Виктория Холт - Черный лебедь

Поставив лошадь в конюшню, я вошла в дом и окликнула Филлиду, чтобы сообщить о своем возвращении, но ответа не получила. Очевидно, она вышла. Я решила попросить Китти приготовить мне чашечку чая.

Войдя на кухню, я обнаружила, что Китти дремлет, сидя на стуле. Я не стала будить ее.

Мне показалось, что не стоит рассказывать Роланду и Филлиде о письме Белинды, в котором сообщается, что у Фергюса О'Нила был брат. Мог бы опять всплыть вопрос о галлюцинациях. Не хотелось мне упоминать и о том, что эта информация исходит от Джоэля и передана через Белинду. Обычно в это время мы с Филлидой пили чай, и я вдруг подумала, что сейчас она может находиться в своей комнате с травами, в которой обычно проводила много времени.

Я подошла к двери и постучалась. Ответа не было, я открыла дверь и заглянула.

В этой комнате я бывала редко. Роланд называл ее святилищем Филлиды.

Меня сразу подхватила ошеломляющая волна запахов. Я сделала несколько шагов вперед. С крюков, вбитых в стену, свисали пучки трав. Филлида очень любила изучать их. Вероятно, это был любопытный предмет. В углу стоял стол с книгой для записей, а рядом с книгой лежало что-то, похожее на высушенный цветок подсолнечника. Мое внимание немедленно привлекли записи в книге, поскольку то, что я там увидела, напоминало мое имя, но написанное почему-то задом-наперед. Я пригляделась поближе. Это была промокательная бумага. Видимо, кто-то написал мое имя и тут же промокнул написанное.

Неужели Филлида что-то писала обо мне?

Это становилось любопытным. Я исследовала промокательную бумагу более внимательно. Там отпечаталось и что-то другое, чего я не могла разобрать, но подписано это было моим именем, так, будто я завершала письмо. Удивительно, но почерк явно напоминал мой собственный.

Мне захотелось выяснить, что все это значит. Мои чувства неожиданно обострились. Быть может, это произошло потому, что сегодня я узнала о том, что у Фергюса О'Нила есть брат. Значит, существовала возможность того, что братья очень похожи и что именно он, этот брат, разыгрывает со мной дурные шутки. Впрочем, эту теорию следовало отвергнуть, поскольку ни Роланд, ни Филлида не видели его, когда мне казалось, что он стоит внизу.

Но что же могла писать обо мне Филлида? С тех пор как я услышала, что она сказала обо мне миссис Хелман, я начала побаиваться ее. Это глубоко потрясло меня. Я понимала, что они с Роландом считают меня истеричкой, и, понимала, почему, но была удивлена и оскорблена тем, что Филлида выложила все это миссис Хелман, совершенно незнакомому ей человеку.

Меня охватило непреодолимое желание узнать больше, и это подтолкнуло меня к действию, на которое раньше я, пожалуй, не решилась бы.

Я открыла ящик стола и заглянула внутрь. Там лежали какие-то бумаги, ручка и чернильница.

Я просмотрела лежавшие наверху бумаги. Это были чистые листы. Я открыла другой ящик, где лежала книга о сохранении здоровья и выращивании трав.

Под книгой лежали другие бумаги, исписанные.

Они были заполнены почерком, который очень напоминал мой. У меня появилась ужасная мысль: Филлида тренировалась имитировать мой почерк. Вот оно…

Именно так, размашисто, я начинаю заглавные буквы и именно так оставляю недописанным хвостик у буквы «г».

Я взяла в руки лист бумаги и в ужасе прочитала:

«Дорогой Роланд!

Прости меня. Я знаю, что я безумна. Я пыталась бороться, но это сильнее меня. Спасибо за все. Ты был мне добрым мужем, а Филлида — хорошей подругой. Но это стало невыносимо. Ты так же, как и я, знаешь, что с каждым днем мне все хуже. Я уверена, что это — наилучший выход для всех нас.

Люси.»

Это была предсмертная записка самоубийцы.

С растущей тревогой я начинала понимать, что происходит. Филлида собиралась убить меня, но хотела, чтобы это выглядело самоубийством.

Страшные подозрения роились в моем мозгу.

Я огляделась. Какие еще тайны скрывает эта комната?

Подойдя к двери, я заперлась изнутри. Я собиралась выяснить все до конца и была настроена решительно.

Я быстро открыла остальные ящики. Там ничего не было. В углу комнаты стоял сундук. Он был заперт.

