Алла Новикова - Черный Змей

— Я боюсь, что Кирюша, узнав обо всем этом, не захочет так больше жить, — призналась Ирина Генриховна.

— Вы думаете, что он попытается покончить с собой?

— Нет. Покончить с собой он не сможет — ему змейка не позволит. Она ведь хочет жить не меньше нас, — горько усмехнулся мужчина.

— А что же тогда? Что он еще может сделать? Снять браслет и выбросить его?

— Конечно, он может поступить и так. Но что ему это даст? Родители могут найти змейку и снова надеть на него. Нет, все дело не в этом.

— А в чем же тогда? Я не понимаю.

— В этом ритуале есть один путь отступления для человека, который больше не хочет жить в этом симбиозе, — объяснил Руслан. — Когда укушенный человек осознанно, самостоятельно принимает решение избавиться от него, в этом случае его воля становится сильнее воли паразита, и змейка превращается в самый настоящий, обыкновенный браслет, сломав который, можно уничтожить всякую связь между симбионтами.

— Но вы же сказали, что эту змейку сломать невозможно!

— Да, невозможно, пока она остается частью организма хозяина. Но как только нужда в ней отпадает, с ней можно делать все, что угодно.

— Так, постойте, мне надо все это переварить, осмыслить, — сказала Татьяна. Мысли ее путались. — Значит, так. Вы боитесь, что если Кирилл узнает обо всем и не захочет больше жить в симбиозе со змеей, то она превратится в браслет, который он сломает и… И что тогда? Он умрет?

— Умрет. Но не сразу. Жизненные силы, которые дает змейка на протяжении многих лет, как бы аккумулируются в организме носителя, потому что после укуса он ведет достаточно малоактивный образ жизни. Излишки этой энергии дадут ему возможность протянуть какое-то время без дополнительной подпитки. Несколько дней ему будет худо, это что-то сродни ломке, ему придется снова научиться ходить и управлять своими чувствами, ну а потом он станет таким же, каким был до укуса. Ненадолго. Финал же один — гибель.

— И это никак нельзя предотвратить?

— Нет. Этот процесс необратим.

— Откуда вы столько знаете об этом?

— После случая с Кириллом я вернулся в те места, откуда я привез эту злосчастную змейку, и долгое время наблюдал за человеком, спасенным шаманом от ее укуса. Он казался вполне довольным своей новоприобретенной жизнью, и тогда я спросил шамана о людях, которые не могли вынести этого позорного для них симбиоза. Оказалось, что такие люди — редкость, обычно никто не отказывается от этого дара, но были и исключения. И я узнал о них все, что мог.

— Теперь ты понимаешь, почему Кирюша ничего не должен знать об этой истории? — настойчиво спросила Ирина Генриховна. — Ты должна дать мне слово, что будешь молчать.

— Клянусь, — не раздумывая, ответила Татьяна. — Я не расскажу ему ничего.

Ей вдруг дико захотелось расхохотаться. Нелепость этой ситуации давила на нее, напрягая нервы до предела. Все ее существо кричало: "Уходи, убегай отсюда! Разве ты не видишь, что все они здесь — сумасшедшие! Змеи, шаманы, ритуалы, туземцы! Такого не может быть в наш век современных технологий! Беги! Бросай все и беги!" Но она вспоминала о змейке, которую она видела собственными глазами, о коме Кирилла, о его даре, и начинала верить в этот невероятный рассказ, похожий на абсурдный ночной кошмар.

Эта необыкновенная ночь навсегда останется в памяти Татьяны. То, что она узнала, то, что ей рассказали мать Кирилла и его дядя, — все это было просто невероятно, это не укладывалось в голове. К этому надо было привыкнуть. "Впрочем, нашему поколению, выросшему на голливудских фильмах, легче поверить в это, чем взрослым, — думала девушка. — Ведь если мы верим в призраков, инопланетян, НЛО и полтергейст, почему бы не поверить в существование магии шаманов? Я свыклась с тем, что у Кирилла есть дар, потому что он его доказал. И вся эта история, как бы неправдоподобно она звучала, объясняет многое из того, чему я сама была свидетелем. Да и невозможно такое выдумать".

Все еще находясь под впечатлением всего произошедшего, Татьяна толкнула дверь комнаты Кирилла. Парень сидел на кровати и вертел в руках свой браслет. И по его осунувшемуся, несчастному виду девушка сразу все поняла.

— Почему ты не спишь? — все же спросила она его.

— Я все слышал, — безжизненным голосом сказал Змей.

