Синтия Хэррод-Иглз - Черный жемчуг

Процессия проследовала по Лондону и вышла на Стрэнд, где располагались элегантные особняки знати с садами, спускающимися к реке. Потребовалось семь часов, чтобы пропустить всю процессию – настолько она была длинна. Двадцать тысяч солдат, конных и пеших, несли свои мечи обнаженными, и солнце вспыхивало на их лезвиях; маршируя, они кричали почти так же громко, как толпа; здесь были сам лорд-мэр и глава городской управы в своих парадных одеждах с золотыми цепями и мечами, за ними в полном составе шествовали городские гильдии в ярких одеждах, неся знамена и цеховые знаки отличия; присутствовала вся знать, которая была с королем в изгнании – весь оборванный, обнищавший двор Карла в кричаще-ярких одолженных нарядах из парчи, алого атласа, золотистого и лазурного бархата, с золотыми цепями на шеях и длинными перьями на шляпах. Среди них на своем Байярде ехал Эдуард; лошадь ему привел слуга Ричарда. Он был одет лучше прочих, которым пришлось спешно покупать или занимать себе одежду; его конь выделялся среди низкорослых лошадей и пони прочей знати. Байярд был не слишком подходящим конем для медленно движущейся процессии, окруженной хлопающими знаменами и вопящей толпой: он вздрагивал, прижимал уши, закусывал удила и пятился. Когда процессия достигла Ладгейт-Хила, Байярд неожиданно ринулся в толпу и сшиб трех человек, которые, однако, поднялись на ноги, не прекращая радостных криков, как будто ничего не заметили.

Хьюго, который ехал рядом с Эдуардом, усмехнулся и воскликнул:

– Это животное когда-нибудь доставит тебе немало хлопот.

– Похоже, люди не слишком оскорбились, – ответил Эдуард.

– Конечно! Если уж тебе так хочется сбить кого-нибудь, выбери простолюдинов – они сочтут это за честь. Кроме того, они почти впали в истерику от радости, сегодня можно отрезать им и руки, и ноги, а они будут танцевать под волынку! Смотри только, чтобы твое чудовище не лягнуло другую лошадь. У тебя и без того самый хороший конь среди всех наших мулов.

Наконец они достигли Уайтхолла, где Эдуард разглядел Ричарда среди группы встречающих. Здесь было еще больше солдат в алых и серебристых мундирах, оркестров, церковных колоколов и пушечных залпов, а также приветственных речей. Король, его братья герцог Йоркский и герцог Глостерский, генерал Монк, лорд-мэр, герцог Бэкингемский и мастер Гайд спешились и застыли с обнаженными головами, слушая речь, а затем Гайд представил встречающих королю. Ричард был единственным, кто выступил вперед и опустился на колено, чтобы поцеловать руку королю.

Эдуард подтолкнул Хьюго и сказал:

– Смотри, это мой брат, Ричард. Он один из тех, кто принимал участие в подготовке возвращения короля.

Хьюго улыбнулся.

– Следует напомнить об этом, когда ты пойдешь к королю со своей просьбой. Постоянное напоминание о себе – важная часть игры. Слава Богу, пора заходить. Если я еще побуду на солнце, то упаду в обморок.

Эдуард зажал ладонями уши.

– Я тоже хочу убраться подальше от этого шума, иначе лишусь слуха.

– Если в Лондоне сегодня окажется хотя бы один не охрипший человек, его повесят как республиканца, – усмехнулся Хьюго. – Что надо этому человеку? – он указал на слугу, который пытался пробраться к ним поближе, опасливо поглядывая на Байярда, как будто он уже испытал сокрушительную силу его копыт. Эдуард взглянул на него и приветственно поднял руку.

– Это один из слуг моего брата. Что случилось, Мэт?

– Я пришел подержать вашего коня, хозяин. Мой хозяин хотел, чтобы вы пошли с ним, сэр.

Эдуард взглянул на Хьюго, и тот кивнул.

– Самое время принести пользу своей семье, – заметил Хьюго. – Два Морлэнда запомнятся лучше, чем один.

– Пойдем со мной, – быстро предложил Эдуард. – Мэт, ты позаботишься о лошади лорда Баллинкри?

– Конечно, сэр, – с сомнением ответил тот, – конюшни сегодня будут переполнены...

– Молодец, – перебил его Эдуард, спускаясь с седла и передавая поводья слуге, прежде чем тот успел передумать. – Святая Мария, я совсем засиделся! Спускайся, Хьюго, будем ковылять вместе.

