Он продолжал наблюдать за ней из-под нахмуренных бровей, таких странных из-за белой пудры, покрывающей их. Но при этом она чувствовала себя мышью, которую высматривает себе на обед ястреб. Странное сравнение. Ведь этот человек всем здесь известен как местный дурачок, жалкая карикатура на знатного человека. Он проходимец, который играет в карты и бегает за юбками в то время, когда все порядочные мужчины занимаются делами. Так стоит ли его бояться!

Бет отвернулась и посмотрела в окно.

— Похоже, вы победили, миледи. — В голосе маркиза не слышалось ни одобрения, ни осуждения.

— Что вы имеете в виду? — спросила девушка, чувствуя себя кем угодно, но только не победительницей.

— Гостиная. Она оказалась такой красивой и уютной. Еще вчера в это трудно было поверить.

— Я не собираюсь жить в Свинарнике, даже если это устраивает всех остальных.

— У меня не было времени заметить, как здесь грязно. Я не живу здесь подолгу.

— Да, мне говорили.

Мертвая тишина повисла в воздухе. Только Джек суетился под ногами. Ему зачем-то понадобилось залезть на диван, откуда он тут же свалился и, растянувшись по полу, жалобно заскулил.

— Джек, — покачала головой Бет.

— Джек? — лениво отозвался ее муж. — Какое неподходящее имя для такого маленького существа.

— Черный Джек, — произнесла девушка, стараясь кольнуть маркиза в самое уязвимое место. Ведь Черный Джек было почти то же самое, что и Черный Валет.

— А, так вы что же, восхищаетесь этим человеком?

— Меня всегда восхищает мужество.

— Да он просто глупец. Вот увидите, скоро его поймают и повесят.

Бет задумалась. Увы, такое действительно было возможно. Все английские солдаты гонялись сейчас за этим неуловимым призраком.

— Я бы на вашем месте сто раз подумал перед тем, как сказать что-нибудь, — серьезно заметил Рори. — Благородный титул не всегда сможет вас защитить.

— Вы думаете, меня это волнует? — вызывающе бросила маркиза.

— За себя вы, может, и не боитесь, но, по-моему, у вас есть брат…

Сердце тяжелым камнем ринулось куда-то в бездонную пропасть. Как она могла забыть о Дугале?

— Вы угрожаете ему? — взволнованно спросила Элизабет.

— Нет, я же не воюю с детьми, — спокойно произнес Форбс, отмахиваясь платком от какой-то назойливой мухи. — Мне нет дела до чужих отпрысков. Я лишь отметил то, миледи, над чем вам стоило бы поразмыслить.

Маркиз внимательно посмотрел на свою жену. Странное тепло исходило из его светло-карих глаз, проникая в самое сердце девушки, пробуждая непонятные ей чувства. Бет уже успела заметить, что глаза ее мужа способны были менять свой цвет — солнечные блики и яркая одежда могли превратить ореховый оттенок в насыщенный шоколадный или почти желтый. Сейчас глаза Рори излучали мягкий янтарный свет, и зеленые искорки время от времени вспыхивали в них отблесками изумрудного пламени. Он никогда раньше не смотрел на нее так. Во взгляде маркиза таились ум и понимание, и это придавало его лицу новое, незнакомое ей прежде выражение. Но вот он слегка повернулся, и его лицо вновь приобрело прежнее надменное выражение.

— По-моему, я заказывал портнихам много дорогих платьев, — вспомнил Форбс, равнодушно глядя на жену. — Мне, честно говоря, наплевать, но вообще-то маркизе Бремор не пристало выглядеть как кухарке.

— Я не хотела пачкать хорошую одежду, — растерялась девушка.

— Тогда вам не следует изображать из себя горничную. У нас полно слуг для этой работы.

— Ваши слуги отвыкли чем-либо заниматься, — воскликнула Элизабет.

— Думаю, они теперь поймут, что были не правы, — усмехнулся Рори. — Впрочем, я не собираюсь вмешиваться, пока вы здесь хозяйничаете, леди.

— А как насчет хозяина?

— Дела меня никогда особенно не интересовали. И я не собираюсь меняться, — небрежно бросил Форбс и, повернувшись, удалился.

Пристальный взгляд Элизабет проводил его до двери, отмечая гибкие, плавные движения. Так двигаться мог лишь человек деятельный, физически развитый, а не праздный лентяй, каким он был. Девушка попыталась заставить себя расслабиться, но, увы, струны ее души были натянуты до предела. И Форбс играл на этих струнах как ему вздумается. Его выходки всегда заставали маркизу врасплох, и она никогда не знала, что еще можно ожидать от этого человека. Иногда, в какие-то мгновения, Рори казался по-настоящему умным и благородным, тонкий юмор превращал сказанные им фразы в настоящие откровения. Но, как искры от костра, эти симпатичные черты вспыхивали и сразу же растворялись во тьме окутывающего его цинизма и холодного равнодушия.