Я начала искать ключ и нашла его в одном из ящиков стола. В поисках бумаг я уже видела его.

Он подошел к замку. Я открыла сундук и заглянула в него. Тут была сложена одежда Филлиды. Перебирая ее, я наткнулась на то, что подсознательно искала: шапокляк, плащ и темный парик.

Филлида! Филлида!

А Роланд? Что он знал об этом? Все это выглядело загадочно и пугающе.

Филлида дважды стояла рядом со мной в тот момент, когда я наблюдала это явление. Может быть, это делал Роланд? Нет, в последний раз они оба стояли рядом со мной. Тогда кто же?

Я не могла поверить, что Роланд, такой любящий и нежный, способен на это.

Внезапно я услышала, что кто-то подъезжает к дому.

Это возвратилась Филлида. Она не должна застать меня здесь. Забрав одежду, парик и записку самоубийцы, я отомкнула дверь и взбежала вверх по лестнице.

Я добралась до площадки как раз в тот момент, когда в дом вошли Филлида и Роланд.

Нужно немедленно уехать. Я возьму лошадь, верхом доберусь до Бредфорда и первым же поездом отправлюсь в Лондон.

Я ни о чем не должна говорить с ними. Главное — незамедлительно выбраться из дома. Я спрятала улики — одежду и парик — в шкаф, «записку самоубийцы» сунула в карман.

Я прислушивалась к происходящему внизу, но слышала только удары собственного сердца. Как же мне выскользнуть отсюда? Хоть бы они опять куда-нибудь ушли!

Послышались их голоса. Нужно постараться вести себя так, будто ничего не произошло, и использовать первую же возможность для побега.

Мне трудно было поверить в то, что Роланд знал об этом. И, тем не менее, он стоял рядом со мной, смотрел на того, кто был одет в эту одежду, и уверял меня, что ничего не видит.

Кроме нас, в доме был только один человек — Китти.

Может быть, это Китти изображала привидение?

Наверняка это была Китти. Но могли ли Роланд и Филлида не знать об этом? Могла ли Китти написать эту записку и положить ее в ящик стола Филлиды?

Возможно, ее неожиданно спугнули.

Однако фактом оставалось то, что и Роланд, и Филлида заявляли, будто не видят фигуру в плаще и в парике. Оба относились ко мне так, словно я не вполне нормальна.

Все это было слишком таинственно. Независимо от моих предположений, ясно было одно: я должна покинуть этот дом без промедления.

Роланд и Филлида все еще были внизу. Я слышала их голоса. Потом Роланд вошел в нашу комнату.

— Люси, моя дорогая, что с тобой?

— Я собираюсь к Ребекке, — ответила я.

— Не сегодня, надеюсь?

— Так будет лучше всего.

— Что случилось? Ты, кажется, чем-то потрясена.

— Я действительно потрясена. Кое-что произошло.

— Что? Скажи, скажи мне, Люси, дорогая моя.

— Я получила письмо от Белинды.

— Как она сумела связаться с тобой?

— В разговоре я как-то упомянула название этого места. Письмо дожидалось меня в почтовом отделении.

Я зашла туда, и мне его выдали.

— От Белинды… — пробормотал Роланд.

— Да, — сказала я и неожиданно проболталась:

— У Фергюса О'Нила есть брат.

Трудно было описать выражение его лица. Он тихо спросил:

— Как ты узнала об этом?

— Это выяснил Джоэль. У него есть возможности.

Человек в его положении имеет определенные связи.

Есть и еще кое-что…

Начав, я уже не могла остановиться, потому что до сих пор не верила в виновность Роланда. Я бросилась к шкафу, достала оттуда шляпу, плащ и парик и выложила их на кровать.

— Вот, — сказала я. — Что ты на это скажешь?

Он в ужасе уставился на меня и на несколько секунд лишился дара речи, потом пробормотал:

— Где ты это нашла?

— В комнате для трав, в сундуке у Филлиды.

Я нашла еще вот это — записку, якобы написанную моей рукой. Тут сообщается, почему я покончила с собой.

— О, Господи, — сказал Роланд и бросился ко мне:

— Люси, мы должны бежать из этого дома. Нельзя терять ни секунды. Уходим отсюда немедленно и без шума.

Мы доберемся верхом до станции и сядем на первый же поезд. Будем надеяться, он окажется лондонским.

Но в любом случае надо поскорее уехать.

Никогда ни у кого на лице я не видела такого страдания. Я подумала: это Филлида… и он знает.

