Роланд внимательно посмотрел на меня. Похоже, он был несколько озадачен. У меня сложилось впечатление, что он пытается понять, какие отношения связывают меня и Жан-Паскаля.

Когда ленч закончился, Жан-Паскаль предложил всем сопровождать гостей на экскурсию, и мы отправились на виноградники, чтобы посмотреть, как работники и работницы подрезают лозы, осматривают растения в поисках заболеваний, подвязывают лозы к подпоркам и чинят шпалеры.

Я редко слышала, чтобы Жан-Паскаль говорил о чем-то с таким энтузиазмом, как сейчас. Он прекрасно разбирался в этом предмете, и ему доставляло удовольствие давать разъяснения несведущим людям. Он пространно рассказывал о насекомых-вредителях, о фунгицидах и обо всех несчастьях, которые могут поразить лозу.

Было заметно, что Фицджеральдам нравится эта экскурсия. Филлида не могла сдержать своего возбуждения и задавала множество вопросов.

— Я знаю, вы можете счесть меня слишком глупой, месье Бурдон, сказала она. — Я так невежественна.

Но все это очень интересно, и я должна знать подробности Жан-Паскаль был только счастлив все рассказать и показать. Сейчас он казался совсем другим человеком.

Впервые я увидела его по-настоящему взволнованным.

С него спала оболочка цинизма. Сегодня он мне нравился больше, чем когда бы то ни было. Возможно, я чувствовала к нему благодарность за то, что он так приветлив с Фицджеральдами, которых я считала своими друзьями.

Жан-Паскаль продемонстрировал нам прессы для выжимания виноградного сока, которыми пользовались еще до того, как изобрели деревянные цилиндры.

— Они очень эффективны, — пояснил он, — Это лучший способ давить виноград, потому что сок выжимается полностью.

Мы видели мужчин, которые чистили огромные чаны и готовили их к приему нового урожая.

— Как вы видите, чаны сделаны из камня, — сказал Жан-Паскаль. — Их хорошенько отскребают и обрабатывают негашеной известью, чтобы устранить остатки кислоты.

— Это захватывающе интересно, — сказал Роланд.

— Не знаю, как вас и благодарить, месье Бурдон, за такой интересный и полезный день, — добавила Филлида.

— Вы отблагодарите меня, приехав снова, мисс Фицджеральд, — галантно ответил Жан-Паскаль, Обратно к замку мы шли мимо озера. Дьявол, сопровождаемый своим Ангелом, провожал нас подозрительным взглядом.

— Какие прекрасные лебеди! — воскликнула Филлида. — К тому же черные. Кажется, я еще ни разу в жизни не видела черных лебедей. Белых-то я видела часто. Они всегда выглядят такими безмятежными.

Жан-Паскаль взглянул на меня с улыбкой.

— Люси может вам кое-что рассказать о несовпадении внешности и характера. Самец, возможно, действительно, очень красив, но у него дурной нрав. Он возражает против того, чтобы кто-то приближался к его территории. Недавно он сильно напугал Люси.

— Да, — объяснила я, — я стояла и восхищенно разглядывала их, и вдруг он решил напасть на меня.

— К счастью, поблизости оказался я, — подхватил Жан-Паскаль, — и бросился на спасение. Мне пришлось отбиваться от старого дьявола палкой. Ничего другого не оставалось.

— Так он напал на вас! — воскликнула Филлида. — Я бы подумала, что вас-то он должен знать.

— Дьявол — это его кличка, очень подходящая, по-моему, — так вот, Дьявол ни к кому не относится с уважением. Я сказал Люси, что это хороший урок для нее. Не нужно обманываться красотой, поскольку никогда неизвестно, что под ней кроется.

— Мне кажется, вы циник, месье Бурдон.

— Может быть, просто реалист? Зато Люси в дальнейшем будет очень осторожна. Разве не так, Люси?

— Конечно, если это касается лебедей.

Когда гости решили, что им пора домой, мы пошли на конюшню, чтобы проводить их. Да, безусловно, сегодняшний день удался.

— Приятные люди, — таков был вывод Жан-Паскаля.

Сэра Роберта пригласили задержаться и пообедать с нами, что он и сделал.

Разговор на этот раз был более вялым, чем обычно.

Перспектива отъезда сэра Роберта угнетала нас. Жан-Паскаль сказал, что мы все сожалеем об этом и нам будет очень не хватать его.