— Что…

— Тань, не притворяйся, не надо. Змейка вернулась на свое место, и я проснулся. Услышал голоса и поехал узнать, в чем дело. И узнал…

— Мы тебя не заметили.

— Вы были слишком увлечены разговором, а я умею быть тихим.

"Это точно, — подумала Татьяна. — Сколько раз он вот так подкрадывался, пугая окружающих своим внезапным появлением".

— Я… я не знаю, что и сказать, — пробормотала она, сев с ним рядом.

— А что тут скажешь? Тебе, наверное, жалко меня? Как же, бедный парень, так настрадался. А я ведь совсем не страдал! Ну вот просто нисколечко! Наоборот, мною можно гордиться. Я же уникален в своем роде. Кирилл Любимов — Человек-Змей! Хоть в цирке показывай. Много денег заработать можно.

— Кирюш, перестань… Не надо так…

Воцарилась тишина. Наконец, девушка прошептала:

— И что ты теперь намерен делать?

— Толком не знаю. Я совсем запутался. Ничего не понимаю. В одном я уверен — моя мать была права. Я не хочу больше так жить.

— О чем ты говоришь? — встревоженно вскрикнула Татьяна.

— Я говорю о том, что я не хочу больше быть человеком-змеей! Не хочу быть представителем "уникального симбиоза"! Я хочу просто — жить! Пусть недолго, но так, как я всегда мечтал.

— Нет! Ты не можешь так поступить! — закричала девушка. — Ты же умрешь!

— Пускай, — упрямо сказал Кирилл, — но я умру счастливым. Пойми же, солнышко, я не хочу просто сидеть и безучастно наблюдать за тем, как проходит мимо моя жизнь.

— А как же я? Как же твои родители, твоя дядя? Мы же любим тебя! Любим таким, какой ты есть. И неважно, почему ты такой. Зачем что-то менять? Я с тобой, у нас все хорошо…

— Я опасен, — перебил ее парень. — Как ты не понимаешь! Я сломал тебе руку! А в следующий раз могу убить!

— Мы этого не допустим! Мы поможем тебе!

— Один раз это уже случилось, может и повториться. Как я могу жить, зная, что в любой момент могу превратиться в монстра, могу причинить боль людям, которых люблю?!

— А как смогу жить я?! Я ведь не смогу без тебя!

Татьяна зарыдала. Кирилл обнял ее, но по его глазам она поняла, что он тверд в своем решении.

— Я еще не умер, — попытался утешить ее он. — И не факт, что умру. Эти шаманы имели дело только с себе подобными. Кто знает, может, русский человек выживет там, где не сможет никто другой.

— Кирилл, не надо! — рыдала девушка. — Я не перенесу, если ты умрешь! Я люблю тебя! Пожалуйста, давай оставим все так, как есть! Я клянусь, что никогда не оставлю тебя, мы всегда будем вместе, и все будет хорошо!

— Я не могу, — прошептал Змей. — Прости…

Одно резкое движение пальцев, и две половинки змеиного браслета глухо стукнулись об пол.

Возле двери, прислонившись лбом к ее косяку, тихо плакала женщина…

Уже целую неделю Татьяна не видела Кирилла. Она не плакала, не переживала, не ломала себе руки. Она просто ждала. Так ей велел Руслан. И девушка повиновалась.

Как только Кирилл сломал змейку, его тело выгнулось дугой. Он резко оттолкнул Татьяну от себя, в последнем проблеске угасающего сознания желая уберечь ее от травмы, которую невольно мог ей нанести. От толчка девушка отлетела к стене и упала в объятия Ирины Генриховны, ворвавшейся в комнату. Та не слишком нежно поставила ее на ноги и бросилась к сыну, чье тело корчилось на кровати.

— Позови Руслана и Сергея, — не оборачиваясь, приказала она. Татьяна, с ужасом смотревшая на Кирилла, не шелохнулась. Женщина прикрикнула: — Ну скорее же!

Девушка выполнила поручение, и вскоре мужчины уже были в комнате. Они навалились на бьющегося в конвульсиях парня, а Татьяна забилась в уголок и сжалась там в комочек, тихо плача.

Сколько времени продолжался весь этот кошмар, девушка не имела ни малейшего представления, но наконец Кирилл затих. За окном светало. Ужасная, богатая происшествиями ночь подходила к концу. Руслан разогнулся, вытер пот со лба, а потом вдруг снова наклонился и подобрал с пола обломки браслета.

