен, Бредфорд. Ну, в общем-то, все нормально, потому что мы знаем, кто вы такая.

Я-то знаю, что вы приехали в Грейстоун. Но лучше, если будут писать на ящик двадцать два, хотя, в общем, это не очень важно.

— Благодарю вас за помощь.

— Ну, и как вам живется в Грейстоуне?

— Очень хорошо.

— Значит, это то, что надо. Там немножко одиноко.

— Но мы не собираемся жить там долго. Большое вам спасибо. Я рада, что зашла. Ей не хотелось отпускать меня, и она наверняка нашла бы еще какой-нибудь предлог продолжить разговор, если бы в этот момент в лавку не зашла новая посетительница.

— О, миссис Копланд! — воскликнула почтовая дама. — Вот и вы! Как поживает ваша невестка?

Я решила не выяснять условия жизни невестки миссис Копланд и выскользнула на улицу, сжимая в руке письмо Белинды.

Мне очень хотелось немедленно прочитать его, но не здесь. Я забралась на лошадь и выехала из Брейкена. Отыскав поле, окруженное деревьями, я спешилась, привязала лошадь к забору и уселась под деревом.

«Дорогая Люси!

Шлю тебе письмо в надежде, что оно доберется до тебя. По-моему, я не перепутала адрес. Ты как-то упоминала, что дом называется Грейстоун, помнишь? И я уверена, что ближайшее от него местечко называется Брейкен. В общем, решила написать.

Дела мои идут довольно хорошо. С разводом нет никаких затруднений. Поскольку Генри не выдвигает никаких возражений и поскольку мой, супружеский грел; совершенно очевиден, то, мы надеемся, что уже веко — . ре все завершится.

Мы немножко побаиваемся шума в прессе, но у Бобби влиятельная семья, и они вовсю стараются, суетятся из-за младенца — я имею в виду родственников Бобби. Они ужасно боятся, что ребенок будет рожден от не праведного ложа. Хотя, конечно, даже если мы упустим время, все прикроется, поскольку после развода мы с Бобби потихоньку обвенчаемся.

В общем, я не беспокоюсь. Мне очень хотелось бы, чтобы ты приехала и погостила у нас. Было бы очень интересно. Здесь действительно довольно приятное место. Мне очень понравилось быть хозяйкой имения.

Никто здесь, конечно, не знает, что я и не имею права на титул, и мы надеемся сохранить это в тайне.

Так или иначе, все это очень волнующе и весьма забавно — по крайней мере, будет забавно, когда все кончится. Почему эти дела всегда так долго тянутся?

Ну, о себе я все рассказала. Что у тебя? Как ты поживаешь в этом Грейстоуне? Название довольно мерзкое. Как поживают милые Роланд и его сестра?

Кстати, к нам заезжал Джоэль. Он переночевал у нас. Он хотел поговорить со мной — о тебе, конечно.

Спрашивал, не знаю ли я, где ты находишься. Я дала ему тот же адрес, по которому послала письмо. Он спрашивал меня, пишу ли я тебе, и хотел, чтобы я кое-что передала тебе особо. Вот почему я сразу и пишу.

Он сказал:» Не можете ли вы сообщить Люси, что я тут раскапываю одну историю?»Он сказал что-то насчет того, что натолкнулся на тайну и собирается распутать ее до конца. Одну вещь я могу тебе сказать точно: у Фергюса О'Нила был брат…»

Я остановилась. Брат! Значило ли это, что брат выдавал себя за него? Были ли они похожи? Была ли у обоих та самая характерная прическа? Тогда, возможно, этот брат и преследует меня? Но как же это?

Ведь Роланд и Филлида стояли возле меня и не видели его.

Однако Джоэль все-таки выяснил это. Я вдруг почувствовала огромное облегчение. Он боролся за меня. Как чудесно было осознавать это! Если бы я могла увидеться с Джоэлем!

Я вернулась к письму.

«Джоэль сказал, что этот брат был замешан в тех же делах, что и Фергюс. Он сказал, что все они работали на то, что называют» идеей «. Джоэль все это раскапывает, но кое-что ему еще непонятно. Как только все прояснится, он собирается приехать к тебе. А пока, сказал он, и особенно подчеркнул это, тебе следует соблюдать крайнюю осторожность. Он предпочел бы, чтобы ты вернулась в Лондон. Он говорил это очень серьезно. Он чрезвычайно привлекательный мужчина. Если бы я не была так предана Бобби…

Ладно, хватит.

Дорогая Люси, приезжай в гости. Очень неприятно думать, что ты так далеко.

Надеюсь, письмо доберется до тебя. Кстати, почему ты не написала сама? Тогда я знала бы правильный адрес. Когда ты напишешь, я передам твое письмо Джоэлю. Просто не понимаю, почему ты не пишешь.

С любовью от Бвлинды, от Бобби и от того, кто вскоре торжественно войдет в этот мир.»

Я улыбнулась и вновь перечитала письмо. Джоэль думал обо мне, раскапывал какое-то дело. Как мне хотелось быть рядом с ним!

Я была довольна, что отправила свое письмо. Мое самочувствие улучшилось. Как повезло, что я решила отправиться сегодня в Брейкен! Рано или поздно это письмо все равно попало бы мне в руки, но нуждалась-то я в нем именно сегодня.

Поставив лошадь в конюшню, я вошла в дом и окликнула Филлиду, чтобы сообщить о своем возвращении, но ответа не получила. Очевидно, она вышла. Я решила попросить Китти приготовить мне чашечку чая.

Войдя на кухню, я обнаружила, что Китти дремлет, сидя на стуле. Я не стала будить ее.