Роберт ответил, что ему тоже будет очень-очень не хватать нас. При этом он смотрел на Белинду, которая сидела непривычно тихо.

— Ну что ж, — весело сказал Жан-Паскаль, — я надеюсь, что вы сюда еще заедете.

— О да, безусловно.

Я была рада, когда обед подошел к концу, и решила пораньше лечь в постель. Я жалела Белинду, хотя и подозревала, что в данном случае речь не идет о глубоких чувствах. Ей просто понравилась мысль о возможности выйти замуж за приличного молодого человека с еще более приличными средствами.

Лежа в кровати, я читала, и стук в дверь ничуть не удивил меня.

— Кто там? — спросила я.

— Белинда, разумеется.

Я открыла дверь, и она вошла.

— Я ждала, что ты придешь, — сказала я.

Она уселась на мою кровать, и я заметила, что она сияет.

— Я помолвлена, — объявила она. — Бобби просил моей руки.

— Ну и ну! Поздравляю! Значит, тебе все-таки удалось.

— Что ты имеешь в виду, говоря «удалось»? Вы ревнивы, Люси Лэнсдон.

— Ничуть. Я полна восхищения. Я так счастлива. Бобби такой милый. Он хотел сделать предложение раньше, но боялся, что это будет выглядеть поспешно. Потом он получил это письмо.

Ему нужно было ехать домой, а он не решался заговорить со мной, потому что боялся, что сделает мне предложение, а я откажу ему.

— Что? Такой красивый мужчина с титулом и, я полагаю, с состоянием! Этот человек просто безумен.

— Не шути. Это слишком важно.

— Хорошо. Значит, он сделал тебе предложение, а ты сказала ему: «Да, с радостью». И теперь всем нам остается только ждать звона свадебных колоколов.

— Временами у тебя бывает довольно острый язычок, Люси. Кто бы мог подумать! С виду такая тихоня.

— Я слишком хорошо знаю тебя, Белинда.

— Все равно я нравлюсь Бобби.

— Очевидно. Теперь расскажи мне подробности.

— Он очень притих после того, как сообщил за ленчем, что отправляется домой. Он все никак не мог решить: то ли сделать мне предложение сразу, то ли съездить домой и уж потом, вернувшись во Францию, обратиться ко мне. Видишь ли, мы действительно слишком недолго знакомы друг с другом.

— Для истинной любви не существует пространства и времени, — сказала я.

— Замолчи. Это случилось после обеда. Ты ушла, а топ реге со свойственной ему тактичностью понял, что нам с Бобби необходимо поговорить наедине, и покинул нас, заявив, что у него есть кое-какие дела и что он вернется позже. Вот тогда-то Бобби и выпалил, что влюбился в меня с самого первого момента, как только увидел. Все это было очень неожиданно.

— А поскольку ты уже выбрала его в качестве потенциальной жертвы, то ничто не могло помешать развитию всепоглощающей страсти.

— Мы очень счастливы, Люси. Когда топ реге присоединился к нам, мы ему обо всем рассказали. Он сказал: «Получается, что я обрел Белинду лишь для того, чтобы вновь потерять ее». Правда, это мило? Но он доволен. Он желает мне счастья. И, конечно, теперь ему не придется устраивать для меня сезон и заниматься всей этой суетой с подыскиванием для меня мужа.

— То есть все довольны, — заметила я.

— Но ведь Бобби тебе нравится, Люси?

— Да, конечно. Однако у меня есть одно опасение.

— Какое?

— Он слишком хорош для тебя.

Она рассмеялась, и мы продолжили обсуждение ее планов.

— Мы поженимся без лишних проволочек. Я предполагаю устроить это в Лондоне. Все может подготовить Селеста. Здесь это вряд ли возможно. Слишком многие не знают о том, что топ реге имеет дочь, в то время как Селеста является моей признанной тетушкой. Бобби постарается вернуться как можно скорее, и мы возьмемся за приготовления. В одном мы определенно согласны: это произойдет скоро.

После ее ухода я лежала в кровати, ощущая, надо признать, некоторое раздражение. У Белинды жизнь идет без сучка без задоринки; а я потеряла не только любимого отца, но и человека, за которого собиралась выйти замуж.

Бедная печальная Люси… И счастливая Белинда.

По иронии судьбы гром грянул на следующее утро.

Пришло письмо от Селесты.

«Моя милая Люси!

Джеральд Гринхэм вернулся домой. Боюсь, у меня дурные новости. Похоже, нет сомнений в том, что Джоэль мертв. Джеральд нашел доказательства этого.

