Виктория Холт - Черный принц

— Я вижу, эти новшества нравятся вам не больше, чем мне.

— Конечно, они мне не нравятся.

— Ведь в глубине души вы желаете мне блага, верно? Уверен, что вы были бы рады, если бы мои друзья меня освободили.

Хьюберт сглотнул и ничего не сказал.

— Признайтесь, что я прав! — воскликнул Артур.

— Да, я был бы рад — за вас.

— Ах, милый Хьюберт! Я много думал об этом. Что сделает с вами Джон, если меня освободят? Ведь вся вина ляжет на вас. Я не могу допустить, чтобы король срывал на вас гнев, ведь Джон так жесток. Он безжалостно расправляется с теми, кто вызвал его неудовольствие. И я придумал. Я взял бы вас с собой. Я бы сказал своим людям: свяжите Хьюберта де Бурга, он мой пленник. Тогда мы с вами поменялись бы местами, но все равно остались бы друзьями.

— Увы, этого не произошло, — вздохнул Хьюберт.

А мысленно добавил: жаль, очень жаль.

* * *

В Фалез прибыл новый гонец. Он спросил, есть ли у Хьюберта де Бурга известие для короля.

— Еще не время, — ответил Хьюберт.

— Король проявляет нетерпение. Он требует, чтобы вы как можно скорее доложили об исполнении приказа.

— Скоро доложу, — коротко ответил Хьюберт.

Он стоял у окна и смотрел, как королевский посланец удаляется от замка.

Тянуть больше было невозможно. Оставалось только найти исполнителей и проследить за тем, как они сделают свое дело.

Рыцарь заперся у себя в спальне, бросился на колени и стал взывать к Господу, чтобы Всевышний избавил его от страшной обязанности. Но выхода не было. И тогда де Бург принялся убеждать себя, что король, в сущности, прав. Артура следует убить или искалечить, чтобы никто, даже его верные бретонцы, не помышляли о возведении своего герцога на английский престол. Иначе не будет в королевстве ни мира, ни покоя.

Но было бы лучше, если бы мальчика просто убили. В тысячу раз лучше.

Увы, приказ есть приказ. Его нужно выполнять.

Комендант вызвал к себе двоих слуг, людей бывалых и несентиментальных, готовых ради денег на что угодно. Де Бург знал, что этим молодцам случалось и прежде выполнять подобные задания, за которые они брались весьма охотно, даже с удовольствием.

Такие мерзавцы сделают работу качественно и, главное, быстро.

Де Бург поговорил с ними, объяснил, в чем состоит королевский приказ.

— Все ясно, милорд, — воскликнул один из слуг. — Я ничуточки не удивлен. Давно пора было бы это сделать.

— Когда работа будет выполнена, — сказал Хьюберт, — вы оба уберетесь отсюда. О происшедшем никому ни слова. Сами знаете, что с вами будет, если проболтаетесь.

— Мы будем немы, как могила, милорд. Когда приступать?

— Скоро. Чем скорее, тем лучше.

— Думаю, милорд, тут лучше действовать раскаленным железом.

Хьюберт передернулся и, отвернувшись, буркнул:

— Убирайтесь. Приготовьтесь и ждите, когда я вас вызову.

Он вновь заперся в спальне, принялся молить Господа, чтобы Он дал ему сил.

— Лучше бы я умер, — прошептал рыцарь.

Затем решительно поднялся и отправился в камеру к Артуру. Вскоре здесь должна была произойти непоправимая трагедия, страшное злодеяние, которое — де Бург знал это — будет преследовать его до конца дней.

— Это вы, Хьюберт! — обрадовался Артур. — Снимите с меня скорее эти цепи. Что, сыграем в шахматы? Какой у вас, однако, странный сегодня вид.

— Мне сегодня нездоровится, мой мальчик.

— Вы заболели?

— Нет, случилось что-то ужасное.

— Вас снимают с должности, да? Я вас больше не увижу?

Хьюберт опустился на стул, закрыл лицо руками.

— Так это правда! — вскричал Артур. — Я ни за что на это не соглашусь. Давайте убежим вдвоем. В Бретани вас ждут высокие почести. Мы забудем и о короне, и о Джоне, будем просто друзьями.

Де Бург молчал.

— Хьюберт, взгляните же на меня.

Артур взял Хьюберта за руки, заглянул ему в лицо и содрогнулся:

— Я никогда еще не видел вас таким…

Рыцарь отпрянул, хлопнул в ладоши, и в комнату вошли двое мужчин с жаровней и какими-то железными инструментами.

— Что это значит?! — пронзительно вскричал Артур.

Хьюберт молчал, по его лицу стекали слезы.