Черный Джек лизал ей руки, выражая свою горячую щенячью преданность. По крайней мере муж не запретил Элизабет держать щенка в комнате. Черный Джек останется с ней. Это ее пес, и никто его у нее не отнимет.


Рори не собирался часто видеться с женой. Каждый раз в их отношениях появлялось что-нибудь новое, что лишь усиливало его влечение к этой женщине.

Теперь еще и этот щенок.

Маркиз уже слышал об этой истории дважды. Сначала от мальчишки, помощника конюха, который заметил, что леди не такая уж и ведьма, если спасла малыша. Потом старая повариха, вечно пребывавшая в дурном расположении духа и постоянно искавшая повод побрюзжать, пожаловалась хозяину на собак, которые якобы нагло бродят по всему замку.

— Не надо пускать их в комнаты, — не унималась ворчунья. — От них столько грязи.

— Кто бы говорил, — ухмыльнулся маркиз, оглядывая кухню в тайной надежде, что именно она станет следующей целью Элизабет.

— Разве правильно мы поступаем, позволяя этим… проклятым якобитам указывать нам, что делать, — кряхтела повариха.

— Уж чего точно не следовало позволять, так это доводить Бремор до такого плачевного состояния. И мы поступили бы правильно, если б сами убрались здесь, — резко оборвал ее маркиз. — Нравится тебе это или нет, твое дело. Но пока ты здесь, запомни, что эта женщина хозяйка замка.

Кухарка покраснела и начала теребить подол своего передника.

— Да, милорд, — отчетливо произнесла она, продолжая бубнить что-то себе под нос.

Уходя, Рори услышал имя Нейла и понял, что повариха опрометью бросится к кузену жаловаться на хозяина. Он подумал тогда, что Элизабет вряд ли суждено найти здесь уважение и понимание.

А потом он увидел ее в гостиной. Девушка вся светилась, стоя в лучах света, падавшего через только что вымытое стекло. Ее медные волосы растрепались, а нос был весь в саже. Она показалась ему в тот момент очень печальной, но при этом очаровательной. И как трогательно смотрелась она со щенком на руках. Сердце Рори на миг перестало биться, он почувствовал, как ноги сами понесли его к жене.

Разве мог он не заговорить с ней, не услышать ее нежный голос, звенящий, как тысяча серебряных колокольчиков. Ему нравились ее меткие дерзкие замечания, но больше всего привлекал ее смелый дух. Сколько в ней гордости, мужества, самоуважения. И она из древнего шотландского рода.

Когда-нибудь Рори навсегда уедет из Шотландии, чтобы не оказаться в один прекрасный день на виселице. Его ничто здесь не держит, и, уезжая, ничего не возьмет он с собой в дорогу. Ничего, кроме неподъемной ноши, которую ни с кем не может разделить, ничего, кроме ненавистной печати незаконного рождения.

Уходя из сияющей, только что убранной гостиной, маркиз чувствовал, как неспокойно у него на душе. Да, в последнее время он почти не отдыхал. Нужен был хотя бы еще один день, чтобы избавиться от этой опротивевшей ему слабости. Завтра, несмотря на боль и усталость, он вновь окажется в седле и поскачет на побережье договариваться о новом корабле для беглецов.

А сейчас ему необходим был глоток свежего воздуха. Оставляя юную леди одну в пустом зале, Рори подумал, как ей, должно быть, тяжело чувствовать себя пленницей в этих холодных стенах. Интересно, нравится ли ей скакать на лошади?

Дурацкая, опасная, никому не нужная затея. И все же…

И маркиз, ругаясь, поспешил обратно в гостиную. Его мягкие кожаные туфли тихо ступали по каменным плитам чисто вымытого пола. Заметив неожиданно возвратившегося мужа, Элизабет насторожилась, ожидая от него какой-нибудь очередной низости.

— Как вы относитесь к тому, чтобы совершить верховую прогулку? — Рори пытался говорить как можно холоднее. — Вам бы следовало осмотреть наши владения.

Настороженность во взгляде с быстротой молнии превратилась в яркую вспышку радости, робкая улыбка на миг озарила лицо девушки, как луч света, прорвавшийся из-за грозовых туч.

— Да, — коротко ответила она.

— Тогда наденьте что-нибудь более подходящее для верховой езды. У вас ведь есть такой костюм? — спросил маркиз, пытаясь глупо усмехнуться, но получилось, похоже, нечто другое.