Мне показалось, что не стоит рассказывать Роланду и Филлиде о письме Белинды, в котором сообщается, что у Фергюса О'Нила был брат. Мог бы опять всплыть вопрос о галлюцинациях. Не хотелось мне упоминать и о том, что эта информация исходит от Джоэля и передана через Белинду. Обычно в это время мы с Филлидой пили чай, и я вдруг подумала, что сейчас она может находиться в своей комнате с травами, в которой обычно проводила много времени.

Я подошла к двери и постучалась. Ответа не было, я открыла дверь и заглянула.

В этой комнате я бывала редко. Роланд называл ее святилищем Филлиды.

Меня сразу подхватила ошеломляющая волна запахов. Я сделала несколько шагов вперед. С крюков, вбитых в стену, свисали пучки трав. Филлида очень любила изучать их. Вероятно, это был любопытный предмет. В углу стоял стол с книгой для записей, а рядом с книгой лежало что-то, похожее на высушенный цветок подсолнечника. Мое внимание немедленно привлекли записи в книге, поскольку то, что я там увидела, напоминало мое имя, но написанное почему-то задом-наперед. Я пригляделась поближе. Это была промокательная бумага. Видимо, кто-то написал мое имя и тут же промокнул написанное.

Неужели Филлида что-то писала обо мне?

Это становилось любопытным. Я исследовала промокательную бумагу более внимательно. Там отпечаталось и что-то другое, чего я не могла разобрать, но подписано это было моим именем, так, будто я завершала письмо. Удивительно, но почерк явно напоминал мой собственный.

Мне захотелось выяснить, что все это значит. Мои чувства неожиданно обострились. Быть может, это произошло потому, что сегодня я узнала о том, что у Фергюса О'Нила есть брат. Значит, существовала возможность того, что братья очень похожи и что именно он, этот брат, разыгрывает со мной дурные шутки. Впрочем, эту теорию следовало отвергнуть, поскольку ни Роланд, ни Филлида не видели его, когда мне казалось, что он стоит внизу.

Но что же могла писать обо мне Филлида? С тех пор как я услышала, что она сказала обо мне миссис Хелман, я начала побаиваться ее. Это глубоко потрясло меня. Я понимала, что они с Роландом считают меня истеричкой, и, понимала, почему, но была удивлена и оскорблена тем, что Филлида выложила все это миссис Хелман, совершенно незнакомому ей человеку.

Меня охватило непреодолимое желание узнать больше, и это подтолкнуло меня к действию, на которое раньше я, пожалуй, не решилась бы.

Я открыла ящик стола и заглянула внутрь. Там лежали какие-то бумаги, ручка и чернильница.

Я просмотрела лежавшие наверху бумаги. Это были чистые листы. Я открыла другой ящик, где лежала книга о сохранении здоровья и выращивании трав.

Под книгой лежали другие бумаги, исписанные.

Они были заполнены почерком, который очень напоминал мой. У меня появилась ужасная мысль: Филлида тренировалась имитировать мой почерк. Вот оно…

Именно так, размашисто, я начинаю заглавные буквы и именно так оставляю недописанным хвостик у буквы «г».

Я взяла в руки лист бумаги и в ужасе прочитала:

«Дорогой Роланд!

Прости меня. Я знаю, что я безумна. Я пыталась бороться, но это сильнее меня. Спасибо за все. Ты был мне добрым мужем, а Филлида — хорошей подругой. Но это стало невыносимо. Ты так же, как и я, знаешь, что с каждым днем мне все хуже. Я уверена, что это — наилучший выход для всех нас.

Люси.»

Это была предсмертная записка самоубийцы.

С растущей тревогой я начинала понимать, что происходит. Филлида собиралась убить меня, но хотела, чтобы это выглядело самоубийством.

Страшные подозрения роились в моем мозгу.

Я огляделась. Какие еще тайны скрывает эта комната?

Подойдя к двери, я заперлась изнутри. Я собиралась выяснить все до конца и была настроена решительно.

Я быстро открыла остальные ящики. Там ничего не было. В углу комнаты стоял сундук. Он был заперт.

Я начала искать ключ и нашла его в одном из ящиков стола. В поисках бумаг я уже видела его.

Он подошел к замку. Я открыла сундук и заглянула в него. Тут была сложена одежда Филлиды. Перебирая ее, я наткнулась на то, что подсознательно искала: шапокляк, плащ и темный парик.

Филлида! Филлида!

А Роланд? Что он знал об этом? Все это выглядело загадочно и пугающе.

Филлида дважды стояла рядом со мной в тот момент, когда я наблюдала это явление. Может быть, это делал Роланд? Нет, в последний раз они оба стояли рядом со мной. Тогда кто же?

Я не могла поверить, что Роланд, такой любящий и нежный, способен на это.

Внезапно я услышала, что кто-то подъезжает к дому.

Это возвратилась Филлида. Она не должна застать меня здесь. Забрав одежду, парик и записку самоубийцы, я отомкнула дверь и взбежала вверх по лестнице.

Я добралась до площадки как раз в тот момент, когда в дом вошли Филлида и Роланд.

Нужно немедленно уехать. Я возьму лошадь, верхом доберусь до Бредфорда и первым же поездом отправлюсь в Лондон.

Я ни о чем не должна говорить с ними. Главное — незамедлительно выбраться из дома. Я спрятала улики — одежду и парик — в шкаф, «записку самоубийцы» сунула в карман.

Я прислушивалась к происходящему внизу, но слышала только удары собственного сердца. Как же мне выскользнуть отсюда? Хоть бы они опять куда-нибудь ушли!