Очевидно, Джоэлъ и Джеймс Хантер подверглись нападению по пути в отель. Должно быть, они сопротивлялись, и грабители убили их. Их проследили по кольцу, которое носил Джеймс Хантер. Оно достаточно необычной формы, и у властей было его описание. Вероятно, это семейная реликвия — кольцо из чистого золота с выгравированной внутри надписью.

В их семье оно считалось чем-то вроде талисмана.

Когда Джеймс отправился в Африку, мать настояла, чтобы он надел это кольцо. Боюсь, дорогая Люси, теперь нет никаких сомнений.

Джеральд дома. Все семейство в трауре. Пока не пиши им, это расстроит их еще больше. Они просили меня сообщить тебе о случившемся. Грабители были схвачены, и приговорены к смерти. Они во всем признались, так что сомнений нет.

Не знаю, как ты себя чувствуешь. Возможно, тебе лучше пока оставаться во Франции. Там тебе будет легче перенести все это. Здесь слишком многое будет напоминать о случившемся.

В любом случае я хочу, чтобы ты приняла наиболее приемлемое для тебя решение. Ты молода и со временем сумеешь забыть эту трагедию.

Господь благослови тебя.

С любовью и мыслями о тебе,

Селеста.»

Мне не хотелось ни с кем разговаривать. Я воспользовалась возможностью удалиться из дома, вышла и села неподалеку от озера, наблюдая за тем, как лебеди плавно скользят по его глади. Мне казалось, что Дьявол внимательно следит за мной.

Они были такими красивыми, грациозными, так вписывались в этот идиллический пейзаж. Кто бы поверил, что столь прекрасное существо может неожиданно превратиться в воплощение ненависти!

И все же это было так.

Впрочем, невозможно было также поверить в то, что сравнительно недавно я жила счастливой довольной жизнью, видя впереди лишь продолжение того же состояния, и что все это могло почти мгновенно перемениться.

Я еще долго сидела, глядя на озеро.

* * *

Я не стала рассказывать о полученном письме, не в силах заставить себя говорить о Джоэле. Белинда пребывала в эйфорическом состоянии и, само собой разумеется, не замечала перемен в моем настроении.

Я сидела и слушала ее бесконечную болтовню о предстоящей свадьбе, о старинном доме, который она скоро увидит, о медовом месяце, который они проведут там, где она захочет. Скорее всего, это будет Венеция.

Очень романтичный город. А, может быть, Флоренция. В любом случае Италия.

— Моn реrе оказывается очень полезным, — сообщила она. — Он осторожно навел справки относительно прошлого и нынешнего положения Бобби… финансовое состояние и тому подобное, и выяснил, что все совершенно безупречно, даже по его французскому разумению.

— Как это замечательно! — бормотала я в ответ, продолжая думать о Джоэле, о том, как он решил пойти пешком в этот отель и ушел вместе с Джеймсом Хантером навстречу своей смерти.

Следует признать, я несколько ожесточилась. Жизнь слишком безжалостно обходилась со мной, но была добра и милосердна к Белинде, и я не могла не обижаться за это на судьбу.

У меня появилась привычка сидеть возле озера.

Мне доставляло удовольствие наблюдать за лебедями.

Несколько раз я отваживалась приблизиться к самому берегу, на территорию Дьявола, отступая, когда он направлялся в мою сторону.

Лебеди завораживали меня. Как ни странно, в эти дни, наполненные печалью, они помогали мне утешиться. Они как будто говорили мне, что жизнь не всегда бывает такой, какой кажется, и нередко случается так, что посреди полного счастья обнаруживается червоточинка, разрастающаяся в ужасную катастрофу.

Я часто думала о той служанке, которая, ни о чем не подозревая, вышла из дому, чтобы полюбоваться прекрасными лебедями, и подошла слишком близко к воде. В результате она подверглась жестокому нападению и потеряла глаз.

Я тоже была близка к несчастью… но меня спас Жан-Паскаль.

Как-то раз я сидела там, наблюдая за лебедями, и в это время подошел Жан-Паскаль.

— А, вот вы где, Люси, — сказал он, — Это озеро очаровывает вас, не так ли? Я начинаю думать, что вы влюбились в старого Дьявола.

— Он интересует меня. Он такой красивый и выглядит таким спокойным и безобидным, когда плавает посреди озера.

— Да, я тоже это чувствую, Люси. В последнее время вас что-то беспокоит.