— Роланд… — удивилась я.

— Дорогая Люси, пожалуйста, не тревожься, — сказал он и медленно добавил с каким-то необычным и непонятным оттенком в голосе:

— Чему быть, того не миновать.

После этого мы еще долго сидели, глядя на море.

Я любила гулять по городу. Тут было так много интересного. Мы с Роландом увлекались прошлым и обожали делать новые открытия. Раньше Амальфи был для нас всего лишь названием на карте. Теперь мы узнали, что этот небольшой городок играл очень важную роль в шестом веке в составе Византийской империи, а позже стал центром одной из первых морских республик в Италии.

Я любила посещать собор Святого Андрея с прекрасными бронзовыми дверями, которые, как мы узнали, были установлены в одиннадцатом столетии.

Поблизости от собора стояли колокольня и небольшой монастырь. Хотелось увидеть как можно больше, и я с удовольствием ходила по узеньким улочкам, иногда присаживаясь под сине-белыми навесами уличных кафе и выпивая рюмку вина или чашечку кофе.

Мы обсуждали увиденные места и строили дальнейшие планы.

К концу нашего пребывания в Амальфи Роланд сказал, что неплохо бы съездить в Неаполь. Мы оставались там несколько дней, и каждое утро начиналось с того, что, выглянув в окно, мы смотрели на грозную вершину Везувия. Волнующий день мы провели в Помпеях, осторожно прокладывая путь по расчищенным руинам того, что в свое время было кипящим жизнью городом, пока раскаленный пепел из гигантского вулкана не уничтожил его. Это заставляло осознавать, сколь случайно наше существование, как легко чья-то смерть или природная катастрофа может изменить весь ход человеческой жизни.

— Мне кажется, Помпеи заинтересовали тебя, но и заставили загрустить, — сказал Роланд.

— А как можно не опечалиться, видя разрушения такого масштаба? возразила я. — Как можно ходить по этим мостовым, где когда-то были улицы и не думать о том ужасном дне, когда разразилась катастрофа?

Роланд, конечно, понял, что я думала о другой катастрофе, разразившейся, возможно, еще более неожиданно.

В этот вечер, вернувшись в Неаполь, мы были не так веселы, как обычно, и, пока мы оставались в этом городе, у меня не исчезало ощущение того, что, куда бы я ни взглянула, над всем нависает зловещая тень вулкана.

Мы вернулись в Амальфи, прекрасный, спокойный Амальфи, и там провели последние дни нашего медового месяца.

ПОЖАР!

Из наивной девушки я превратилась в женщину. Я стала совсем другим человеком. У меня появился новый взгляд на вещи. Мы с Роландом любили друг друга, а любовь, как говорят, — и, по-моему, правильно говорят, — это самое прекрасное, что есть в мире. Я больше не чувствовала одиночества. Мой муж стал самым близким для меня человеком, даже ближе, чем мой покойный отец, Джоэль и Ребекка. У нас сложились гораздо более близкие отношении: я ощущала такой покой, который считала для себя невозможным с момента смерти отца. Все это подарил мне Роланд, и я больше ни в чем не нуждалась.

Я попыталась объяснить ему это, и он был очень тронут. Все теперь изменилось. Я предвкушала миг возвращения домой. Нужно было решать, как мы собираемся жить. Мне хотелось сохранить Мэйнор Грейндж. А почему бы и нет? Трудно было бы найти более привлекательный дом.

Я осмотрела то, что Роланд называл своим лондонским пристанищем. Это был узенький дом, по две комнаты на каждом этаже, — всего восемь комнат, включая две полуподвальные.

— Этого было вполне достаточно для нас с Филлидой, — сказал Роланд, и мы не видели причин что-нибудь менять.

Он объяснил, что недавно продал свой Йоркширский дом.

— Примерно год назад. Это казалось разумным.

Ездили мы туда довольно редко. После смерти родителей нам было очень неуютно в этом доме. Давно надо было продать его. Теперь, приезжая в Йоркшир, я останавливаюсь в отеле в Бредфорде.

Значит, это «пристанище» было его единственным домом.

— Мы с Филлидой никогда особенно не заботились о недвижимости, заметил Роланд.

— В таком случае, нашим домом будет Мэйнор Грейндж, а в Лондоне ты будешь останавливаться здесь.

— Да. Возможно, лучше пока ничего не менять.

Посмотрим, как пойдут дела. Мы вместе, и это самое главное.

В Мэйнор Грейндже нас ожидал теплый прием.

В холле стояла взволнованная Филлида. Она крепко обняла нас обоих.