— О, Господи, сжалься надо мной! — ахнул Артур. — Хьюберт, они же собираются выжечь мне глаза!

— Можно приступать, милорд? — спросил один из слуг.

— Нет, — быстро ответил Хьюберт. — Немного погодя.

Принц рухнул на колени, обхватил Хьюберта за ноги.

— Хьюберт, мой добрый друг! Вы не позволите, чтобы они так со мной обошлись. Ведь вы мой друг!

— Артур…

— Что, Хьюберт, что?!

— Это приказ короля. Я обязан его исполнить.

— Только не это! Если вы так поступите со мной, вы погубите себя! Вам этого не снести, вы убьете себя, сброситесь с башни. Лучше уж возьмите меня с собой… Ни вы, ни я после такого жить не сможем!

— Возможно, вы правы. Я-то уж точно этого не вынесу… Но долг есть долг.

— Нет, Хьюберт! Нет!

— Железо раскалено, милорд, — вмешался один из слуг. — Хорошо бы его связать, а то начнет трепыхаться, только усложнит нам работу.

Рыцарь жестом велел ему замолчать, а сам опустился на колени перед Артуром. Принц схватил его за руку:

— Посмотри мне в глаза, Хьюберт. Не отводи взгляд! Ведь ты меня любишь, я знаю! Не допусти, чтобы они сделали со мной это. Я бы ни за что так с тобой не поступил, клянусь тебе! Пусть уж лучше убьют меня, только не троньте мои глаза! Представь себе, Хьюберт, каково это — никогда больше не увидеть неба, травы, стен, солнца? Я не смогу увидеть твоего лица, твоей улыбки. Неужто ты способен лишить меня всего этого?

— Но это мой долг! — пронзительно вскричал Хьюберт.

— Я знаю тебя, ты на такое не способен. Ты этого не сделаешь.

В камере воцарилось гробовое молчание. Потом Хьюберт де Бург расправил плечи и зычным голосом приказал:

— Уберите отсюда эти железки. Они нам не понадобятся.

Слуги, привыкшие к безоговорочному повиновению, немедленно убрались, прихватив с собой жаровню.

В следующее мгновение Артур и его тюремщик, разрыдавшись, бросились друг другу в объятия.

* * *

— Нужно придумать, как действовать дальше, — сказал Хьюберт.

— Ах, мой дорогой друг, — всхлипнул принц.

— Вы знаете, что нам угрожает опасность. Слава Богу, что король поручил это гнусное дело мне, а не кому-нибудь другому. Сначала я был этим расстроен, а теперь даже рад. Если б на моем месте оказался кто-то другой…

Артур содрогнулся.

— Только у вас, друг мой, могло хватить смелости ослушаться короля, — гордо сказал он.

— И все же приказ нарушен. Король не должен об этом знать.

Принц схватил Хьюберта за руку:

— Я так боюсь его. Раньше я хвастался, делал вид, что он мне совсем не страшен. Но я испытываю перед ним ужас. По-моему, Сатана — и тот милосердней, чем мой дядя.

— Тут вы правы, милорд. Придется мне сообщить королю, что его приказ выполнен, и чем скорее, тем лучше.

— А если он приедет проверить? Он наверняка приедет, я его знаю. Ему доставит удовольствие поиздеваться над калекой.

— Я подумал об этом. Я доложу королю, что вы не вынесли истязания и умерли. А вас мы спрячем. Какое-то время поживете в укрытии, а потом можно будет вас освободить.

— Но где вы меня спрячете?

— Лучше всего спрятать вас прямо здесь, в замке. Если я останусь комендантом — а почему бы и нет? — никто не узнает о нашей тайне.

— Так и сделаем.

— Королю же сообщу, что вы умерли и похоронены.

— Похоронен? Где?

— Что-нибудь придумаем. Пока же я должен подкупить этих негодяев, заплатить им за молчание.

— А им можно доверять?

— Если им хорошенько заплатить да как следует припугнуть, они будут держать язык за зубами. Ведь они так ничего и не совершили. По-моему, план неплох. У меня есть друзья среди монахов цистерианского аббатства, расположенного неподалеку. Скажу королю, что вы похоронены в этой обители.

— Да, так и сделаем! — взволнованно воскликнул Артур.

— У нас нет иного выхода.

* * *

Хьюберт поместил своего юного друга в одной из комнат подземелья. Ключ от этого помещения имелся только у коменданта. Де Бург старался почаще навещать Артура, и никто, кроме нескольких самых близких друзей рыцаря, не знал, что принц еще жив.

Пустой гроб, в котором якобы находилось тело герцога Бретанского, был вывезен из замка и тайно захоронен в цистерианском монастыре.