Оба молодых человека вскоре поняли, что Ричард вовремя послал к ним Мэта, ибо все вокруг тоже начали спешиваться и во дворе началась неразбериха. Эдуард и Хьюго поспешили уйти. В большой зал набилась целая толпа, выслушивая еще более продолжительные приветственные речи. Пробравшись к Ричарду, Эдуард увидел, что перед королем предстанут не только два Морлэнда, ибо и здесь был Фрэнсис, представляя нортумберлендскую ветвь, и Кит, движимый личными интересами. Впервые после отъезда из дома Эдуард встретился с одним из родственников, поэтому слегка смутился. Кит выглядел еще более смущенным, так что Эдуард приободрился и спокойно поприветствовал его.

– Ричард рассказал мне, какое участие ты принял в сегодняшнем празднике, – осторожно произнес Кит, пожимая Эдуарду руку, – и я хотел сказать, что очень горжусь... то есть мы все гордимся, я уверен в этом... – он неловко замолчал, и Эдуард договорил за него с кривой усмешкой:

– И это искупает всю мою вину, так? – Кит покраснел.

– Я не это имел в виду...

– Все верно. Как Ральф? – быстро спросил Эдуард.

– Хорошо. В доме вообще все хорошо, – ответил Кит.

Больше им было некогда поговорить, но Эдуард попросил Кита о встрече, желая подробнее расспросить о новостях. Потом он представил своих родственников Хьюго.

С интересом рассматривая Хьюго, Ричард пожал ему руку и предложил:

– Вы должны остановиться у меня, если вы не нашли еще себе жилье. Мой дом находится на Милк-стрит. Моя жена будет очень рада знакомству с вами.

– Вы очень любезны, сэр, – ответил Хьюго, и Эдуард понял, что это не простая формальность – Хьюго был искренне тронут подобным гостеприимством. – Однако мне придется остаться в Уайтхолле, как бы это ни было неудобно. Если я отдалюсь от короля, то потеряю все свои преимущества, – с улыбкой добавил он, и Ричард кивнул, принимая такой довод.

– Тогда я надеюсь, вы станете у нас постоянным гостем и будете обедать с нами как можно чаще, – все это время они продолжали продвигаться вперед и теперь, наконец, оказались в большом зале, где продолжалась церемония встречи. Заметив Ричарда, генерал Монк подозвал его к себе. Речи были неимоверно длинными и продуманными, и по их завершению всем предстояло направиться к Вестминстерскому аббатству на благодарственную службу. Когда говорил лорд-мэр, Эдуард пробрался достаточно близко, чтобы увидеть, как поморщился король, прежде чем снова изобразил внимание на своем лице. Он поблагодарил за великолепную речь, но просил отложить дальнейшие церемонии до следующего дня, ссылаясь на усталость, недомогание после долгого путешествия и боль в ушах из-за сильного шума. Последнее замечание вызвало взрыв вежливого смеха в толпе – многие из присутствующих страдали по той же причине. Просьба короля была равносильна приказу, поэтому лорду-мэру не осталось ничего другого, кроме как отменить остальные приветствия и отпустить короля с миром в личные покои, которые были уже готовы к его приему.

– Надеюсь, после Кромвеля они остались в приемлемом состоянии, – пробормотал Хьюго Эдуарду, когда толпа расступилась, чтобы дать проход королю.

– Я слышал, что большая часть картин короля-мученика распродана, – заметил Фрэнсис. – Королю придется собирать коллекцию заново.

Король и его приближенные прошли мимо, и Морлэнды склонились в низком поклоне. Король устало улыбнулся, и Эдуард услышал, как он вполголоса проговорил Джорджу Вилльерсу:

– Думаю, мне следует винить только себя за то, что изгнание продлилось так долго. За последнюю неделю я еще не встречал человека, который не сообщил бы мне, что всегда ждал моего возвращения.

Выпрямившись, Хьюго произнес, глядя вслед королю:

– Он вновь начнет коллекционировать красивые вещи, только это будут не картины, а живые красавицы, которыми он заполнит свои апартаменты.

– Что вы хотите этим сказать? – поинтересовался Фрэнсис.

Хьюго цинично усмехнулся.

– Как вы думаете, куда он направляется? Спать? Восхвалять Бога за свое восстановление на престоле? Или утешаться прекрасной грудью миссис Палмер?

Потрясенный Фрэнсис проговорил:

– Простите, но меня, кажется, зовет Ричард, – и поспешил уйти. Кит тоже извинился и последовал за ним. Хьюго рассмеялся и обнял за плечи Эдуарда.

– Бедного мальчика поразило то, что королю, как и любому другому человеку, нужен ночной горшок. Ну, Нед, чем мы займемся? Последуем достойному примеру нашего лорда короля?

– Я чертовски голоден, – ответил Эдуард.