— Он слышал, как мы разговаривали, — прошептала Татьяна.

— Дела! — только и сказал мужчина. — Значит, теперь он все знает и все-таки решился. Молодец парень!

— И ты еще одобряешь его поступок! — резко сказала Ирина Генриховна. — Взять и вот так, ни с кем не советуясь, ни о ком не подумав, обречь себя на смерть! И ты еще называешь его молодцом!

Она не выдержала и разрыдалась.

— Что здесь происходит? — наконец, осведомился ничего не понимающий, но уже догадывающийся, что дело плохо, Сергей Алексеевич.

Руслан коротко ввел его в курс дела.

— Я знала, я всегда знала, что этим все кончится! — простонала рыдающая женщина.

Муж обнял ее, успокаивая. Хотя как можно успокоить мать, чей ребенок находится на краю гибели? У мужчины самого в глазах блестели слезы.

— Пойдем, дорогая, — бормотал он. — Ему надо отдохнуть. И тебе тоже надо отдохнуть. Пойдем.

Плачущая женщина позволила себя увести. Оставшийся в комнате Руслан присел перед сжавшейся Татьяной на корточки и протянул ей руку.

— Вставай, — сказал он ласково. — Думаю, тебе пора домой. Я тебя провожу.

— А может, мне лучше остаться с ним? — с мольбой прошептала она, подняв к мужчине свое залитое слезами личико.

— Не стоит. Ты ничем не сможешь ему помочь. Не беспокойся, скоро ему станет лучше, и ты снова с ним увидишься. Пошли.

Он осторожно вытянул девушку из ее убежища.

— Мне… мне надо переодеться, — тихо сказала она.

— Хорошо. Я подожду тебя в прихожей.

Татьяна медленно, как зомби, сняла со спинки кресла свое платье (встав ночью, она надела футболку Кирилла, доходящую ей почти до колен), прижала его к груди, и слезы вновь заструились по ее лицу. Как хорошо начинался этот день, и каким кошмаром он обернулся! Девушка с трудом заставила себя оторвать взгляд от неподвижного тела парня, переоделась и быстро вышла.

Когда они с Русланом шли по безлюдной улице, Татьяна спросила его:

— А почему вы сказали, что Кирилл молодец, раз он все-таки решился сломать браслет? Почему вы восхитились его поступком?

— Я восхитился вовсе не поступком, а его решительностью. Я всегда знал, что у Кирилла твердый характер, несмотря на то, что у него не было возможности его проявить. И я, как и Ирина, догадывался, что он не станет мириться с положением вещей, как только обо всем узнает. И мы оказались правы.

— Но он же знает, чем это грозит! Я не понимаю, как можно так легко отказаться от жизни!

— Я не думаю, что это было так уж легко. Наверняка, он все обдумал, пока слушал наш разговор. Думаю, что после того, что он услышал, он понял, что не может больше так жить. И решил разом со всем покончить.

— Но почему он не подумал о нас?! О родителях, о вас, обо мне, наконец?!

— Тань, пойми. Это его решение. И нам нужно его уважать.

— Но я же не смогу без него! — снова разрыдалась девушка.

Руслан остановился и, взяв ее за плечи, повернул к себе.

— Девочка, ты должна быть мужественной. Ради Кирилла. Я думаю, он хочет последние свои дни провести рядом с тобой, и не стоит омрачать эти дни. Пусть он порадуется хоть раз в жизни.

— Как можно радоваться, зная, что он рано или поздно умрет?

— Все мы смертны. Никто из нас не знает, когда смерть настигнет его. Это может случиться в любой момент. И что же теперь, заранее огорчаться по этому поводу?

Татьяна помолчала, обдумывая его слова. Потом спросила:

— Сколько… сколько, по вашему, у него осталось времени?

— Месяц, два, — поколебавшись, ответил тот. — Максимум три.

— Так мало?! Я думала… я надеялась, что речь идет о годах.

— Нет, к моему огромному сожалению.

— Но вы абсолютно уверены, что ничего нельзя сделать?

— Абсолютно. Я изучил все, что было известно по этому вопросу.

— А вы не можете ошибаться? — с надеждой спросила Татьяна. — Ведь вы же сами признались, что ничего не знали об этом "эффекте зверя"? Об этом веществе в крови Кирилла?

— Я был бы рад ошибаться, — грустно ответил Руслан. — Ты даже себе не представляешь, как рад…

Оставшийся путь они проделали в полном молчании. И только когда они подошли к самому подъезду Татьяны, мужчина заговорил.