— Я так рада видеть вас! — воскликнула она. — Мне очень вас не хватало. Я постоянно считала дни.

О, Господи, вы оба прекрасно выглядите, разве что чересчур загорелые. С южным солнцем нужно быть поосторожней.

— Это то же самое старое доброе солнце, — сказал Роланд.

— Да, но там оно падает под другим углом или что-то в этом роде. Как бы то ни было, выглядите вы превосходно. — Она слегка нахмурилась. — И, кажется, действительно хорошо провели время.

Прозвучало это так, будто она требовала от нас подтверждения своей реплики, чтобы удостовериться, что у нас все в порядке. Я подумала, что необычайно мило с ее стороны проявлять о нас такую заботу.

— Мы и в самом деле замечательно провели время.

Мы видели Неаполь, — сообщила я.

— По-моему, говорят: «Увидеть Неаполь — и умереть»?

— Это значит, что он прекраснее всего на свете и каждый должен увидеть его, прежде чем умрет.

— Несколько странный способ выражения мысли, не правда ли, Люси? «Увидеть Неаполь — и умереть».

Она рассмеялась, словно это было очень смешно.

Роланд довольно резко сказал:

— Все было чудесно. Мы потрясающе провели время.

— Ну что ж, вот вы и вернулись, и я рада видеть вас. Я положила вам в постель грелку.

— В этом есть необходимость? — удивилась я. — Мне кажется, там сыровато. Кроме того, я велела протопить камин. Вечерами становится прохладно.

— А у тебя-то как дела? — спросила я.

— Превосходно. Мне нравится этот прекрасный старинный дом.

Мы вошли в нашу комнату. Здесь было уютно и красиво. Я подавила искушение подойти к окну, так как Роланд сразу понял бы, зачем я это делаю.

Роланд оставил меня одну разбирать чемоданы, и, пока я занималась этим, в дверь постучала миссис Эмери.

— Надеюсь, все хорошо, мисс Люси. Ох, я и забыла, что теперь вас нельзя так называть. Теперь вы миссис Фицджеральд.

— Миссис Эмери, вы можете называть меня так, как вам нравится. Думаю, понадобится время, чтобы привыкнуть к «миссис Фицджеральд». Все прекрасно.

— Ага, — кивнула она.

Но я чувствовала по ее поджатым губам и по наклону головы, что далеко не все прекрасно. Я уже собиралась спросить, в чем дело, но решила повременить с вопросом, поскольку до обеда оставалось всего полчаса.

— Давайте поболтаем завтра, миссис Эмери, — сказала я.

— Да, — ответила она. — Спасибо, мисс Люси. Я бы не прочь.

— Хорошо оказаться дома.

— Надеюсь, медовый месяц был счастливым?

— Все было удивительно.

— Эмери будет рад слышать это… как и я.

— Значит, завтра мы с вами и поговорим, миссис Эмери.

Она на время успокоилась, зато я слегка встревожилась. В чем тут дело? Впрочем, я не стала придавать этому инциденту особого значения, так как знала, что хорошая экономка, вроде миссис Эмери, легко обижается и готова воспринять любую мелочь как покушение на ее авторитет.

За обедом Филлида говорила, почти не умолкая.

— Мой язык обгоняет мысль, — сказала она. — Чувствую, Роланд сейчас скажет: «Это так характерно для тебя». Но я действительно очень рада вашему возвращению. Я постоянно думала о том, что бы сделать для вас. О, я не хочу сказать, что этот дом недостаточно удобен, и прислуга здесь просто замечательная, но, знаете ли, мне хотелось внести свою лепту. Я поставила цветы в вашу комнату. Надеюсь, они понравились тебе, Люси?

Я подтвердила это и поблагодарила ее. Действительно, я заметила цветы, но была так занята распаковыванием вещей, а потом появлением миссис Эмери со своей проблемой, что совсем забыла про них.

— Мне казалось, что они станут дополнительным приветом.

— Так и получилось. Очень мило с твоей стороны.

— Я хотела быть чем-то полезной. Понимаешь, Люси, ведь это твой дом…

Она и Роланд выжидательно посмотрели на меня.

— Но он очень удобен, правда? — спросила я, — Мы с Роландом уже обсудили вопрос, где будем жить, и этот дом кажется нам идеальным. Здесь множество комнат. А когда Роланд поедет в Лондон по делам, он сможет остановиться в вашем домике. Отсюда до Лондона легко добраться.

— Мы решили, что пока поживем так и посмотрим, как все получится, вставил Роланд.