– Я тоже. Пойдем и закажем самый лучший обед, который только можно найти в Лондоне – и будь я проклят, если нам понадобится платить за него! Нам, двоим приближенным короля! Сегодня нас будут чествовать и возносить! Как насчет общества женщин? В Лондоне полно хорошеньких дамочек, и если собрать всех тех, что сегодня стояли у дороги...

– То после пятнадцатилетнего правления пуритан они окажутся непорочными, – добавил Эдуард. – Конечно, все они могут быть добродетельными.

– Бывает, что и коровы летают, – отозвался Хьюго. Рука об руку два молодых красавца направились к двери. – Мы выберем себе самых лучших. Человек, который сегодня будет спать в одиночку – или дурень, или изменник.

– Или и то, и другое.

– Пуританин.

– Паршивый пес.

Смеясь, они вышли на улицу, озаренную закатным солнцем.

Король, подобно старому монаху, просыпался вместе с солнцем. Летом, когда рано светало, он мог прогуляться по Приви-гарденс почти в одиночку, пока его приближенные отсыпались после ночных дебошей. Вскоре, однако, слуги начинали будить тех из них, кому предстояло обратиться к королю с прошениями, пока кто-нибудь другой не занял насиженное ими место вблизи повелителя.

Хьюго, одаренный физическим здоровьем и живым умом, вскоре вступил в сговор с одним из камердинеров короля – за небольшую мзду камердинер должен был сообщить его слуге, Жилю, о том, когда встает король. Жиль тут же должен был разбудить своего хозяина, принести горячей воды, умыть, побрить и одеть Хьюго так, чтобы тот оказался у ворот сада вместе со спаниелями его величества.

– Клянусь, – говорил Хьюго Эдуарду, – я не могу открыть глаза до тех пор, пока не услышу этих чертовых собак. Жиль одевает меня, как мать ребенка, – во сне. Затем он говорит: «Ваше утреннее питье, месье», зажимает мне нос и подносит ко рту чашку.

– Что это за утреннее питье? – удивленно спросил Эдуард. – Должно быть, сильнодействующее средство, если оно способно поднять тебя в такую рань.

Хьюго слегка пожал плечами.

– Ничего странного – это лимонный сок с горячей водой, без сахара. Он способен разбудить и мертвеца, а тем более меня. Мой язык как будто огнем обжигает, в горле раскручивается пружина и подбрасывает меня на ноги, так что я способен в темпе, левой-правой, спуститься по лестнице и перейти через Кинг-стрит к воротам Приви. Ох уж эти ворота – меня несет к ним, как плавающий мусор к опорам лондонских мостов, и вот я уже готов поклониться с улыбкой и приветствовать: «Доброе утро, ваше величество» таким свежим и бодрым голосом, как будто я уже давно проснулся. Карл Стюарт улыбается мне, поглядывая с восхищением и недоверием, а когда остальная свора устремляется за ним в погоню, потирая глаза и зевая, мы уже давно ведем беседу. Большой шлем взят!

Эдуард рассмеялся и спросил:

– И твое усердие принесло плоды? Он вернет тебе земли?

Хьюго погрозил ему пальцем.

– Всему свое время, старина. В таком тонком деле нельзя спешить. – Понизив голос, он подошел поближе и продолжал: – Честно говоря, Нед, я не слишком спешу вернуться в Ирландию. Баллинкри – чертовски скучное место, только охота там хороша. Нет, все, что мне надо – быть уверенным, что когда-нибудь я получу свои владения, чтобы покамест взять кредит в банке. Во всем прочем Уайтхолл подходит мне, а я подхожу Уайтхоллу – это несомненно.

В одно июльское воскресенье весь двор и огромное количество прихлебателей собрались в саду, наслаждаясь солнцем после долгих дней непогоды. Хьюго также был здесь, болтая с молодой дамой, чье бесхитростно нарумяненное лицо свидетельствовало, что она совсем недавно прибыла в Лондон из провинции, а кокетливые взгляды в сторону любого проходящего мимо мужчины показывали, что она обеспокоена желанием либо утратить целомудрие, либо найти мужа. Вся свора, как Хьюго называл приближенных короля, находилась в саду уже более двух часов, но Хьюго так и не увидел среди нее Эдуарда, хотя Кит, Фрэнсис и Ричард поприветствовали его, проходя мимо. Наконец Хьюго заметил, что его друг появился со стороны Тилт-Ярда.

– Добрый день, мастер Морлэнд. Последний бокал прошлой ночью был явно лишним для вас. Все Морлэнды уже два часа назад окружили короля, как чайки – рыболовное судно, а вы еще только идете.

– Я не спал, а работал, – возмутился Эдуард, а затем поморщился: – Боже, какая вонь идет от реки!