— Да, тот костюм, в котором я приехала сюда. Он, правда, довольно поношенный, но…

— Не страшно. Никто не обратит на вас внимания.

Тень обиды омрачила яркий блеск ее глаз, и Форбс почувствовал себя чудовищем, отнявшим у маленькой девочки надежду на праздник. Но чтобы не сказать что-нибудь доброе ей в утешение, он резко развернулся и вышел.


Вот уже три недели Элизабет томилась в стенах Бремора. Три бесконечные недели она была пленницей в замке. Господи, да она поехала бы с самим дьяволом, только бы хоть ненадолго вырваться отсюда.

Бет попросила Трилби помочь ей переодеться.

— Костюм для верховой езды? — удивилась служанка.

— Да, маркиз пригласил меня прокатиться.

— Маркиз? — недоверчиво переспросила девушка.

— Трилби, кем был этот человек до того, как стал маркизом?

— Ну… — задумчиво произнесла горничная. — Никто ничего толком не знает о молодом лорде. Говорят, он сбежал с Каллоденского поля, и после битвы отец пригрозил прикончить своего младшего сына, как только тот объявится. Старый маркиз поклялся не давать ему ни единого пенни, ни акра земли, но потом он сломал себе шею и умер, да и лорд Дональд к тому времени был уже мертв. Так что, когда сэр Рори вернулся домой, некому было лишать его наследства.

— Разве больше нет наследников?

— Есть, но прямым наследником является сэр Рори.

Да, ничто из сказанного Трилби не обрадовало Элизабет. Ее муж говорил, что сражался в битве при Каллодене. Значит, он лгал ей? Радости от предстоящей конной прогулки не осталось и следа. С кем она собирается ехать? С трусом, дурачком и бабником. Похоже, если он иногда и становился добрым, то делал это исключительно по глупости.


Нейл Форбс наблюдал, как его кузен помогает своей жене сесть на лошадь. Маркиза держалась уверенно и легко вскочила на свою невысокую кобылку.

Черная зависть закралась в душу Нейла и надолго поселилась там. Несколько лет назад он захотел жениться, но наследство, на которое он мог рассчитывать, не позволяло ему просить руки той женщины, которую он хотел сделать своей женой. Если бы только старый маркиз пожил подольше и успел изменить свое решение, тогда Нейл стал бы главным наследником.

Но, по злой иронии судьбы, все имение досталось худшему из клана, тому, кто, не задумываясь о чести их рода, покинул поле боя. По правде говоря, Нейл никак не мог понять, почему Рори так поступил. Нейлу тоже опостылела эта бесконечная и бессмысленная гражданская война. Но все же уйти с поля битвы… Сам он никогда бы не сбежал, потому что трусость и нерешительность были для него страшнее всего на свете. Позор для Нейла Форбса был хуже смерти.

А Рори Форбс и не думал о чести. Он не думал ни о Бреморе, ни о наследстве, что свалилось на его дурную голову, ни о том, что теперь ему предстояло стать во главе их клана. Нейл мирился со всем этим лишь потому, что уважал неписаные шотландские законы. И все же случай с Рори особый. Все знали, что он не был маркизу родным сыном. Но разве отважился бы старый Форбс во всеуслышание заявить о том, что жена наставила ему рога? Нейл всегда считал, что имеет гораздо больше прав на Бремор, чем этот ублюдок.

Если бы Рори был настоящим Форбсом и получил наследство по праву, Нейл не стал бы спорить. Он ведь тоже родился вне брака и долго ничего не знал о своих настоящих родителях, кроме того, что они очень знатные люди — семейный лорд и незамужняя леди. До десяти лет мальчик воспитывался в чужой семье, не догадываясь, что в его жилах течет кровь лэрда, но затем и на их ферму добрались вездесущие слухи. И тогда Нейл поклялся, что займет достойное место. Он видел к этому один путь: он начал усиленно тренироваться, чтобы стать настоящим воином. Однажды его тренировки увидел старый маркиз и забрал с собой своего незаконного отпрыска, чтобы тот стал товарищем и защитником Дональда, его наследника. Тогда Нейл впервые увидел своего единокровного брата.

Вскоре после того, как Нейл поселился в замке, маркиз отправил Рори в английскую семью. Сразу после возвращения тот разругался с отцом и пустился во все тяжкие. Его все чаще видели в игорных домах Эдинбурга, где он подолгу пропадал, решив, похоже, окончательно опорочить имя их клана. Однажды один ревнивый супруг застал Рори в постели своей жены. Бедняга погиб на дуэли, лишь перед смертью узнав, как виртуозно владеет шпагой молодой Форбс. За одну ночь этот задира выигрывал и спускал целые состояния. В общем, этот мерзавец просто смеялся над королем и потешался над родственниками.