— И вы не будете возражать, если я останусь здесь?

— Моя милая Филлида, конечно, я хочу, чтобы ты жила здесь. А как же иначе? Пойми же это.

— Да, я так и думала. Мне просто хотелось услышать подтверждение.

— Кстати, я вспомнил, что завтра с утра мне нужно съездить в Лондон на денек, просто посмотреть, как идут дела, — сказал Роланд.

— Я кое-что должна сказать тебе, — несколько смущенно объявила Филлида. — Я привезла сюда Китти.

— Ах, вот как! — сказал Роланд.

— Кто такая Китти? — спросила я.

— Это женщина, которая работает у нас в Лондоне.

В полуподвальном этаже постоянно живут миссис и мистер Гордон, а Китти — приходящая служанка. Она была у меня кем-то вроде горничной, и мне очень не хватало ее, поэтому я привезла ее сюда.

— А чем она занимается?

— В общем-то, обслуживает меня. Следит за моей одеждой, немножко шьет и так далее. У нее хорошие руки. Мне не хватало ее, и к тому же, когда я жила здесь, а Роланд был в свадебном путешествии, в Лондоне было нечего делать. Она забеспокоилась, и я привезла ее сюда. Надеюсь, ты не будешь возражать?

— Конечно, нет, — сказала я, — Что она за человек?

— Средних лет и, как я уже сказала, хорошая рукодельница. В общем, настоящее сокровище. Я уверена, что она сможет сделать что-нибудь нужное и для тебя.

— Ну, сейчас я ничего не могу придумать, — сказала я.

Филлида вновь заговорила:

— Все эти перемены, конечно, беспокоили ее.

Я знаю, что она живет на жалованье. Я не могла просто избавиться от нее, а поскольку большую часть времени мы будем проводить здесь…

— Конечно, я все понимаю.

Филлида сразу оживилась:

— Я очень боялась, что ты подумаешь, будто я вмешиваюсь в домашние дела и веду себя как хозяйка.

— Мне бы это и в голову не пришло!

— Боюсь, Филлида всегда действует под влиянием настроения, — сказал Роланд. — Возможно, все-таки было бы лучше подождать возвращения Люси и спросить ее разрешения.

— Да, я поняла это… уже после того, как сделала.

Но бедняжка Китти так волновалась. Я считала себя обязанной успокоить ее. Ты прощаешь меня, Люси?

— Разумеется, все в порядке. Встречалась ли ты с кем-нибудь здесь, в деревне, например, пока мы были в отъезде?

— Нет. Я была слишком занята, прежде всего изучением дома. Правда, это захватывающее занятие?

Меня это волнует, тем более, что я буду здесь жить — по крайней мере, до тех пор, пока наши планы не изменятся.

В этот вечер мы рано ушли спать.

— Только когда путешествие завершается, начинаешь осознавать, как оно утомительно, — сказал Роланд.

Не успели мы войти в свою комнату, как раздался стук в дверь. Это была Филлида с подносом, на котором стояли два стакана.

— Я хочу, чтобы вы попробовали это, — сказала она. — Напиток и в самом деле очень приятный. Этот рецепт называется «стаканчик на ночь». В Сент-Джеймсе есть лавка, где торгуют этим, как они говорят, оздоравливающим средством. Туда входят всяческие травы и тому подобное. Я купила и попробовала. Это что-то вроде овсяного отвара, только гораздо приятней. Принимаешь на ночь с горячим молоком — и спокойный сон обеспечен.

— И ты в это веришь? — спросил Роланд.

— Мой милый брат, я знаю это. Я бы не предлагала вам, если бы не испробовала на себе.

Она поставила поднос на столик, а мы с Роландом, сидя рядышком на кровати, смотрели на нее.

— Давайте-ка попробуйте, — пригласила Филлида. — Люси… — Я взяла поданный ею стакан. — И Роланд…

Теперь, перед тем как лечь в постель, я все время пью это, — сообщила она нам. — Ну же, пейте!

Она проследила за тем, как мы выпили.

— Довольно приятно на вкус, правда?

Мы с этим согласились.

— А теперь я пойду. — Она поцеловала нас обоих. — Спокойной ночи, мои драгоценные. Не могу вам сказать, как я счастлива, что вы вернулись домой.

Я немного беспокоилась за вас, странников в чужом краю.

Она довольно робко улыбнулась нам и, забрав поднос, вышла.

* * *

На следующее утро Роланд встал рано, чтобы успеть на поезд. Он пообещал, что к вечеру вернется.