Рыцарь рассудил, что о случившемся лучше доложить Джону лично, а не доверять столь важную весть бумаге.

Король ждал де Бурга с нетерпением.

— Ну, что там? — сразу же спросил он. — Дело сделано?

— Да, милорд.

— Значит, теперь Артур слеп и не может иметь потомства!

— К сожалению, милорд, мальчик не вынес этой процедуры.

Джон ахнул:

— То есть как? Ваши люди действовали неуклюже?

— Он сопротивлялся. Так часто бывает… В общем, Артур мертв.

— Что ж, это судьба, — философски кивнул головой король. — Что вы сделали с телом?

— Захоронили в тайном месте.

— Быть посему.

— Милорд, будет лучше, если я поскорее вернусь в Фалез. Наверняка поднимется шум, но со временем все уляжется.

— Да, возвращайтесь в замок. Будем пока держать смерть Артура в тайне.

— Прощайте, милорд.

«Итак, на первом этапе хитрость удалась. Но долго ли удастся сохранять тайну? — спрашивал себя де Бург. — И что будет со мной?» Как это ни странно, последний вопрос занимал его меньше всего. Рыцарь чувствовал себя счастливым — впервые с тех пор, как король приказал ему искалечить Артура.

По Бретани пополз слух, что Артур убит. Возмущенные бретонцы взялись за оружие, желая отомстить королю Джону, которого они подозревали в убийстве принца.

Все знали, что Артур находился у Джона в плену. Если принц умер, Джон должен объяснить, как это произошло.

Хьюберт регулярно сообщал своему подопечному о ходе событий. Вынужденное заточение в подземелье оказалось тяжким испытанием для мальчика. Он мог подышать свежим воздухом только в ночное время, да и то очень недолго, чтобы никому не попасться на глаза. Комендант не мог слишком часто спускаться в подземелье, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Дни для Артура тянулись мучительно медленно, а ночи были полны ужаса — принцу все время снилось, что к нему со всех сторон подступают страшные люди с раскаленными железными прутами в руках.

Артур с нетерпением ждал прихода Хьюберта, и рыцарь был вынужден рисковать больше нужного, зная, как страдает в одиночестве мальчик.

Известие о том, что бретонцы взялись за оружие, воодушевило Артура.

— Я знал, что так будет! Теперь они пойдут войной на дядю Джона. Представляете, Хьюберт, как они обрадуются, узнав, что я жив и здоров? Я никогда не забуду, как я вам обязан!

— Помолимся за то, чтобы настал день, когда вы помиритесь с членами своей семьи, — сказал Хьюберт.

— Нет, я никогда не смогу забыть, что хотел со мной сделать дядя. Он чудовище, Хьюберт. То, что он отнял мою корону, я еще могу понять — многие честолюбцы на его месте поступили бы точно так же, но как он мог приказать выколоть мне глаза? Ему суждено гореть в геенне огненной. Скорей бы уж перед ним распахнулись ее врата!

— Давайте лучше подумаем о вашем будущем, — перевел разговор на другую тему де Бург. — Если наступление бретонцев окажется успешным, их наверняка поддержит король Франции. Тогда, возможно, я смогу выпустить вас на свободу.

— Свобода! Я мечтаю о ней почти все время. Мне кажется, что лучше свободы нет ничего на свете. Она лучше, чем корона… Но не лучше, чем зрение. Ради того, чтобы сохранить глаза, я пожертвовал бы чем угодно, в том числе и свободой. Я теперь отношусь к жизни иначе. Вижу птиц, вижу деревья, вижу, как прекрасно небо на рассвете. Когда я смотрю на восход солнца, я думаю: если бы не Хьюберт, я бы никогда этого больше не увидел. Все вокруг кажется мне исполненным особого смысла, даже такие вещи, на которые я раньше и внимания не обращал.

— Хватит об этом, — буркнул рыцарь. — У меня и так глаза на мокром месте.

— А мне нравится, Хьюберт, когда у вас глаза на мокром месте. Это вам идет куда больше, чем хладнокровие и суровость.

Всякий раз, уходя от принца, Хьюберт запирал дверь, а ключ подвешивал к поясу. Однако долго так продолжаться не могло.

Рыцаря мучила совесть: ведь он предал своего короля. Никогда в жизни Хьюберт не осмелился бы ослушаться Ричарда Львиное Сердце, но Джон — не Ричард. Де Бург успокаивал себя тем, что бретонцы, поверив в смерть Артура, откажутся от дальнейшей борьбы. За кого теперь им сражаться? Война окончится сама собой, никто не будет больше оспаривать права Джона на корону.