— Пойдем, — сказал Роланд, — Не будем терять время. Боже, что мне делать?

Он начал искать деньги, нашел какую-то сумму в ящике стола и сунул в карман, продолжая бормотать:

— Нельзя терять ни минуты.

Открыв дверь, Роланд осмотрелся, затем повернулся ко мне.

— Пойдем же, — настойчиво сказал он, и мы тихонько спустились по лестнице.

Внизу он бесшумно открыл дверь, и мы поспешили к конюшне.

Задыхаясь, мы начали седлать лошадей, но тут я услышала какой-то звук. Дверь конюшни отворилась, и на пороге появилась Филлида. Она взглянула на меня, и в ее глазах я прочитала ненависть. Это был совсем другой человек, совсем не та Филлида, которую я знала до сих пор. В моей голове мелькнуло мимолетное воспоминание о черном лебеде, пытавшемся напасть на меня в поместье Жан-Паскаля. Такой элегантный, грациозный, он неожиданно стал живым воплощением ненависти. Жан-Паскаль сказал тогда:

«Существуют люди, похожие на него. Их следует опасаться».

С ужасом я увидела в ее руке пистолет. Роланд тоже увидел его. Я слышала, как он тяжело дышит от страха, и Филлида посмотрела на него и воскликнула:

— Трус! Изменник! Нужно было сделать это давным-давно.

С ее губ сорвалось ругательство; она не скрывала своего презрения, Я в ужасе слушала ее:

— Все эти твои глупые идеи, как будто так будет лучше. А все потому, что ты хотел оставить ее в живых. Как ты мог, Роланд! Ты предал нас всех.

Роланд ничего не отвечал. Он обнял меня, словно желая защитить.

— Что ж, братец, планы меняются, — продолжала Филлида. — Тогда мы сделаем это по-иному. Подумаем о другом решении. Значит, она совершила это здесь, на конюшне. Очень хорошо, почему бы и не на конюшне?

Она подошла ближе.

Я понимала, что она собирается убить меня. Эту записку она хотела оставить в моей спальне. Записка лежала в кармане моего плаща. Возможно, она не догадается заглянуть туда. Она думает, что записка все еще лежит в столе в ее комнате. Это неважно. Она напишет другую. В записке объясняется мой страх перед нарастающим безумием. У меня были галлюцинации. Я рассказывала об этом Ребекке Джоэль, Ребекка… они поверят в это. Все будет очень убедительно. Уничтожив парик и одежду, Филлида напишет новую записку. Люди, продававшие тот дом, и миссис Хелман подтвердят, что их предупреждали о моем состоянии. Филлида все тщательно спланировала.

Только зачем? И Роланд… Кем бы он ни был, он был моим мужем.

Я никогда об этом не узнаю, потому что умру.

Филлида подошла ближе, держа в руке пистолет.

Стрелять нужно в упор, потому что моя смерть должна выглядеть самоубийством. Наверняка такие вещи можно проверить.

Теперь… в любой момент. Ее палец был на спусковом крючке. И вдруг Роланд сделал резкое движение и прикрыл меня своим телом. Я услышала два выстрела. Мы с Роландом упали на землю. Я почувствовала на лице теплую кровь… а потом — ничего…

* * *

Мне казалось, что я плаваю в каком-то тумане. Чей-то голос произнес:

— Рана женщины не опасна. По всей видимости, задето только плечо.

Я все еще была в конюшне. Кто-то светил фонарем.

— Лучше доставить их обоих в больницу.

— Я услышал выстрелы и бросился прямо сюда вместе со своим работником, — сказал другой мужской голос, — Я Хелман, с фермы. Подумал, что грабители или еще чего.

В следующий раз я пришла в себя уже в больнице и узнала, что наступило утро следующего дня.

В комнату вошла сестра милосердия. Я спросила:

— Роланд… мистер Фицджеральд?

— Он здесь, за ним ухаживают.

— Он не…

Она помедлила:

— За ним тщательно наблюдают.

Что все это значило? Почему Филлида решила убить меня? Я начинала понимать, что оказалась в центре какого-то заговора, совершенно не сознавая опасности.

Роланд тоже был замешан в нем.

Вскоре пришел доктор осмотреть меня.

— Вам повезло, — сказал он, глядя на меня добрыми глазами. — Пуля всего лишь скользнула по коже.

Это скорее можно назвать контузией. Через неделю-другую вы будете в полном порядке.